Работа №9

[Naruto Festival]

Название: Прогулка
Персонажи: Инузука Киба, Хьюга Хината
Тип: Гет
Рейтинг: G
Жанр: Романтика
Количество слов: 2488
Дисклеймер: не мое
Вытянутый персонаж: Инузука Киба
Саммари: Однажды после выполненной миссии Киба решаетс пригласить Хинату на свидание.
Авторские примечания: автор старался как мог. Сюжет придумался в последний момент, писалось тоже в последний момент. В опечатках виноват прыгающий курсор и не мой ноут, а еще страный Ворд, абсолютно ничего не подчеркивающий.
Размещение: не разрешаю брать

Фанфик был написан на Летний фестиваль

Киба стоит на углу, прислонившись спиной к забору, и явно нервничает. Акамару не крутится привычно под боком, и одет Инузука не в привычную, удобную одежду. Нет, сегодня сестра и мама умудрились напялить на него рубашку и брюки, благо от галстука удалось отбиться. По их мнению первое свидание самое важное, и впечатление от него останется навсегда. И плевать им, что Хината видела его и грязным, и избитым, полностью лишенным чакры, и даже как-то умудрилась выйти к реке именно тогда, когда Киба решил вымыться. Инузука после делал вид, что ничего не заметил, а вот Хьюга долго и изнурительно краснела.
А вчера, после отчета у Хокаге, Киба позвал ее погулять. Хината как обычно зарделась, смущенно улыбнулась и вдруг согласилась. Инузука, уже мысленно готовивший себя к отказу, даже опешил.Сначала переспросил, а, увидев утвердительный кивок, аж подскочил от радости. Пообещал ждать завтра на обычном месте встречи команды и умчался. Дома буквально светился от счастья, пока сестра не начала выпытвать, что случилось. Киба долго отнекивался, спирал все на хорошо выполненную миссию, но в итоге выложил правду. После этого радовался уже весь дом вместе с собаками. Хана с матерью на пару выхлебали несколько бутылок саке и полночи обыгрывали младшего Инузука в карты, утверждая, что не везет в карты - повезет в любви.
Наутро Киба встал невыспавшимся, но предвкушающим отличный день. Проглотив найденный в холодильнике салат и извинившись перед Акамару, он попытался незамеченным исчезнуть из дому, но не получилось - сестра с матерью перехватили у выхода и устроили домашний салон красоты. Кибе сделали прическу, проверили шею и конечности на наличие грязи, но ничего не нашли. Опрыскали одеколоном, основательно отбив нюх, засунули в новые, невесть откуда взявшиеся брюки и рубашку. После они еще долго суетились вокруг, поправляя, убирая, подгоняя и сдувая пылинку.
К тому времени, когда Кибе все-таки удалось сбежать, часы показывали полпервого. С Хинатой они договорились встретиться в час дня. Решив, что опаздывать на им же назначенную встречу невежливо, не говоря о том, чтобы заставлять девушку ждать, Инузука помчался со всей скоростью, на которую был способен.По дороге растрепал прическу и умудрился в чем-то заляпать рукав. Плюнув на волосы, Киба размышлял, что делать, когда из-за угла вынырнула Ино, ничего не обясняя, быстро расстегнула пуговицы манжета и закатала рукав. Проделав ту же операцию со вторым, она подмигнула Инузука и так же молча исчезла.
Подозревая заговор как минимум половины деревни, Киба принюхался, радуясь, что одеколон немного выветрился, частично вернув обоняние, и почувствовал крайне знакомые запахи рамена и жаренного мяса. Вздохнув, парень уверился, что его, скорее всего, окружили со всех сторон и теперь собираются следить, чтобы свидания прошло на отлично. Зная, как часто у друзей вместо «как лучше», выходит «как всегда», Киба понял, что нужно драпать. Дождаться Хинату и драпать со всех ног.
Хьюга появилась спустя несколько мгновений - ровно в час. Инузука взглянул на нее и почувствовал, как перехватывает дыхание. Светлая блузка и темно-синяя юбка до колена очень шли девушке. Длинные волосы она собрала в хвост на затылке, открыв уши и шею. Ветер донес до Кибы тонкий запах цветочных духов. Заметив пристальный взгляд, Хината покраснела. Несколько минут ребята простояли, задумавшись о своем и удивляясь невиданным ранее образам другу друга. Первым в себя пришел Инузука, улыбнулся и сделал шаг навстречу подруге:
- Йо, Хината! Ты подошла минута в минуту, вот это пунктуальность! - и еще немного приблизившись, шепотом выдохнул ей в лицо. - За нами шпионят, сможешь найти свободный путь с помощью бьякугана?
- Надеюсь, ты не заждался, Киба-кун, - с кивком ответила мгновенно сообразившая, что просисходит, девушка. Подняв одну рук, будто поправить прическу, она повернула лицо чуть в сторону, скрыв таким образом его от посторонних глаз. Активиров бьякуган, она мгновенно осмотрела местность, удивилась присутствию друзей и нашла наименее охраняемую дорогу.
- Нет, конечно, - ответил Киба, искренне улыбаясь. - Так куда сейчас отправимся?
- Я бы хотела просто погулять, - радостно сообщила Хината и тихо произнесла, - северная дорога, только Шикамару.
- Отлично, тогда пойдем? - Киба подмигнул, сообразив, что назойливые доброжелатели совершили роковую ошибку, оставив Нара в одиночестве.
Хьюга снова кивнула и взглядом указала на юбку, показывая, что в ней бежать будет неудобно. Инузука усмехнулся, а мгновение спустя подхватил девушку на руки, рванув по северной улице. Засмотревшийся на облака Шикамару не успел проследовать за ними, а не ожидавшие подобной прыти остальные и вовсе замешкались. Когда они поняли, что случилось, парочка была уже далеко.
Одной рукой прижимая к себе сумочку, второй, красная словно помидор, Хината старалась удержать юбку. Киба, не обращая внимания на неудобства и препятствия, несся по улице со всей возможной скорости. Казалось, что девушка его совсем не отягощала.
«А может так и есть», - подумала Хьюга. - «Он же все-таки тренированный шиноби. Я и сама могу с легкостью могу долгое время нести человека на спине. Правда, медленней».
Достигнув, другой части деревни, Киба наконец остановился и аккуратно поставил Хинату на пол. Девушка поправила одежду, взглянула на волосы Кибы и покачала головой - больше всего его голова напоминала взбешенного ежика. Достав из сумочки миниатюрную расческу, в ее случае пригодную разве для челки, она развернула Инузука спиной к себе и принялась приводит его в порядок. Киба попытался было возмутиться, но быстро передумал. Короткие волосы парня оказались на удивление густыми и пушистыми.
«Таким любая девушка позавидует», - заметила Хината, вспоминая вечные жалобы подруг на прически, секущиеся кончики и прочие проблемы. Закончив, она убрала расческу в сумку и улыбнулась своим мыслям.
- Спасибо, Хината, - пробормотал Киба. - Хотя это было совсем не обязательно, мне и так отлично.
- Что ты, Киба-кун, - чуть смутившись от собственной наглости, - это ж надо додуматься! взять и посреди улицы начать расчесывать парня, пусть даже это и Киба-кун! - ответила девушка. - У тебя такие мягкие волосы. Ты каким шампунем пользуешься? А маски делаешь?
- Маски? - удивленно переспросил Инузука. Хината сообразила, что ляпнула что-то не то и , не сдержавшись, фыркнула. Через мгновение они оба уже громко хохотали, заставляя прохожих оборачиваться на веселую парочку.
Отсмеявшись, Хината улыбнулась счастливому парню. Показалось, будто смех уничтожил всю неловкость и смущение, можно было продолжать прогулку.
Сначала ребята ходили по деревне, уклоняясь от встреч с рыскающими повсюду друзьями с помощью техник. Потом зашли в небольшую лавку, где Хината примерила несколько шляп, а Киба выбрал подарок для Акамару - большую и мягкую игрушку в виде зайца, от которой, через пару дней, хорошо, если уши останутся. Продолжая прогулку и сплавив зайца все-таки отыскавшему их Ли, они заглянули в еще один магазин, где перемерили целую кучу париков и солнечных очков. Хинате пришлось распустить волосы, но мгновение спустя она собрала их с помощью тут же купленной Кибой красивой заколкой в форме ящерицы. Отметив, что украшение немного тяжеловато, девушка решила, что будет надевать ее только по особым дня вроде сегодняшнего.
Увидев, каким взглядом Киба проважает встречающиеся кафешки, Хьюга предложила зайти куда-то перекусить. Инузука встретил предложение радостно - давал о себе знать диетический салатик Ханы. Ичираку Рамен, как и шашлычная, был дружно отвергнут. Вспомнив, про ресторанчик, куда ходили командой, ребята отправились в небольшое, но уютное заведение, где Киба наградил полным ненависти взглядом все попавшиеся ему салаты. Заказав порции и себе, и спутнице, Инузука начал беседу, заговорив о миссиях, перейдя на шиноби и наконец на повседневную жизнь. Хината рассказала о нескольких художественных рассказах, заинтересовав Кибу и пообещав поделиться - сам Инузука прелпочитал свитки с описаниями техник или литературу о животных. Разговор сам собой вышел на свободное время, и парень доверительно поведал, что часто помогает сестре в ветеринарной клинике. Работать там бывает трудновато, пусть с животными Киба общий язык находит быстро, зато с их хозяевами нередко бывают проблемы.
- К нам недавно дамочка пришла, сразу видно, что не из деревни, - с воодушевлением расказывал Инузука. - Попросила осмотреть ее пса, ну, сестры не было, так что я решил его глянуть. Собака как собака, небольшая, шустрая, спрыгнула со стола, и я пять минут за ней по кабинету носился. Осмотрел ее с ног до головы, здорова. Сказал хозяйке, а она нет! Я, говорит, лучше свою собаку знаю, она больна, вы мне только скажите чем. Я так удивился, думаю, зачем пришла, если лучше знает? Потом решил, может ошибся или не заметил чего. Еще раз осмотрел, третий, четвертый. Мне эта собака надоесть успела, активная такая, и минуты на месте посидеть не может. Потом спрашиваю, с чего хозяйка решила, что она больна? Та говорит, грустная собака стала. Каким местом она грустная я не понял. Пришлось прописать витамины, потому что она от меня отставать не хотела. Я с этими просмотрами полдня провозился. А потом сестра вечером, рассказала, что эта тетка в Коноху каждый год по делам приезжает и вечно свою собаку в клинику притаскивает. Хана ее обычно просто не впускает. А я полдня провозился, - Киба жалобно посмотрел на подругу, и та улыбнулась.
- Не повезло тебе, Киба-кун. Я вот обычно с такими людьми стараюсь долго не разговаривать и почти сразу ухожу. Все равно не переубедишь, а ругаться не люблю совсем.
- Ну да, - согласился Инузука. - Ты же самая благоразумная в нашей команде. Чтобы мы без тебя делали? - Киба вдруг усмехнулся, вдруг вспомнив первое впечатление после распределения в команду. Если Шино сразу показался ему сильным и не глупым, то мысли о Хинате были примерно таковы: «слабая, нужно защищать» и «бьякуган, можно использовать». Он тогда и не думал, как полезна она будет ему-оболтусу и молчуну-Абураме. Особенно после того, как Куренаи-сенсей перестала с ними работать. Именно Хината при поддержке Шино говорила с заказчиком, улаживала проблемы, помогала составлять отчеты и никогда не отказывалась вместе потренироваться. Правда, первое время ее долго пришлось убеждать называть их по имени и следить, чтобы она не попала в неприятности.
- А ты как думаешь, Киба-кун? - спросила Хината, и только тогда Инузка понял, что выпал из реальности.
- Прости, Хината, я прослушал. Что ты говорила? - виновато переспросил он.
- Да ничего важного, - тут же застеснялась Хината. - А о чем ты задумался?
- Вспоминал первые дни в команде, это было весело. Помнишь, как нас тренировала Куренаи-сенсей?
- Да, - подхватила девушка с улыбкой. - Я думала, что не выживу, но как на это пригодилось на экзамене на чунина. Если бы его не сорвали, Шино точно бы получил ранг еще тогда.
- Но он все равно достиг его первым в команде, - пожал плечами Киба. - А вот я последним.
- Тебя просто не повезло! - тут же засуетилась Хината. - Ты же отлично держался, а если бы на самом первом ты не ставил те ловушки, мы бы даже до предварительных боев не дошли!
- Зато как я проиграл Узумаки, - развеселился Инузука. Похвала Хьюги его радовала и смущала одновременно. - Это ж надо было так подставиться.
- Но ты все равно хорого себя проявил! И Наруто-куну тогда ведь повезло!
- Ну, везение - тоже часть силы. Ли вроде так говорит, - фыркнул парень. - Но из-за этого я не смог тебя поддерживать, до сих пор жалею.
- Мне, наверное, тоже было бы чуть легче, если бы ты был тогда там, - смущенно произнесла девушка. - Ой, уже поздно, - она глянула на часы.
- И вправду, - удивился Инузука. - Что-то мы засиделись. Тебе пора домой? - спросил он забеспокоившуюся Хинату.
- Не то чтобы, - ответила девушка. - Вообще-то я хотела прийти пораньше, но могла бы и задержаться. А что? Хочешь еще погулять?
- Ну, вообще-то я хотел сходить с тобой кое-куда, - неуверенно начал Киба. - Всегда мечтал об этом. Хотя может это глупо...
- Да нет, давай сходим Киба! - с ободряющей улыбкой произнесла Хината, но тут же зарделась и добавила, - ...кун.
Киба улыбнулся в ответ, кивнул и поднялся из-за столика. Помог выйти Хьюга, и, расплатившись, парочка покинула заведение. Стоило им выйти, как из-под столика в дальнем углу вынырнула блондинистая голова.
- Стой, Наруто! Заметят! - зашипели вылезшие следом девушки и затащили парня обратно. - Зачем ты снял технику?
- Да они ушли уже, Сакура-чан, Ино! - возмутился парень и снова вылез. - Как я задолбался здесь сидеть, ну кто придумал такие маленькие столы? Фиг спрячешься! - возмутился Узумаки, запустив руки в волосы. - Так мы пойдем следить дальше? - обратился он к напарницам.
- А может оставить их наедине? Все-таки целый день за ними таскаемся, - неуверенно предположила Сакура.
- Ну да, теперь пусть уже сами разбираются, - согласилась Ино.
- А я хотел посмотреть, - проворчал Наруто. - Слушайте, я одним глазком гляну и сразу вернусь, - парень рванулся вперед, но был пойман сразу четырьмя руками.
- Никуда ты...
- Не пойдешь! - девушки впечатали Узумаки в пол и уселись сверху, заранее предотвращая попытки побега. Парень дернулся, ощутил недостаток воздуха и закрыл глаза, готовясь встретить обморок.

Хината изо всех сил пыталась успеть за спешащим по улицам Конохи Кибой. Искренне сожалея, что надела сегодня неудобные и непривычные босоножки, девушка то и дело спотыкалась. Заметивший это Инузука взял Хинату за руку, и идти той сразу стало легче.
- Так куда мы? - осторожно спросила Хьюга, заметив, что они отправляются к обрамлявшей часть Конохи скале с ликами.
- Наверх, - улыбнулся Киба. - Всегда мечтал там побывать с... - парень запнулся, но тут же продолжил, - с тобой.
- Правда? - Хината почувствовала, как привычно заливаются щеки краской, а по телу расходится тепло. Ставший прохладным с приходом сумерек воздух, будто нагрелся, обжигая.
- Ага, - просто ответил Инузука.
Добравшись до подножия, Киба замер на мгновение и, прежде чем Хината поняла, что происходит, подхватил девушку на руки. Ободряюще ей подмигнув, он помчался по каменным лестницам и переходам, чтобы потом с помощью чакры бежать прямо по стене, бережно удерживая свою ношу. Обеспокоенная Хината, наконец, расслабилась и, за невозможностью сопротивляться силе тяги, покорно сложила голову на плечо парню.
Забравшись на голову первого, Киба поставил девушку со всей возможной осторожностью, но не отпустил, удерживая за локоть.
- У нас красивая деревня, - восхищенно глядя на поселение, произнесла Хьюга.
- Ага, но я не хотел бы быть ее главой, - вдруг засмеялся Инузука, вспомнив когда-то неосторожно брошенные слова.
- Это тяжелое занятие, - согласно произнесла Хината.
- Неимоверно, - кивнул Киба. - Но я бы хотел защищать деревню и ее жителей.
- Да, - чуть погрустнев произнесла девушка. - Это тоже нелегко...
- Но мы все равно ведь не сдадимся?
- Ни за что, - бодро подтвердила Хината.
- Слушай, - замялся вдруг Киба. - А ты бы не хотела... э-э-э... ну...
- Что? - ласково спросила девушка, полуобернувшись. Инузука заглянул в фиалковые глаза, потемневшие, отразившее ночное небо, и вдруг почувствовал уверенность.
- Хината, ты хочешь еще как-нибудь погулять со мной? Не один раз?
- Да, - не раздумывая кивнула девушка. Ей сегодня было весело, гулять с Кибой - замечательно.
- Здорово, - облегченно выдохнул Инузука. - Я рад, что ты согласилась, и за сегодня тоже!
- И я рада, - Хината вдруг потянулась вперед и губами коснулась щеки парня. Тот замер, покраснел, пошатнулся и чуть не свалился, увлекая за собой девушку, но восстановил равновесие.
- Знаешь, - помолчав пару мгновений, дрожащим от счастья голосом начал он. - По-моему, нам пора уже спускаться. Совсем темно.
Хината кивнула, и Киба, не раздумывая, подхватил ее на руки. Мчась по каменной, полной неровностей стене, он меньше всего думал об осторожности. Пригревшаяся на его груди Хината, тихо дышала и вдыхала остатки одеколона. Чувствуя, что засыпает, он подумала, что это здорово – иногда побыть у кого-то на руках, ни о чем не беспокоясь.

@темы: Летний фестиваль 2013: лотерея первых персонажей, Fanfiction

---

Работа №8

[Naruto Festival]

Название: Начинался дождь
Персонажи: Неджи Хьюга
Тип: джен
Рейтинг: G
Жанр: драма
Количество слов: 608
Дисклеймер: Кишимото Масаши-сан
Вытянутый персонаж: Неджи Хьюга
Саммари: Небо гремело, создавая свою собственную мелодию, сотканную из страха, и… меняло цвет.
Размещение: не разрешаю брать

Фанфик был написан на Летний фестиваль

Начинался дождь.
Сначала мелкий, едва заметный - потом очень сильный и громко стучащий по земле. Жара сменилась внезапным холодом - дыханием сырости и намокшей листвы.
Неджи сражался. Как сражались и многие, кто ступал, как и он, сейчас по проклятым полям войны.
Война. Тысяча жестов, вместо слов, тысяча ненужных мыслей - просто потому, что некогда подойти и сказать что-то кому-то прямо в лицо, без опаски, не думая о том, что в спину товарища в любой момент может воткнуться кунай.
А на поле боя очень часто шел дождь, и птицы не пели. Небо гремело, создавая свою собственную мелодию, сотканную из страха, меняло цвет. Воин совсем не смотрел вверх, он чувствовал, как перемешанная с кровью земля отражает нечто темное, но такое прекрасное.
А когда дождь заканчивался, воин лишь старался удержаться на ногах, не упасть лицом в грязную лужу, задержать дыхание на жалких пять секунд и выдохнуть потом где-то внутри пропитанный запахом смерти воздух. Едва ощущал присутствие других, только вот таких, как он, было очень и очень много, и все пытались скрыться от собственной слабости и какой-то неведомой ранее боли.
Так и зарождалась в сердцах воинов надежда и смелость, упорство.
В ушах звенели колокольчики, слышался чей-то непрерывный смех, а потом все вмиг окрашивалось в красный, даже солнце, казалось, светило кровью. Усталость валила на мокрую землю, на которой отпечаталась тысяча мертвых имен.
Неджи поднимался вновь. Ему казалось странным, что кто-то улыбается, а кто-то плачет, его не интересовала чужая боль и потери, ровно так же, как он и не ценил собственную жизнь. Поднимаясь раз за разом, воин понимал, что – выжить или умереть – он не уникален, не бессмертен, и когда-нибудь ему придется встретить свой конец.
Все были равны. Кажется, ему было суждено умереть под дождем.
Капли постукивали по плечам вновь, по тяжелой джонинской жилетке, по протектору, как по стеклу.
Когда Хьюга был еще маленьким мальчиком, ему однажды посчастливилось побывать в древней библиотеке клана, а еще он успел прочитать несколько строчек из красной толстой книги, что стояла на самой нижней полке большого шкафа в углу библиотеки. Неджи запомнил их на всю жизнь – пусть они и казались ему бессмысленными, пустым местом, и лучше бы на месте этих строчек был чистый белый лист – да только вспомнить никогда не пытался. Некий мудрый человек – Неджи был уверен, что при чтении слышал голос старика – писал о том, что если уж уходить в мир иной, то с улыбкой и обязательно поблагодарив каждую букашку, травинку, деревце, каждого человека за то, что окрасили жизнь красками. Только вот до самого такого момента, он не замечал красок и мир казался черно-белым, безвкусным и… вымышленным? Каким-то ненастоящим и одиноким, умирающим, увядающим, дерзким.
И все же Хьюга не забыл поблагодарить. Он совсем не чувствовал боли, тело ныло, кричало, молило, но не болело, и было как-то обидно, черство, но ничуть не бесполезно ловить умирающим взглядом облака, мягкие, пусть и черные, как кошки, которых Неджи частенько встречал на улицах Конохи. Их пух невидимой скатертью оседал где-то у сердца.
- Спасибо.
Его собственные слова звучали эхом, он подумал, что как-то непривычно вел себя всю жизнь, что искал не того и думал совсем не о том, о чем нужно было. Воин знал, что умрет сегодня, что закроет страницы ветхой книги, словно той, в которой вычитал те нелепые строчки. Или не нелепые, а все же… нужные?
Воин умирал на плече парня с волосами цвета солнца, что взойдет после дождя. Непутевого, но никогда не дающего слабину – и этот солнечный мальчик назвал его другом.
Было неловко. А потом стало легко и, казалось, он слился с небом, и оно, не успев проясниться, приняло его, самовлюбленного и эгоистичного мальчика сердцем гордеца.
Внизу оставались родные души, и все они мысленно прощались с ним; кто-то плакал, кто-то просто молчал.
Небо гремело, создавая свою собственную мелодию, сотканную из страха, и… меняло цвет.

@темы: Летний фестиваль 2013: лотерея первых персонажей, Fanfiction

---

Работа №7

[Naruto Festival]

Название: 七 и 九 (си и ку: )
Персонажи: Сабаку но Темари, Джо-Марихуана, Джек потрошитель, Сабаку но Гаара, Мата Хари, Фума Яхико, Акасуна но Сасори, Харуно Сакура, мельком Четвертый Казекаге, Шимура Данзо, Четверка звука
Тип: Джен
Рейтинг: до R
Жанр: Ксроссовер, псевдо-дарк, ангст, экшн
Количество слов: 6 501 слов (без нумерации глав)
Дисклеймер: Ничего не знаю, не привлекалась, не участвовала. Всем владеют господин Кишимото и Type Moon
Вытянутый персонаж: Тэмари
Саммари: Взяла одну реальность и запихнула в неё персонажей другой. И со своими вечными разборками они неплохо прижились.
Авторские примечания: 1. Цифры 4 и 9 считаются в японской культуре несчастливыми: 4 — омофон слова смерть (яп. 死 си), а 9 — омофон слова «страдание», (яп. 苦 ку).
2. Поскольку автор с господином Масаси не общался, возможен ООС. AU относительно канона обеих вселенных.
3. Смерть второстепенных персонажей.
4. Большинство Слуг не отзываются на канонные имена, но думаю по внешности можно легко определить, с кем свела героев судьба.
Размещение: с разрешения автора

Фанфик был написан на Летний фестиваль

… 零… (0)

Пляж Темпа , 8: 30 утра

Погода на море замечательна тем, что ты совершенно не уверен, какой она будет спустя всего несколько часов. Поднимется ли ветер, или набегут тучи, и польет как из ведра.
Тэмари плотнее запахивает ворот ветровки и просто бредет по песку, без надежды и без цели. Хочется напиться. Десять лет уже, как хочется. Жаль только, что это вряд ли поможет избавиться от совершенно иррационального страха, который поселился внутри и по кусочку съедает её каждый день.
Кто-то из великих сказал, что не боятся только дураки. Она бы очень хотела посмотреть ему в глаза, а еще лучше пнуть кованым каблуком по одному месту. Потому что говорить, как оказалось, легче всего.
Под ноги попадается плоский камешек, отполированный водой до гладкого блеска. Девушка наклоняется и подбирает его, верит в пальцах, а потом поворачивается к морю и метким броском отправляет прыгать по воде. Недостаточно быстро, чтобы перебороть накатившую волну и галька исчезает в глубине, что-то булькнув на прощание.
Так же, как все её мечты.
Десять лет назад она кричала и билась в истерике, настолько сильной, что перепугались все домашние. Даже позвонили отцу, хотя он был на каком-то важном совещании и строго-настрого запретил его беспокоить.
Как и следовало ожидать глава клана Сабаку, посоветовал вызвать ей врача, и на этом его участие в судьбе старшей дочери закончилось. Мать Тэмари совсем не помнила, хотя, ей было пять лет, когда на свет появился Гаара и забрал её жизнь.
Злилась ли она на брата поэтому? Сомнительно. С тем же успехом можно было злиться на приключившийся ураган, или наводнение. Или дело было в том, что, не смотря на унаследованную внешность, почти вся магическая сила, которая была у матери, досталась ему? Он взял настолько много, что его боялись даже близкие, не говоря о посторонних. Настолько, что даже попытались убить.
Она не любила вспоминать о том, на что оказался способен маленький, еще хрупкий мальчик. Не любила вспоминать, что в отличие от неё он смог призвать Слугу даже в таком юном возрасте.
Слуги…
Истинное благо и истинное проклятье. Герои и злодеи древности, которые отзывались только избранным, для того, что бы принять участие в Войне за величайшее богатство, которое только можно было представить.
Святой Грааль…
Чаша Страстей, в которую по легенде была собрана кровь Христа. Чаша, которая могла исполнить любое желание получившего её. Но дело было даже не в желании. А в том, насколько возвышался магический род, сумевший добиться этого.
Власть, привилегии, сила…
Десять лет назад, когда у неё между лопаток появилась метка – особый символ, которым Грааль выделял претендентов, – она была счастлива. Её мнилась власть, и сила её матери, которую дядя описывал, как одну из величайших волшебниц, а уж о привилегиях, которые она себе навыдумывала, и говорить не стоило. И втройне было больно, когда мечты осыпались горелой бумагой.
Даже имея реликвию, особый предмет, тесно связанный с героической душой, она оказалась неспособной оправдать возложенных на неё надежд. Наверное, дело было еще и в том, что они все всегда мечтали добиться особого расположения отца. Хоть так почувствовать, что он любит их чуть сильнее. Вообще любит.
Между лопаток словно воткнули раскаленную иглу, и Тэмари невольно вскинула голову, пытаясь определить, где именно колдуют. Да еще так сильно. Метка, побледневшая от времени, но так и не пропавшая, запульсировала, припекая кожу.
Впереди был только старый рыбацкий домик, заброшенный, судя по покосившейся двери, и она уже собиралась махнуть рукой, но тут эту самою дверь вынесло наружу окончательно, а в крыше появилась пара проплешин.
— Да что б вас! — девушка поспешила вперед, на чистых эмоциях раскидывая оградительный щит. Не хватало еще получить чем-нибудь по голове.
Вообще, пока шла Война, такие стычки не были редкостью. Слуги призывались в течение тех же десяти лет, пока Грааль набирал силы. Кто-то появлялся сразу, как оканчивалось прошлое противостояние, кого-то в последние дни, до начала основных событий. Кого-то убирали с доски, как ненужную пешку. Но обычно маги старались не так светиться. Никому не хотелось вмешательства полиции и любопытных репортеров. А тут триста метров до проезжей части!
В домике снова полыхнуло, причем так, что стало больно глазам, и Сабаку невольно заслонилась рукавом. Остановилась, выжидая. Земля под ногами мелко задрожала, пытаясь предупредить о чем-то, а потом мир словно взорвался, изнури. Вонзился осколками прямо в мозг, заставив схватиться за голову. Блондинка покачнулась, давя крик, и начертила еще одну руну защиты трясущимися, как в эпилептическом припадке пальцами.
Получилось криво, но достаточно, что бы боль притупилась и позволила вздохнуть без хрипов. Осмотреться.
Шарахнуло изнутри сарая чем-то никак не меньше четвертого класса – заклятия этой силы носили пометку предсмертные – то есть к магическому посылу присоединялось все то, что смог вольно, или невольно выпустить умирающий Мастер – так что она представляла, что обнаружит.
Тело лежало сразу за вывороченной наружу стеной, широко раскинув руки. Мужчина, уже немолодой и явно не первый раз участвующий в битве – в пользу этого говорила замотанная голова, и правая часть туловища, вместе с рукой. Правда сейчас бинты обгорели, и Тэмари передернуло, когда она поняла, что в кожу имплантированы скрытые складками глаза. Два лопнули от давления, и импровизированные глазницы были пусты.
— Мерзость! — блондинка переступила через обломок, стараясь даже не касаться трупа. Заметила крестообразный шрам у него на подбородке и, наконец, смогла опознать погибшего. Данзо. Клан Шимура. Темные личности, которые славились любовью к экспериментам над человеческими телами и порогом выносливости. Поговаривали даже, что на воинах клана ставили специальные печати, чтобы они не могли рассказать то, что видели.
Противника Данзо она нигде не видела, но тот мог быть и героической душой, или оказался настолько слаб, что его уничтожило выбросом. Тэмари сделала еще несколько шагов, что бы убедиться, что не осталось каких-нибудь сюрпризов, вроде не сработавшего заклинания и ошарашено замерла, когда под подошвами кроссовок вспыхнуло, складываясь в огромный круг, больше напоминающий тот же глаз, что она видела на руке Шимуры – кроваво-красная радужка и черные запятые, возле черной же точки-зрачка.
— Что за… — ощущение чужого присутствия заставило замереть, озираясь. Захотелось выругаться в голос. Только неподконтрольного Слуги, у которого при призыве убили Мастера, им для полного счастья и не хватало.
— И что столь юная леди делает в таком месте? — голос прозвучал, казалось из пустоты, но Тэмари вряд ли можно было напугать этим.
— По пляжу гуляет, — кончики пальцев засветились белым.
— Где пляж, — внимание привлек шелест бумаги, и девушка повернулась. — И где мы сейчас.
Он сидел на корточках у трупа Мастера и рассматривал его с нечитаемым выражением. То ли сожалел, что убили, то ли, что убил не он. Темноволосый, красивый истинной итальянской, писаной, как говорили, красотой, из-за которой ему можно было бы перепутать с девушкой, но ни у кого бы язык ни повернулся, высказать это вслух. От переносицы расходились две линии, окаймляющие носогубный треугольник, казалось привлекающие к нему только больше внимания. Длинные ловкие пальцы отпустили небольшой лист, приколотый к груди убитого, но рассмотреть со своего места, что там написано, Сабаку не могла.
— Не помню, что бы кто-то вывешивал запрещающие знаки. Тем более… — не высказанное, «какой-то Слуга», повисло в воздухе.
— В этом-то ваша проблема, — мужчина, или судя по возрасту, скорее парень, усмехнулся.
— Кого это «нас»?
— Мастеров. Вы все относитесь к героическим душам, как к вещам. Воспринимаете, только как средство достижения своей цели. Может, или нет уделать другого бойца. Способен, или нет достать для меня Грааль. Больше вас не интересует ничего.
— Вам и самим Грааль нужен, — попыталась возразить Тэмари, чувствуя, как от слов говорившего неприятно, даже болезненно дергает внутри. Потому что, по сути, он был прав. Огромное количество времени главы магических родов воспитывали своих детей, и детей своих детей именно так. «Слуга вещь», не больше и не меньше.
— Безусловно, — не стал спорить пришедший. — Вот только я что-то не помню ни одного Героя, которому бы он достался. А знаешь почему? Потому что когда ты почти касаешься его, тебя придает тот, кто тебя призвал. Вы так трясетесь за свою никчемную жизнь, что стараетесь сохранить хотя бы одно из трех командных заклинаний, которыми способны держать нас в подчинении.
— Слуга не способен причинить вред Мастеру! — взгляд Тэмари метнулся к трупу. — Быть не может! Это … ты его? — в горле встал комок.
— Как ты могла подумать, — Слуга позволил себе чуть приподнять уголки губ. — Да и зачем бы мне? Ведь он обещал, что Грааль выполнит мое желание. Только, — брюнет выдержал паузу. — Забыл почему-то сообщить, что для того, что бы это произошло, Грааль должен быть полон. И ни чем-нибудь, а кровью. Как ты думаешь, он согласился бы пролить свою? Или, — Тэмари только распахнула глаза, когда он спустя мгновение оказался рядом. До боли стиснул запястье руки, на кончиках пальцев которой все еще плясали разряды заклинания, и отвел её вверх, — пустил бы в расход меня?
— Ты сумасшедший! — девушка рванулась, пытаясь освободиться, но перевес был явно не на её стороне.
— Ты еще не видела сумасшедших.
— И что ты намерен делать? Убьешь меня?
— Ну, зачем? — тип толчком отправил её в полет, и Сабаку врезалась спиной в уцелевшую стену, сползла вниз, хватая ртом воздух. — Ты же не мой Мастер…
Это было последнее, что она слышала, прежде чем потерять сознание.

То же место, 10: 40 утра

— Ты бездарное, безответственное и не состоявшееся магически существо! — как и следовало, ожидать, отец был в бешенстве, когда она, очнувшись, сумела-таки непослушными еще пальцами набрать его номер. — Немедленно убирайся оттуда, пока тебя не загребла приехавшая полиция!
— Но Слуга…— Тэмари провела рукой по подбородку, пытаясь стереть текущую кровь. Отбить она себе она ничего не отбила, но хорошенько прикусила губу при ударе.
— Потом с ним разберемся! — связь оборвалась гневными короткими гудками.
Девушка с трудом поднялась, пытаясь перебороть тошнотворное ощущение слабости, которое всегда бывало с ней, когда приходилось расходовать магическую силу, и снова приблизилась к трупу. Присела, стараясь не касаться носками кроссовок растекшейся по полу крови. Что-то так и тянуло её к оставленной на груди убитого записке.
Листок шевельнулся раз, другой, повинуясь магическому импульсу, а в висок, словно вогнали раскаленную иголку, которую нет-нет, да покачивали из стороны в сторону. Почерк у Слуги был аккуратный, красивый. Сабаку сморгнула, пытаясь понять, то ли она видит.
— Обижал котят? Он что… издевается?! — снаружи послушалось завывание сирен, и девушка подорвалась. Выхода было два. Первый через пролом в стене, но это значило попасться кому-то на глаза, второй воспользоваться символом призыва, как телепортом. Это дастся её очень дорого и, скорее всего до вечера она не сможет подняться с постели, но смысл попытаться есть.
Тэмари прикусила многострадальную губу и, поднявшись, шагнула в светящиеся еще линии.

…一… (1)

Особняк рода Сабаку, лес близ города Фуюки, 7: 30 утра, следующий день.

Как она и ожидала, попытка колдовать выпила все силы, оставив только неприятный привкус мятных конфет на языке. Отец так и не зашел к ней, но если быть честной до конца Тэмари и не ждала уже этого. Слугу они могли вычислить и так, без её помощи, а если она во время обряда потеряет концентрацию, или, не дай ками, хлопнется обморок, громы и молнии, обрушившиеся на её голову будут неизбежны. Так что пусть лучше любит на расстоянии.
Дверь скрипнула, и девушка приподняла голову, удивленно рассматривая заглянувшего в комнату младшего брата. На её памяти это было впервые, что бы Гаара просто зашел к кому-нибудь из них.
— Можно? — кажется, он решил довести её до нервного помешательства и заставить думать, что его подменили.
— Проходи, — блондинка с трудом, но села, подавив приступ дурноты. Присмотрелась к вошедшему брату и еще больше нахмурилась. Слева на лбу все отчетливее проступала кандзи «любовь». — Что случилось?
— Скоро начнется Война, — красноволосый – в этом он всем походил на отца, кроме тонких, материнских, черт – устроился на краю постели. — И я, наконец, смогу доказать свое существование.
— Гаара…
— Но ты не волнуйся, отец решил, что тебе нет необходимости принимать участие в поединках. Тем более что у тебя нет Слуги.
— Ах, он решил?! — это почему-то очень разозлило Тэмари, хотя раньше ей никогда в жизни не приходило в голову противиться воле главы семейства. — И что же, он хочет выпустить на поле боя вас с Джеком?
— Не знаю, — парень пожал плечами. — Он еще не уверен, что я смогу справится таким Слугой, как Потрошитель.
— Да уж, — не смогла сдержаться девушка, — он тот еще ненормальный, если верить хроникам.
— Ну, почему? — на неё посмотрели зеленые, без проблеска зрачков глаза.
— Гаара, его не зря прозвали Убийцей из Уайтчепела. Он убил от четырех до пятнадцати женщин, судя по хроникам. Да, они были проститутками, но тогда в тысяча восемьсот восемьдесят шестом у них не было иного выхода, как заработать деньги, — попыталась объяснить ему Тэмари. — И потом в современном мире он может любую принять за шлюху, потому что сейчас одежда слишком открытая по сравнению с тем временем, в котором он жил.
— Он не станет ни на кого нападать, — уверенность, с которой Гаара говорил об этом, заставила девушку насторожиться.
— Вы общались?
— Да.
— Он же запечатан! — Тэмари попыталась встать. То, что говорил её брат, было невозможно. Тогда, десять лет назад, отец, испугавшись силы, которая досталась Гааре, решил погрузить его в магический сон, пока не придет время. Не убили красноволосого только потому, что никто бы не захотел отказаться от такого потенциала. Вот только что-то пошло не так. То ли действия их дяди Яшамару, который и должен был выполнить волю главы клана, стали толчком, то ли дело было в чем-то еще, но проснулись они оттого, что весь дом содрогнулся от крыши до основания. Еще не понимая, что происходит, выбежали из своих комнат, застав на месте ритуального зала воронку, в центре которой было с хирургической точностью разделанное тело. Оно лежало, раскинув руки и ноги, поверх ярко горящей метки призыва и никто сперва даже не понял, что это все, что осталось от Яшамару. А когда поняли, поторопились увести детей.
Все, что она тогда запомнила широко, слишком широко улыбающегося синеглазого блондина, стоящего за плечом у Гаары, которого видела очень четко. Она хотела закричать, но он приложил палец к губам, советуя быть тихой и она не нашла в себе сил противиться.
Старшие маги, конечно, почуяли его, но изловить Слугу удалось не сразу – он порезал еще как минимум троих, прежде чем влип в сетку энергетических линий, раскинутых специально для этого. Что поразило Тэмари, – да они подглядывали, сбежав из комнаты, как только ушла нянечка, – это то, что Потрошитель – сведения о Кожаном фартуке, она нашла позже, не прекращал улыбаться, даже когда его накрыли силовым полем, вынуждая замереть и опуститься на колени.
А еще он не отрывал взгляда единственного глаза, – второй занавешивала льняная челка – от того места, где они прятались, как будто точно знал, что они там.
— Я нашел в хранилище колбу с половиной человеческой почки, — отозвался Гаара, как ни в чем, ни бывало. — Вторую половину Джек зажарил и съел.
Этого уточнения Тэмари хватило, что бы её скрутило в приступе тошноты.
— Ками!
— С ним интересно.
— Я представляю, — девушка оттерла губы. — Гаара, ты же понимаешь, что он Слуга?
— Он тоже об этом спрашивал, — Сабаку усмехнулся уголками губ, но это не был привычный оскал, предвещающий тяжелые последствия для окружающих. — А еще он говорит, что ты красивая.
— Боюсь в его устах, это звучит сомнительно, — блондинка откинулась на подушку, придя к выводу, что если поднимет переполох, это ничего не решит, а может даже усугубить ситуацию. Совершенно ясно, что Потрошитель имеет на Гаару влияние, и кто знает, на что он может его подтолкнуть.
— Он говорит, что ты не похожа на женщин легкого поведения, — поделились с ней.
— Передай, что я польщена.
— Он слышит. Через меня, — красноволосый помолчал. — А еще говорит, что те женщины, которых он убил, были виновны в смерти дорогого ему человека.
— Все пятнадцать?
— Только четыре. Темная Энни, Долговязая Лиз, Кэтрин Эддоус и Мэри Кэлли. Остальных убивали подражатели.
— А Полли? — припомнила историю девушка, поняв, что Джек называет так же прозвища.
— Она была его матерью, а они убили её, потому что она видишь ли, ты уводила у них богатых клиентов, — парень помолчал несколько минут. — Все это задумала Мэри Кэлли. Поэтому и умерла последней.
— Он поэтому вырезал у неё сердце? — Тэмари совершенно точно не должна была верить россказням какого-то там Слуги, тем более убийцы, но почему-то верила.
— У неё его не было никогда, поэтому Джек просто привел её в надлежащий вид. Ты ведь не скажешь отцу? — Гаара посмотрел на сестру испытующе.
— Нет. Но при одном условии.
— И каком?
— Мне нужна книга по истории итальянской мафии, — отозвалась девушка, вызвав удивление, кажется, у обоих своих собеседников.
— С чего бы тебя заинтересовала именно она?
— По моему, именно там мне попадались отсылки к убийце, оставляющему на своих жертвах надписи с моралистическим уклоном.
— Думаешь, это тот Слуга?
— Я не уверена, но…
— Я принесу! — кажется, идея идти против отца отравила не её одну.

Городской бассейн, 12:40 дня

Огромное, шириной в десяток метров, табло, нависало над плавательными дорожками, как великан-переросток из детской сказки, который заглядывает в долину, перегнувшись через горный хребет. Кажется, еще немного и покатится вниз, грозясь разнести в пух и прах, все и вся.
Невысокий красноволосый парень, скорее даже юноша, если судить по чертам лица, сидел на самом краю бассейна и болтал в воде голыми ногами, засучив модные широкие штаны до колен.
Изредка он открывал глаза, приподнимая хорошенькое, кукольное, личико и по слогам повторял ту или иную фразу, звучащую в крохотных ракушках-наушниках, вставленных в уши. Иногда получалось слишком громко, и эхо подхватывало мотив, искажало, меняя акценты.
Широкие массивные двери, ведущие в подсобку, до этого плотно сомкнутые, распахнулись, впуска двух дюжих парней. Они остановились на пороге, очевидно удивленные увиденным, замялись, не решаясь войти.
— Прошу, — парень повернулся в их сторону и, вытащив из кармана слайдер, поставил музыку на паузу.
— Это типа ты тело заказывал? — прогудел тот, что был ближе.
— Ками, что за лексика? — пожалуй, только по голосу можно было определить настоящий возраст красноволосого. Никак не менее тридцати. Да и не бывает у мальчишек таких сочных, напитанных интонациями голосов. — Да я. Привезли?
— Здесь, — второй кивнул куда-то позади себя, где в темноте прохода угадывался не то мешок, не то объемный пакет. — Но деньги вперед.
— Сперва покажите, — кажется, эмоции говорившему были и вовсе недоступны – лицо его оставалось бесстрастным и холодным, как у все той же куклы.
Парни заворчали, но все-таки втащили свою ношу, оказавшуюся ничем иным, как мешком для трупов, уложили между лавками, на которые посетители бассейна обычно складывали одежду и расстегнули молнию.
Внутри оказалась привлекательная розоволосая девушка, и только уродливые пятна на шее, да неестественный поворот головы, свидетельствовали о том, что она мертва.
— Прекрасно, — красноволосый присел подле и бережным движением коснулся подбородка трупа, почти любовно погладил. — Сбрасывайте в воду.
— Чего?! — в один голос воскликнули пришедшие.
— Что слышали, в воду сбрасывайте. Или вам деньги не нужны?
Один из двоих очень четко пробормотал «извращенец», но мешок послушно подтащили к краю и отпустили одну из ручек. Успевшее порядком закостенеть тело подняло кучу брызг и погрузилось в воду. Замерло в её толще под наклоном, словно встало на якорь.
— Бабки гони! — кофточка распахнулась, открывая красивую, правильно формы грудь и «курьеры» едва смогли отвести глаза. Кажется, извращенцев тут оказалось больше, чем они на то рассчитывали.
Покупатель без слов расплатился, приплюсовав к оговоренной сумме пару золотых фигурок скорпионов, выполненных пугающей реалистичностью.
— А это чо?
— Что, господа, что? — поправили их. — Это маленький презент от меня. Что бы вы никому ничего не рассказывали.
— Ну, так мы это… — вошедший первым почесал затылок и спрятал вещицу в карман. — Типа репутацию бережем.
— Я не сомневаюсь, — тонкие губы впервые тронуло подобие улыбки. — Но люблю подстраховываться.
Парни еще потоптались, дождавшись теперь уже немного раздраженного «свободны» и вышли из зала, плотно закрыв за собой двери.
Красноволосый же вскинул голову, всматриваясь в небольшое слуховое окно, где минуту назад чувствовал человека. Скорее всего, эти недоумки решили разжиться за его счет. Выяснить кто он такой, и если занимает какую-нибудь высокую должность шантажировать фотографиями девичьего тела в бассейне. Последнее, к слову, наконец, всплыло, окруженное ореолом мелких красных капель, складывающихся в подобие рисунка. Их становилось все больше, по мере того, как кровоточили небольшие надрезы на щиколотках парня. Именно поэтому он так долго сидел на бортике, давал воде пропитаться.
Со стороны парковки послушались два громких вопля, преисполненных боли непонимания, а затем и третий, куда ближе, словно его обладатель пытался убежать. Скорее всего, так и было.
— Я же сказал, что предпочитаю подстраховываться, — дверь натужно заскрипела, приоткрываясь, и по кафелю поползла распотрошенная камера с засвеченной пленкой, сопровождаемая ожившими фигурками, которые сноровисто перебирали лапками.
Они преодолели расстояние до владельца и, забравшись к нему на ладонь, застыли, обратившись в парные клипсы, которые тот легко вдел в уши, подцепил, заставив слабо звякнуть.
— А теперь с тобой, — маг обернулся к девушке, сложил ладони особым образом и нараспев выдохнул слившееся в одно слово заклинание, которое даже эхо отказалось повторять.
Несколько мгновений ничего не происходило, а потом капли крови потянулись друг к другу, образуя единую сеть, и она вспыхнула, озаряя пространство рубиновым светом. Девичья фигурка изогнулась раз, другой, хватаясь за горло, словно пытаясь избавиться от все еще душащей её хватки, а потом забарахталась, порядком хлебнув воды.
Борьба продолжалась до тех пор, пока нити не уплотнились, пеленая тело в подобие кокона, заставили замереть.
— Что… — голос звучал сипло. — Кто ты? Что происходит?
— Меня зовут Акасуна но Сасори, — представился парень. — Я маг.
— Что за чушь, — розоволосая снова поперхнулась водой и закашлялась. — Ты лечиться не пробовал?
— Лечиться? Да, бабушка пыталась меня лечить, когда из-за моего дара погибли мои родители. Это привело к неожиданным, последствиям, — он закатал рукав длинной водолазки, показывая ей запястье, а вернее запястный шарнир, как у марионетки.
— Ками…
— Другой вопрос, — Сасори приблизился к бортику. — Наполовину марионетка это такие мелочи по сравнению тем, что ты тебя душил собственный бойфренд, а сейчас ты за много километров от того места, где вы жили.
— Что произошло? — она дернулась в путах, пытаясь освободиться. — Что с Саске?
— С твоим бойфрендом? — маг склонил голову к плечу. — Ничего особенного. Только то, что обычно происходит с людьми, когда они ломают шеи своим подружкам.
— Не может… — она потянулась пальцами к горлу, наткнулась на вздувшиеся рубцы и замерла.
— Нет, я, конечно, могу умертвить тебя снова, а потом воскресить, — вздохнул Акасуна. — Но поверь, это будет лишней тратой времени и не доставит мне никакого удовольствия. Ты ведь и так все поняла, верно, Сакура-чан?
— Чего ты от меня хочешь? — девушка вскинула голову.
— Ровным счетом ничего. Мне нужен сосуд для Слуги.
— Сосуд? Слуга?
— Сейчас я расскажи тебе одну историю. Ты знаешь о Святом Граале, Сакура-чан? — маг снова опустился на бортик.
— За ним король Артур отправил рыцарей Круглого стола, — Харуно невольно облизнула губы.
— Очевидно, что ты неплохо училась в школе.
— На самом деле не очень, — помолчав, призналась она. — Я постоянно ездила по спортивным соревнованиям. Меня даже на второй год хотели оставить.
— Не суть важно. Так вот. Грааль на самом деле существует. И он может исполнить желание того, кто его призовет. Вот только что бы призвать его, надо выиграть магический поединок. Для этого маг выбирает себе Героя древности, и тот борется за него.
— А почему не сам?
— Ну, согласись глупо драться самому, если против тебя ставят того же Геркулеса, например – у которого семь жизней и родичи в богах. К тому же это традиция.
— Глупая, — она пожала плечами, насколько смогла.
— Очень может быть, — Сасори несколько мгновений молчал.
— К тому же зачем герою древности драться с другими героями за какого-то неизвестного ему мага?
— Ну, тут на руку играет то, что Грааль исполнит желание победителя.
— Прости, — девушка склонила голову к плечу. — Но кого из двух? Героя, который проливал свою и чужую кровь, или Мага, который и пальцем не пошевелил, просто призвал кого-то и сказал «борись за меня»? — получилось у неё настолько пафосно, что Акасуна не удержался от усмешки.
— Знаешь, ты первая, кто задается этим вопросом.
— Что неужели никому голову не пришло?
— По-видимому, нет. Это еще раз доказывает, что тебе не место на том свете.
— Не похоже, что ты с миром отпустишь меня домой, — Сакура кинула на окружающую её паутину.
— Я предлагаю тебе сделку, — кивнул маг. — Я отпущу тебя по окончанию поединков, и ты будешь, вольна, делать что захочешь. Хоть возвращаться к своему убивцу, если на это будет твоя воля.
— И что взамен? Сосуд? Это как вселение, или что-то подобное? — строго говоря, ей сейчас полагалось биться в истерике, а не мыслить так холодно, но Сасори истерик не любил, поэтому чуть снизил эмоциональность. Возможно, он даст ей вволю покидаться вещами и пореветь позже.
— Почти. Это как раздвоение личности.
— Надеюсь, он не натворит ничего такого с моим телом, — Харуно устало прикрыла глаза. — У меня ведь нет возможности отказаться, так?
— Мне бы не хотелось убеждать тебя иначе.
— Ладно, — вздох вышел громким, но без обреченности. — Я согласна.
Сасори кивнул и бросил в воду небольшую пластинку с именем ангела. Нити вспыхнули ярче и замерцали, усилив давление, заставили девушку забиться и закричать. О том, что это не будет больно, маг ничего не говорил.

…二… (2)

Особняк рода Сабаку, лес близ города Фуюки, 01:00 дня

Тэмари судорожно вздохнула, наконец, сумев разогнуться. Легкие её словно присыпали перцем, и единственным желанием было вытащить их из себя, что бы хоть немного унять разрывающие изнутри ощущения.
Судя по всему, кто-то в городе колдовал, причем никак не ниже призыва, а ей последние эксперименты начисто содрали защитный слой, и любую магию она чувствовала голой кожей.
Прекрасно, что и говорить. Хорошо хоть не тошнило больше, и голова не кружилась.
Блондинка наклонилась к краю кровати, пытаясь подобрать упавшую книгу. Гааре все-таки удалось найти для неё нужную, и даже вынести так, что никто не заметил, и теперь она внимательно просматривала списки наемников, но пока не нашла нужного. Возможно, это было полным бредом и надо было расширить круг поисков, но своей интуиции Тэмари привыкла доверять, а та просто вопила «Ты ходишь очень близко!»
Правда, с тем же успехом это «очень близко» могло вывести её на след кого-то похожего.
Попытки достать книгу привели тому, что она помяла несколько страниц, и пришлось, ругаясь, расправлять их, невольно пробегая глазами по строчкам. На абзаце «Стоит еще упомянуть и книгу Фридриха Дюрренматта «Ущелье Вверхтормашки»» она невольно задержалась взглядом, зацепившись за забавное название.
— «Там фигурируют двое киллеров работающие на мафиозный синдикат. Одного зовут Джо-Марихуана, а другого Джимми-Большой. Они провозглашены в книге самыми знаменитыми киллерами Североамериканского континента», — девушка прикусила кончик ногтя. — «Оба высокие и худощавые, но если первый пользуется известностью, то второй – дурной славой, первый – моралист, второй – эстет». Моралист? Так-так…
— Первый прикреплял к груди своих жертв записку, в которой сообщал, на каком основании их прикончил. Однако никогда не указывал истинную причину, известную только синдикату, а называл ту, которой – при его репутации – было достаточно, чтобы брать кого-то в перекрестье нитей оптического прицела: изменял жене, не чтил мать, атеист, скупердяй, педераст, коммунист, — знакомый голос заставил вздрогнуть, вскинуться, чуть снова не уронив книгу. Тэмари возмущенно прижала одеяло к груди, хотя понимала, что скрывать уже особо нечего. Была у Слуг еще одна неприятная особенность. Они могли прибывать рядом в призрачной форме и если ты не Мастер попытки обнаружить их были практически бессмысленны.
— По-твоему это вежливо, вот так заявляться к девушке её спальню, да еще и не предупредив? А еще моралист!
— Ну, по утверждению «Тайм» я мог бы пристрелить всех живущих в Соединенных Штатах, — силуэт Слуги проявился возле окна. Он стоял, облокотившись о подоконник, и рассматривал её.
— Не знаю, что там придумал «Тайм», но… Как ты вошел, тут же кругом барьеры?!
— Как говорили в мое время – важно не то, чего мужчина хочет, важно то, насколько он этого хочет, — отозвался Джо.
— Очень ценное замечание, — было не слишком приятно осознавать, что Слуга, тем более убивший своего Мастера может свободно проникать в их дом. — Пришел зачем?
Вместо ответа мужчина поднял руку на уровень своего лица, и та на мгновение стала прозрачной. Тэмари даже объяснять ничего не пришлось. Собственно маг, когда призывал героическую душу не просто стоял и смотрел, как она борется. Он помогал ей оставаться в этом мире, подпитывая своей энергией, лечил полученные в поединках раны, помогал приспособиться к каким-то элементам современности, вроде того же транспорта, или телевизора. По сути убив призвавшего Джо обрек себя на медленную смерть, если только не найдет себе мага, который заключит с ним контракт. Так бывало и во время Войны, если хозяин погибал, а Слуга оставался.
— Ты не по адресу, — она поджала губы. — Я, во-первых, не хочу, тебе помогать, а во-вторых, даже если бы хотела… Меня трясет от простеньких заклинаний. Любая попытка излечить тебя обернется комой.
— Ты хочешь, — брюнет сделал несколько шагов её сторону. — Даже зная, что произошло с моим Мастером. — Ты хочешь это все десять лет, даже не смотря на то, что ваш род уже имеет Слугу.
— Я тебя не слышу! — Тэмари зажала уши.
— Услышишь, — сказал Марихуана. — Поищи в ваших книгах записи об пищевых ограничителях.
А в следующий момент он словно растаял в воздухе, оставив после себя запах вишневого табака.
— Не курит он, — проворчала блондинка, прикрывая нос и стараясь не вдыхать сладковатый аромат. Провела пальцами по покрывалу, почти невесомо вычерчивая символ определения. Ей не было нужды читать – она знала о том, о чем он говорил достаточно. Сама сделала парочку. Если Марихуана сказал правду, она увидит это, когда ей принесут поднос с едой.
Что она будет делать, если увидит, Тэмари старалась пока не думать.

Университет Абуро, 6:40 вечера

Когда все в твоем облике кричит о солидной примеси гайдзинской крови, о каком равноправии в семье можно говорить? Но что делать, если все, что есть у тебя от знаменитого и богатого рода – это фамилия, и чеканные черты, делающие тебя просто копией установленного перед университетом памятника? Именно из-за этого сходства ему, пожалуй, доставалось больше всего. Так что не раз и не два приходил домой с разбитым лицом. Мать только вздыхала и просила его потерпеть. Дескать, вот она, наконец, нашла того, кто обеспечит их существование, увезет из этого проклятого городишки.
Вот только очередной претендент на место «бесплатного билета в лучшую жизнь» оказывался альфонсом, обчищал её и скрывался в неизвестном направлении, а она сперва долго билась в истерике, а потом по-тихому вытаскивала бутылку с выпивкой, которую прятала у себя под кроватью и топила в ней несостоявшуюся личную жизнь.
Наверное, если бы она не была такой болезненно гордой, как и все Фума, она бы вернулась в отчий дом, попросила бы прощение и смерилась с отведенной ей участью. А возможно дело было как раз в том, что залогом возвращением было отказаться от него. И за это Яхико был ей благодарен. Прятал от неё выпивку, выкидывал неугодных поклонников, подрабатывал на мойке машин, что бы оплатить лекарства, которые выписывали ей врачи.
О том, что богатый род, в довершении всего является еще и родом магическим, Яхико узнал совершенно случайно.
Было обычное утро, он только проснулся и возился у плиты, пытаясь приготовить себе завтрак, потому что мать занималась чем угодно, но только не его здоровым питанием. Прошел мимо зеркала в гостиную, мельком усмотрев что-то на коже, и вернулся. С удивлением уставился на витиеватый рисунок прямо над сердцем. Проследил его пальцами.
— Что это? — голос матери был взволнованным.
— Да вот, — Яхико ожидал, что она решит, что он втайне от неё сделал татуировку и не представлял себе, как будет объяснять, что не знает, откуда взялся узор, но все вышло немного иначе. Несколько мгновений мать просто молчала, а потом с ней случилась истерика. Парень пытался её успокоить, озадаченный, и чего там напуганный таким поведением. Отпаивал водой, пока женщина, захлебываясь слезами, не выложила ему всю правду о Войне и её причинах.
Уже опомнившись, она потребовала, что он ни в коем случае не соваться во все это и, конечно, Фума пообещал, но в голове плотно засели её слова об исполнении желания. Для себя он ничего не хотел, но в благодарность за все помочь матери…
Найти информацию о магах и Граале оказалось не так просто – все было засекречено. Но удача, очевидно, любила его, дабы загладить все те издевательства, что ему довелось пережить, и через третьи руки Яхико выяснил, что один из предметов призыва, так называемую реликвию, связанную с Героем будет доставлен для рода Хьюга прямо в кабинет ректора.
Он не спал две ночи подряд, так и эдак прокручивая в голове эту информацию и все больше приходил к мысли, что готов рискнуть своими и без того птичьими правами. Тем более что когда делал модель университета для выставки, долго изучал планы и знал, что тутти как.
Другой вопрос Яхико прекрасно понимал, что с ним будет, если поймают с краденным. А особенно – если доживет до суда и попадет в тюрьму. Он всегда был смазливым мальчишкой, а с возрастом это становилось только заметнее. Надеется на то, что сокамерники не тронут его, было глупо, поэтому первой целью в списке стояло «не попасться!»
— Смотрите, кто тут! — как оказалось, надо было четко формировать, кому именно он должен был не попасться.
Кидомару, один из тех богатеньких, которые считали своим долгом сжить его со свету, заступил дорогу, преграждая путь к выходу, хотя в такое время никого из учеников быть на территории университета уже не должно было. Фума упрямо попытался пройти мимо, но его толкнули он, и оказался в небольшом закутке, который компания, похоже, облюбовала себе уже давно.
— А мы прямо не знали, как себя развлечь, — Таюя, дочка влиятельного чиновника, поднялась с бортика, на котором сидела и отшвырнула недокуренную сигарету. — А тут такая удача.
— Наш мистер-я-похож-на-памятник! — Джиробо, самый грузный из всех никогда не отличался оригинальностью в плане юмора, но сегодня, явно решил превзойти сам себя. А может, просто был пьян. Яхико чувствовал аромат алкоголя очень отчетливо.
— Найдите себя кого-то другого, — посоветовал он, отыскивая пути к побегу. В любое другое время, даже количество противников его бы не остановило, но в драке могло пострадать содержимое коробки, что он стащил.
— Ну, зачем же? — два близнеца, недавно переведенные сюда не то за драку, нетто еще за что, вынырнули возле него с двух сторон, ухватили за плечи. Сакон, или Укон, – честно сказать Фума в них путался, – попытался облапать его за зад, за что справедливо получил в колено. Воспользовавшись тем, что хватка ослабла, рыжий рванулся, освобождаясь, но второй вцепился в ручку рюкзака, и пришлось остановиться.
— Оставьте меня в покое!
Именно в этот момент молния решила, что с неё хватит, и треснула, а содержимое сумки полетело на пол. Яхико едва успел поймать такой ценный для него предмет.
— Он что-то прячет! — Таюя оказалось самой глазастой из всех, и вещь принялись выдирать. Он сопротивлялся, как мог, но против удара по почкам ему было нечего противопоставить.
Шкатулку, наконец, отобрали, а его самого рыжеволосого отпихнули, так что приложился хребтом. Другой вопрос, что это не заставило отступиться. Он снова бросился, пытаясь помешать, но близнецы перехватили его, выворачивая руки, не давая приблизиться к Кидомару, который уже вскрыл замок.
— Сейчас посмотрим, что ты там прячешь, — крышку просто оторвали и вытряхнули на руку небольшое зеркало на ручке, потемневшее от времени и кажется, треснувшее. — Это что?
— Отдай!
— Что мамкино наследство? — девушка перехватила реликвию, не представляя, насколько ценная вещь оказалась у неё в руках и принялась прихорашиваться.
— Отдай, говорю! — его приложили под дых, и Фума задохнулся, беззвучно раскрывая рот.
— Хочешь обратно? — девушка подняла зеркальце повыше. — Тогда… будешь делать все, что мы скажем…
Яхико замер, опустил плечи, словно, смиряясь.
— Буду… Только отдай…
— А еще… — она собиралась придумать что-то, несомненно, более мерзкое, после чего он будет долго чувствовать себя так, словно его окунули в грязь. Этого Яхико позволить не мог. Они просто ради того, что бы поиздеваться могли разбить зеркало.
Таюя взвизгнула, когда он, освободившись, рванул за ней, но не пробежала и пары шагов, сбитая на землю. Никто не собирался её жалеть. Как не пожалеют его, если догонят. В груди что-то сжалось и словно затлело, заставив удивленно прижать руку. Раньше проблем с сердцем у рыжего никогда не случалось, и заработать их было вовсе не пределом его мечтаний. Особенно теперь.
Узкая аллея, по которой его гнали, закончилась, и Яхико вылетел на площадь перед памятником. Споткнулся за выбоину на брусчатке и рухнул навзничь, кажется, повредив запястье руки, в которой сжимал зеркало. От боли пальцы разжались, и предмет с каким-то трагическим звуком отлетел к памятнику, пустив блик, который заставил Яхико зажмуриться.
Фума протянул руки, что бы достать его и именно в этот момент Джиробо спрыгнул вниз с постамента, – и как только забрался со своей комплекцией? – видимо, решив отсечь ему пути к отступлению, и зеркало только печально хрустнуло под подошвами кроссовок
— Попался!
Яхико не слышал его, не обращал внимания, но подоспевших близнецов и остальную компанию. Смотрел на осколки, которые весело поблескивали в свете солнца. Не понимал, как так могло произойти. Почему… Он ведь хотел помочь матери. Очень хотел вернуть её долг за свою жизнь и все то, что она сделала для него.
А потом стало не до чего вообще. Жар стал нестерпимым, перерастая в боль, и рыжий зашелся криком, царапая ткань одежды.
Пятерка остановилась вокруг, озадаченно переглядываясь.
— Какого черта?!
— Что происходит?!
— Какого?! — Фума же уткнулся лицом в брусчатку, дрожа всем телом и сам не понимая, что. Только перед глазами вспыхивали отражающиеся от осколков искры, а внутри все разрывало на части.
А потом закричали вокруг.

Особняк рода Сабаку, лес близ города Фуюки, 12:00 ночи.

Тэмари даже не удивилась, рассматривая бледно-лиловые линии на покрывале. Бережно, насколько могла, спустила поднос на пол, хотя хотелось запустить им в стену.
— Можешь не прятаться, я знаю, что ты здесь, — она чинно сложила ладони на коленях, вскинула взгляд, рассматривая проявляющийся силуэт.
— Кто тебе сказал, что я прячусь?
— А как это, по-твоему, называется? — блондинка резким движением стерла символ.
— Форма духа, — он не улыбался, но в голосе слышалась ирония. — Ты не знала, что Слуги очень плохо переносят свыкание с новой обстановкой, если у них нет Мастера?
— Не похоже, что ты будешь стрелять в телевизор, если из него на тебя поедет поезд.
— У меня не то время, — Марихуана присел на край постели. — Что бы бежать от поезда. Вот если бы мы на космическом корабле оказались.
— Чего ты хочешь?
— Мы хотим прекратить Войну, — мужчина пожал плечами. — Нам надоело, что нас приносят в жертву и что маги используют нас в своих целях.
— Я тоже маг. Не забыл?
— Тебя тоже используют, разве нет? — девушка покосилась на поднос и скривилась.
— Это был удар ниже пояса.
— Я не обещал, быть трепетным и нежным, — линии символа повторили кончиками пальцев, и они снова вспыхнули, только немного иным цветом.
Тэмари задумалась, рассматривая, как они переливаются, перетекают, меняют свой строй. Сначала это было охранное заклинание, потом атакующее, потом поисковое.
— Что ты такое? — на него вскинули глаза. — Обычному Слуге это не под силу.
— А обычному Слуге под силу проникнуть сквозь заградительный контур и общаться с тем, кто его призвал?
— Вы начали это еще десять лет назад… — Тэмари облизнула пересохшие губы. — Кто вы?
— Слуги, — ответил Джо. — Это пока все, что тебе нужно знать.
— Это все, что тебе нужно знать, — передразнила его Сабаку. — Не находишь, что все это немного не честно?
— Только немного?
— Так чего ты хочешь? — Тэмари предпочла оставить бесперспективный по её мнению разговор. Уже поняла, что если брюнет не захочет, из него слова не вытянешь.
— Я хочу, что бы мы заключили контракт. Взамен твоей помощи, я выведу из твоего организма ограничители.
— И почему я должна тебе верить?
— А у тебя есть выбор? — именно в этот момент её достало еще одним призывом. Да настолько сильным, что она была даже кричать не в силах. Просто видела под собой изображение огромного глаза – того самого, что в домике на пляже, но узор на радужке был другой. Видела пять раскиданных в хаотичном порядке тел: четверо парней и девушка, чье лицо заливала кровь. Видела высокого худощавого мужчину с черными, как смоль волосами и некрасивым лицом. Причем сами по себе черты были чеканные, но вместе складывались в совершенно непотребство. Чувствовала недоумение, вызванное его видом.
— А как же Мата Хари – маленькая хрупкая брюнетка? — голос, которым говорили её губы, принадлежал парню.
— С ней не срослось, — усмехнулся тип и пустился на корточки, рассматривая её – вернее того, кем она была. А потом хмыкнул и коснулся щеки.
Сабаку распахнула глаза, бессмысленно уставившись в потолок. Она лежала головой на коленях у Слуги, а еще в поле зрения маячил Гаара.
— Ты как?
— Уже лучше, — губы онемели, а язык распух, словно от жажды. Брат протянул ей стакан с водой, который держал в руках, но она так и не смогла его взять. Это пришлось делать Марихуане. Благодаря нему же Тэмари смогла напиться. Снова посмотрела на брата. — Что ты тут желаешь?
— Джек сказал, что он здесь, — Гаара кивнул на брюнета.
— Он всегда слишком много говорит. Так что ты скажешь? — Джо покосился на блондинку.
Та некоторое время молчала, взвешивая все «за» и «против». Прекрасно понимала, что если что – запечатают их всех вместе – это был бунт! Но и смотреть, как отец использует их с Гаарой, она больше не могла.
— Я принимаю условия.
— Очень хорошо, — Слуга положил ей ладонь на спину, и Тэмари буквально ощутила, как изменяется рисунок метки – этот тип точно не был обычным. — Еще три призыва и мы начнем. Обещаю, будет весело. Очень весело.
Сабаку-младший кивнул и пальцами вычертил в воздухе два иероглифа. Одним из них была «смерть», вторым «страдание». Учитывая, что за его спиной все отчетливее ощущалась тень Потрошителя, Тэмари не сомневалась, что увидит именно их.

@темы: Летний фестиваль 2013: лотерея первых персонажей, Fanfiction

---

Работа №6

[Naruto Festival]

Название: Воспоминания
Персонажи: Хаширама/Мито, один Мадара, один Тобирама, один тарантул.
Тип: Гет
Рейтинг: G
Жанр: Романтика, юмор
Количество слов: 857
Дисклеймер: Масаши Кишимото
Вытянутый персонаж: Узумаки Мито
Саммари: Ишь какие, замуж выдать решили. Только Узумаки не такая, чтобы без бою сдаваться.
Авторские примечания: Жуткий ООС всего, даже тарантула. Мито не Мито, а Кушина какая-то.
Размещение: с разрешения автора

Фанфик был написан на Летний фестиваль

– Я ведь не всегда была такой серьезной и строгой, – проговорила Мито, с умилением глядя на внучку и поглаживая рукой ее светлые волосы.

Цунаде привыкла перед сном слушать сказки. Обычно мама рассказывала ей про принцесс и драконов, но сегодня ее родители ушли на миссию, оставив Мито присматривать за ребенком. И когда Цунаде потребовала сказку, Узумаки растерялась. Она не умела придумывать хорошие, интересные сюжеты, поэтому решила рассказать драгоценной внучке собственную историю.

– Раньше меня считали взбалмошной, хитрой, но, безусловно, умной женщиной. Именно такая и нужна была Первому хокаге, твоему деду. Тогда, по договоренности кланов Узумаки и Сенджу, меня решили выдать замуж за человека, которого я ни разу не видела. Конечно же, сначала я была шокирована, а потом решила ошарашить будущего супруга, да так, чтобы он сам от меня сбежал.

Добираться до Конохи я захотела методом шиноби: с ветки на ветку и до любимого. Скрепя сердце, мне пошли на встречу. И вот я в сопровождении десятка ниндзя начала свой путь в новое будущее.

Когда «сопровождение» мне порядком поднадоело, я постаралась оторваться от охранников и запутать их, что у меня, к счастью, получилось. И вот я уже одна, счастливая до безумия, скачу, как горный козел, по деревьям, представляя лицо будущего женишка, когда он меня увидит. Я же умудрилась по дороге и в грязи поваляться, для пущего эффекта. Совершенно «случайно», естественно!

Прыгаю, значит, прыгаю, как вдруг деревья передо мной – бац! – и нет их. Я кувырком полетела вниз, ругаясь отборным трехэтажным матом. Правда, до земли не долетела – какой-то странный парень в сопровождении двух еще более странных парней подхватил меня.

– Какого черта тут лес заканчивается? – вспыхнула я, удобно устроившись на руках моего «героя» и недовольно разглядывая его сопровождающих. – Мне нужен еще лес, больше леса!

Черноволосый парень с лошадиной гривой заржал, а другой, видимо, более серьезный, только улыбнулся, кашлянув в кулак.

– Сиюминутно, леди, – держащий меня незнакомец хмыкнул.

– Кстати, вы тут не знаете, где мой женишок? Сенджу или как его там.

– Да он тебя на руках держит, – пуще прежнего заржал брюнет, который был не кем иным, как Мадарой, о чем я узнала несколько позже.

– Вот он я! – засмеялся вместе с другом Первый хокаге, скинув меня на землю, выставив одну ногу вперед и раскинув руки в стороны.

– Вот он ты… – упавшим голосом повторила я, оглядев неряшливого на вид парня. – А ронять меня обязательно было, дорогой ходячий труп? Тьфу ты, простите, я хотела сказать будущий супруг. А хотя, какая разница? Разве не одно и то же?

– Абсолютно одинаковые значения, – хмыкнул Мадара, хлопнув Хашираму по плечу. – Ну, друг, ты попал.

– Нет, ребята, это вы попали, – хитро улыбнувшись, я облокотилась на плечи друзей будущего мужа.

– А мы-то за что? – удивился Учиха, непонимающе взглянув на меня.

– За компанию, – я посмотрела на Первого хокаге, стараясь придать взгляду обманчивую мягкость. – Не беспокойтесь, Коноха останется целой. А вот за вас не ручаюсь…

Позади меня в тот момент появились отставшие «сопровождающие», понуро качая головой. И всем было понятно, что, кажется, Узушиогакуре не видать мира со страной Огня.

– Но вы же все-таки поженились? – поинтересовалась Цунаде, с интересом слушая бабушку.

– О да, милая, мы поженились, – хмыкнув, Мито пожала плечами. – Да так поженились…

– Слушай, саламандра, а когда мне можно будет присесть на во-он тот стульчик? – спросила я у Тобирамы, указывая на трон хокаге.

– Никогда, – отрезал он. – И не называй меня саламандрой.

– Как скажешь, ондатра, – кивнула я. – Где коняша?

– На пляже, – буркнул Тобирама. – На полигоне, конечно же. Слушай, Узумаки, хочешь совет? Хаширама жутко боится пауков.

– Да ла-адно? Спасибо за идею, ондатра, – помахав устало вздохнувшему парню рукой, я на полном ходу понеслась в лес. Пауков, значит? Ну, держись, милый, я так тебя люблю… настолько люблю, что подарю тарантула. Большо-ого.

Выбрав паучка покрупнее, я запечатала его в свиток и хитро улыбнулась, после чего направилась на поиски Хаширамы. Тарантула же чем-то кормить надо? А Первый будет вкусным десертом.

– И как он отреагировал? – сонливым голосом спросила Цунаде.

– О, ему очень понравился подарок. После этого он неделю в квартиру не приходил – боялся, что я паука не отдала в хорошие руки. А Мадаре, кстати, подарок пришелся по вкусу. Он потом все время им хвалился, даже умудрился принести в кабинет хокаге и забыть его там. Вопли твоего дедушки надо было слышать, солнышко, - Мито мечтательно закрыла глаза, предаваясь воспоминаниям.

– Но вы все-таки поженились? – не отставала малышка.

– Наша свадьба была особенной…

– Хаширама, не наделай глупостей. Отправь ее обратно в чертову Узушиогакуре, – Тобирама заклинал брата отказаться от меня.

– Да, милый, отправь меня обратно, – хмыкнула я, подойдя к ондатре сзади. – Видишь, я даже платье свадебное не надела. Зачем тебе такая жена?

– Наверное, – пробормотал Первый хокаге, – я хочу тебя в жены потому, что ты хитрая, изворотливая и безумно мстительная женщина. Я таких еще не встречал, – он подошел ко мне и подхватил на руки, после чего закружил по комнате.

Я засмеялась.

Я очень сильно хотела выйти за него замуж…

– А однажды, – улыбнувшись воспоминаниям, проговорила Мито, – я пробралась в мужскую баню и увидела Тобираму голым… он был таким… – взглянув на внучку, которая уже мирно посапывала, Узумаки с любовью добавила: – Впрочем, это уже совсем другая история. Спокойной ночи, солнышко.

Выключив свет, Мито вышла из комнаты ребенка, прикрыв за собой дверь.

– Ты рассказывала ей нашу историю? – спросил ее Хаширама, на которого она натолкнулась в коридоре.

– Только самые безобидные моменты, – обняв Первого за шею, Мито поцеловала его в губы. – Я люблю тебя, мой дорогой ходячий труп.

@темы: Летний фестиваль 2013: лотерея первых персонажей, Fanfiction

---

Работа №5

[Naruto Festival]

Название: Знак неравенства
Пейринг: Тен-Тен/Неджи
Тип: Гет
Рейтинг: R
Жанр: ангст, драма, дарк
Количество слов: 1 412
Дисклеймер: материальная выгода из фан-творчества не извлекается
Вытянутый персонаж: Тен-Тен
Саммари: - «А ты? - Я Хъюга, - отвечает Неджи, будто это все объясняет.»
Авторские примечания: Неджи жив. Дарк.
Размещение: с разрешения автора

Фанфик был написан на Летний фестиваль

Ночь жаркая. Удушливая.

Тен-Тен сама поворачивается к Неджи спиной.

Неудобно.

Локти и колени увязают в продавленном матрасе, ноги путаются в сбившемся покрывале. Нагретые простыни липнут к телу. Кровать протяжно скрипит.
Тен-Тен опускает голову, упираясь лбом в постель и чувствует, как начинает приливать кровь. В висках бешено стучит. Сердце колотится от жары и слишком резких движений.

Неджи подается вперед рвано, несдержанно. Он едва прикасается рукой к ее бедру, избегая лишнего и столько нежелательного прикосновения к чужому горячему телу.

Ему хочется. Тен-Тен не возражает.

В этот раз она кончает первой и падает на постель, предоставляя Неджи полную свободу действий. Сам позаботится о своем удовольствии.

Между ног скользко и горячо, ей хочется перевернуться на спину и позволить телу хотя бы немного остыть, но она терпеливо ждет, уткнувшись лицом в подушку и уже не чувствуя никакого удовольствия. Ей до неприятного слишком остро. Но Неджи не останавливается.

Он тоже хочет кончить. Шипит, пропуская воздух сквозь стиснутые зубы, еще крепче вцепляется в ее бедра.

Наконец он сдается. Наклоняется низко-низко. Упирается обеими руками в кровать и из последних сил вжимается в Тен-Тен.

Она морщится. Он кончает. А затем падает на нее, тяжело дыша ей в шею.

Тен-Тен знает, что эта их мнимая близость ненадолго. Она сама выбирается из-под отяжелевшего тела, с удовольствием подставляя обнаженную грудь под относительную прохладу ночного воздуха.

Неджи одним движением поднимается с постели и отправляется в ванную, даже не потрудившись закрыть за собой дверь. Тен-Тен идет следом. Облокачивается на дверной косяк и без тени стеснения наблюдает за ним.

В этот раз Неджи не спешит. Он включает воду, морщится, когда на него попадают не успевшие протечь холодные струи, тянется за мылом.

Тен-Тен с интересом наблюдает, как он взбивает обильную пену, тщательно натирая пах. У нее между ног по-прежнему мокро. Липкое семя стекает по бедрам.

Она усмехается. И произносит первое за весь их проведенный вместе вечер слово:

- Почему?

- Что «почему»? - переспрашивает Неджи, намыливая подмышки.

- Почему ты не хочешь дать Ли рекомендацию? - скрещивает руки на голой груди Тен-Тен.

- Ни к чему ему, - ровным голосом отвечает Неджи, подставляя под воду голову.

Тен-Тен завороженно наблюдает за тяжелеющими под струями волосами.

- Он хочет, чтобы его признали. Он сможет основать свой клан. И он это заслужил.

Неджи выпрямляется и пристально смотрит на нее своими бесцветными глазами.

- Кровь не заслуживают. С ней рождаются, - Неджи демонстративно поворачивается к ней спиной. - Ему стоит радоваться, что ему вообще дали ранг шиноби.

- Хочешь сказать, - прищуривается Тен-Тен, - что Ли – человек второго сорта?

- Шиноби второго сорта, - поправляет ее Неджи, пальцами продираясь сквозь мокрые пряди волос. Тен-Тен смотрит на то, как перекатываются натренированные мышцы под покрытой мыльной пеной кожей.

- А я? - она отрывается от косяка и подходит к запотевшему зеркалу.

Неджи замирает.

- Ты талантливая куноичи, - наконец отвечает он, возвращаясь к своему занятию.

Тен-Тен проводит пальцами по стеклу, оставляя на нем тонкие разводы, в которых видно ее раскрасневшееся лицо.

- А ты?

- Я Хъюга, - отвечает Неджи, будто это все объясняет.

Тен-Тен поворачивает кран и подставляет ладони под холодную воду.

- И чем же это делает тебя лучше других?

- Я Хъюга, - повторяет Неджи, - мои предки развили в себе уникальный дар. Многим пожертвовали, чтобы одержать победу над сильнейшими. И стали сильнейшими.

Тен-Тен набирает в пригоршню воды и плескает ее себе в лицо.

- То есть, - фыркает она, ловя языком стекающие по губам капли, - если я смогу победить тебя, я стану лучшей?

- То есть так, - усмехается в ответ Неджи, - но это вряд ли произойдет.

Тен-Тен снова набирает в ладони ледяную воду.


~~*~~
Кому-то с ложкой серебряной во рту родиться.

А кому-то землю руками рыть.

Тен-Тен не жалуется.

Копает.

Голыми руками.

Могла бы, конечно, лопату прихватить. На худой конец одним из своих бесчисленных мечей землю прорыхлить. Но боится повредить. Слишком уж ценен ее клад.

И содранные до мяса ногти – ничтожная цена за возможность пролить голубую кровь.

Замершие пальцы нащупывают что-то твердое. Почти гладкое. Тен-Тен дергает на себя.

Это кость. В темноте не видно, но она уверена, что кость белая. Плоти на ней уже давно нет. Находка Тен-Тен радует. Значит, уже недолго.
Еще пара движений, и она добирается до своей цели. Древко наощупь гладкое, могильная сырость его не тронула, червь не проел. Тен-Тен тянет свою находку на себя.

Коса мертвеца.

Земля вздымается, осыпаясь вокруг крупными сырыми комьями, обнажая под собой скелет в истлевших тряпках.

- Ну, что, мертвячок, - усмехается она в никуда, пробегая пальцами по одному из трех острых лезвий, - каким богам молиться будем?

~~*~~

- Упадешь на колени, признаешь поражение, - громко и звонко объявляет Тен-Тен.

Неджи стоит в двадцати шагах от нее, скрестив руки на груди.

- Признаю поражение, если уронишь меня хотя бы на одно, - парирует он.

- На оба, - наклоняет голову в бок Тен-Тен, - оставь свою снисходительность при себе.

- У тебя пять минут, - кивает Неджи и срывается с места.

Тен-Тен не удивлена. Встречает его градом кунаев, тонкой стеной разделяющей их, не позволяющей Неджи дотянуться до нее.

- Зачем тебе это? - он пытается отвлечь ее. Заговорить. Проделать брешь в ощетинившемся щите из призываемого оружия.

- Поставлю на колени сильнейшего. Стану благородной дамой, - скалится Тен-Тен.

- Выходи за меня, - скалится в ответ Неджи, кружа вокруг нее, но не нападая. Еще рано, не сейчас, - станешь благородной дамой.

- Бесполезным придатком клана Хъюга. Без прав, без уважения, - кривится Тен-Тен, запуская в него горсть сюрикенов. Детская забава. Она лишь провоцирует его.

- Каждая третья куноичи мечтает о таком "бесправии", - от сюрикенов Неджи уворачивается играючи. Он видит - такая защита истощает запас чакры Тен-Тен. Никаких дополнительных резервов. Никаких козырей в рукаве. Только отточенная техника и грубая сила металлического оружия.

- Пусть эта треть мечтала о Ли, - совершенно серьезно отвечает Тен-Тен, по одному убавляя кунаи в бесконечном потоке.

Слишком очевидно для Неджи. Хотя он так и не использовал свой бъякуган. Не считает нужным. Пренебрегает.

- Получишь титул, дашь ему рекомендацию? - вкрадчиво спрашивает он, уже распланировав свою атаку на восемь шагов вперед. Девятый не потребуется.

- Первым делом, - кивает Тен-Тен, облизывая пересохшие губы.

Она обрушивает на его голову все запасы собранного за долгие годы оружия. В ход идет все: булавы, кастеты, кинжалы, цепи и даже отравленные канзаши.

- Это несерьезно, - улыбается Неджи, но бъякуган активирует.

Один из мелких кунаев все-таки задевает его, оставляя всего лишь царапину на щеке. Но Тен-Тен этого достаточно.

И это едва не стоит ей поражения.

Пока она отчаянно пытается призвать этот кунай из груды разбросанного по земле металла, Неджи обходит ее ослабевшую защиту.

Поток чакры в правом предплечье перекрыт. Правая рука обвисает безжизненной плетью.

Но оружием в левой руке она блокирует следующий удар.

Неджи не верит своим глазам.

- Отойди. Пять шагов назад, - предупреждает Тен-Тен.

Ей удалось. Она смогла добраться до крови Хъюга. Не голубой. А красной. Красной и теплой, такой же, как у нее. Как у Ли. Неджи видит своим бъякуганом, как его чаркой светятся кончики смертоносных лезвий.

Но не слушается. Атакует.

- Я же сказала, не подходить! - рычит Тен-Тен, с размаху засаживая лезвие в свое бедро и создавая между ними незримую смертельную связь.

Неджи замирает, пронзенный острой болью.

- Пять шагов назад, - сквозь зубы повторяет Тен-Тен. Но Неджи не двигается с места, держась за кровоточащую рану на ноге. В том же месте, что и на теле Тен-Тен.

Он тяжело дышит, оглядываясь, пытаясь оценить так неожиданно изменившееся положение. И удивляется своей невнимательности - вся поляна вокруг них усыпана оружием. Но под слоем беспорядочно разбросанного металла безошибочно угадываются очертания символа сигил.

Проклятое оружие.

Неджи по-прежнему не сходит со своего места.

- Хочешь поставить меня на колени, придется встать на колени самой, - скалится он.

- Не привыкать, - горько усмехается Тен-Тен, - мне терять нечего. У неблагородных ведь ни гордости, ни достоинства.

Она сама с трудом делает шаг назад и выдергивает лезвие из тугой мышцы. Неджи перекашивает от боли, но он молчит.

Тен-Тен знает, что отведенные ей пять минут истекают.

Неджи закрывает глаза. Выступающие на его висках вены разглаживаются.

- Мне не нужна легкая победа! - протестует Тен-Тен.

- Я все еще на ногах, - спокойно отвечает Неджи, глядя на нее своими пустыми глазами. - А ты еще не всем пожертвовала, чтобы одержать победу над сильнейшим.

Тен-Тен замахивается и вгоняет лезвие в левую икру, подрезая сухожилие.

Неджи с глухим стуком ударяется коленом о землю.

@темы: Летний фестиваль 2013: лотерея первых персонажей, Fanfiction

---

Работа №4

[Naruto Festival]

Название: Основные цвета
Персонажи: Кисаме, Итачи
Тип: джен
Рейтинг: G
Жанр: повествование, символизм
Количество слов: 697
Дисклеймер: отказываюсь от всего, что мне не принадлежит
Вытянутый персонаж: Хошигаке Кисаме
Саммари: Основные цвета — цвета, смешивая которые можно получить все остальные цвета и оттенки.
Авторские примечания: ООС, легкое AУ в каноне. Намеки, недосказанности.
Размещение: с разрешения автора

Фанфик был написан на Летний фестиваль

Синий

Синее небо разливалось морскими глубинами над головой, на его дне отдыхали, сверкая, желтые звезды и скалил огромную акулью пасть половинчатый месяц.
Кисаме развалился в тени раскинувшего зеленые ветви дерева, Самехада рядом ворчала сыто и дружелюбно. Итачи привалился к стволу рядом, глаза его были прикрыты – отдыхал, пальцы сжимали легко синий свиток с отчетом.
- А мы хорошо с вами сработались, правда, Итачи-сан? – спрашивает Кисаме.
Итачи смотрит на него из-под ресниц, оглядывает лес, прищурившись. За деревьями лежит, уснув вечным сном, их первая совместная миссия.
Итачи убирает отчет в сумку, кутается в плащ плотнее – тощий подросток, две недели назад сбежавший из деревни и прирезавший семью.
- Сработались, – говорит он и закрывает глаза – значит, не беспокоить.
Кисаме ухмыляется и не лезет больше.
Розовыми и рыжими полосами белое солнце разрезало синее небо, яркими лучами расползаясь по спокойной глади. Прогоняло настырную акулью морду месяца.
А два нукенина под большим деревом признавали безмолвно друг друга напарниками.
Синие морские глубины над ними сменялись голубым мелководьем.

Зеленый

Зеленая деревня горит в летних лучах. Переливается цветными палатками, яркими вывесками. Кричит хохотом гражданчких, голосами шиноби.
Она встречает их приветливо и чуточку настороженно. Словно чует в Итачи что-то свое, родное, а в Кисаме – чужака и хищника. Но покорно впускает, разглядывает монументами почивших давно Хокаге. И нашептывает хозяину ресторанчика что-то, тот косится на них настороженно, но молчит, обслуживает быстро и отходит, изредка поглядывая.
Зеленая деревня играет с ними в салочки, щуря светлые, рыжие глаза, подталкивает к ним Какаши и двух неизвестных Кисаме шиноби. И ворчит, возмущается недовольно, когда те проигрывают.
Итачи рядом с Кисаме напрягается еле заметно – надеялся поберечь силы до схватки с джинчурики.
А зеленая деревня подкидывает им зеленого шиноби.
Кисаме ухмыляется, его слегка потряхивает от нетерпения, от запаха надвигающейся заварушки. Самехада дребезжит в экстазе, предчувствует, облизывается довольно.
Но Итачи кладет ладонь ему на плечо, останавливая, качает чуть заметно головой и шепчет, склонившись:
- Не сейчас. Дело.
Кисаме рычит недовольно, но покорно отступает. Самехада расстроено рявкает.
Итачи оглядывает их, знаком показывает – следуй за мной и, не оборачиваясь, устремляется вперед.
Они выдираются из лап зеленой деревни, которая горит изнутри, выбираются, вынимая из волос и одежды мелкие ветки и листья. Уходят – невредимые.
Зеленая деревня глухо взрыкивает и спускает с цепи злого, не приласканного, дикого пса.
Кисаме рассматривает его, ухмыляется, почти хохочет – пес-то, оказывается, всего-то щенок. Злой, конечно, яростный, но необученный, только и умеет – зубы скалить.
- Это что, Итачи-сан? – спрашивает он и изумляется искренне. – Ваш брат?
Итачи смотрит хмуро и немного рассеянно – сказывается примененный шаринган, но так же цепко. Наверное, не ожидал такого расклада.
Зеленая деревня радостно кричит – думает, победила. Думает, поймала. Зеленая деревня, которая полна огня.
Мелкий джинчурики что-то возмущенно клекочет позади, рвется, и Кисаме придавливает его Самехадой чуть сильнее. Та скрипит недовольно, но глотает чакру мальчишки – какая-никакая, а добыча.
И пока Кисаме отвлекается, щенок нападает, Итачи вдавливает его в стену, как безвольную куклу. Щенок рычит, ярится – мелкий и слабый, бьется в захвате бесполезно. Итачи сдавливает его горло чуть сильнее и нашептывает что-то щенку на ухо.
Зеленая деревня яростно завывает и нападает на них одним из санинов.
Итачи устало прикрывает глаза, выпускает щенка и командует:
- Уходим.
Они сбегают. А Итачи, усталый после Аматерасу, сухо и скупо отвечает на вопросы, пока они отдыхают.
Кисаме смеется и говорит, очищая Самехаду:
- Осторожней, Итачи-сан. Эта псина – ваш маленький брат – может и загрызть. Дай только время отрастить клыки.
Итачи не отвечает, притворяется спящим.
А зеленая деревня отпускает их и обещает убить.

Красный

Красные разводы расчерчивают небо под тучами ярким – закатом, когда Кисаме, наконец, добирается до места сражения.
Итачи лежит на развороченной земле, его лицо в ссадинах, а глаза открыты, будто он собирается наблюдать за звездами, а не мертв.
Кисаме опускается рядом, как в день их первой мисси, Самехада понуро урчит, бинты пачкаются в красном.
Рядом болтается Тоби, а где-то здесь наверняка наблюдает за всем вездесущий Зецу.
Кисаме опускает руку на лицо Итачи, закрывает ему глаза аккуратно и не двигается несколько мгновений.
Кровь Итачи отпечатывается на ладони, и Кисаме стирает ее всю, проходясь пальцами по щеке, трогает губы осторожно. Словно Итачи может проснуться в самый неподходящий момент – как сейчас, к примеру, – и ударить за вольность.
- Вас все-таки съели, Итачи-сан, – говорит он и спускается ладонью от лица на шею, касается места, где должен биться пульс, оставлет красные следы.
А Итачи ничего не отвечает.

@темы: Летний фестиваль 2013: лотерея первых персонажей, Fanfiction

---

Работа №3

[Naruto Festival]

Название: Sententia
Персонажи: Итачи, Хината
Тип: джен с каплей гета
Рейтинг: G
Жанр: Быт шиноби, романтика
Количество слов: ~4500
Дисклеймер: Кишимото
Вытянутый персонаж: Итачи
Саммари: Иногда хватает одного взгляда, чтобы понять, что из себя представляет человек.
Бывает и такое, что этот единственный взгляд оказывается ошибочным.
Авторские примечания: ООС присутствует. АУ от канона: Учихи не устраивали переворот и по сей день мирно существуют в Конохе.
Размещение: не разрешаю брать/с разрешения автора/ разрешаю всем

Фанфик был написан на Летний фестиваль

Иногда достаточно одного взгляда на человека, чтобы понять, что он из себя представляет. Порой бывает, что, посмотрев на человека, озаряет понимание: он – особенный. Это угадывается во взгляде, в улыбках и полуулыбках, в жестах, в походке… И особенный человек становится музой, вдохновляющей на новые свершения, или идеалом, к которому надо стремиться.

Итачи смотрел на свою новую напарницу и понимал, что никакая она не особенная. Даже самую малость.
- Меня зовут Учиха Итачи, - произнес он, протягивая напарнице руку. Хотя они уже давно были косвенно знакомы.
Девушка робко подняла взгляд и пролепетала в ответ:
- Хьюга Хината, - и затем с опаской сжала его пальцы.
- Приятно познакомиться, - ответил Итачи, улыбнувшись.
Та улыбнулась в ответ.

Впереди их ждали долгие дни совместных миссий. И первая из них началась уже через неделю.
Поначалу Итачи было непривычно работать вместе с ней. Он имел только смутное представление о техниках клана Хьюга, а о силе Хинаты так и вовсе ничего не знал. В их маленькой команде он был негласным лидером, все решения брал на себя, а она только безропотно подчинялась.
Но, как вскоре выяснилось, обладатель шарингана и обладатель бьякугана – не самый плохой дуэт. Итачи и Хината сработались быстро и, главное, сработались хорошо. И список миссий, успешно ими выполненных, пополнялся все новыми и более сложными заданиями, что лишь делало дуэту чести.
Никаких личных отношений между ними не было. Хината лишь время от времени спрашивала, как у Итачи дела, исключительно ради приличия, а он неизменно отвечал, что все замечательно, и благодарил ее за то, что она поинтересовалось, хотя прекрасно знал, что это не более, чем формальность. Вопросы о семье, друзьях и, тем более, о второй половинке не задавались.
Со стороны могло показаться, что между этими двумя людьми была пропасть и что между ними нет ничего общего. Но общего между ним, на самом деле, было предостаточно.

Итачи окончил Академию Шиноби в семь лет, а в восемь смог пробудить шаринган. Это был исключительный случай, все родственники прочили ему великое будущее, поговаривая, что подобных успехов раннее смог добиться один лишь легендарный Мадара. Итачи был гением своего клана.
А потом на свет появился Саске. В отличие от брата, его развитие шло по стандартному пути, без резких скачков вперед: Академию он окончил в двенадцать, шаринган пробудил в тринадцать. Это было нормой.
Все были уверены, что новой главой клана будет Итачи. Он был силен, талантлив и необычайно мудр для своих лет. Однако Фугаку не спешил с озвучиванием имени нового Главы.
По прошествии нескольких лет стало ясно, что наследником Итачи не быть. Его сила, расцветшая столь рано, начала увядать. Неизвестная болезнь точила здоровье Итачи, как морская вода стачивает огромные камни: он уже не мог использовать свои техники в полную силу, а лучшие медики Конохи настоятельно рекомендовали ему отказаться от использования шарингана. Мол, это плохо влияет на его ослабленный организм.
В один прекрасный день прозвучало-таки объявление: новый Глава клана Учиха – Саске. Итачи был рад за своего младшего брата, искренне рад. Лидерство клана никогда не было его целью, и отчасти он был даже счастлив оттого, что не стал лидером – меньше забот, ответственности. Но с другой стороны… А с другой стороны, были взгляды родственников. Взгляды, полные разочарования и жалости, от которых становилось не по себе, а внутри бушевало негодование, смешанное с глухой раздраженностью.
И от этих взглядов он был готов рвать на себе волосы. Его клеймили неудавшимся наследником. Его клеймили неудачником.

У Хинаты была немного другая история. И начать ее стоило с того, что наследником клана Хьюга, а впоследствии и его Главой, становился старший ребенок. Можно сказать, что судьба лидера клана была предначертана ей еще до ее рождения.
Ее готовили к этому. Воспитывали, тренировали, учили… Только все напрасно. Хиаши с каждым днем все больше разочаровывался в своей дочери, убеждаясь, что лидерство ей не по зубам – слишком мягкотелая.
Он не раз обсуждал это со старейшинами, предлагая пойти против традиций и назначить наследницей Ханаби. Она не была лучшей куноичи клана, но способностей у нее было больше, чем у Хинаты, да и характер был более подходящим. Старейшины, однако, не разделяли взгляды Хиаши, считая, что раз уж Хинате уготована судьба Главы клана – ей пусть она и становится.
Хиаши под давлением старейшин уже был готов представить свою старшую дочь как будущего лидера клана. Но так и не смог, продолжая оттягивать этот момент. А несколько лет спустя назвал имя Ханаби, никому ничего не объясняя и не доказывая, просто поставив всех перед фактом, что новой Главой клана Хьюга будет именно она.
Хината не рвалась к власти. Ей это было неинтересно. И за сестру свою она радовалась, так как любила ее и желала только лучшего.
Но вот Ханаби Хинате взаимностью не ответила. И когда та подошла поздравить ее, новоявленная Глава высказала Хинате в глаза, что она – бесхребетная неудачница, которая не смогла отстоять то, что было дано ей при рождении.
Было горько и обидно, но жизнь на этом не остановилась. Вскоре Хината начала замечать, что отношение родни к ней изменилось. В глазах одних появилась жалость, в глазах других – презрение, в глазах третьих – непонимание. И несмотря на достаточно широкий спектр эмоций, она понимала, что неудачницу в ней видят все без исключения.

Да, именно в этом и было сходство между Итачи и Хинатой – в них видели неудачников.
Ни один из них не знал, кто и почему решил объединить их в команду. Они и не думали этим интересоваться. В конце концов, им просто было удобно работать вместе, и это было самым главным.
Итачи видел в Хинате самую обычную, ничем не выдающуюся девушку, пусть она и дитя великого клана. Она была приятной, милой, хорошей, но не особенной.
Хината видела в Итачи уникального, гениального человека и сильного шиноби, забывая о том, что сила убивает его. Он казался ей несколько нелюдимым, но от этого не менее талантливым.
На заданиях большую часть технической работы выполняла Хината. С помощью бьякугана она отслеживала врагов, выбирала наиболее удобные маршруты следования и с легкостью одерживала победу в сражениях против одного, двух, трех или четырех человек. Итачи же был мозговым центром. Он, следуя рекомендациям медиков, старался как можно меньше использовать шаринган и вступал в битву только в самых критических ситуациях, когда видел, что Хината в одиночку уже не справляется.
Даже без применения техник, для осуществления которых необходим шаринган, поединки все равно отнимали у Итачи слишком много сил. Таблетки, призванные замедлить развитие болезни, уже практически не помогали. Он глотал их пачками, но эффект был минимальным. Приходилось сражаться на свой страх и риск, но рисковать Итачи никогда не боялся: неподалеку была Хината, которая его не бросит, что бы ни случилось. За их сравнительно недолгое знакомство он сумел понять, что преданность близким людям – одна из главных черт ее характера, а в том, что она ему предана, сомнений не было.
Впрочем, Итачи видел и понимал, что битвы даются Хинате с трудом. У нее, бесспорно, были достаточно сильные техники, использовала она их мастерски, но… она расходовала слишком много чакры, видимо, не умея правильно ее распределить.
Итачи хотелось помочь ей – ведь она часто помогала ему. Наверное, хватило бы какого-нибудь совета, вроде: «Контроль чакры не очень хорош, стоит над этим поработать», но он просто предложил:
- Хината-сан, может быть, я потренируюсь с вами? Возможно, вам на наших тренировках удастся добиться лучших результатов?
Та, подумав немного, ответила:
- Конечно, Итачи-сан, почту за честь.
Раньше Хината всегда тренировалась с Неджи. Он не щадил ни ее, ни себя. Хината научилась у него стойкости и выносливости, но, вот незадача, улучшить техники так и не смогла.
Первая тренировку Итачи назначил на следующий же день.
Хината подошла к своему делу со всей серьезностью. Она пришла на полигон за десять минут до назначенного времени, собрала волосы в хвост, чтобы не мешались, заколола челку, бандану с протектором повязала на лоб. Ей не хотелось ударить в грязь лицом. Она надеялась, что сможет чему-либо научиться у Итачи.
Тот же немного опоздал, но за свою задержку извинился. Хината не могла не простить его.
- Начнем? – спросил он, улыбаясь уголками губ. Хината сдержанно кивнула.
Итачи не ожидал, что она так сильна в тайдзюцу. Быстрые, меткие, выверенные удары – Хината была действительно опасна. Закаленная тренировками с Неджи, она привыкла не сдерживаться и сражалась в полную силу.
Этот бой достаточно быстро вымотал Итачи, но он был не намерен показывать свою слабость. Пятнадцать минут спустя, тот уже был способен предсказать следующее движение Хинаты. Стиль боя у клана Хьюга достаточно своеобразный, но это своеобразие не делало его непобедимым. Получив возможность предугадывать следующий удар, Итачи приобрел преимущество.
Скоро Хината была повержена.
- Ваша проблема, Хината-сан, состоит в том, что вы следите только за своими собственными движениями. Вы смогли довести удары до идеала, ваша техника боя достойна оваций, но вас подводит именно то, что вы не можете судить о стиле соперника, сосредоточившись только на своем. Позвольте телу действовать за вас. Если вам попадется человек, которого вы не одолеете за десять минут, вы проиграли.
Хината слушала его внимательно, впитывая каждое слово.
- Я смог одолеть вас благодаря тому, что разгадал ваш стиль. Я знал, как и откуда вы ударите, и, соответственно, мог остановить вас. Подумайте об этом, Хината-сан.
Та кивнула и поднялась с земли.
- Спасибо вам, Итачи-сан.
- Всегда пожалуйста, - легко усмехнулся Учиха.
- Итачи-сан?
- Да?
Хината покраснела, а затем тихо, невнятно пролепетала:
- Итачи-сан, не могли бы вы… стать моим учителем?
Ему потребовалось несколько секунд, чтобы переварить просьбу девушки.
- С радостью, - ответил он, улыбаясь.

Теперь они проводили вместе намного больше времени. Почти ежедневные занятия-тренировки, а еще совместные миссии… Хината была рада, что Итачи с ней занимается. Итачи был рад, что Хината стала его ученицей.
- Итачи-сан, вы можете научить меня гендзюцу? – попросила однажды она.
Итачи удивился этой просьбе. Насколько он знал, гендзюцу в клане Хьюга не практиковались.
- Конечно. Но это сложно.
- Я готова к любым трудностям.
- Что ж, это похвально. Если вы не будете против, то начнем с самой примитивной техники. Она называется «Шибари», или «Связывание». Ее суть состоит в том, чтобы обездвижить противника, блокировав его мозг. Возьмите меня за руку, Хината-сан.
- Взять Вас за руку? – переспросила та, заикаясь.
- Да.
Хината посмотрела на протянутую ей руку, а затем робко взялась за пальцы Итачи. Он же в ответ с силой сжал ее ладонь.
- Отлично. Сейчас мы с вами находимся в физическом контакте, то есть вам будет проще воздействовать на мою систему чакры. Сконцентрируйтесь и попытайтесь обездвижить меня.
Хината напряглась и зажмурилась. Это было не так-то легко. Итачи был сильным шиноби, следовало догадаться, что его будет трудно подчинить.
- Хината-сан, так вы просто отправите всю свою чакру на ветер, - подал тот голос спустя некоторое время.
Она выдохнула.
- Я не могу.
- Можете, - с нажимом повторил он. – Попробуйте еще раз.
Хината сделала несколько глубоких вдохов.
- Хорошо.
Она вновь сконцентрировалась. Итачи видел, как по ее щеке скатилась маленькая капелька пота. Он чувствовал, что Хината все силы вкладывает в эту технику.
«В крови Хьюга нет предрасположенности к гендзюцу», - подумалось ему.
Внезапно Итачи понял, что не может пошевелить рукой, которую держала Хината. Он удивленно изогнул бровь. Насколько он знал, данная техника не имеет частичного воздействия – она либо парализует полностью, либо не парализует вообще. Но так, чтобы вывести из действа одну часть тела… С этим он столкнулся впервые.
Прежде, чем Итачи успел разобраться в причинах данного явления, Хината пошатнулась и отпустила его. Рука тут же ожила, а сам Итачи поспешил подхватить девушку.
- Вы израсходовали слишком много чакры, Хината-сан, на сегодня нам придется закончить. Но скажите, что вы только что сделали и как вам это удалось?
- Я… моя чакра должна была сковать вашу систему чакры, Итачи-сан, тем самым лишив вас возможности шевелиться, - промямлила она. Хината была на грани потери сознания.
Итачи хмыкнул. Ему хотелось поговорить об этом с ней, но он понимал, что Хината сейчас в полуобморочном состоянии. Нужно было донести ее до дома.
Он подхватил Хинату на руки и не спеша направился прочь с полигона.
- Итачи-сан… - лепетала она, - я и сама могу добраться…
- Не можете, Хината-сан, - отрезал тот. – И не спорьте.
Хината расплылась в глупой, но счастливой улыбке, а затем отключилась.
На следующий день они вновь тренировались. Итачи объяснил своей ученице, что и каким образом ей удалось совершить.
- Вы, можно сказать, разработали новую технику. Но она требует слишком много чакры на захват всей системы чакры противника, да и эффект того не стоит.
- Печально, - вздохнула та. – Значит, буду продолжать попытки.
- Хината-сан, - прервал ее Итачи, - вы должны понимать, что у вас нет предрасположенности к гендзюцу, вроде той, что есть у потомков моего клана или у Юхи Куренай. Это значит, что вам в два... нет, - в три раза будет сложнее освоить даже самую простую технику. Вы уверены, что хотите продолжать тренировки?
В светлых глазах Хинаты мелькнула тень сомнения, которая тут же растворилась в солнечных лучах. Она уверенно кивнула.
- Прошу вас, подумайте еще раз.
- Итачи-сан, пожалуйста, не нужно меня отговаривать. Я твердо решила, что хочу освоить эту технику. Когда я смогу довести ее до идеала, мы сможем перейти к другим. Давайте начнем тренировку?
- Хорошо. Я полагаюсь на ваше благоразумие.
Хината кивнула и несмело взяла Итачи за руку.
- Часть сути действия техники вы поняли, это хорошо. Но попытайтесь не блокировать чакру, а по системе чакры добраться до моего мозга.
- Я постараюсь.
Она закрыла глаза, сосредотачиваясь на своей технике. Итачи же принялся сжимать и разжимать кулак, чтобы Хината смогла понять, удалось ей осуществить захват или нет.
Итачи хотел, что бы она смогла освоить эту технику. Невольно он переживал за наперницу.
Тянулись напряженные минуты. Итачи почувствовал, как с его чакрой смешивается нечто инородное, затем тянется вверх. «Она делает успехи», - одобрительно подумал он, улыбнувшись. Но Хината отпустила его руку, так и не доведя технику до конца.
- Это и правда трудно, - наконец созналась она, опускаясь на корточки и переводя дыхание.
- Соберитесь с силами, Хината-сан. Вы можете. Я в вас верю.
Хината поняла, что не может его подвести.
Но техника в тот день ей так и не далась. Не далась и на следующий день, и через неделю… Практически месяц спустя Хинате наконец удалось подчинить себе разум Итачи. Ее ликованию не было предела: она смогла! У нее получилось!
Итачи тоже был очень рад за нее, хоть и не подавал виду. Радость у него была молчаливая, но искренняя. Только вернувшись домой, он с гордостью рассказал брату, что его ученица наконец смогла освоить технику, на что Саске только задумчиво хмыкнул.
Конечно, нужно было еще многое отработать: скорость, время действия, а потом перейти на зрительный контакт. Но это была их первая совместная победа, а значит, одна из самых значимых побед.
Постепенно их жизни начали сближаться. Итачи был в курсе многих дел клана Хьюга, даже тех, которые не особо афишировались за пределами клана. Хината в свою очередь многое знала о клане Учиха, хотя это была одна из наиболее болезненных для Итачи тем. «Но раз она передо мной раскрылась, я должен раскрыть ей хоть что-нибудь, что не имеет особой ценности, но несет какую-никакую информацию. Я не могу рассказать ей всё, и с ее стороны это большая глупасть...», - решил он для себя однажды и держался теперь этого решения. Он про себя корил Хинату за наивность - они ведь шиноби, и любая информация может стать оружием в умелых руках! Но вынужден был признать, что ему льстит ее доверие, хоть Учиха и понимал, что это неправильно.
Хината считала Итачи своим другом, пусть и продолжала обращаться к нему на «вы». Ее уважение к нему было безгранично.
Несмотря на то, что они теперь были учителем и ученицей, они не перестали быть напарниками, по-прежнему ходили на совместные миссии и сражались.
Хината делала успехи в гендзюцу. Совсем скоро она уже могла за долю секунды выполнить «Шибари», а потом научилась делать эту технику без физического контакта. Итачи нарадоваться не мог ее успехам.
Постепенно она начала использовать гендзюцу и в бою.
Но побочные эффекты никуда не делись. Хината тратила на них слишком много чакры и сил, из-за чего зачастую даже не могла самостоятельно встать на ноги. В полевых условиях это было очень опасно и рискованно.
Итачи знал, что в один прекрасный момент все пойдет не так. Знал, что Хината израсходует все силы, что он не успеет ей помочь или сам будет побежден. Чувство неизбежности окутало его, не давая вдохнуть полной грудью.
И как бы это ни было печально, но его опасения оправдались.

Миссия не предвещала ничего плохого. Задание «С»-ранга - подобные обычно поручают чунинам, а не джонинам. Шиноби-отшельники, ныне промышляющие грабежом и являющиеся главной целью миссии, уже были устранены. Хината успела вдохнуть полной грудью и деактивировать бьякуган. И тут же появилась подмога.
Новоприбывших разбойников было человек двадцать. И можно было сразу сказать, что они не лыком шиты, раз сумели скрыть свое присутствие от глаз Хинаты.
Она уже была выжата. Итачи еще не вступал в бой, а потому был полон сил.
- Бьякуган! – та вновь активировала свое додзюцу. Но напарник моментально осадил ее – было глупо тратить чакру еще и на это.
Хината фыркнула в ответ. Сражаться вслепую она не смогла бы.
Битва длилась недолго, но потрепать их успели знатно. Итачи сумел одолеть врагов, но был очень утомлен сражением. Хината пропала с поля боя.
Он нашел ее неподалеку. Выглядела она жалко: ее одежда была изодрана и разукрашена кровавыми пятнами, волосы опалены и растрепаны, лицо рассекала отвратительная царапина. Но самым пугающим было то, что она лежала с закрытыми глазами.
Итачи понял: ее ударной волной отшвырнуло к дереву. Он положил руку на запястье, пытаясь определить, есть у нее пульс.
Пульс был, но он был очень слабым. Итачи понял, что Хинате нужна срочная медицинская помощь.
До ближайшего населенного пункта был километр. Не оставалось ничего, кроме как взять Хинату на руки и перенести ее туда.
На середине пути она пришла в себя и принялась уговаривать Итачи направиться в Коноху, но тот был непреклонен. «Скорее ирьёнины доберутся до нас, чем мы до них», - говорил он ей, а Хината что-то невнятно лепетала в ответ.
«Слишком часто я ношу ее на руках в последнее время», - подумалось ему.
Населенный пункт оказался жалкой деревенькой из трех десятков домой, двух магазинов и одной убогой гостиницы.
«Гостиница так гостиница».
Администратор, видя форму шиноби, не задал ни единого вопроса, почему девушка находится в бессознательном состоянии, только молча зарегистрировал их и выдал ключи от номера, пожелав приятного времяпровождения.
Итачи, войдя в выделенную комнату, тут же аккуратно уложил Хинату на кровать и бросился отправлять в Коноху просьбу о высылке помощи. Позже его посетила мысль, что нужно обработать ее раны.
Он и сам буквально валился с ног от усталости, но держался ради нее. Поэтому, проглотив положенную порцию таблеток, Итачи занялся делом.
Перво-наперво он стянул с Хинаты уничтоженный джонинский жилет. Нужно было бы снять еще и водолазку, но стаскивать одежду (верхняя не в счет) с ничего не подозревающей девушки казалось аморальным.
- Это нужно, нужно, нужно… - бубнил он самому себе под нос, после чего все-таки снял с нее кофту. Та что-то пробормотала, не раскрывая глаз.
Итачи поднял Хинату с кровати и понес в ванную комнату. Для двоих там было слишком тесно, он быстро уложил напарницу в ванну и включил душ, направив водные струи на ее тело. Штаны и ботинки он так и не снял с нее – спасибо, хватило верха.
Стекающая с туловища Хинаты вода моментально окрашивалась в какой-то коричнево-бурый цвет.
Капли, падающие с ее волос, имели наиболее выраженный красный цвет. «Нужно промыть ей голову», - подумал Итачи.
Для того, чтобы сделать это, нужно было снять протектор, который та уже довольно давно носила на лбу.
Итачи быстро развязал узелок, благодаря которому бандана держалась, и отложил ее на полочку.
Его взгляду открылось ужасное.
На лбу у Хинаты красовалась печать побочной ветви клана Хьюга.
Итачи даже не успел понять, откуда у нее могла появиться эта печать. Почему? Ресницы девушки задрожали и она раскрыла глаза.
- Итачи-сан? – произнесла та, щурясь и пытаясь разглядеть, кто перед ней стоит.
- Да, - спокойно сказал тот.
- Что случилось? Где мы?
- Мы в гостинице неподалеку от места битвы. Вам нужно обработать раны, Хината-сан.
- Можно ли… попросить вас помочь? – та залилась краской. Она и правда была не в состоянии двигаться сейчас. Тело не слушалось ее, а голова была налита свинцом.
- Конечно.
Итачи помог Хинате раздеться, оставив только нижнее белье, помог отмыть грязь и запекшуюся кровь, помог вымыть волосы и отрезать сожженную их часть.
Он готовился задать главный вопрос.
И только тогда, когда он уже помогал Хинате выбраться из ванной и завернуться в белоснежное полотенце, он решился.
- Хината-сан, откуда у вас печать?
Та смутилась, прижав ладонь ко лбу, словно пытаясь скрыть позорную метку. Печальная улыбка озарила ее лицо.
- Долгая история. Расскажу в другой раз. Я… я плохо вижу. Все плывет перед глазами.
Итачи понимающе кивнул, а затем повел ее в спальню и аккуратно уложил в постель.
- Отдыхайте, Хината-сан. Вы заслужили.
- Да… надо бы… - лепетала она уже почти сквозь сон. – Скоро смотрины… и будет плохо, если я не высплюсь.
Слух Итачи зацепился за слово «смотрины». Прошло минут десять, прежде чем он понял, что под этим имелось ввиду.
Смотрины – древняя традиция клана Хьюга, когда в имение клана приходили молодые люди, желающие попросить руки и сердца у девушек из побочной ветви. Часто под словами «молодые люди» подразумевались старики-феодалы, желающие заполучить не только верную спутницу жизни, но еще и талантливую куноичи в свое окружение.
Это означло, что Хинату скоро выдадут замуж.
Итачи не мог сказать, нравилось ему это или нет. С одной стороны, она должна быть вроде как счастлива в браке, родить детей и стать еще счастливее, с другой – она должна будет подать заявление об отставке, подвергнуться пренеприятнейшей процедуре обработки мозгов и отправиться в другой город, а то и страну. У Итачи не будет больше ученицы, верной напарницы и просто хорошего друга. Даже если они когда-нибудь встретятся – едва ли она вспомнит о былых отношениях.
Итачи взглянул еще раз на спящую Хинату. Та во сне выглядела такой умиротворенной и милой, спокойной и счастливой, что сердце начало ныть. Он выпил еще одну порцию таблеток, лег и закрыл глаза, намереваясь уснуть.
Итачи знал, что ему нужно сделать.

На следующий день к ним прибыл отряд из Конохи. Ирьенины помогли поставить Хинату на ноги и подлечили Итачи. Но зрение к Хинате так и не вернулось, в связи с чем было принято решение не медля отправляться обратно в деревню.
Итачи и Хинату тут же отправили на обследование. Только если он мог уже вечером вернуться домой под наблюдение родни, то Хинату положили на продолжительное лечение. Итачи решил навестить ее.
- Как Вы себя чувствуете, Хината-сан? – спросил он, войдя в палату.
- Итачи-сан? Спасибо, уже лучше, - та натянуто улыбнулась.
- Я хотел спросить… Вы упоминали что-то о смотринах клана Хьюга. Когда они будут проходить?
- Через две недели. А что?
- Ничего. Праздное любопытство. А вы в них тоже принимаете участие?
- Да, - улыбка исчезла с ее лица. – Найду мужа…
Еще некоторое время они провели за разговорами, ибо тем было много. Уже под вечер Итачи покинул больницу и направился прямиком к имению клана Хьюга.
Возможности встретиться с Хиаши он добился поразительно быстро.
- Чем могу быть полезен, Итачи-сан? – поприветствовал он его хмурым взглядом.
- Здравствуйте, Хиаши-сама. У меня есть к Вам один чрезвычайно важный разговор.
- Какой же? – тот удивленно изогнул бровь, старательно изображая заинтересованность.
- Понимаете ли… Я хочу попросить у Вас руки вашей дочери.
Хиаши опешил. Он был удивлен, немного напуган, поражен и даже шокирован.
- Хиаши-сама? – деликатно позвал Итачи, понимая, что молчание затянулось.
Он откашлялся, прежде чем начать свою речь.
- Итачи-сан, я отношусь к Вам в частности и к клану Учиха в целом с великим уважением. Но, полагаю, Вы должны понимать, что Ваша просьба была для меня несколько неожиданной. На данный момент я не могу ответить Вам ни отказом, ни согласием. Прошу Вас дать мне день на раздумья.
- Конечно, Хиаши-сама, - Итачи встал из-за стола. – Я приду к Вам завтра в пять. Спасибо, что уделили мне время.
- Не за что.
Итачи вышел из кабинета Хиаши. В душе зародилась надежда на нечто лучшее. Даже если он придется не по нраву Хинате, если они не сойдутся характерами – они всегда смогут развестись. Тогда уже никто не станет заставлять Хинату искать нового мужа и устраивать новую семью. Она будет вольна поступать так, как заблагорассудится ей.
Домой он решил не идти. Всю ночь Итачи сидел около кровати Хинаты, глотая таблетки и шепча ей на ухо одобрительные слова.
Когда она проснулась, то была удивлена.
- Итачи-сан? Вы просидели здесь всю ночь?
- Нет, - покривил он душой. – Просто пришел раньше.
- Ясно.
- Как ваши глаза?
- Несколько лучше, но я все еще плохо вижу. Врачи говорят, что зрение должно вернуться.
- Это хорошо. Хината-сан, я хотел спросить у вас, как вы, все-таки, получили печать побочной ветви?
- Откуда вы знаете? – вспыхнула она.
- В ночь после сражения видел. Вы обещали рассказать.
- Хм… - та нахмурилась, и Итачи отметил, что Хината очень похожа на своего отца. – Если обещала, то… никакой тайны в этом и нет. После того, как главой клана стала Ханаби, я автоматически стала представителем побочной ветви. И получила печать. И все.
- Неужели отец не пощадил вас?
- Нет, - кривая печальная улыбка исказила ее губы. – Ему, наверное, только в радость было.
- Он любит Вас, Хината-сан.
- Хочется… верить. Но я не могу. Если бы любил, не пытался выдать бы замуж.
- Он делает это ради вашего блага.
- Если бы он хотел сделать что-то ради моего блага, он бы спросил сначала, хочу я этого или нет. Для девушки нет ничего страшнее, чем навязанный муж. А теперь, прошу, давайте закроем эту тему.
- Как скажете.
Еще некоторое время Итачи посидел у Хинаты, затем отправился гулять по Конохе. Только Хинату он мысленно так и не отпустил. Все его размышления вращались вокруг нее, не желая отступать ни на йоту.
«И когда я успел так быстро к ней привязаться?», - подумал он.
Когда часы показали «пять», Итачи направился к Хиаши. Сейчас должны были решиться сразу две судьбы: его и Хинаты.

- Рад видеть Вас в добром здравии, Итачи-сан, - поприветствовал Хиаши гостя, не отрываясь от бумаг.
- Взаимно, - ответил Итачи.
На некоторое время воцарилась тишина.
- Я долго думал о вашей… хм… просьбе, - Хиаши наконец поднял взгляд. – Она, на самом деле, достаточно заманчива. Да и мне, признаться, хотелось бы, чтобы Хината вышла замуж по собственному решению, а не чужому настоянию. Но, Итачи-сан, не всегда все идет так, как хотим мы. Клан Учиха – один из самых сильных в Конохе и, быть может, в целом мире. Так же, как и клан Хьюга, клан Учиха обладает уникальным додзюцу. Понимаете, к чему я клоню? Я клоню к наследникам. Так или иначе, дети – неизбежный аспект брака, и рано или поздно, но Хината принесет мне внука. Смешение кровей Хьюга и Учиха может повести к необратимым последствиям. Как знать, может, у вас родится ребенок додзюцу?
- Ваши опасения мне ясны, Хиаши-сама, но я прошу перейти к делу.
- Хм… Если говорить кратко, то я вынужден отказать Вам. Ребенок с дефектом станет черным пятном на репутации клана Хьюга, а шансы на его появление слишком высоки, чтобы рисковать.
- Спасибо, что уделили мне время, - оборвал его Итачи и вышел из кабинета, не попрощавшись.
Злость переполняла его, но на лице играла привычная безмятежная улыбка.
«Наверное, еще можно что-нибудь придумать», - напряженно размышлял он. Впервые в жизни Итачи действительно был готов сражаться до последней капли крови.
Первым делом он помчался к Хинате в больницу. Та была на каких-то процедурах, а потому он долгих сорок пять минут дожидался ее в коридоре. После он долго упрашивал медсестер отпустить пациентку в прибольничный сад на прогулку под его ответственность. Те долго ломались, но Хинату, в конце концов, выпустили.
Около получаса Итачи и Хината бродили в тени деревьев молча.
- Хината-сан, я должен сказать вам кое-что важное. Сейчас не время и не место, я пойму, если вы меня осудите, но я чувствую, что я должен. Прошу вас отнестись к этому с полной серьезностью.
- Я слушаю, Итачи-сан.
- Хината-сан, я люблю вас.
Та замерла, услышав признание в чувствах. Итачи склонился к ее лицу, а затем осторожно накрыл ее губы своими губами. Сердце затопило счастье.
Он видел, что и Хината счастливо улыбается.

Через два месяца Итачи пришел на свадьбу Хинаты.
На ее лице счастливой улыбки не было. И с тех пор он больше не видел, чтобы она улыбалась.
Еще некоторое время спустя у него появился новый напарник, тоже из клана Хьюга.
И только тогда Итачи понял, что Хината была особенной. И еще ни о чем он не жалел так сильно, как он жалел о том, что не разглядел этого сразу.

@темы: Летний фестиваль 2013: лотерея первых персонажей, Fanfiction

---

Работа №2

[Naruto Festival]

Название: Жара и табак.
Персонажи: Шикамару/Ино, Наруто/Хината,Чоджи/Аяме, Саюри(ОЖП)
Тип: гет
Рейтинг: PG-13
Жанр: повседневность, недоромантика, пост-каннон.
Количество слов: 2107(включая сноски)
Дисклеймер: Масаси Кисимото
Вытянутый персонаж: Яманака Ино
Саммари: - Яманака, ты самая проблематичная женщина, которую я когда-либо знал.
- Проблематичней Темари?
- Раз в десять.
- Неужто, ты знал так много женщин?(с)
Авторские примечания:Название выссосано из пальца. Я не умею их давать.
Размещение: с разрешения автора

Фанфик был написан на Летний фестиваль

Ино было страшно. Ну, как страшно: при всей внешней гордости и внутреннем спокойствии, коленки всё равно подгибались. А ещё кимоно на плечах казалось чудовищно тяжёлым. Уж лучше б на миссию, в привычной короткой юбке, чтоб без спиц в волосах, зато с пьянящим азартом в груди.
- Яманака-сама, всё в порядке? – спросила горничная, помогающая завязывать пояс. Голос её дрожал. Куноичи нахмурилась – она была уверена, что ничем не выдавала своего напряжения – и заметила, что сжала руку в кулак так, что костяшки пальцев побелели.
Медленный вдох.
Шумный выдох.
- Да, Саюри, не беспокойся, - ладонь была расслабленна. – Можешь открыть окно?
Саюри бросилась выполнять просьбу.
Ино вздохнула – она не привыкла к слугам. Однако, не без хитрых тактико-политических махинаций главы Нара, три союзных клана теперь стояли наравне с Хьюга, поэтому несколько служанок в доме были, для статуса.
Собственно, в этих самых Хьюга и было дело, так как если Нара, Яманака и Акимичи с незапамятных времён были соединены дружескими узами, то обладатели знаменитых доджитсу – что шарингана, что бьякугана – держались более обособленно, находясь в своих маленьких семейных мирках.
Но теперь в Конохе не было места шарингану, зато клан Хьюга управлялся ласковой рукой Хинаты; Хиаши ни за что не допустил бы каких-либо договоров с другими.
Только Хиаши теперь ничего не решал.
- Ох, Яманака-сама, у вас макияж смазался.
«Это всё жара...» - рассеянно подумала Ино и, отобрав у Саюри кисти, начала сама всё поправлять, попутно вспоминая, как училась носить неудобную громоздкую одежду и наносить традиционный рисунок на лицо. Тогда было страшно весело, Чоджи покатывался со смеху, а Шикамару, с каждой неудачной попыткой, бледнел всё больше и под конец бухнулся на колени и в пространство поблагодарил неизвестно кого за то, что он не женщина.
В дверь постучали.
- Сюда нельзя, - неожиданно строго сказала Саюри.
- Открыто, - отмахнулась Яманака и, хмурясь, глянула на горничную через зеркало. Та пристыжено потупилась и пролепетала какие-то извинения за своеволие, а в зазеркалье открылась дверь.
- Не помешаю? – Шикамару зевнул, разрушая свою напускную тактичность.
Ино щёлкнула языком, Саюри вылетела вон. Нара стрельнул взглядом ей вслед.
- Хорошенькая, - прокомментировал он. – Только уж больно энергичная. Это проблематично...
И непонятно, что Шикамару считает проблематичным: энергичную служанку, всю эту кутерьму, главенство над кланом, предстоящую сумбурную церемонию, тот факт, что он всё ещё шиноби, периодические жалобы Чоджи на сложности жизни с беременной женой, нечто абстрактное и космическое или же всё сразу.
- Да, энергичная, - согласилась Яманака и отключилась.

Проснулась Ино резко и неприятно, даже во сне уловив запах табачного дыма мешающийся с нашатырём.
- Ты потеряла сознание, - любезно сообщил Шикамару.
Женщина нехотя открыла глаза и скосила взгляд влево: Нара, сидя на краю её футона, неторопливо раскуривал трубку, по-старинке, спичками. С какого возраста трубка сменила сигареты, она уж и не помнила.
- Сколько времени я спала?
- Хм... – мужчина задумчиво поскрёб темнеющую на смуглых щеках щетину. – Ну, с учётом твоего состояние, которое является предсказуемым последствием нервотрёпки последних дней, диеты и тараканов в твоей голове, то, чтобы полностью восстановиться и прийти в себя, тебе потребовалось бы часа три...
- Нара!!! – Ино резко села, голова в буквальном смысле шла крутом от резкого движения.
Яманака недобро прищурилась на бывшего сокомандника; Шикамару и бровью не повёл.
- Я решил разбудить тебя через три минуты, - он жадно затянулся. – Мне было скучно ждать.
- И лень.
- И лень, - согласный кивок.
Ино вздохнула и мотнула головой, сгоняя с лица невидимую, но всё равно отвратительную липкую паутину. Тонкий дымок струился вдоль солнечных лучей, мешаясь с плавающими в воздухе крохотными пылинками, и устремлялся в знойный июль.
Яманака наскоро ощупала себя: не хватало ещё, чтобы какой-нибудь из слоёв ткани сместился куда-то не туда или же развязался неприметный узелок. Такие узелки обычно несущие.
В сложной причёске не хватало одной спицы; золотой отблеск желтоватого металла блеснул в ладони Шикамару.
- Она сама выпала, - очень убедительно сказал он. Ино усмехнулась и протянула руку за украшением.
Нара аккуратно отложил трубку и подобрался к ней вплотную. Женщина приняла его игру и, сев на колени и расправив складки на расшитом голубыми нитями подоле, приняла позу торжественного ожидания.
Когда запах табака усилился вдвое, Яманака закрыла глаза, напоследок подметив, что Шикамару держит спицу как сенбон. Тёплое дыхание щекотнуло губы; мужчина бережно вернул украшение на его законное место.
- Туда? – буркнул он.
- Чуть левее. Ай, не царапай.
- Не корчь из себя неженку.
- Девушки – нежные существа.
- Ты не нежная, ты мегера, - беззлобно отозвался он на её заявление, однако в голосе не было слышно привычной дружеской насмешки. – Но красивая.
Ино уловила более тонкие запахи: лёгкого терпкого пота от летней жары, оружейной смазки, шампуневой хвои, мускуса... Её ладонь легла на его щёку, и жёсткие волоски щекотнули руку; Яманака приподняла веки. Глаза Шикамару горели бешенным колдовским огнём и от того казались гораздо темнее, чем на самом деле.
- Ты б хоть побрился – торжественное мероприятие, знаешь ли, – негромко произнесла Яманака и погладила его по скуле.
- Успеется ещё... – выдохнул Нара и накрыл её губы своими, сухими и потрескавшимися. А ещё – горькими, но это от курения.
Наверное, они оба давно этого хотели. Возможно, ещё с того самого момента, как на какой-то миссии дрыхли в одном спальнике нос к носу, греясь, пока Чоджи, зевая, сидел на стрёме, а Асума-сенсей ушёл патрулировать периметр. А может, это вышло спонтанно.
Целовался Шикамару жёстко, отчаянно, но, несомненно, хорошо; прикусывал, оттягивал, облизывал, посасывал, торопливо, сбито... И где, спрашивается, научился? Когда он с низким стоном, не растягивая, углубил поцелуй, у Ино вновь начала кружиться голова, и, чтобы не потерять равновесия, она обхватила его одной рукой за шею, другой клещами вцепившись в крепкое плечо. Лёгкая ткань косодэ не могла изолировать ни жар его тела, ни проходящую по нему крупную дрожь.
Нара крепко прижимал её к себе. Сорвавшись, он иногда отрывался от её губ, чтобы припасть к шее, царапая щетиной нежную кожу, коротко поцеловать скулу; Яманака, подставляясь, запрокидывала голову назад, цеплялась за его спину, оглаживая бугрящиеся под кожей мышцы, и неслышно всхлипывала, судорожно дёргая завязку у него на затылке, желая растрепать жёсткие волосы и зарыться в них пальцами.
В тот момент, когда Шикамару повалил её на спину, мир на пару мгновений померк. Всё перемешалось, кислород отказывался поступать в лёгкие, остались только жадные руки, хаотично шарящие по её телу через толстый слой ткани. А потом – раз! – и оборвалось, так же внезапно, как и началось. Нара прервал затянувшийся поцелуй с дурацким чмоканьем, на секунду застыл, прерывисто дыша и не открывая глаз, и резко отстранился. Полежав ещё чуть-чуть, Ино тоже поднялась.
Причёска была безнадёжно испорчена, на припухших губах не было помады.
Надо б нанести, а волосы придётся просто распустить. А спицы-сенбоны она в пояс сунет.
Завязывая волосы в хвост, Шикамару глухо сказал:
- В «Ино-Шика-Чо» не должно быть женщин.
В распахнутых полах его кимоно виднелась тёмная сетка майки. Яманака пожала плечами. Ей было душно, не хотелось никуда идти, и она впервые в жизни почувствовала ненависть к своей фамилии.
Но «Ино-Шика-Чо» будут неизменны.

Стоя на высоких окобо*, Ино хотелось прибить Шикамару, который стоял неподалёку, невозмутимо покуривал, покачиваясь с носка на пятку в кожаных варадзи**, и представлял из себя наглядный образец ленивой сволочи, которой, по сути, и являлся.
Кто-то шепнул на ухо:
- Глава Хьюга падала в обморок три раза подряд.
От зноя звенело в ушах. Смотря на лёгкие одежды сильной половины человечества, Ино хотелось родиться мужчиной.
Вдруг гул голосов затих. Из раздвижных дверей напротив вышло воплощение красоты ночи; казалось, будто Бог Луны смотрит на людей непроницаемо-серыми глазами смертной женщины. Это впечатление было настолько сильным, что в воздухе чудилась вечерняя прохлада, а глава Хьюга выглядела крайне неуместно, находясь на улице в середине дня, однако, тёмноволосая женщина как бы случайно находилась в тени. Послышался множащийся вздох восхищения, а Яманака даже издалека увидела, как Хината чуть покраснела.
Чьи-то руки подтолкнули в спину, и Ино раздражённо отмахнулась.
Главное – не навернуться в неудобной обуви и не жмуриться на льющийся с небес солнечный свет; глава Яманака прекрасно знала, как ярко может ткань её кимоно отражать лучи, преломлять их, переливаясь и сияя.
Повторное аханье придало её подчёркнуто-вежливой улыбке заслуженного самодовольства, и Ино не отказала себе в удовольствии переглянуться с Хинатой. В конце концов, они не соперницы, слишком разные, как день и ночь.
Брюнетка тёпло глянула в ответ, пряча нижнюю половину лица за серпом веера.

Смертоубийство близилось – ещё чуть-чуть, и глава Яманака убьёт всех присутствующих и пойдёт пить холодный чай. Возможно, с Хинатой. Впрочем, Хьюга, вышколенная отцом, держалась лучше: маска холодной доброжелательности как легла на лицо, когда стало ясно, что толпа не разбредётся просто так, так и намертво прилипла, да и веер был не лишним: Хината могла не только прикрыться им во время разговора с каким-то потным мужланом из дальней полузабытой ветви, неприязненно кривя губы за натянутой тканью, но и обмахиваться.
У Ино же такой приятной возможности не было. В висках молоточками стучала кровь.
Всю высокопарную чушь разбавил лишь визит Хокаге: тот ворвался ярким вихрем, поглядел, что твориться в его родной деревне, и, ухватив Хинату за плечи и крепко её поцеловав, смылся под гогот толпы. Внезапно оказавшийся под боком подвыпивший Чоджи вслух оценил своеобразный, но действенный способ разбавить напряжение между людьми и высказался, что неплохо бы было это перенести в политическую сферу и что Казекаге-сама оценил бы.
Однако близился вечер, удлиняющиеся тени напомнили о дневном инциденте с ошалевшим от нахлынувшей страсти Шикамару. Толпа сузилась до компании близких друзей и знакомых.
Внезапно тени обвили ноги и потянулись вверх, обхватывая за пояс; Яманака успела напрячься, но быстро расслабилась, вверяя себя технике.
Через минуту женщина оказалась на крыше – как же, оказывается, странно, когда тебя переносят столь странным образом. А ведь на войне Шикамару кучу раненных так перетаскал.
- Привет.
- Привет.
- Дурацкая у тебя обувь.
- Спасибо.
Ино соскользнула с шатких окобо и швырнула их в сад.
- Не убила никого? – Нара, набивая трубку, растёр между пальцами пару листьев табака.
- Наверное, нет, - Ино уселась рядом и стянула носки. – Хорошо тут...
А ведь и вправду хорошо: приятный ветерок обдувал лицо, унося усталость скучного дня, где-то застрекотали цикады, а подсвеченные закатом облака приобрели оттенок клубники со сливками.
- Яманака, ты самая проблематичная женщина, которую я когда-либо знал.
- Проблематичней Темари?
- Раз в десять.
- Неужто, ты знал так много женщин?
Шикамару выдохнул тугую струю дыма. Кажется, он слегка нервничал, и кошачья шкодливость Ино только усугубляла ситуацию.
Яманака мысленно себя похвалила. Мужчина продолжал неторопливо курить.
- Ты как-то говорила, что ненавидишь запах табака, - заметил Шикамару, перевернул трубку, щёлкнул по ней ногтём, вытряхивая пепел и пару не прогоревших листьев.
- Ага, говорила, - Яманака облизнула пересохшие губы и, наконец, придумала, как заставить дурака-Нара считать её менее проблематичной. Хотя и не понятно, зачем. – Давай целоваться.
Нара молча убрал трубку в футляр.
Целовались долго и лениво, вдумчиво. Покоящаяся на талии широкая ладонь создавала приятное ощущение уюта. Запах табака переродился в нечто качественно новое: он приобрёл вкус и вконец смешался с пряным теплом тела Шикамару.
- А ещё будет куча других сложностей... – сказал Нара, будто завершая недосказанную ранее мысль.
- Ну да, - легко согласилась Ино, вытягивая ноги. – Например, ты так и не побрился.
- А оно очень надо? – откинувшись ей на колени, он добавил, - К тому же, таким образом мы нарушаем традиции.
- Не думаю, что Чоджи будет против, - женщина сыто улыбнулась. – Если что, щетина тебе идет.
Шикамару не ответил и закрыл глаза.
- Ну, Аяме, милая, честно слово – на меня с крыши упали сандалии, - донёсся откуда-то снизу заискивающий голос Чоджи. – Тяжёлые, заразы...
Несмотря на то, что у Чоджи заплетался язык от выпитого, Яманака подскочила, а Шикамару распахнул глаза, и на его лице появилось непередаваемое никакими словами выражение удивления, панического страха и желания не палиться перед госпожой Акимичи. С последним Ино согласилась без лишних разговоров.
Поэтому оба, не сговариваясь, понизили голос до тихого шёпота. Хотя за лязгом оружия, парными воплями – если Аяме насыщала свои реплики праведным гневом обиженной жены на пятом месяце беременности, то Чоджи просто орал – и громким хрустом веток, их вряд ли бы кто-то услышал.
- Как он только мог на ней жениться? – тоскливо вопросил Нара. Его натура холостяка чуяла неминуемую, хоть и временную потерю друга детства и остальной жизни.
- Кто ж знал, что она из АНБУ? – Ино стала поглаживать его по волосам; мужчина, жмурясь, потянулся за ускользающей рукой.
- Те, кто не ел в Ичираку. Именно там она за всеми и следила, странно, что под настоящим именем. Ещё хозяин ресторанчика.
- Тогда Анко-сан.
- И Асума с Куренай.
- Нет, Куренай-сан заходила.
- Сай?
- М...действительно. А кто ещё?
- Ты тоже не ела в Ичираку.
Яманака задумчиво приложила палец к губам, и вдруг звонко расхохоталась, вспомнив, как Аяме практически умоляла её никому ничего не рассказывать.
Шикамару фыркнул и вновь смежил веки. В сгущающихся сумерках мужчина казался спящим.
А Ино попыталась вспомнить, как давно они, поначалу ради шутки, стали звать друг друга по фамилиям, да так и не смогла.

*Окобо – сандалии с высокой платформой и скошенным носом. Средняя высота окобо достигала 14 сантиметров, но были и окобо повыше.
**Варадзи – смотрите аниме «Блич» и пяльтесь на варадзи, соломенные.

@темы: Летний фестиваль 2013: лотерея первых персонажей, Fanfiction

---

Работа №1

[Naruto Festival]

Название: Луна сегодня чрезвычайно яркая.
Персонажи: Какаши, Гай, Анко, Ирука, Асума, Куранай; намёками - Анко/Ирука, Асума/Куренай
Тип: джен
Рейтинг: PG-13
Жанр: повседневность.
Количество слов: 1048
Дисклеймер: Масаси Кисимото
Вытянутый персонаж: Майто Гай
Саммари: Луна была чрезвычайно яркой, а ночь – холодной.(с)
Авторские примечания: жанр... это мой бич. но я надеюсь, что верно указала.
Размещение: не разрешаю брать/с разрешения автора/ разрешаю всем

Фанфик был написан на Летний фестиваль

Был Гай, было саке, много саке, и ещё не известно, оттеняло ли второе первое. Ещё были парочка пьяных джонинов, но ещё не настолько пьяных, чтобы начинать громить деревню, как это было года три назад; в их число входили Асума, занимавший одну треть пространства дивана, Куренай, по-королевски растянувшаяся на оставшихся двух третях, сам Какаши, непонятно как затесавшаяся в их компанию Анко, ну и, конечно же, Ирука, которого наконец-таки повысили.
Собственно, обмывать и собрались. Так сказать, в семейном узком кругу.
Правда, их не объединяло ничего такого, чтобы обозвать кружок «семейным», разве что Асуму и Куренай связывало нечто большее, чем знакомство или взаимная дружеская симпатия. Котзумы как-то нашептали зловещее предсказание, что у этих двоих будет всё серьёзно, но что на самом деле творится в головах этих двоих, не знал никто.
Но чёрт с ними: Куренай слишком вежлива и чисто по-женски любопытна, чтобы, предварительно постучавшись, не заглянуть на огонёк, а Асума последнее время подозрительно охотно потакает её желаниям. Так что эти двое не в счёт.
Какаши рассеянно поскрёб щетину, неприятно впивающуюся в маску. На глаза попалась Анко, которая всё никак не могла стянуть с волос Ируки завязку. Наверное, она считала, что без неё Умино будет выглядеть мило; был у неё такой малость забавный и неожиданный пунктик на милые вещи. Особенно на мечтательно-хмельно улыбающихся учителей - поправочка, бывших учителей – Академии.
Какаши почесал другую щёку и задумался: а они хоть знакомы? Впрочем, не важно – Митараши вот-вот повиснет на нём, так что познакомятся.
Нескольких участников пьянки Хатаке тоже не знал.
Наверное, если б не Гай, никто б и не пришёл. Но Майто твёрдо решил, что становление джонином – это чертовски важное событие, которое непременно нужно отметить. А если уж Майто что-то твёрдо решил...
Кстати, о.
- Пс-с-с, Какаши...
Хатаке поморщился. От Гая несло перегаром, к тому же, он злостно нарушал камерность его уединения в толпе.
А ещё от его извечного костюма немного пахло хозяйственным пылом, а от тела – кровью вперемешку с еле заметным запахом пота. Что-что, а запахи Хатаке различает не хуже любого Инудзука, поэтому, когда Майто под шумок тянет его к выходу, не сопротивляется, попутно вспоминая, что Гай вернулся с миссии только сегодня утром.
Одиночка, ранг A.
Все джонины неплохо умеют убивать.
Поэтому Какаши и не сопротивляется.
Майто всё же пьян, и, видимо, поэтому он предпочёл рухнуть из небольшого окна в конце коридора, чем в темноте сражаться со ступеньками. Тихую округу пронзил вопль, однако, Хатаке только равнодушно хмыкнул и перекинул ногу через подоконник: всего второй этаж, не расшибётся.
Луна была чрезвычайно яркой, а ночь – холодной.
Гай обнаружился быстро. Он лежал на чём-то, напоминающем пышный розовый куст, незнамо как оказавшийся под окнами общежития, и множество мелких иголок, которые просто обязаны были впиваться ему в задницу, не тревожили его сон. Майто даже храпел.
- Ну надо же... – меланхолично протянул Какаши, пошарился по карманам в поисках книжки и, обнаружив, что забыл её наверху, с досады от души ткнул Гая носком ноги под рёбра. В ответ тот дёрнулся, сдавленно булькнул и проснулся.
- А, это ты... – непривычно тихо сказал он, поднимаясь.
- Ага, я, - Хатаке, не зная, куда деть свободные руки, сунул их в карманы и поковырял пальцем дыру в одном их них. – Что хотел?
Майто как-то затравленно оглянулся, будто ожидая, что кто-то будет подслушивать. Или подсматривать.
И вперил в Какаши жутковатый в своей серьёзности взгляд из-под густых валиков бровей:
- Пройдёмся?
Хатаке прислушался к доносящимся из дома звукам возни. Хотя, не душным хмельным парам противоборствовать с послезакатным воздухом. К тому же, Какаши вдруг почувствовал острую потребность протрезветь.
- Пройдёмся.

Камни кончились. Кидаться со скалы Хокаге - с кромки волос надо лбом Первого, у него очень удобная голова – было уже нечем, поэтому короткое, идиотское, как и все остальные, соревнование по дальности броска завершилось само собой. Какаши не покидало странное ощущение, и лишь минуты через четыре он понял, что в этот раз Гай даже не думал вести счёт, хотя в запале Майто был самым обычным, «дневным». Разве что молчал.
Странно.
Или же наоборот – объяснимо.
Луна теперь была прямо напротив них, она не слепила, но заливала их холодным обволакивающим светом, Хатаке нежился в белых лучах и жмурился так, как порой коты – на солнце. Где-то внизу Коноха потонула в чернильном море и исчезла, оставив в напоминание только редкие окна-светлячки да разбросанные по основным улицам фонари.
- Что бы ты сделал, если бы один из твоих учеников умер?
Голос Гая звучал глухо и незнакомо. Какаши вспомнил подростковые годы: ломающийся голос Майто после первой полностью проваленной миссии звучал тогда примерно так же. Так же память выдала справку: четыре дня назад, Неджи, бессмысленна попытка возвращения Саске, Цунаде, операция, Неджи.
Неджи. Не Ли, который почти как сын холостяку-Гаю.
Тут другое.
А может просто Гай не был готов к почти смерти двух учеников сразу, и критическое состояние Хьюга просто пагубно повлияло на и без того расшатанные нервы Майто. О наличии этой расшатанности Какаши знал точно: последние несколько недель его жизни были тихими и спокойными.
- Только честно, - вдруг добавил Гай.
Ну, точно, как подросток.
Хатаке поглядел на лунный диск. Ладонь стала непроизвольно шарить по скале, силясь найти хотя бы осколок булыжника.
Наруто подавлен.
У Сакуры на лицо явные признаки депрессии, хотя тут он лезть не будет.
Саске ушёл в Отогакуре. Ну, или куда-то в том направлении.
Саске может убить Наруто, пока дурак Удзумаки будет пытаться его вернуть. Или же оба в пылу сражения заденут Сакуру, и девочка, по крайней мере, серьёзно пострадает.
Но других учеников, к сожалению или к счастью, у него и нет, и что-то подсказывало, что никогда и не будет. Наверное, всё же к счастью. И этих за глаза хватило.
Какаши пожал плечами:
- Понятия не имею.
Джонин предельно честен – он как-то никогда об этом не думал.
«Если зацикливаться – можно сойти с ума», - сказал Джирая, не так давно вновь объявившийся в Листе, когда Какаши не менее честно пожаловался учителю своего учителя на то, что наставник из него никудышный.
Правда, Хатаке ни за что не озвучит это Гаю. Завтра Майто, наверняка, станет прежним.
Прежний – равно обычный. А искренний или нет – это уж дело самого Гая.
Какаши всё ещё ожидал продолжения диалога, так как не ожидал, что столь явный уход от ответа может хоть кого-то устроить, не только упорного Гая. Однако, Майто этого хватило. Мужчина сверкнул белозубой улыбкой куда-то в темноту и сказал:
- Луна сегодня чрезвычайно яркая.
Будто по написанному прочитал.
Хатаке прищурился.
- Ага, - он чуть оттянул маску от лица, давая себе приток свежести. – Очень...
Где-то очень далеко панически вскрикнул Ирука.

@темы: Летний фестиваль 2013: лотерея первых персонажей, Fanfiction

---

Об оформлении работ и дате выкладки

[Naruto Festival]

Работы можно присылать на U-mail сообщества по 15 июля включительно, в теме сообщения указывая летний фестиваль.

UPD! Сроки сдачи работ продлеваются до 16 июля включительно.

Фанфик обязательно должен включать в себя следующую шапку:

<b>Название:</b>
<b>Автор:</b>
<b>Бета:</b>
<b>Пейринг | Персонажи:</b>
<b>Тип:</b>
<b>Рейтинг:</b>
<b>Жанр:</b>
<b>Количество слов:</b>
<b>Дисклеймер:</b>
<b>Вытянутый персонаж:</b>
<b>Саммари:</b>
<b>Авторские примечания:</b>
<b>Размещение:</b> не разрешаю брать/с разрешения автора/ разрешаю всем

<b>Фанфик был написан на Летний фестиваль</b>

Не забывайте использовать тэг CODE!

Обращаем ваше внимание на то, что ваш фанфик должен содержать как минимум 600 слов (именно слов, а не знаков!) (по статистике MS Word; on-line счетчик слов).

запись создана: 30.06.2013 в 11:08

@темы: административное, Летний фестиваль 2013: лотерея первых персонажей

---

Набор участников

[Naruto Festival]

Уважаемые читатели сообщества!

Администрация объявляет набор участников на Летний фестиваль.

<a href="http://naruto-festival.diary.ru/p188707260.htm"><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/2/3/9/2239621/78611380.png"></a>

Для желающих испытать удачу, устроена небольшая лотерея, в которой приведены персонажи из "Наруто". Вытянув номерок, Вам необходимо написать фанфик с лотерейным персонажем, а в остальном ни в чем себя не ограничивать!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40

Примечание: оффтопом взяты уже вытянутые номера.

Обращаем внимание на то, что каждый фанфик обязательно должен содержать как минимум 600 слов (именно слов, а не знаков!) (по статистике MS Word; on-line счетчик слов).

Работы принимаются до 15 июля включительно. Пост с правилами оформления работ будет опубликован позже.

запись создана: 03.06.2013 в 14:57

@темы: Летний фестиваль 2013: лотерея первых персонажей, набор участников

---

Награждение

[Naruto Festival]

Список авторов и их бет Майского фестиваля:

Работа №1 — Автор: Rana13 — Марионеточник
Работа №2 — Автор: Забуза-саныч, Бета: Бабушка Хай-Хай — Миссия
Работа №3 — Автор: Неуловимая Котя — Романс лопнувшей струны
Работа №4 — Автор: Renni-kun — История бумажного ангела
Работа №5 — Автор: blood.lust, Бета: R. Zaku — Ты никогда не увидишь свет
Работа №6 — Автор: [L]Мать Забвения[/L] — Дитя затмения

Победители:

<a href="http://naruto-festival.diary.ru/p188581376.htm"><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/2/3/9/2239621/78653437.png"></a>

<a href="http://naruto-festival.diary.ru/p188581652.htm"><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/2/3/9/2239621/78653439.png"></a>

<a href="http://naruto-festival.diary.ru/p188581635.htm"><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/2/3/9/2239621/78653441.png"></a>

<a href="http://naruto-festival.diary.ru/p188871495.htm"><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/2/3/9/2239621/78653452.png"></a>

От всей души поздравляем победителей и благодарим авторов за участие в Майском фестивале!

@темы: Майский фестиваль 2013: "битва деревень шиноби", награждение

---

Голосование за лучшие работы

[Naruto Festival]

Все работы выложены, теперь можно начинать голосование за лучшие работы Майского фестиваля.

Голосовать может любой пользователь diary.ru от своего имени, зарегистрированный до начала Майского фестиваля (до 27.04.2013), анонимные голоса будут удаляться. Не принимаются голоса от пользователей, у которых пустые профили и/или дневники. Авторы фанфиков также могут принять участие в голосовании, однако не имеют права голосовать за собственные работы.

Напоминаем, что беты не могут голосовать за фанфики, которые бетили.

Читателям нужно выбрать три лучших фанфика. Хотим обратить внимание, что важно проголосовать именно за три работы. В случае, если вы проголосуете, например, за две или четыре, ваш голос учитываться не будет. Выиграет фанфик, набравший большее число баллов.

Форма для голосования:

3 балла ― Работа №...
2 балла ― Работа №...
1 балл ― Работа №...

Голосование продлится с 01.06 по 07.06 включительно.
Голосовать можно только в комментариях к данному посту.

Имена авторов, их бет и гамм будут разглашены после окончания голосования и подведения итогов Фестиваля.

Работа №1 — Марионеточник (Канкуро, Яшамару, Кабуто, Чиё, Мифуне, Темари, Наруто, Гаара, упоминание Сасори и Орочимару, труп Ханзо; дарк; R)
Работа №2 — Миссия (Канкуро, Суйгецу, Забуза; G)
Работа №3 — Романс лопнувшей струны (Ао, Самуи, Атсуи; ангст, романтика; NC-17)
Работа №4 — История бумажного ангела (Конан Хаюми, Обито (Тоби); ангст; G)
Работа №5 — Ты никогда не увидишь свет (Саске, Сакура, Гаара, Наруто; ангст; дарк; PG-15)
Работа №6 — Дитя затмения (Баки/Хаку | Мэнма, Дейдара, Канкуро, Тэмари, Яшамару, Гаара, упоминается Четвертый Казекаге; экшн, романтика, ангст; R)

<a href="http://naruto-festival.diary.ru/p188581855.htm">Голосование за лучшие работы</a> на сообществе <b>Naruto Festival</b>

запись создана: 01.06.2013 в 00:21

@темы: голосование, Майский фестиваль 2013: "битва деревень шиноби"

---

Работа №6

[Naruto Festival]

Название: Дитя затмения
Персонажи: Баки/Хаку | Мэнма, Дейдара, Канкуро, Тэмари, Яшамару, Гаара, упоминается Четвертый Казекаге
Тип: Слэш
Рейтинг: от R
Жанр: Action, Romance, Angst
Количество слов: 1 972 слов
Дисклеймер: Они мне не принадлежат
Вытянутые персонажи: Баки, Хаку
Саммари: Реалии скрытых деревень, перенесенные в далекое будущее. Те же ниндзя, но с поправкой на технические возможности. История одного хакера, который казалось лишился всего
Авторские примечания: Автор попытался представить, каким стал Хаку после смерти Забузы... отсюда OOC. Автор сел на любимого альтернативного конька, потому что автор любит конон, но на расстоянии... отсюда AU. Это только первая глава большого фика, поэтому оно... БНиН - бредово, непонятно и не закончено
Размещение: с разрешения автора

Фанфик был написан на Майский фестиваль

Хаку…
«…Песок и Туман плохо сочетаются друг с другом. И ничего хорошего из их взаимодействия никогда не получится. Либо песок размякнет, станет грязно-серой кашей ила, на которую без дрожи и не взглянешь, либо превратиться в зыбучий»…
— И не надоело тебе смотреть эту ерунду? — говоривший приблизился вплотную к обращенному к инфо-панели креслу, наклонился, заглядывая через плечо.
— Ничуть, — сидящий был слишком красив для парня, что часто создавало неудобные ситуации, когда тот или иной новый знакомый был введен его внешностью в заблуждение. — Тебя послушать, так все, кроме файтингов – ерунда.
— Кто ж виноват, что так все и получается, — его приятель прищурил разноцветные – врожденная гетерохромия – глаза и рассмеялся. — Хаку, работа есть.
Парень кивнул, отбросив с лица длинные пряди и легко поднялся, плавно скользнул внутрь комнаты, где располагались огромные книжные стеллажи. Коснулся тонкими пальцами нескольких корешков и потянул. Вопреки ожиданиям они не вывалились, застыли в выдвинутом положении, а внутри стеллажа что-то зашумело, затрещало и забулькало, словно кто-то переливал воду из одной емкости в другую. В следующее мгновение одна из секций отъехала в сторону, открывая проход в небольшую комнатку, весь интерьер которой составляло еще одно кресло и огромная голо-панель, растянутая на всю стену.
— Что хочет заказчик? — названный Хаку устроился перед ней и принялся перебирать оптоволоконные кабели, сортировать их и ловко подключать к разъемам, формируя путаницу вокруг себя.
— Один парень загрузился в виртуалку и третьи сутки его не могут выгрузить, — приятель встал рядом, отчего в неоново-синем, распространяемом скрытой подсветкой, его синий глаз смотрелся еще более холодным, а красный еще более зловещим. Что до татуировок-усов на щеках, так их освещение и вовсе превратило в шрамы.
— Все настолько серьезно? — слоты заполнялись информационными кластерами.
— Не знаю, настолько или нет, — ему даже не пытались помогать, и когда они столкнулись пальцами, стало понятно почему – пришедший оказался голограммой. — Но отчим парня платит приличные деньги, что бы отпрыска ему вернули в целости и сохранности.
— Приличные, это сколько? — Хаку впервые за их разговор остановился. — А, Мэнма?
— Ты что, мне и не доверяешь? — оскорблено осведомился Узумаки.
— Мне хватило прошлого раза, когда ваши Конохские псы гнали меня до самого сервера, и только там удалось оторваться, — штекеры погладили, но не спешили подключать.
— Эй, это разве моя вина? — Мэнма поднял ладони.
— А то моя.
— Слушай, — голограмма прошла сквозь него и остановилась напротив. — В тот раз кто-то взломал систему, и ты просто оказался не в то время и не в том месте.
— Гарантии, Мэм, — в пальцах собеседника возник сенбон. — Иначе я приду прямо к тебе домой и нишпигую вот этим.
— И куда только делся верный Забузе-сану мальчик, который говорил «используйте меня, как оружие»?
— Ты не хуже меня знаешь куда, — отозвался Хаку. — Умер вместе с ним у моста через реку. Фото сына клиента.
— А с кем же я тогда разговариваю? — ему протянули еще один кластер, вогнанный в слот в области диафрагмы. Одежду, больше напоминающую поношенную юкату сбросили на пол, открывая еще несколько металлических деталей встроенных в живую плоть, в том числе напротив сердца, когда-то практически уничтоженного «тысячью птиц».
— С призраком из зеркала, — штекеры вошли в разъемы под челюстью и Хаку обмяк, после прошившей тело короткой судороги.
— Все бы призраки были такими! — голограмма со смешком исчезла в стене.

Баки…
— Ты невозможен! Эгоистичен! У меня слов не находится, что бы высказать все то, что я о тебе думаю! — притихшие возле дверей светловолосая девушка и темноволосый парень вовремя успели отскочить, что бы не получить ими по лбам. Створки широко распахнулись, являя высокого широкоплечего мужчина, часть лица которого была скрыта полосой ткани, являющейся частью его головного убора. Черты второй половины были резкими, только подчеркнутые клиньями татуировок на щеке.
— Баки? — парень вопросительно подался вперед, хотя под хмурым взглядом больше всего хотелось сбежать и главное не спрашивать о том, что они решили с главой клан за закрытыми дверями.
— Потом, — тот оглянулся на распахнутые двери и широким шагом, направился в сторону, переоборудованной в мед лабораторию, комнаты младшего отпрыска клана. Парень и девушка поспешили за ним, надеясь если не расспросить о том, до чего договорились мужчины, то оказаться как можно дальше он появившегося в проеме отца, который желание уточнять подробности не вызывал вовсе.
Нагнать Баки им удалось уже на пороге. Тот окинул их хмурым взглядом, прежде чем пропустить внутрь, туда, где в окружении тонких мерцающих проводов в кресле словно дремал невысокий красноволосый парень.
— Что он сказал? — девушка прошлась по комнате и обернулась, остановившись возле приоткрытого на треть окна, за которым виднелся пустынный пейзаж.
— Что не может позволить, что бы генный код клана утек на сторону, — Баки сжал кулаки, все еще пытаясь взять себя в руки. — Что лучше убьет его, чем позволит существовать вот так.
— Ты думаешь, он может приказать отключить его? — парень ошеломленно вскинул голову.
— Я не думаю, Канкуро. К сожалению я не сомневаюсь, что так он и сделает, как только сможет убедить в необходимости этого решения Совет, — отозвался их наставник и приблизившись опустился рядом с креслом оператора на низкую лавочку, коснулся расслабленных пальцев сидящего в нем.
— Но это невозможно!
— Я сказал ему то же самое, Тэмари, но ваш отец руководствуется безопасностью клана.
— Отойди от него! — сейчас блондинка больше всего напоминала облитую водой кошку, которая нашла на кого бы ей выплеснуть раздражение и это явно были не тюлевые хозяйские занавески. — Ты не посмеешь!
— Не глупи, девочка, — Баки устало вздохнул. — У меня было слишком много времени, что бы нарушить связь его тела с сознанием и остаться вне подозрений. Неужели ты думаешь, что я попытаюсь сделать это сейчас, когда вы можете помешать мне?
— Я уже ничего не знаю, — Сабаку расслабила плечи и закрыла лицо руками. — Гаара не выходит из виртуалки, весь дом погружен в траур, будто он уже умер, а отец словно сошел с ума.
— Нам остается только ждать, — мужчина притянул их с Канкуро к себе, обнимая. — Это все, что мы можем…

Хаку…
Виртуалка всегда нравилась ему больше, чем мир реальный. На том простом основании, хотя бы, что в ней он не натыкался взглядом на механические детали, сращенные с собственным телом, когда смотрел в зеркало.
С одной стороны это позволяло ему чувствовать себя полноценным человеком, с другой прятаться за иллюзию, что все в порядке.
Ничего, конечно, в порядке не было. Ни с ним, ни с его жизнью. Но сейчас он мог забыть об этом. Не думать, в какой депрессии окажется, когда придется вернуться, как будет проклинать себя, что согласился на очередную работу, подброшенную Узумаки.
Хаку повел плечами и легко скользнул вперед по возникающей прямо под ногами вымощенной булыжниками дороге. Ему всегда нравились сектора, обустроенные с налетом старины, и то, что парень пропал именно здесь, было по-своему замечательно. В отклик на мысли о цели визита, на сетчатку глаза было выведено изображение, и темноволосый неловко дернул головой – все еще не мог привыкнуть к установленным им же самим апгрейдам. Он остановился и несколько минут рассматривал угрюмое выражение на «кошачьем» личике, зеленые глаза и кровавого цвета волосы, торчащие в разные стороны. В целом он уже даже мог предположить, что с целью произошло. Скорее всего, приглянулся кому-то из завсегдатаев нижних уровней, где в качестве игровых модов использовались демоны, вампиры и прочая прелесть, при виде которой руки тянулись к тяжелым предметам. Найти его будет не такая уж и проблема. Куда сложнее будет уговорить отпустить – читай снять ошейник, который препятствовал выгрузке.
Он еще раз повел головой, убедившись в том, что изображение парня не воспринимается фигурой впереди, на которую есть риск натолкнуться, если вовремя не затормозить – со стороны это смотрелось очень забавно, особенно, когда в качестве объекта насмешек выступал кто-то другой – и снова двинулся дальше.
Вокруг стали возникать отдельно взятые мирки, висящие в пустоте подпространства. Обычно такие оплачивались либо вскладчину, либо кем-то одним – достаточно обеспеченным и тогда он сам решал, кого пускать, а кому предъявить «кирпич» на вход.
Хаку не спешил пересекать порог чьей-либо территории. Ему всегда больше нравилось такое вот движение в невесомости, напоминающее путешествие Алисы в кроличьей норе, когда ты и не падаешь и не стоишь на месте. Тем более что начать он решил с самого низа.
Дорога замерла на формировании очередного витка, словно не могла решить куда направиться.
Темноволосый решил за неё. Надвинул на лицо белую непроницаемую маску с узкими прорезями глаз, возникшую в пальцах и, оттолкнувшись, нырнул, прижал руки к туловищу, стрелой прошивая сгущающуюся темноту.
Воображаемый ветер засвистел в ушах, заставив сердце как-то восторженно забиться. Такое он испытывал в реальности только раз, когда Забуза шутки ради столкнул его со скалы, прямо в ледяную воду под ней.
Сравнение Хаку понравилось, и он смоделировал колыхающуюся водную гладь, какой запомнил её и метнул вниз, раскидывая под собой, вытянул руки, входя практически без плеска и замер в подобии толщи, настолько реалистичной, что даже волосы приподнимались, как если бы он действительно оказался под водой.
Ноги коснулись дощатого пола, и сквозь окутывавшую его рябь Хаку разглядел очертания других посетителей небольшого бара, где можно найти информацию. Ощущение замедленности движений схлынуло, и он смог взглянуть окружающих без искажения, оглядел, выискивая нужного человека.
Тот обнаружился в глубине помещения. Сидел, привалившись спиной к каменной кладке, висящей в воздухе, как и дикий плющ у входа, или огненные всполохи в центре. Здесь каждый обставлял свой уголок по вкусу.
— Смотрите, кого к нам принесло, да, — слишком широкий рот растянулся в усмешке.
— Дело есть, — Хаку оседлал стул напротив, не спеша сдвигать маску.
— И что надо мастеру Кеккей Генкай Хьётон от скромного подрывника? — синие глаза напротив, были лишены нормальности.
— Давай обойдемся без титулов, — попросил Хаку. — Тем более здесь. Ведь оба мы знаем, что ты только личина, Дейдара.
— Серьезно, м? — блондин изобразил изумление. — Зачем ты тогда со мной разговариваешь, да?
— Потому что мне, возможно, понадобятся те, кто стоит за тобой, — помедлив, отозвался парень.
— Возможно, м?
— Понадобятся, — взвесив все «за» и «против» сказал он.
— Ну, я могу подсказать тебе, где и кого искать, да… Все так серьезно? — у этой личины точно было несколько операторов и именно этим обуславливались разные интонации и манера общения. — Но ты ведь понимаешь, чем это закончится, Хаку, м?
— Если я не ошибся- то маленькой войной за право обладания, — с усмешкой отозвался тот. — Может даже мной, если не буду слишком расторопен.
— Ладно, м. Порадуй меня да… — и снова смена оператора.
— Возможно нижние уровни. Скорее всего, торговцы.
— Мне нравится твоя уверенность, да!
— Я делюсь той информацией, которой располагаю, — Хаку переплел пальцы. — И мне совсем не хочется, что бы у меня под ногами горела земля.
— Горела, м, и взрывалась две разные вещи, — заметил блондин. — Впрочем, не думаю, что ты умеешь прочувствовать разницу, да.
— Ты сейчас называет меня эмоциональным калекой.
— Я понимаю, м. И понимаю, что рискую нарваться на смесь льда и воды, да, — кладка за спиной сидящего изменила цвет, шевельнулась и на плечо синеглазого опустила голову гигантская глиняная сороконожка, плотным кольцом обвивая обоих.
— Я не буду этого делать, — возразил Хаку. — Мне нужна только информация и, возможно, помощь.
— Я поговорю с одним человеком, да, — помолчав, проговорил Тсукури. — Все будет зависеть от того, что он скажет, да.
— Говори, — согласился парень и откинулся на спинку, сдвигая маску на затылок.

Баки…
Дверь распахнулась с громким стуком, заставив фигуру, склонившуюся над бездвижным наследником удивленно дернуться. Этого хватило, что бы тонкие спицы сенбона вонзились в кожу, заставив её совсем отпрянуть. Дремавшие возле кресла Тэмари и Канкуро даже не пошевелились, что наводило на мысли о подмешанном сонном отваре.
В отличие от них пришедший Баки был бодр и предельно безжалостен, особенно в отношении убийцы. Хрустнули кости и тот, хоть и не проронил ни звука, но содрогнулся всем телом.
— Яшамару? — маску с его головы стащили, открывая светлые волосы и утратившие всякую осмысленность от боли и, не иначе наркотического дурмана, серые глаза. — Что ты задумал, ублюдок?
— Он должен умереть! — едва различимый шепот перешел в крик. — Он, рожденный в день затмения и убивший мою сестру должен сам умереть!
— Прекрати нести чушь! — несостоявшегося убийцу брезгливо оттолкнули. — То, то он рожден во время затмения не делает его опаснее меня, или тебя.
— Он чудовище!
— Ты не меньшее, если послушался Четвертого, — огрызнулся Баки, становясь так, что бы оказаться между Гаарой и нападающим. — Убирайся отсюда, иначе я сломаю тебе еще и шею!
— Совет примет решение!
— Вот когда примет, тогда и будем разговаривать! — Баки ухватил его за здоровое плечо и буквально выволок в коридор. — А сейчас убирайся!
Яшамару врезался в одну из стен коридора, не сумев погасить силу толчка. Болезненно закусил губы, и сполз вниз, оставляя кровавые потеки.
Баки гадливо сплюнул и закрыл дверь, привалившись к ней спиной.
— Что ж, похоже, игра пошла по крупному.

@темы: Майский фестиваль 2013: "битва деревень шиноби", Fanfiction

---

Работа №5

[Naruto Festival]

Название: Ты никогда не увидишь свет
Персонажи: Саске, Сакура, Гаара, Наруто
Тип: джен
Рейтинг: PG-15
Жанр: Ангст, дарк
Количество слов: 1346
Дисклеймер: Кишимото
Вытянутые персонажи: Саске, Гаара
Саммари: Все, что тебя окружает - четыре глухие стены, лампочка, заменяющая солнце, и крысы. Много-много крыс.
Авторские примечания: POV и, вероятно, ООС. Постканон тоже, да.
Размещение: разрешаю всем

Фанфик был написан на Майский фестиваль

Темно. Темно и очень сыро. Серые стены словно окружали не тело, а разум, зажимая его в стальные тиски. Пол был обжигающе-холодным. В комнате не было ничего, кроме тусклой лампочки под потолком. Я не видел выхода. Я не видел света.
Я не знал, сколько дней прошло с тех пор, как я попал сюда. Может, это было вчера, а может, несколько лет назад. Ко мне никто не приходил - кажется, все забыли про меня. Хотя я слышал голоса. Тихие, неуверенные, звучащие где-то вдали. Люди были рядом, но они не помнили обо мне.
Я не вел счет времени. Я просто радовался тому, что оно идет. Еще немного – и меня освободят, а может быть, еще немного – и я умру.
Здесь очень скучно. Абсолютно нечем заняться. И я первое время кружил по своей камере, как стервятники кружат над своей добычей, предвкушая наживу. Только добычи не было. Ничего не было. И я перестал ходить. Сел, прислонившись к стене, и не шевелился. Считал секунды, складывая их в минуты. Изредка я проваливался в сон, но он никогда не длился долго. Может, этот сон был длиннее, чем вся моя жизнь. Может, я и сейчас сплю.
Крысы стали моими друзьями. Они лезли из темных углов, высовывая свои розовые носы, бегали вокруг меня, царапая своими маленькими коготками пол, а самые наглые карабкались на руки, оставляя грязные следы и царапины. Я их не прогонял. Они уходили сами, поняв, что я еще жив. У меня не было еды. Мне хотелось накормить этих крыс, ведь они – единственные живые существа, которые меня не боялись.
Иногда я слышал, как далекие люди обсуждают меня.
- Когда вы сможете выпустить его?! Ответьте! – кричал смутно знакомый голос. Я слышал его раньше. Я улыбался. Меня помнят.
- Не знаю, - отвечал другой голос, не такой громкий, но более уверенный. Нет, не уверенный. Более значимый. Чувствовалось, что этот голос решает здесь. И его я слышал раньше. - С ним не все в порядке.
- Я хочу его увидеть! – кричит первый голос.
Людей нет. Есть голоса.
- Пока нельзя. Вспомни, что было в прошлый раз.
Голоса стихают. Они исчезают. Рано или поздно все равно вернутся, но сейчас им нельзя быть здесь. У голосов ведь есть своя жизнь.
Я так давно не видел лиц. Я так давно не говорил. Я так давно не дышал.
Она пришла ко мне внезапно. Я помнил ее. Она была забытым призраком из прошлого, старой знакомой. Почему я не могу узнать черты ее лица?
В ее глазах плескался яд. И он отравлял мою душу.
Она стояла у стены, облаченная в роскошное кимоно. В моем прежнем мире никто такие не носил. В моем мире была война.
Ни единый мускул ее лица не дрогнул, она казалась парализованной. Человек ли она?
Она сделала шаг. И на лице ее появились краски. Я вспомнил. Смех, крик, счастье, радость, возмущение, крик и молчание. Кажется, ее звали Сакура. Кажется, она меня любила.
Она склонила голову набок, не сводя пристального взгляда с меня. Так смотрит змея на свою жертву. Я был жертвой.
Еще шаг, и я увидел, что из глаз ее текли слезы. Почему они были красного цвета? Почему так похожи на кровь? Я видел немало крови. Я знаю кровь на вкус.
Она не остановилась, вытерла слезы рукавом своего прекрасного кимоно, оставляя на ткани уродливые разводы, и склонилась надо мной. Смотрела, не моргая, не шевелясь и, кажется, не дыша.
Я хотел смахнуть последнюю слезинку с ее щеки, но только размазал. На моем пальце осталось пятно отвратительно-красного цвета, и оно начало разрастаться. Словно я окунул всю руку в кровь. Пальцы онемели, я не мог ими шевелить. Сердце билось о ребра, как безумец бьется о прутья своей камеры, прорываясь к солнечному свету.
Кажется, мне разорвало грудную клетку. Я видел что-то белое. Наверняка, это были мои кости. Почему мне не больно? Почему я еще жив?..
Змеи. На полу было много змей. Они были белыми. Мой учитель говорил мне, что кожа белой змеи способна принести удачу. В таком случае, я хочу содрать с них кожу. Со всех.
Змеи обвивали мои ноги, лишая возможности двигаться. Змеи обвивали Сакуру. Она пыталась сбросить их с себя, но они забирались все выше и выше, заползая под одежду, в рукава, пробираясь к горлу. Она не кричала.
- Саске.
Саске? Это мое имя?
- Саске.
Зачем ты зовешь меня?
- Убери их.
Змей?
- Пожалуйста.
Я только сейчас заметил, что она уже не могла дышать. Я не видел ее прекрасной одежды, не видел лица. Я видел только змей. Я хотел взглянуть в ее глаза. Но и их нет.
Змеи расползлись по углам. Передо мной осталась лежать груда тряпья. Похоже, когда-то это было роскошное кимоно.
Здесь никого и не было.
На тряпье лежала веточка цветущей сакуры.
Как символично.

***

Она больше не приходит ко мне. Я почти скучаю. Скажи, ты слышишь меня? Ты умерла? Почему ты не хочешь прийти ко мне?
Сакура. Девочка-Весна с глазами цвета яда. Глупая, наивная Сакура. Я зову тебя. Но тебя нет.
Я один. Все, что у меня есть – четыре глухих серых стены, лампочка, заменяющая мне солнце, и крысы. Много-много крыс.
Сколько времени я здесь провел?
Тихо, пусто, темно. Зачем вы посадили меня в тюрьму? Разве я заслужил?
Никто мне не отвечает. Я слышу, как крысы копошатся в своем подполье, изредка высовывая свои острые мордочки. Неужели я спугнул и их?
Раздался скрип. Но в моей камере нечему скрипеть. Здесь нет двери, нет ставней, нет людей. Но я явственно его слышал, мне не могло показаться.
- Здесь кто-то есть? – раздалось эхо, ударяясь об стены. Я с трудом узнал свой голос.
Мне никто не ответил. И я впервые за долгое время увидел покой в тишине. И эта тишина встретила меня с распростертыми объятьями, как старый друг.
- Ты в порядке?
Это сказал не я. И это были не крысы. Ко мне все же пришел человек?
- Саске?
Я увидел юношу. У него были круги под глазами, словно он не спал тысячу ночей, и красные волосы. И его окружал ореол света.
Если бы я его не знал, я сказал, что он ангел. Но мы были знакомы. И он был убийцей.
- Ты помнишь меня?
Конечно, я помню тебя. Я и в самом деле хорошо помню тебя. Ты хотел убить меня, а я – тебя. Все честно, не так ли? Но… зачем ты пришел сейчас? Ты хочешь закончить начатое?
- Меня зовут Гаара.
В моих руках появился песок. Я аккуратно высыпал его на пол. Мне не нравится песок. Я жажду воды.
- Я хочу помочь тебе.
Помочь? Мне? Неужели есть люди, желающие мне помочь? Так ты за этим решился заглянуть в мою камеру? Освободить? Или убить?
- Саске, ответь мне. Скажи хоть что-нибудь.
Я тонул в песке. Его слишком много. Откуда он взялся? Нет окон, нет дверей, его не могло принести ветром. Мои ноги отказались двигаться под зыбкой тяжестью. Он был очень тяжелым, словно и не песок, а свинцовая руда.
Песок летел мне в глаза. Я дышал песком. Я чувствовал, как он оседает в моих легких, рвет их и растекается по телу. Я чувствовал, как песчинки облепляют мое сердце, замедляя сердцебиение. Я чувствовал, как кровь, наполняясь песком, густеет.
Во рту была кровь. Я почти забыл ее тяжелый, соленый, металлический вкус.
- Саске, почему ты молчишь?
Я бы хотел ответить моему знакомому незнакомцу. Но я помнил, как он пытался уничтожить меня. Мы ведь были врагами, правда?
Он смотрел на меня, словно искренне сочувствовал. Я же знал, что никакого сочувствия нет. Он был наполнен ложью так же, как я был наполнен песком.
Мое сердце не могло справиться с этим. Я слышал, как оно рвется на части. Неужели оно было сшито? Швы трещали.

***

- Он никого не узнаёт.
- Он хотя бы смотрел на тебя, будто видит. Сакура, что с ним будет?
- Не знаю. У него тяжелые нарушения психики.
- Со мной прибыли лучшие лекари Суны. Позволишь им взглянуть?
- Да, конечно.
- Коноха будет бесконечно благодарна, если они смогут помочь!
- Вряд ли мы сможем что-то сделать. Я даже не уверен, стоит ли пытаться.
- Просто продолжай верить. Саске сильный, выкарабкается.
В больничной палате, схватившись за голову, сидел темноволосый парень. Он опустил взгляд в пол, совсем не обращая внимания на то, что к нему пришли лучшие специалисты из Деревни Песка.
Ему казалось, что крысы карабкаются по его ногам, желая добраться до лица и выцарапать глаза.

@темы: Майский фестиваль 2013: "битва деревень шиноби", Fanfiction

---

Работа №4

[Naruto Festival]

Название: История бумажного ангела
Персонажи: Конан Хаюми, Обито (Тоби)
Тип: джен
Рейтинг: G
Жанр: ангст
Количество слов: 789
Дисклеймер: все принадлежит Кишимото Масаши
Вытянутые персонажи: Конан Хаюми, Обито
Саммари: последний день Конан перед её последней битвой.
Авторские примечания: мне очень стыдно, не сумел нормально переделать фанфик, чтобы он был легко читаем. Прошу заранее извинения, если он вам не понравился и вы потратили лишнее время на его чтение.
Размещение: с разрешения автора

Фанфик был написан на Майский фестиваль

Дождь, равномерно барабанивший по подоконнику, склонял ко сну. Конан, у которой слипались глаза от нехватки отдыха, в который раз выронила перо для начертания кандзи на будущей взрывной печати на стол, заваленный бумагой. Размеренный стук дождя в окно ещё больше путал её, и она уже трижды ошиблась в написании кандзи. Хаюми хотела доделать нудную работу сегодня, ей оставалась около ста взрывных печатей и все, шестьсот миллиардов взрывных печатей готовы, как и план, чтобы убить Тоби.
Окончательно запутавшись в написании кандзи и испортив очередной листок, она решила выйти на балкон, чтобы подышать свежим воздухом, пропитанным влагой вечного дождя Амегакуре. Зябко закутавшись в шаль, Конан подумала о горячем пробуждающем кофе. Опершись о мокрые перила и поглядев на небо, густо покрытое темными тучами, она, желая отвлечься, начала думать о них. Но мысли о родной, словно вечно плачущей, деревне были погребены под сильным натиском мыслей о противнике грядущей битвы.
Вспомнив странную оранжевую маску, Хаюми подумала, что имя «Тоби» очень, кстати, подходит под весь облик и характер претворяющегося Мадары. Он был смешон в нелепой яркой маске, не подчеркивающей всей серьезности его намерений. Конан, даже ещё, будучи в Акацуки, понимала, что Тоби – вовсе не тот человек, за которого он выдает себя каждому. С каждым он вел себя по-разному, запутывая чувства людей, оплетая их паутиной неверных знаний о нем, словно гигантский паук с тысячами масок, под которыми не видно настоящего лица. И имя, которое он говорил каждому, вероятнее всего, было ненастоящее. Он примерял имена и характеры, играя нового человека, обманывая и запутывая. Подсознательно Хаюми не желала верить в то, что он выживший Мадара. Подсознательно она понимала, что имена, под которыми он представляется сейчас, ненастоящие, ложные, как и он сам. Ей казалось, что он обманывает не только других, но и самого себя, причиняя себе самому невыносимую боль, пытается вытерпеть то, что на самом деле не желает.
Отчасти ей было его жаль, и, вероятнее всего, эта нелепая жалость к той части души Тоби, куда он никого не подпускает, послужила первой трещиной её решимости выиграть, защитить цели, идеалы и мысли. Тяжело и больно было осознавать то, что она могла и ошибиться в своих мыслях насчет противника, который на самом деле был жестче в реальности и куда сильнее.
После смерти Яхико с её губ исчезла радостная улыбка, мир изменился, пошатнув привычную иллюзию, с треском сломав розовые очки. Став более задумчивой, с одной стороны серьезной, а с другой – излишне мечтательной, питающей напрасные надежды, Хаюми стала наблюдательней и жестче, потеряв себя, она начала думать о других. Возможно, иногда она преувеличивала, чрезмерно утрировала, стараясь понять других, представить себя на их месте. Обычно ей это не удавалось, что не слишком огорчало изменчивую натуру девушки. Но перед решающей схваткой, Конан слишком хорошо поняла врага, чтобы суметь убить его. Решимость пошатнулась, дав ещё одну глубокую трещину в чуткой душе.
Почувствовав, как что-то оборвалось в её душе, как треснула решительность, как исчезло былое хладнокровие, Конан, будто внутренне опустошалась. Ей казалось, что она предала все идеалы своих друзей, которые старалась защитить.
Оборвав внутренние сомнения, Хаюми решила дать обет самой себе, что не позволит выиграть тому, кто пошатнул её уверенность в себе, создал колебания и волнения о неспособности защитить то, что она желала защитить всем своим сердцем.
Символом обета она решила сделать бумажного ангелочка, которого смастерила здесь же. Аккуратно повесив его, Хаюми повернулась к нему, вслух пообещав, что не усомнится в своих целях, ни при каких условиях. Повернувшись, она решительно отправилась доделывать взрывные печати.
Перо послушно выводило на бумаге кандзи «взрыв», подчиняясь стальной воле янтарноглазой девицы, которую называли Ангелом. Рука привычно скользила по бумаге, выводя до боли в суставах знакомый рисунок, вдруг остановилась. Хаюми вновь отложила перо и, поправив волосы, оглянулась на качающегося от ветра бумажного ангелочка.
На улицах Амегакуре в столь ранний предрассветный час не было никого из людей, было непривычно ясно и тихо. В этот небольшой промежуток времени Конан смогла бы, казалось, поверить во все, что угодно; странное суеверие охватило душу и тело.
Пристально посмотрев на ангелочка, Конан захотелось загадать нечто обнадеживающее, что могло хоть чуть-чуть поднять её боевой дух. Вздохнув, она немного подумала и решилась. «Если ангел распадется от излишней влаги, тогда в схватке умру и я» была первая мысль, что пришла ей при взгляде на оригами, которая почему-то немного взбодрила уставшую девушку.
Взглянув ещё раз на качающегося от ветра бумажного ангела, которого она повесила на какой-то крючок, выступающий из-под крыши балкона, Конан коротко вздохнула, решив, что пора доделывать, наконец, взрывные печати.
Сделав все к утру, Хаюми, предчувствуя решающую битву, отправилась к большому озеру, которое появилось в Амегакуре из-за большого количества дождей, где планировала успешно завершить свой план по уничтожению Тоби. Дождь, начавшийся не так давно, тонкими струйками скатывался по лицу девушки. Не оглядываясь, она шла по тропинке, покрытой грязью и лужами, думая о чем-то своем.
Где-то далеко, за её спиной, распались размокшие листы бумаги. Разрушив надежды и мечты, бумажный ангел навсегда ушел вслед за его хозяйкой.

@темы: Майский фестиваль 2013: "битва деревень шиноби", Fanfiction

---

Работа №3

[Naruto Festival]

Название: Романс лопнувшей струны.
Персонажи: Ао, Самуи, Атсуи.
Тип: слеш (яой)
Рейтинг: NC-17
Жанры: ангст, романтика (очень субъективно).
Количество слов: 4276
Дисклеймер: Масаши Кишимото
Вытянутые персонажи: Ао, Самуи
Саммари: Он не мог отказать его сестре.
Предупреждения: ченслеш (предположительно), возможен ООС, смерть персонажа (согласно официальному сюжету манги).
Авторские примечания: события в каноне, но, поскольку мы мало знаем об указанных героях, я позволила себе небольшой полёт фантазии на тему их личной жизни. Возможно, довольно скомкано вышло… Ну не умею я кратко.
Размещение: с разрешения автора

Фанфик был написан на Майский фестиваль

Часть 1
POV Ао.

Я бежал лишь вперед. Он мне не понравился сразу же. Заместитель Хокаге, Шимура Данзо.
Слишком.
Слишком он в себе, и никогда не стал бы сотрудничать ни с кем – лишь в свою выгоду он обернет любое действие, лишь для Скрытого Листа его воля. Я видел уже такое правление. Я знаю, к чему оно может привести. Все мы знаем… да, Ягура?

Шисуи Учиха. И здесь ты успел наследить. Кто знает, какие секреты ты прятал, тихий и скрытый управитель над судьбами. И надо же – не увидел опасности у себя под носом… Или намеренно проигнорировал? Как знать. Одно лишь скажу – твои глаза у неверных людей, не так ими должно было распорядиться.

Где же ты, Данзо? Не убегай от меня, я найду тебя везде. Чакра кровавого глаза пахнет для меня теперь как падаль в пустыне – я слышу, как этот неистовый шаринган зовет меня. Знает ли он, где его брат-близнец? Может, мы сможем вычислить того Акацке, что управлял Ягурой…

END POV Ао.


Мужчина со странными синими волосами летел по свежему следу, не чуя под собой ног. Этот Данзо умел убегать, что ни говори. Лишь ветер летел навстречу, лишь ветер и этот след, неумолимый след, врезавшийся в цепкую память навсегда. Он помнил каждую минуту той схватки с носителем глаза – Ао, бьякуган всея Киригакуре, был одним из тех людей, кто помнил науку бесславных сражений. И извлекал из нее уроки.
Сейчас же он чувствовал, что очень близок к чему-то важному, такому, что могло бы пролить свет на загадочные события с бывшим мизукаге и нынешним положением дел на мировой арене.
В очередной раз оттолкнув мешающую ветку, Ао остановился и нахмурился: в пылу своей погони он не заметил три источника чакры, что быстро двигались по направлению к нему. Попытавшись идентифицировать чужаков, мужчина вдохнул чуть глубже, сосредотачиваясь, но выдохнуть уже не смог - так и застыл на вдохе.
Его чакра.
Через долю секунды промелькнувших надежд и иллюзий, джонин прокрутил приглянувшуюся ему чакру еще раз, между делом отмечая, что она лишь похожа. «Значит, кто-то из его родственников», - подумал Ао, ища взглядом ветку поудобнее: промедление не оставило шанса избежать встречи, так как его чакру тоже заметили, и теперь тройка была нацелена именно на него. – «Интересно, что нужно здесь шиноби из Кумогакуре?»
Через минуту команда оказалась в поле зрения Ао. И первой, на кого он обратил своё внимание, была девушка со светлой кожей и соломенными прямыми волосами - Самуи. Мужчине всегда нравились эти прямые и тугие пряди, которые идеальным каскадом падали вниз – полная противоположность его неестественно торчащей синей причёске.
Решив не морочить молодым людям – двум девушкам и юноше – головы, мужчина вышел из укрытия, осторожно предъявляя раскрытые ладони, и заговорил:
- Ао, джонин деревни Скрытого Тумана, - представился он, осматривая тем временем тела бьякуганом и подмечая, что направление движения команды Данзо изменилось и немного замедлилось. Это давало некоторое время для разговора с посланцами страны Молнии.
- Я – Самуи, а это – мои товарищи Каруи и Омои; мы из деревни Скрытого Облака. Здесь оказались потому, что преследуем похитителя нашего сенсея – Учиху Саске. Судя по следу, его команда направилась в эту сторону.
- Сочувствую утрате, молодые люди, и могу сказать лишь, что Саске напал на совет Каге, я оттуда. Мне неизвестно, что стало с ним, поскольку у меня своё задание, и я покинул место сражения раньше, чем всё разрешилось. Вам не следует идти дальше, там всё оцеплено самураями из Страны Железа.
- Ао из страны Воды… Могу я попросить вас уделить мне совсем немного времени? – джонин вздрогнул, услышав этот задумчивый, ясный и немного печальный голос. Они были его слабостью, светлые дети сумрачных облаков; отказать ей он не мог. Отказать его сестре. – Каруи, Омои, это личный разговор.
Сокомандники девушки отошли на почтительное расстояние, пока Самуи в вполоборота провожала их взглядом своих изумрудных глаз. Выждав пару мгновений, девушка снова посмотрела на мужчину перед собой. Теперь она выглядела еще печальней, чем до этого, и даже не столько тоски было в её глазах, сколько сожаления и горечи; интуитивно Ао понял, о чём пойдет разговор.
- Он думает, я не замечаю. Не замечаю этих частых отлучек из дома, этих незапланированных заданий, чужой чакры на его одежде, меток по всему телу… Может быть, я не настолько умна или тактична, но след привёл к вам. Когда это случилось? Когда вы прибыли к нам в качестве посла? – девушка замолчала, её грудь содрогнулась от сильного вдоха, а изящный носик сморщился, придавая выражение беспомощности и наивности этому красивому спокойному лицу.
- Да, я не сомневался, что рано или поздно нас заметят… Может быть ты, а может быть и кто-то кроме тебя. – Мужчина выжидающе склонил голову на бок, от чего серьги-печати в его ушах чуть колыхнулись и закружились во внезапном порыве ветра. Она не просто так затеяла подобный разговор, и теперь джонин терпеливо ждал вердикта подобным отношениям.

Да, он и ее брат Атсуи были вместе, и вот уже два года, как юноша отвечает ему взаимностью; а полюбил он этого мальчишку и того раньше – три долгих года Ао пытался побороть это влечение к настолько юному существу, из другой деревни, и более того – мужчине, не девушке. В тот день он действительно прибыл с посольством в страну Молнии, и, проходя мимо полигона, на тренировке увидел его.
То выражение устремленности и застывшего величия, что так присуще владеющим Огнём, он не забудет уже никогда. Светлый, словно луч, Атсуи летал над полем вместе с сестрой. Оба так разительно отличались от жителей деревни, что невольно внимание туманника оказалось приковано именно к ним. Намётанный глаз отмечал все детали этих необычных шиноби, и одновременно с огненным залпом Ао рассмотрел кандзи «Жар» на плече у юноши.
Он не заметил момента, когда мысли об этом юнце захватили его холодный и трезвый ум, но, осознавая всю тяжесть своего долга перед деревней, заговорить мужчина не решился. Однако лицо с ровными прядями и голубые глаза, пылающая в огне татуировка на плече и смелый жест победы надолго засели в голове джонина.
Следующий год дела затмили собой вспыхнувшее не к месту чувство – тогда еще узнать мальчишку – и Ао с лёгкостью погрузился в суетный мир разнообразных заданий и миссий, ровно до тех пор, пока ему вновь не выпала миссия в деревню Облака. Вспоминая свой последний визит туда, мужчина, помимо сухих фактов, с удивлением обнаружил кандзи «Жар» на светлой коже, исчезающей в столбе огня. Мысли о бирюзовых глазах и интерес к необычно одарённому юноше вернулись с новой силой.
После официального визита, когда Ао смог-таки поговорить с юношей и его сестрой, этот интерес лишь усилился, и вроде бы ничего необычного, ведь эти двое были очень развиты и умны для своего возраста. Но когда джонин увидел алое пламя шарингана, а следом сгоревшего в огне ворона, кричащего: «Жар», и светлую полоску кожи с кандзи, а затем вскочил среди ночи от кошмара, стало не до шуток. Под конец второго года в этих частых ночных видениях кровавые глаза Шисуи тухли, сменяясь холодными и спокойными глазами того самого Атсуи, вселяя нечто вроде умиротворения; всё это не давало джонину ни единого шанса забыть о детях страны Молнии.
Не выдержав подобных истязаний, Ао решился на совершенно немыслимый поступок: под благовидным предлогом первой подвернувшейся миссии, он рванул в Кумогакуре, чтобы, наконец, поговорить обстоятельно с подросшим к тому моменту Атсуи. Далее – год «ухаживаний», если подобного рода полунаставнические, полудружеские отношения можно было так назвать. С любой миссией, касающейся хоть отдалённого нахождения на территории страны Молнии или Воды, оба стремились провести друг с другом хоть немного времени. И если Ао точно знал, что испытывал он (абсолютно при этом сохраняя дружескую дистанцию), то тот факт, что Атсуи однажды смутился от вроде бы невинного прикосновения после спонтанной совместной тренировки, оказался для туманника красной тряпкой.
Далее – страстный шепот, признания, прострация и наслаждение - то, чего так боялся и жаждал Ао. И боялся он не столько физической близости, сколько раскрытия их тайны, а еще больше – насмешек и гонений на ни в чём не повинного юного Атсуи. И вот сейчас, то, что не давало покоя, нашло, наконец, выход в виде белокурой сестры возлюбленного, которая имела больше всех прав осудить подобные отношения.

- Это показалось мне странным, - Самуи почти шептала, и Ао пришлось напрячь слух, чтобы понять, что она говорит, - я думала, что это лишь тренировки – до первых синяков и следов губ на его теле. Его чакра даже одно время перемешалась с вашей, это не было заметно стороннему человеку, но я – родная сестра – смогла ее отличить. Это напугало меня, ведь я поняла после одного из ваших визитов к нам в деревню, кому принадлежит его тело. – Девушка остановилась, переводя дух и явно вспоминая какие-то детали.
- Я попробовала поговорить с ним. Он на удивление довольно скоро рассказал мне обо всем, ведь шила в мешке не утаишь – он был счастлив, и я видела это. Так легок, так весел… - Самуи вскинула опущенные ранее глаза на Ао, который жадно ловил все сведенья о счастье любимого – счастье, которое он смог подарить ему. Однако веселость ушла, когда посерьезневший взгляд скользнул вновь к земле; туманник напрягся, похоже, главная часть разговора только начинается.
- Он не смотрит ни на кого, отдалился от меня, хотя все так же любит и защищает, он видит лишь счастье, пусть урывками, но улыбающееся ему с вами. Он молод, силен, и у него огромный потенциал. Он нравится многим… Вы уже знаете, к чему я веду, и почему говорю все это именно вам. Вы более опытны и мудры, и у вас хватит… - Пауза. - Хватит сил отказаться от него, от этого мнимого удовольствия и радости во имя будущего, которого… он лишен с вами. Мне хочется видеть его семью, его жизнь и счастье, понимаете? Я, возможно, не тот человек, который должен говорить все это, но я – его сестра, и очень дорожу братом и его чувствами. А вы – рано или поздно – разобьете все его полудетские идеалы и наивность, а еще вы из другой Какурезато, и если военная полиция или АНБУ прознают об этом… Так что прошу вас, Ао-сан – откажитесь от Атсуи.
Джонин сухо кивнул на такую пламенную речь девушки и поспешил скрыться с полянки. Через пару минут хладнокровие вновь вернулось, заполняя новой волной азарта погони внезапную пустоту, что осталась внутри.
Ао знал, что она права. Знал с самого начала, что ему стоило сжечь все подобные мысли и преступные желания.
Струны ледяной души натянулись, играя на самой границе восприятия знакомую мелодию времен детства, такую ненавязчивую, но щемящую до боли где-то между ребер и солнечном сплетении.

Часть 2
На лесной полянке, неподалеку от границы страны Воды сидел светловолосый паренек лет двадцати и ждал. Он не мог ошибиться, они встречались тут не раз, но сейчас время работало против него. Тревога снедала юного шиноби, но сидел он недвижно, словно слушая приговор, и всеми чувствами ловил движения чакры поблизости.
- Ао, это правда, что на совет Каге напали? Ты… в порядке? – едва завидев синеволосого мужчину, юноша бросился навстречу, забывая как дышать, боясь потерять голову от близости столь любимой чакры и ее носителя. Его любовника. Единственного человека, которому он был рад в любое время дня и ночи, редкие встречи с которым обучили его томительному ожиданию и умению наслаждаться каждым мгновением близости.
- Боюсь что так, Атсуи, и не за горами большие перемены в этом мире… - договорить мужчина не успел, ведь юноша был слишком рядом, слишком горячий и возбуждённый, такой родной; слова Самуи и собственные выводы сидели раскалёнными иглами в голове у джонина, но сейчас… Сейчас, когда в ноздри ударил этот тёплый запах огня, несуществующий, зыбкий, свойственный лишь одному Атсуи аромат, Ао не смог удержать свою голову на месте – она пошла кругом, пьяная не слабее, чем от сакэ.
Знание того, что он собирался сделать и сказать сегодня, заставило мужчину зарыться в пшеничные волосы возлюбленного и глубоко вдыхать, нежиться в этих локонах, касаться мягкой кожи, что так и льнула к самой груди, а подрагивающие руки юноши уже начали забираться под плотную ткань халата.
- Что с тобой? – молодой человек моментально отметил это несвойственное с собой обращение – раньше Ао сразу припадал губами к его шее и долго ласкал языком, жмурясь от удовольствия. Заглянув в единственный не скрытый повязкой глаз, Атсуи удержал встречный взгляд, но в нем не угадывалось ничего из того, что тревожило любимого, и юноша сдался, погладив шершавую ладонь мужчины самыми подушечками пальцев – он знал, что это его любимая ласка.
Секундное ожидание – тело туманника замерло, словно в нерешительности, а затем шиноби с тихим стоном наклонился к красивому лицу, сначала нежно, вопрошающе дотронувшись губами до губ юноши и, получив ответное движение навстречу, с тихим вдохом жадно припал к ним, требуя ответа незамедлительно и собственнически. Обхватив юное тело, Ао прижимал его к себе всё ближе и ближе, стремясь ощутить больше. Но, поняв скоро, что ему мало этого, мужчина до хруста рёбер прижал к себе трепещущего любовника, который пытался слабо протестовать в поцелуй, мыча от боли и стараясь прекратить эту уже совсем не ласку.
Только когда нехватка кислорода дала о себе знать, Ао отстранился. Атсуи выглядел жалко и одиноко в его объятьях: уже не юношеское, но ещё и не мужское тело сейчас полностью расслабилось, а лихорадочным блеском горящие глаза уставились почти испуганно на предмет своей страсти. Нежные тонкие губы, с которых когда-то туманник сорвал их первый поцелуй, сейчас вспухли, неравномерно, кое-где до лопнувших капиллярчиков, блестели от влаги и немного подрагивали от нетерпения.
Хрупкий, доверчивый малыш.
- Что ты… - Ао прижал ладонь ко рту парня, запрещая говорить; почувствовав приятную на ощупь вязкую слюну под рукой, мужчина собрал её самыми кончиками пальцев, обводя края губ, лаская ставшую уже чувствительной и отзывчивой кожу. Парень довольно быстро сдался: о протестах он явно забыл, стараясь лизнуть хотя бы участочек ладони любимого, но тот проворно ускользал от него. Надразнившись, наконец, Ао скользнул дальше, в теплый плен рта, лаская нежные влажные губы изнутри, и едва не замурлыкал от тяжёлой волны закрутившегося возбуждения, которое усилилось теперь до невозможности.
- Ммм… Атсуи… Постой… - Мужчина хотел что-то возразить, но ощущая, как нежно-розовый язычок, аккуратный, немного шершавый, скользит по коже, глядя, как тонкие губки смыкаются вокруг ласкающих пальцев, а глаза заволакивает чёрная стена возбуждения, Ао не мог заставить себя даже двинуться.
Мальчишку хотелось, и хотелось немедленно.
Снять его бельё, снять эти тряпки, ласкать его кожу, его волосы, входить раз за разом... Он будет кричать, умолять, хрипеть в сладкой агонии, и бесстыдно ласкать свой истекающий член... Здесь и сейчас, стоит лишь бросить его спиной на траву и сорвать все маски приличия...
Ао стонет сам, стонет, не в силах подавить это животное, что будит в нём юное сильное тело в руках, которое и так уже бьётся в такт неслышимой музыке крови. Атсуи с остервенением кусает пальцы, захватив ласкающую ладонь в надежный плен, а бирюзовые глаза в свете закатного солнца горят всполохами страсти, и ее обрывки плывут по цветным радужкам.
В нём было столько страсти, что джонин не выдержал, и одним рывком опрокинул любимого на спину, властно придавливая его рукой, а влажными пальцами другой руки нежно гладил хрупкие ключицы, скачущую под ладонью венку на шее, истерзанные губы.
Глаза в глаза. Мальчик ему верил. Готов был идти за ним на край света. Юный, неопытный... Солнечный ребенок грозовых облаков.
-... откажитесь от него... Ао-сан...
Рука мужчины инстинктивно дёрнулась от воспоминаний об этом умоляющем голосе, а тело тревожно поджалось, что не очень обрадовало сбитого с толку Атсуи. Юноша приподнялся на локтях, затуманено глядя на Ао, а затем, не прерывая зрительного контакта, взял одинокую руку, что секунду назад ласкала его шею, и просунул обе ладони под свою рубаху, туда, где уже разогналось горячее сердце с пламенем внутри.
- Ао... - почти прошептал парень, направляя руку любимого самостоятельно и устремляя её вниз по твердому чуть влажному животу и ещё ниже, - Ао...
Джонин в сотый раз проклял свой ледяной разум, своё отвердевшее сердце, свою каверзную долю. Он уже не мог не слышать этот чистый голос сестры любимого, тихий, что просил - нет, умолял - оставить братишку. Тело туманника жило в своей реальности - в ней он снимал рубаху с Атсуи, покусывал твердеющие соски, лизал в исступленьи кандзи "Жар", а парень под ним плавился, пылал, и горячее юное сердце отчаянными неритмичными толчками гоняло кровь и эйфорию по разветвлениям сосудов.
Любить его. В последний раз.
Не помня себя, Ао коснулся грубых лобковых волос на паху любимого, чуя жар от истомлённого в ожидании ласки члена. Открытая грудь лоснилась от пота, а глаза юноши блестели лихорадочно и темно от скрытого в них вожделения. Первые крупные капли пота собрались в сгибе шеи и заскользили вниз, к примятой траве.
Следя за все расширяющимися зрачками, Ао коснулся самой головки. Атсуи отчаянно изогнулся, прикрывая глаза дрожащими веками, и поощряющее шумно выдохнул. Джонин не удивился, когда почувствовал влагу под пальцами - молодой человек возбудился настолько сильно, что смазка выделилась без особых усилий с его стороны. По несдержанным движениям бедер навстречу ладони Ао понял, что лучший выход уже найден...
Уверенно обхватив истекающий член любимого, мужчина провёл по стволу несколько раз, усиливая мучительное возбуждение, которое - он знал - сейчас достигало пика: голова Атсуи запрокинулась, кадык перекатывался быстро и лихорадочно, а поджатые пальцы ног подрагивали и бессистемно сокращались. Юноша мог только стенать, на просьбу продолжать у него не было ни воли, ни сил.
Помучив Атсуи пару мгновений, Ао склонился к паху сам и зарылся под бельё носом, вдыхая горячий, влажный, пряный аромат возбуждения. Понадёжнее обхватив бёдра юноши, он осторожно коснулся языком небольшой дырочки уретры, и только сильные руки не дали дернувшемуся телу вогнать член в рот по самое основание.
Атсуи был не в себе - блаженство, читавшееся в запылавших щеках и по плотно закрывшимся глазам, исходило и дурманило, и Ао стал жертвой этих сладостных феромонов. Взяв головку в рот, он нежно погладил её более гладкой подъязычной плотью, впуская в мягкую негу уже забившийся в такт истерике тела член. То, что изначально планировалось как снабжение смазкой, плавно переросло в странный и диковатый минет: полунежный, но туманник время от времени с силой проводил шершавой стороной языка по уздечке, от чего юноша совсем терял голову, принимаясь дёргать траву, попадавшуюся в сжимавшиеся кулаки.
- Я... Да-а!.. Я... - Атсуи пытался что-то сообщить, и скорее всего, то, что скоро кончит; сообразив, что к чему, Ао отстранился, чувствуя, как собственное тело уже ноет от готовящейся ему справедливости. Не сбавляя темпа, мужчина заменил рот своей рукой, сжимая плоть сильнее губ, отчего тело под ним встало на лопатки, и опустилось лишь под давлением второй руки. Чувствуя пульсацию члена в ладони, лихорадку любимого, слыша свист крови в ушах и биение в висках, джонин за несколько резких движений довёл начатое до финала: юноша захрипел, дёрнулся в мощной единой судороге и застыл на пару мгновений, до тех пор, пока сладкая оргазмическая волна не отпустила его.
Измождённое молодое тело тяжело рухнуло на землю, а сам парень судорожно ловил ртом воздух, пытаясь вдохнуть поглубже. Ао понял, что сам почти кончил от этого вида; ему срочно необходимо было разрядиться, но камень на душе не давал так просто уйти сейчас.
- Ао… давай… я… иди сюда… - молодой шиноби попытался шевельнуться, предположительно – постараться помочь любимому и подарить ему наслаждение. Однако у мужчины были иные планы.
«…Вы более опытны и мудры, и у вас хватит сил отказаться от него…»
- Атсуи, нам нужно расстаться, - без тени сомнений и дрожи в голосе сообщил туманник, избегая смотреть в наверняка расширившиеся и потерянные лазурного цвета глаза.
«…во имя будущего, которого он лишен с вами».
- Как? Почему? – Голос мальчишки был настолько растерянным и беспомощным, что джонин все же мельком заглянул в родное и любимое лицо, которое сейчас казалось ему ангелом во плоти и одновременно самым возбуждающим и сладким нектаром во вселенной. Хотелось все отрицать, хотелось повернуть время вспять, чтобы унять мучительное эхо брошенных слов, но дело было сделано.
- О нас стало известно в наших Какурезато, и могут быть проблемы, это во-первых.
«Да плевать на то, что они могли бы знать»
- Я уже старею, а, значит, мне нужны жена и наследник, это во-вторых. – Ни единой слезы, лишь сведённые мучительно брови и сморщенный носик – точь-в-точь как у сестры.
«Не слушай, это ложь, я готов не отразиться в потомке ради тебя»
- И последнее… Эти отношения тяготят меня, да и тебя тоже. Пора бы их завершить. Постарайся забыть этот период жизни. Может даже, мы останемся друзьями, будем же вести себя как мужчины, минутная слабость не должна затмить разум.
«Я вру, поверь, я хочу быть с тобой, не забывай меня, прошу, умоляю, люби меня!»
Из-за растрепавшейся причёски не видно наверняка замученных бирюзовых глаз, так что режущие слова даются всё легче; под конец разум и сам начинает верить в их правду.
«…Так что прошу вас, Ао-сан – откажитесь от Атсуи».
- Не стоит грустить, но… Всё кончено.
«Я люблю тебя. Прости»
Чего мужчина явно не ожидал, что после бурного оргазма Атсуи так скоро возьмёт себя в руки. Тем не менее, юноша, молча встал, так и не показав искры глаз, и твёрдым тоном сообщил:
- Я понял. Всё было прекрасно. Спасибо и прощайте, Ао-сан. – Юноша накинул на себя помятую одежду и быстро покинул место их свиданий. Он всегда уходил первым, и туманник имел привычку подолгу смотреть ему вслед, следя за его тропой бьякуганом, прямо как сейчас – неосознанно он активировал додзюцу и теперь наблюдал, как источник бурлящей любимой чакры стремительно движется от него.
Он ушел. Теперь уже навсегда.
Ао опустился на траву, которая всего минуту назад стелилась под весом Атсуи. Аромат пота и спермы всё ещё не выветрился, а дёрн хранил ускользающее тепло раскалённого тела. Джонин наклонился ближе к земле, прикрывая глаза и вдыхая одинокие ниточки исчезающих ароматов.
Запах огня.
Мужчина со стоном откликнулся на эти воспоминания – тело, не получившее разрядки, болезненно напомнило о себе, затягивая извращенный, густой, мазохистский узел возбуждения.
Несуществующий.
Ладонь проникла под халат, под бельё и стиснула вновь наливающийся и твердеющий член. Ао прикусил губу, чтобы слёзы, накопленные за всю его жизнь, не полились сейчас от желания и гулкой горечи.
Зыбкий.
…два, три, четыре… Дыхание шиноби сбилось, в единственном устремленном к уже потемневшему небу глазу застыла мука и раскаянье, движения становились всё жёстче и сильнее, словно этими резкими рваными рывками пытаясь выгнать вместе с подкрадывающейся разрядкой и самую память о терновой любви. Ощущения приносили уже почти боль, но Ао не мог остановиться: он толкался в руку, хрипя от сухих рыданий, что рвались наружу.
Аромат, свойственный одному лишь…
- А-атсуи… - Вместе с этим отчаянным зовом мужчина почувствовал, как его член и руку заливает что-то тёплое, что, действуя как смазка, принесло в этот хаос нечто ласкающее, горячее и забытое; со следующим движением Ао кончил в ладонь.
Переведя дух, мужчина попытался вытащить уставшую руку, с удивлением отмечая обильную влагу и... боль. Вытирая ладонь об уже поникшую траву, Ао увидел кровь, довольно много крови. И член теперь болел. В своей звериной похоти он умудрился порвать уздечку.
«Спасибо и прощайте, Ао-сан» - как официально. Давно он не говорил так. Ушёл. Ао почти и забыл, что этот юноша тоже шиноби…
Уже совсем не тёплый ветер напомнил, что наступает ночь. Неумолимо, вместе с запахом свежести и влаги, она несётся через пространства, чтобы успокоить и охладить раскалённую за день землю. Над горизонтом, где по небу стелились последние лучи гаснущего солнца, уже повисли тяжёлые тучные облака.
Ао поднялся с земли. Порыв ветра закружил листву, звуки и засыпающий лес в единой колыбельной; сережки-печати колыхнулись, ловя песню ночи, а затем усмирились, словно вновь подчиняясь воле носителя. Мужчина, не оглядываясь, побежал в родную деревню.
На самой высокой и тоскливой ноте первая струна лопнула, горестно взвизгнув. Следом за нею басовито загудели другие нестройным хором; и каждая плаксиво убеждала, что всё напрасно, что это зря. И все они умирали друг за другом, с последним отчаянным звуком унося из мира воспоминание о себе. Последняя, самая тяжёлая и прочная, гудела, словно набатный колокол, и терпела растяжение, сколько было сил, но вот – дзынь! – и она сдалась, оглашая опустевшее пространство прощальным писком, неестественным и высоким.
Эхо лопнувшей струны долго раздавалось в осиротевшей душе Ао.

Часть 3
POV.
… Простите меня. Братик, ты был так… счастлив… Прости меня-дуру, я же не знала, что наш век будет так короток… Я так надеялась на нашу долгую счастливую жизнь, хотела, чтобы у нас были дети, племянники… Светлые, как мы с тобой, необычные, талантливые…
Это я порушила твоё счастье, это я стала твоей раной, которая, я знаю, кровоточит до сих пор… Я надеялась, что так будет лучше, прости, Атсуи, прости меня… Твои остекленевшие глаза, твоя натужная радость, твои ночные стенания… Родная сестра обрекла тебя на это.
Не успело зарасти, не успела боль перековаться в цель, в новую правду бытия, не успел ты познать радость возрождения, только печаль расставания… Я отняла у тебя и этот смысл жизни, который должен был стать последней тебе отрадой. Если бы я только знала…
Прости меня, умоляю, прости, братик…
END POV.
Последнее, что видела Самуи перед мысленным взором, уносясь в мертвящие недра Бенихисаго, были обречённые бирюзовые глаза уже смертельно проклятого брата.

POV.
Это война. Я приму смерть. И даже удивительно, что Самуи оказалась так прозорлива – уж лучше ты забудешь меня, чем будешь оплакивать мой труп на глазах сотен шиноби.
Благодарю, Самуи, не зря я послушал тебя.
Атсуи, мой мальчик, я до сих пор люблю тебя, люблю и любил, наверное, всю мою жизнь, ты, со своей огненной натурой, вытатуированной на твоём плече, свёл меня с ума, ледяного, заросшего и стареющего, уже не надеющегося ни на что. Ты подарил мне счастье, недолгое, зыбкое, земное, но - счастье.
Эта жизнь для тебя, эта жизнь за тебя.
Все мы здесь знаем, что погибнем, когда Мадара доберётся до штаба, и я рад. Рад, что смогу защитить тебя, что ты и твоя сестра будете жить, будете счастливы…
Ты в моих мечтах, ты в моих мыслях, но сейчас я – образчик джонина, холодный, собранный и уверенный – и только душа знает, как я хочу обнять тебя, ласкать, целовать… Прости, что доставил тебе столько боли в последний раз, но, поверь, было бы хуже, если бы… Я бы старался выжить ради тебя, ломая твою жизнь и предавая деревню, а ведь я бы предал её - ради тебя. Уж лучше так.
Благословляю ваши жизни, ваших детей и весь Мир, что вскоре обновится, без сомнений. Моё время уходит – время недоверия и вражды, и вам будет дарован новый Свет – жизни, благоденствия, любви. Ты будешь счастлив.
Жаль только… Что я так и не успел коснуться твоих прекрасных льняных волос ещё раз. Такие прямые, как же они нравятся мне…

Что?.. Это...
END POV.

Прогремел мощный взрыв, в эпицентре которого среди прочих штабных центра был и Ао. От биджудама Джуби не спасся никто.
Занимался дождь, и облачное небо приняло последние вздохи погибших шиноби.

Ао так и не узнал, что Атсуи уже погиб с его непроизнесённым именем на устах.

@темы: Майский фестиваль 2013: "битва деревень шиноби", Fanfiction

---

Работа №2

[Naruto Festival]

Название: Миссия
Персонажи: Канкуро, Суйгецу, Забуза
Тип: джен
Рейтинг: G
Количество слов: 998
Дисклеймер: всё принадлежит Кисимото
Вытянутые персонажи: Канкуро, Суйгецу
Саммари: Планы внутри планов внутри планов (с)
Авторские примечания: ООС канона и персонажей.
Размещение: не разрешаю брать

Фанфик был написан на Майский фестиваль

Эта деревня была уникальна во всех смыслах этого слова. Мало того, что через неё проходили границы трех государств, так помимо всего прочего на её территории не действовали как ни один из законов этих стран, так и ни одно дзюцу. Абсолютно! Как будто даже чакры у людей не существовало на этом свете. И даже хвалёные кеккё-генкай здесь не срабатывали. Так что те, кто жил в этой стране или случайно забредал, могли полагаться только на то, что не зависело от чакры, а именно: на крепость рук и остроту клинков. Ну и на свою удачу, естественно. Ходили слухи, что именно здесь и родился великий Мудрец Шести Путей, прародитель всех шиноби, забрав из этого места всю силу. Но, сами понимаете, это были только слухи.
Во всяком случае, на данный момент это поселение называлось просто: Рай Отверженных. Ну а где ещё могли найти приют самые разыскиваемые убийцы и отъявленные негодяи всех Стран и почувствовать себя «равными среди равных»?

Единственным постоялым местом тут был двухэтажный деревянный дом с низким потолком, немногочисленными светильниками и закопченными стенами. Но, к чести хозяина, мебель была чистой и добротной. Столешницы крепких деревянных высоких столов и лавки были буквально отполированы до блеска массой посетителей, а многочисленные служки, сновавшие между ними, не расставались с тряпками, наводя чистоту. А кувшины, что они периодически пополняли у стойки, быстро опустошались теми же посетителями за отдельную плату.
Именно такая картина предстала перед взорами двух путников, переступивших порог питейного заведения одним поздним вечером. На вошедших, высокого мужчину в дорожном плаще и с низко надвинутом на глаза капюшоном, а также его спутника - молодого паренька, мало кто обратил внимание. Даже огромная рукоять меча, выступавшая из-за правого плеча мужчины, выдававшая в нём одного из мечников тумана, ни на кого в этом зале не произвела никакого впечатления.
Мужчина кивнул своему спутнику, без лишних слов предлагая остаться тут, а сам, не спеша, подошел к хозяину, стоявшему у прилавка, и о чём-то тихо с ним заговорил. Звякнули монеты в кожаном кошельке, который без промедления исчез из поля зрения, и вот уже мужчина быстрым шагом направился вверх по лестнице на второй этаж, где сдавались комнаты в наём и работали проститутки.
Парнишка проследил взглядом за свои спутником, хмыкнул, а потом осмотрел помещение, ища свободное место. Его внимание привлёк столик на двоих, стоявший у стены, за которым уже сидел юноша ненамного старше его самого.
- Свободно? – с бравадой спросил парень, подходя к столику и сбрасывая капюшон с головы, обнажая в улыбке акулообразные заостренные зубы.
Юноша за столом оторвался от созерцания напитка в своей глиняной кружке и посмотрел на новоявленного соседа. На вид тому было лет десять, а его белые волосы свободно свисали, обрамляя лицо. Дорожный плащ скрывал фигуру и оружие, что возможно было на поясе.
- Свободно, - обронил молодой человек, и парень тут же плюхнулся на стул, успев ухватить за рукав мимо проходящего служку с кувшином.
- Принеси мне что-нибудь выпить, - парень вновь широко улыбнулся, и по столу звякнули, покатились два медяка. Служка посмотрел на плату, потом заглянул в кувшин, что был у него в руках, и быстро водрузил его на стол, сграбастав деньги. Через пару секунд на столе появился и стакан. Паренёк налил себе немного и салютнул стаканом соседу:
- Туманник. Будем!
- Песочник, – в тон ему ответил собеседник, приподнимая свою кружку, - а ты не рановато начал пить?
- Ты говоришь как мой старший брат, - поморщился туманник, выпивая залпом и вновь наливая себе, - не парься, я угощаю.
- А я и есть старший брат, - песочник даже не пригубил свою кружку, - и, поверь, своего младшего я бы и за меньшее по стенке размазал.
Теперь оглядывать собеседника пришла очередь паренька. Сидящему перед ним подростку было лет тринадцать на вид. Коренастая фигура, каштановые волосы. Карие глаза смотрели без какого-либо намека на улыбку, но угрозы не чувствовалось. Скорее спокойствие и уверенность в своих словах. Туманник скользнул взглядом по странной забинтованной статуе, стоявшей прислоненной к стенке за спиной песочника и пожал плечами, возвращаясь к своему кувшину.
- Да ла-а-адно все ваши песочные дзюцу полный отстой! Водяные по любому круче!
- Да неужели? – песочник залпом выпил свой стакан и ухмыльнулся. - А доказать слабо?
- А что тут доказывать? Это при - ро - да! Вода сильнее песка, потому что она его впитывает, а потом топит. Вот смотри - вино по сути та же вода, - парнишка вновь налил себе и собеседнику, опустошая кувшин, - ты утонешь, в смысле напьешься, а мне хоть бы хны будет. Спорим?
- Отвечаю! - песочник шлёпнул ладонью по столу, подзывая служку и оставляя на столе три монеты.
Второй кувшин появился на их столе, как по волшебству…

Мужчина спустился со второго этажа и оглядел зал в поисках своего юного спутника, а потом подошел к столу, на котором полулежали оба спорщика. Сграбастав своего парня за шкирку, он поднял его одной рукой, второй взяв кружку и принюхиваясь к её содержимому.
- Ни на минуту тебя нельзя оставить, - прорычал мужчина, встряхивая попутчика.
Песочник же посмотрел на них мутным взглядом и вновь уронил голову на скрещенные руки. Мечник тумана без лишних слов выволок своего спутника из помещения и шагнул в ближайшую тень.
- Да отпустите уже меня, сенсей, я в норме, - вывернулся из его хватки парнишка и встал прямо, поправляя плащ и становясь абсолютно трезвым, - задание выполнено. Это действительно сын Казекаге и это он прирезал нашего информатора, вернув похищенный для нас свиток.
- Значит, эта информация действительно ценна, - усмехнулся старший туманник, вынимая из внутреннего кармана свиток, который был спрятан в марионетке и найден при обыске комнаты, взвесил его в ладони. - Возвращаемся.
- А можно я сейчас вернусь и прирежу его? Ну так, на всякий случай.
- Рвение - это хорошо, но не перегибай. Раз в действии нет никакого смысла, значит оно не стоит и потраченного времени.
Две фигуры растворились в темноте, и не увидели, как в то же время в своей комнате абсолютно трезвый песочник что-то писал на клочке бумаги. Потом он вынул почтового голубя, искусно спрятанного в кукле, спеленатой бинтами. Прикрепив записку к лапке, он выпустил его в окно, а сам с удовольствием вытянулся на кровати. Миссия по внедрению дезинформации была проведена как нельзя лучше.

@темы: Майский фестиваль 2013: "битва деревень шиноби", Fanfiction

---

Работа №1

[Naruto Festival]

Название: Марионеточник
Персонажи: Канкуро, Яшамару, Кабуто, Чиё, Мифуне, Темари, Наруто, Гаара; упоминание Сасори и Орочимару, труп Ханзо.
Тип: джен
Рейтинг: R
Жанр: дарк
Количество слов: 4413
Дисклеймер: Масаси Кисимото
Вытянутые персонажи: Канкуро, Ханзо
Саммари: У Канкуро есть деревянная рука и записи великого мастера. А ещё у него есть навязчивая идея.
Авторские примечания: Автор не уверен с жанрами. Но тут уж ничего не попишешь.
Размещение: с разрешения автора

Фанфик был написан на Майский фестиваль

Каждый марионеточник в какой-то момент приходит к мысли, что кукольное тело, созданное руками мастера, во много раз совершенней человеческого из мягкой беззащитной плоти. Когда марионеточник решается на замену какой-то части своего тела и успешно проводит эту операцию – он может гордиться собой.
Помнится, в тот момент, когда деревянные пальцы левой руки задвигались, как должно, Канкуро почувствовал, как ужас сменяется восторгом, а колени подгибаются.
Теперь же Собаку решил пойти дальше, и от этого в груди появлялось дивное чувство азарта вперемешку с обоснованными опасениями. А вдруг поймают? Это же запрещено, все знают, и Гаара прикрыть его уже не сможет.
Но так было даже интересней...

- Яшамару, а ведь Сасори Акасуна – великий марионеточник?
- Да, Канкуро, конечно.
- Тогда я стану таким, как он!

Первый этап был простым. В теории, во всяком случае. На практике же тайно пробраться на нижние уровни тюрьмы деревни Листвы и вытянуть что-то из «особого заключённого №315» оказалось крайне проблематично, как мог бы сказать дружок Темари.

Мужчина за решёткой был в грязи, старых следах крови, которые тюремщики поленились стереть, и редкими следами телесных пыток. Редкими – потому что в Конохе не любят пачкать руки, зато отлично умеют управляться с человеческим сознанием.
Канкуро окинул взглядом решётку. Нет, освобождать заключённого он не собирался, но хлипкие на вид прутья, по которым струилась энергия чьей-то чакры, вполне могли блокировать звук.
Убедившись в реальности языкового общения и в том, что он может с лёгкостью дотянуться до пленника нитями, Канкуро довольно усмехнулся.
- Эй, ты!
Особый заключённый №315 остался недвижим, но собаку готов был поклясться, что его веки еле заметно дрогнули. Так, отлично, значит слышит, а раз слышит, и не кидается во вспышке отчаяния вперёд – значит не свихнулся. Ура.
Канкуро опустился на пол и устроился по удобней, скрестив ноги.
Было темно и сыро.
- Ты же Якуши Кабуто? – парень старался придать своему голосу неуместную в спёртой темноте доброжелательность, продолжая говорить будто бы сам с собой. – Ты был шпионом марионеточника Сасори, так?
Нет ответа. Всё шло по ожидаемому сценарию. Собаку скучающе вздохнул и прикусил кончик большого пальца. Через некоторое время марионеточник решил, что пора.
Пленник дёрнулся и упал на пол лицом вниз, скрученный тончайшими чакровыми лесками по рукам и ногам; засаленные серые волосы рассыпались по его плечам. Мужчина закашлялся и выплюнул пару сгустков, подозрительно напоминавших кровь.
- Поговорим?

Старая база Сасори оказалась местом увлекательным, немного жутким и пустым. Что ж, неудивительно – настоящий мастер не оставляет следов своих тайных дел. Зато мастер, наверняка, оставил тайники. По словам через чур уж осведомлённо Кабуто, эти катакомбы были одним из первых пристанищ Красного Скорпиона.
Не мог же он уже тогда держать технику изготовления человеческих марионеток в голове?!
Или мог? Чёрт их знает, этих гениев, все они двинутые.
Четыре дня. Четыре дня Канкуро довольствовался энергетическими пилюлями и в запале поисков почти не спал. Словно одержимый, он исползал все стены и даже потолок, порою в последний момент обходя ловушки и ни разу не жалея, что захватил с собой респиратор. Собаку и сам не знал, что точно искал – но что-то должно было быть.
В том, что от ядовитых шипов – последнего оплота, отделяющего его от цели – Канкуро спас «Сасори», было нечто символичное. Ниша открылась с трудом, но то, что там находилось, окупало даже кислоту, проевшую перчатку и оставившую чёрные глубокие следы на кисти, повредив крепкое дерево.
Бумажные листы, настолько хрупкие, что марионеточник боялся сдавить их слишком сильно, были покрыты мелкой вязью аккуратных иероглифов. Наскоро пролистав всю пачку, взгляд Собаку вычленил несколько явно сделанных от руки схем, а так же ярко алые пометки на полях. Будто бы Сасори Акасуна заранее знал, что когда-нибудь найдётся тот, кто посмеет продолжить его дело.
Может быть, действительно знал.
Выбравшись наружу, Канкуро, стянув маску, с наслаждением втянул сухой воздух и порадовался тому, что в пустыне ночь. В противном случае после нескольких дней полумрака он мог бы ослепнуть от яркого пустынного солнца.
Собаку позволил себе расслабиться лишь тогда, когда добрался до ближайшего оазиса. Там он свалил свитки с поломанными и покорёженными в убежище марионетками в одну кучу, ценные записи, тщательно упакованные ещё внизу, осторожно положил рядом и бросился к воде. На зубах скрипел песок, а на языке чувствовался привкус тины, но парню было плевать – он был слишком измучен, чтобы думать о таких мелочах. Вволю напившись, Канкуро упал и мгновенно отключился.
Сигнальные печати он, разумеется, растянул по всему периметру ещё до того, как направился в убежище гения Песка.

- Что ты здесь делаешь, несносный мальчишка?
Вот ведь... Канкуро вжал голову в плечи, понимая, что прятаться и сбегать не только поздно, но и бессмысленно. Какой бы развалюхой не казалась старейшина, но пацану десяти лет от роду нечего было ей противопоставить. Даже этот самый «пацан» это понимал, поэтому готовился с честью принять заслуженную кару.
В конце концов, хранилище старых марионеток того стоило, а во время наказания смыться будет гораздо проще, хотя на поддержку сестры рассчитывать не приходилось. Да и от отца влетит...
А Чиё – ох, простите, Чиё-сама – всё ещё ждала ответа.
- Мне нравятся марионетки, - небрежно ответил Собаку, решив не кривить душой.
Как ни странно, но старухе, кажись, понравился его ответ. Во всяком случае, морщины на лице сместились из-за неприятной, но дружественной улыбки.
- Хочешь быть кукловодом? – ещё один вопрос. Появилось ощущение допроса, поэтому на этот раз Канкуро сделал крайне нечестный ход – он промолчал.
- Ну что ж... А ты знаешь, кто такой Акасуна Сасори, мальчишка?

Канкуро перечитывал записи уже, наверное, раз в третий. Парень даже скопировал их, а старые уничтожил.
Горчащее дерьмовое саке страны Ветра играло на языке, и огонёк светильника казался ярче, а смысл описанных Сасори действий – понятней и доступней. Правда, Собаку пока не был уверен, что сможет специально убить другого человека; убить, не победить, Сасори уточнял, что для первого раза лучше, что бы у «образца» было как можно меньше телесных повреждений, и лучше было знать загодя все характеристики шиноби. Так же, образец должен был оставаться до определённого момента живым, чтобы потери чакры были минимальны, а Канкуро не было опыта подобной работы.
Нет, это лишние нервы. Спешить было некуда.
Тем более, что существовал иной способ, который «для пробы пера» должен был сойти. Хотя Канкуро ещё только предстояло разобраться в тонкостях возрождения техник у трупов, но он решил, что проще будет разобраться на практике.
Всё. Решено. Отсчёт начался.
Осталось только выбрать кандидатуру.

Канкуро одержим. Нет, серьёзно, он рехнулся.
И зачем им понадобилось испытать Эдо-тенсей? И почему именно Ханзо?!
Чёрт...
Этот респиратор, этот шрам, эти безумные глаза, которые, казалось, глядели прямо в душу участников ритуала, так как по другому происходящее назвать было нельзя. Экспериментаторы хреновы. Вызвали саламандру, запретили и без того запрещённую технику, а Канкуро мучайся теперь и отсиживай зад в библиотеке, впитывая в себя крупицы нужной информации. Вообще-то достаточно было и просто техник; офигенских техник, этот яд трудно будет воссоздать, но у Собаку, как и многих марионеточников, была профессиональная слабость к ядам.
Но это другое. Канкуро хотелось знать всё. И он узнавал, но не находил ответа на интересующие его вопросы.
Почему его взгляд столь едок? Что кроется под маской респиратора? Зачем он оставлял в живых некоторых поверженных противников? Хотя это сведение и не было никем подтверждено...

- Что привело ко мне старшего брата почтенного Казекаге?
Мифуне прищурился, из-за чего морщины на его лице стали более резкими. Канкуро тоже сощурился и попытался представить его моложе, в доспехах и с мечом наперевес. Сражающимся.
Как бы мог выглядеть его противник?
Не важно. Добиться этого визита было не так-то просто.
На стол с не громким стуком опустилась две пузатых бутылочки лучшего саке, на которое хватило зарплаты Канкуро и его связей. Двух хватит – марионеточник предпочёл бы остаться трезвым, ему ещё обратно в Суну с утра топать. Даймё уважительно хмыкнул и подозвал служанку, чтобы та принесла закуски и пару рюмок.
Всего через каких-то пару часов, Собаку уже жадно, словно губка, вбирал новые детали и почти видел, как цепь от кама обвивает тонкий самурайский клинок, как в воздухе шипит, как масло на раскалённой сковороде, напряжение боя не на жизнь, а на смерть.
И, надо сказать, он страсть как завидовал.

- Прекрати, Канкуро! Ты позоришь нашу семью и имя Каге! – разъярённая Темари, совладав-таки с собой, шумно выдохнула. Между бровей куноичи залегла складка. – Сколько ты выпил?
- Не знаю... – с трудом выдавил Канкуро.
Голова раскалывалась. След отрезвляющей пощёчины горел. Ничего, это за дело.
Так ему и надо.
Накативший приступ тошноты заставил подавиться тем, что было съедено двое суток назад. Пожалуй, парень никогда не чувствовал себя беспомощней и не испытывал подобного отвращения к самому себе. Темари брезгливо поморщилась и вышла, оставив его валяться на полу возле лужи разлитого саке. Собаку послышался стук каблуков, хотя сестра никогда их не носила.
Это ж надо так надраться, да ещё и в собственной мастерской, святая святых! И причина была очень тупой – что легендарный шиноби никогда не окажется в его руках и не подчинится идущим из пальцев нитям, чтобы устрашать и уничтожать врагов. Чёртова дохлая саламандра!
Спокойно, Канкуро, возьми себя в руки... Такими темпами ты ничего не добьёшься. Необходимо было продолжить работу. А для начала – протрезветь и проспаться.
Но какой позор, какой позор же... Темари, конечно, не расскажет никому, разве что Гааре, но брат бы и так узнал. А если б узнал кто-то ещё, что всё бы ограничилось косыми взглядами.
В деревне Песка хорошо знали, что значит сломаться.
Вот только Акасуна Сасори вряд ли когда-либо был сломанным.

Орочимару был первым, кто пришёл Канкуро на ум, стоило ему задуматься о трупах сильных шиноби. Нет, парень не стал бы использовать его для своих целей, но у такого-маньяка исследователя, наверняка, где-то были заныканы пару-тройку хорошо сохранившихся тел. Как же не кстати, что этот Учиха угрохал-таки своего сенсея. И ладно бы только угрохал, так ещё и вход завалил и вроде как вообще всё убежище разрушил. Ни пошариться, ни поискать.
Обращаться к Кабуто во второй раз – не вариант. К тому же марионеточник всё равно не смог бы задать хорошо сформулированный вопрос.
Хотя будто Собаку могли остановить такие мелочи.

Наруто был пьян. Канкуро тоже был пьян, но концентрация алкоголя в его крови была сильно меньше, чему хмельного собутыльника. Саке развязало Удзумаки язык, и теперь он увлечённо рассказывал, какой же Саске придурок и как классно будет вернуть его в Коноху, вправив предварительно мозги.
- А зачем? – спросил вдруг Собаку.
- Что зачем?
- Возвращать зачем?
Наруто всерьёз задумался. Видимо, в этой деревне ни у кого не возникало подобных вопросов. Пока блондин палился в пространство, пытаясь в трещинах на противоположной стене найти ключи к загадкам мироздания, рука Канкуро как бы невзначай оказалась над его рюмкой. Из зажатого между пальцами треугольника бумаги высыпалось несколько сероватых крупиц.
Ничего, с Наруто не убудет. Сыворотка правды ещё ни кому не вредила даже в виде концентрата. А вот сильно преувеличить, особенно спьяну, Удзумаки мог.
- Чтобы Саске обзавидовался, когда я стану Хокаге! – наконец ответил Наруто и опрокинул в себя содержимое рюмки. Собаку прищурился: парень не должен был ничего заметить, но мало ли... Сыворотку изготовить сложно, а раньше он этого никогда не делал.
Разговор было пора сворачивать в нужное русло. Первую ниточку Канкуро дёрнул ещё в Суне, когда Сакура в обмен на редкое растение, растущее лишь в одном оазисе к востоку от его родной деревни, неохотно, но всё же рассказала об их очередном провале в поисках «Саске-куна». Пришло время второй ниточки.
- Но вы же уже давно не ищите его.
- Как так не ищем! Да мы же только на прошлой неделе!..
Дальше следовал длинный рассказ, над которым хотелось ржать, так как язык у Наруто заплетался. То они «шли куда-то, но кажись куда-то не туда», то провалились в яму, в которой было «ого-го как темно, я думал, что ослеп», а в итоге там «ну ваще никого не было».
- Что, совсем пусто? – участливо осведомился Канкуро, подливая рассказчику ещё саке.
- Не..не то, что бы совсем... трупы были... ик... консервированные.
Наруто захихикал, бормоча: «консервированные трупы». Кажется, сам факт консервации кого-то сейчас казался ему невероятно весёлым. Иначе как объяснить то, что хихиканье переросло в смех, а Удзумаки начал тыкать Собаку локтём под рёбра, приглашая присоединиться. Канкуро присоединился – сказалась муть в мозгах и близость возможного успеха.
- Так...ха... что за трупы?
- Прикинь... ха-ха... – Наруто всё никак не мог отсмеяться. – Они плавали в вы-ы-ысо-о-ок-и-их банках. Прозрачных. Го-лы-ми пла-ва-ли тру-пы без одеж-ды, - пропел блондин, и потом нахмурился, вглядываясь в опустевшую бутылку. Наверное, ответы на вселенские вопросы переместились со стены туда. Или же шиноби просто хотел сотворить ещё выпивки силой мысли.
- А ещё у одного маска была... Уродливая, жуть... Волосы у него ещё такие были... ну... эти... как у Ино.. о, светлые!
Раньше Канкуро не знал, что можно так резко протрезветь. Оказывается, можно. Марионеточник весь обратился в слух и стал молить богов, в которых никогда не верил, что встрепенувшаяся в груди интуиция подсказывала верно.
- А ещё он похож на ящерицу. И надпись там была... Как же там было...
«Ну же, давай, вспоминай!»
Наруто хлопнул себя по лбу.
- Саламандра! Точно, саламандра... Сакура-чан ещё испугалась, да как завизжит... или это не она была...
Голос Удзумаки затихал, ещё чуть-чуть, и джинчурики отключится. Но Канкуро уже раздобыл всё, что ему было нужно, и слушать дальше было не обязательно, хотя следовало бы, чисто из благодарности, отвести его до дома. Знать бы ещё, где он живёт.

Труп был. В некотором смысле – «консервированный». Но это, несомненно, был Ханзо. Канкуро стянул с головы шапку и вытер плотной тканью выступившую испарину, хоть здесь и было холодно, как в стране Снега.
Надпись тоже была. «Саламандра», как и говорил Наруто.
Марионеточник облизнул пересохшие губы и с неким благоговением прикоснулся к толстому стеклу. Тело сохранилось хорошо, оставался лишь вопрос куда и как его переместить. Для «куда» он уже приметил одну пещеру, когда-то использовавшийся как форпост деревни, но сейчас уже никто и не помнил о её существовании: все дороги обходили это место стороной, люди – живые или мёртвые – не появлялись в тех краях. То, что нужно.
С транспортировкой было сложнее. Самым лёгким вариантом было извлечь труп из раствора и запечатать в свиток, но если это формалин, то он мог сильно размягчить кости и плоть, придав телу излишнюю мягкость и хрупкость. Хотя характерного запаха вроде не ощущалось, а жидкость была кристально-прозрачной. Слишком чистая для формалина.
Канкуро вздохнул. Даже жаль было нарушать такую красоту. Но быстрей начнёшь - быстрей закончишь, поэтому марионеточник подобрался, чихнул от обилия пыли и принялся осторожно вскрывать колбу сверху.

Семья Собаку – особая семья, в которой не принято встревать в дела друг друга. Поэтому барабанящая в дверь Темари злостно нарушала это правило. Блин, и за какие добродетели в прошлой жизни ему досталась столь проницательная сестра?
- Канкуро, открой сейчас же, что бы ты там не замышлял!
- Да сейчас!
Канкуро потёр затылок – сестрица разбудила его столь замечательно, что парень грохнулся с кровати и не слабо приложился головой об одну из рук Куроари.
- Канкуро!
- Кончай орать! Вдруг я тут дрочил, а ты мешаешь мне убирать следы?
Стало тихо. Бегающий по комнате Канкуро уже рассовал все книги по анатомии в ниши, и теперь никак не мог найти перчатку, которая обычно скрывала его левую руку.
Наконец, мимоходом подметив, что царапину на тыльной стороне ладони надо бы устранить, марионеточник спустился вниз, следуя за ароматом скворчащей на сковороде яичницы.
Темари внимательно оглядела его с ног до головы.
- Руки мыл? – сурово спросила она. На энергичный кивок брата девушка погрозила ему масляной лопаткой и усмехнулась.
Канкуро зевнул – вчера он вновь засиделся чуть ли не до четырёх утра. Клюющий носом Гаара тоже зевнул, кивнул брату и уткнулся в свои отчёты. После его разделения с демоном Гаара получил возможность спать, как и все люди, но оказалось, что с непривычки ему невероятно трудно продрать глаза с утра. Крепкий кофе без молока и сахара помогал мало, поэтому за завтраком у Гаары вечно слипались глаза.
- Нии-чан, я тебе отчёт с последней миссии потом принесу, - развязно попросил Канкуро. Гаара сухо отметил, что не собирается выделять семью на фоне остальных шиноби, но трёхдневную отсрочку дал.
Славно. Очень славно.

Стол был удобным, как будто его специально сделали для того, что бы разделывать на нём человеческие тела. К тому же под рост Ханзо он подходил идеально. Рядом стоял аналогичный, на котором лежала заготовка для будущей марионетки.
Сначала – респираторы. Один надёть на себя, на тот случай, если тело легендарного шиноби было ещё способно выделять яд в газообразном виде, а вторым был тот, что закрывал половину лица образца. Его следовало снять, но ни в коем случае не выбрасывать – маска ещё могла пригодиться.
Так, медленней, ещё медленней...
Яда не было, только его тонкая струйка быстро стекла из уголка рта мужчины; вероятно, жидкость, в которой он плавал последние сколько-то там лет, попала в лёгкие.
У Ханзо чёткие, резкие черты, лицо широкое. Был в нём и внезапный след странного благородства, хотя Собаку изучил всю доступную биографию этого человека и ничего такого не обнаружил. Будь он живым, такому человеку хотелось бы подчиняться. Но сейчас он был мёртв. И вскоре покориться ему, Канкуро, и от этого бросало в дрожь.
Орочимару действительно гений: Ханзо казался спящим или же тем, к кому смерть пришла меньше четверти часа назад, заставив чуть побледнеть и обметав тонкую линию губ белым налётом.
Вдруг Канкуро почувствовал удушье. Холод страха смерти обжёг позвоночник, и парень бездумно сдёрнул маску со своего лица. Стало легче.
Парень осмотрел респиратор. Нет, ничего, никаких повреждений. Собаку гулко сглотнул.
Это всё нервное, да и не привык он дышать через прорези маски. Ладно, пора было начинать. Отсчёт для незащищённого от внешнего мира тела Ханзо уже начался, долго оно не протянет.
Марионеточнику удалось утащить из больницы набор из скальпелей и крючьев, и сейчас они загадочно поблёскивали в электрическом свете мощного беспроводного светильника. Как в операционной, ей богу.
Канкуро отдёрнул нож от тела в последний момент и правильно сделал – руки тряслись, как в лихорадке. Так он точно сделает что-нибудь не так, и тогда все приготовления коту под хвост. Марионеточник скрипнул зубами, со злости швырнул скальпель на пол – металл тихо звякнул о камень – и вышел вон.
В пустыне начиналась песчаная буря. Изначальный расчёт был именно на это: запереть себя от мира и отделить от себя мир, чтобы сосредоточиться и не думать о неприсущей шиноби морали.
Тогда какого чёрта?!

Три марионетки. У Канкуро только три марионетки, которые он мог считать своими.
Номер первый – Карасу, не созданные его руками, но переделанный столько раз, что характеристики уже давно в корне изменились, а слабые места сместились в другие части куклы. Собаку не намеревался повторять прежних ошибок.
Вторая, точнее вторые, неразделимая пара. «Отец» и «мать». Дорого стоило их достать, так как старейшине вдруг ударило в голову оставить у себя то, что принадлежало погибшей сестре. То, что такое творение не должно лежать взаперти, его не волновало. Но Канкуро справился...
Третий – самый ценный. Канкуро сам дал ему имя, это была гордость, хоть и не его. Эта была гордость всех марионеточников, когда-либо живущих в этом мире. «Скорпион».
Символично, не так ли, Сасори-сама? Или как вас там называл этот псих с взрывчаткой... Сасори но Данна, верно?

Движения кажутся ему точными, хотя, вероятно, опытный хирург осмеял бы его. Но тут никого нет, лишь снаружи гуляет ураганный ветер, а скальпель легко разрезает кожу и мышцы. Тёмная, густая кровь, мешаясь с находящимися в сосудах остатками яда, стекала по специальному желобу в поставленное ведро; работа шла споро, и Канкуро даже начал насвистывать какой-то незатейливый мотивчик.
Разрезав брюшную полость и грудину, Собаку задумался, что делать дальше: искать ядовитую железу сейчас или заняться сердцем и начать восстанавливать чакру. Нет, лучше яд, а то потом напорётся случайно, вскроет. Лучше не рисковать.
По предварительным прикидкам, железа была где-то возле селезёнки. Об этом говорил и находившийся в той области кривой шрам, не похожий на след ранения.
Живот так живот. Скальпель надрезал мешающийся кишечник.
Вскоре Канкуро обнаружил, что некоторых органов не хватает, к примеру, кто-то щедро оттяпал добрую половину печени. На диафрагме тоже присутствовали надрезы, грубо зашитые тёмными нитями.
Эх, Орочимару, Орочимару... Лишь бы самое главное не забрал, старый хрыщ.
Не забрал. Вот она, железа. Фиолетовая, почти чёрная, и совсем крохотная, такую пропустишь и не заметишь, только потом, раздавив, умрёшь в страшных муках. Канкуро осторожно переместил её в лоток и отложил в сторону. Она понадобится позже. К тому же ещё предстояло проверить интенсивность выделения яда и от чего это зависит.
Теперь – сердце. Сердце было самой важной частью, нетрудно было и догадаться самому, но Канкуро даже примерно не мог представить, сколько времени потребовалось Сасори, чтобы разработать систему сохранения чакры, а уж тем более восстановления её у трупа.
Парень потянулся за клещами – рёбра придётся ломать. Собаку даже отметил маркером нужные места и предварительно обработал несильным растворителем. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы обломок кости повредил главное сплетение каналов чакры в организме, а ведь достаточно крохотной «щепки».
Раз ребро, два ребро, три ребро. Увлёкшись, Канкуро снова начал напевать ту дурацкую песенку. Последнее время она была весьма популярна в Суне в виду отсутствия глубокого смысла и простого ритма. Хруст костей удачно попадал в такт нужных слов, хриплый голос марионеточника наполнял бывший грот и нравился ему самому.
Скальпель вернулся в руку. Разрезы стали уверенней, ни о какой дрожи и речи не шло. Пару артерий и всё: Собаку взял его в ладони, и на секунду ему показалось, что он чувствует живое биение, хотя на самом деле оно было холодным и остановилось много лет назад. Убрав важнейшую мышцу в контейнер, Канкуро решил прибраться перед следующим этапом. Всё ненужное парень скидывал в холщовые мешки, которые намеревался сжечь чуть позже.
Органы – в мешок. Большую часть туловища, руки и ноги – туда же. В дальнейшей работе понадобятся только коленные и локтевые суставы, так как в них тоже сплетаются важнейшие потоки чакры. Голову Канкуро тоже оставил – Сасори говорил, что гораздо легче воспроизвести внешность, ориентируясь на образец. А внешность представлялась Сасори очень важным фактором, хотя он и допускал лёгкое приукрашение действительности в порыве вдохновения.
Так же осталось стоять ведро с кровью. В ней была сильная концентрация яда, который был, по меньшей мере, уликой против него в виду своей специфичности.
В качестве помойки была выбрана пустошь, до которой можно было добраться по сплетениям подземных коридоров, безопасно избежав столкновения с песчаной бурей. Каменная пустошь известна обилием шакалов, столь свирепых, что даже шиноби старались лишний раз с ними не пересекаться. Правда, пообедав этим мясом, многие потравятся, но оно и к лучшему. Бывало, что патрули натыкались на целые вымершие стаи, и никому до этого не было дела; только простой люд радовался смерти разносчиков бешенства и иных болезней, диких псов, как порой их называли.
Вернувшись в пещеру, Канкуро обратил внимание на свои руки: они были по локоть в крови, если не выше. Лицо стянуло – кажется, на него тоже попало. Скверно. Очень скверно и неаккуратно. Кровь была токсичной и следовало немедленно её смыть, благо, с универсальным противоядием Собаку не расставался. Такое не поможет от серьёзного отравления, но не позволит умереть мгновенно и даст медикам разобраться, что к чему. А ещё оно могло нейтрализовать действие растворенного яда, попавшего на кожу.
Воды у него было не так много, но парень, не жалея, потратил почти две трети. После этого он устало опустился на пол и задумчиво слизнул пару капель с пальцев, тех, что были деревянными. Пути назад уже не было.
Наверное, Сасори тоже нервничал, каким бы великим мастером он ни был. Не сразу же он им стал.

Сакура морщилась и отмахивалась – девушка не желала ничего рассказывать, будучи наудивление сильно подавлена жертвенной смертью Чиё и, возможно, тем, что в последующей миссии только и удалось, что раскрыть обман Кабуто перед Орочимару. Саске же как в воду канул. Будто его и не было.
Но Канкуро не собирался отставать. Марионеточник твёрдо решил вытянуть из Харуно все подробности боя с Сасори и отступать так просто был не намерен. Поэтому парень решился использовать самый грязный из всех приёмов – нытьё. И, кажись, оно действовала.
- Ну, Са-а-а-ак-у-у-ура-а-а-са-а-ан...
- Канкуро, отстань, - устало.
Ещё не много....
- Са-а-ак-у-ура-а-а-са-а-ан...
- Если расскажу – отстанешь?
- Да!
- Хорошо, - согласилась наконец девушка. - Но ты платишь.
- Без проблем.
Харуно как-то слишком задумчиво осмотрела его с ног до головы, а Собаку стал спешно прикидывать толщину своего кошелька.
-Тогда слушай... – куноичи пару раз стукнула коротким ногтём о стойку. – Для начала, Акасуна Сасори – псих...

Последняя деталь - грудная пластина. В «Ханзо» уже нет ничего органического, его глаза выведены водостойкой краской, а шрам на щеке Канкуро едва ли не с линейкой копировал и даже специально нанёс дереву несколько повреждений, чтобы, когда касаешься изъяна на древесной коже, чувствовать шероховатость и неровность поверхности. Собаку потерял счёт времени, он не ел, не спал и не испытывал в этом потребности. Марионетка, Ханзо, завладел всем его существом.
Никакой органики. Ничего живого. Но Канкуро, не сдержавшись, вывел-таки на пластине иероглиф «сердце». Это лишь его маленькая прихоть, но она кажется безумно важной.
Последняя деталь встала на своё место с неслышным щелчком. Респиратор уже на лице Ханзо: несмотря на то, что под ней выведена линия губ, маска остаётся важной частью в сложной системе распыления яда.
На дерево упали две прозрачные капли. Собаку проследил их путь по отполированному боку, которому ещё только предстояло обзавестись подобием одежды. Из чистого любопытства парень поймал влагу пальцами и попробовал на язык. Солёная.
Канкуро понадобилось несколько долгих секунд для понимания того, что это был его собственный пот, испарина, скатившаяся со лба. Только вот этот момент, марионеточник осознал, сколько сил, как моральных, так и физических, из него вытянули многие часы кропотливого труда. Собаку без сил рухнул на пол и подтянул ноги к груди, сворачиваясь калачиком. Он просто немного передохнёт, а потом...

Полумрак комнаты разгонял лишь неверный свет, этот же свет давал тусклые отблески на внутренностях высокого мужчины с тонкими чертами лица. Рядом со столом, на котором лежало частично изуродованное тело, стоял молодой парень, лет шестнадцати-семнадцати на вид, не менее утончённый. Его руки были окрашены кровью, словно одеты в длинные перчатки; пальцы правой руки стискивали скальпель. На пол капало. Лёгкая дрожь рук выдавала нервное напряжение.
Парень отложил нож и взял кусок какой-то ткани, вытирая им руки. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, вероятно, успокаиваясь.
Керосиновая лампа начала чадить, парень нахмурился и подошёл к светильнику, желая что-то там подладить. Не прошло много времени, как грязный дым исчез, а огонёк вспыхнул с новой силой. Помещение словно бы расширилось, но тьма не исчезла, предпочитая до поры спрятаться в дальних углах. Тонкие лучи вычленили красный цвет непослушных мягких вихров и бисеринки пота на шее.
Внезапно парень, демонстрируя чудеса кошачьей проворности, обернулся. Безумный взгляд его коньяковых глаз со сжавшимися в точки зрачками светился торжеством.

За время его отключки – кстати, а сколько он спал? – в помещении ничего не изменилось. Нехитрый скраб марионеточника валялся в углу. Ханзо всё так же находился на столе в полутора метрах от пола.
Канкуро пришла вдруг в голову замечательная идея, да к тому же ещё и практичная, так как поверхностно проверить дееспособность куклы можно было именно этим способом. Парень шевельнул пальцами и с удовлетворением отметил, что марионетка слушается так, будто подчиняется мыслям, а не прикреплённым нитям. Заставив Ханзо задорно отсалютовать своему хозяину, Собаку свободной рукой махнул в ответ и криво усмехнулся.
В тёмных карих глазах сверкнули искры оправданного самодовольства, вперемешку с неожиданным торжеством.

@темы: Майский фестиваль 2013: "битва деревень шиноби", Fanfiction

---

Об оформлении работ и дате выкладки

[Naruto Festival]

Работы можно присылать на U-mail сообщества по 28 мая включительно, в теме сообщения указывая майский фестиваль.

UPD! Сроки сдачи работ продлеваются до 31 мая включительно.

Фанфик обязательно должен включать в себя следующую шапку:

<b>Название:</b>
<b>Автор:</b>
<b>Бета:</b>
<b>Пейринг | Персонажи:</b>
<b>Тип:</b>
<b>Рейтинг:</b>
<b>Жанр:</b>
<b>Количество слов:</b>
<b>Дисклеймер:</b>
<b>Вытянутые персонажи:</b>
<b>Саммари:</b>
<b>Авторские примечания:</b>
<b>Размещение:</b> не разрешаю брать/с разрешения автора/ разрешаю всем

<b>Фанфик был написан на Майский фестиваль</b>

Не забывайте использовать тэг CODE!

Обращаем ваше внимание на то, что ваш фанфик должен содержать как минимум 600 слов (именно слов, а не знаков!) (по статистике MS Word; on-line счетчик слов).

запись создана: 06.05.2013 в 10:33

@темы: административное, Майский фестиваль 2013: "битва деревень шиноби"