Название: Легенда номер два.
Пейринг: Хидан/Какузу
Тип: Слэш
Рейтинг: NC-17
Жанр: Повседневность, Romance, Юмор
Количество слов: 1194
Дисклеймер: нету моего ничего
Вытянутый персонаж: Хидан
Вытянутая тема: "Подготовка к праздникам"
Саммари: У всех Хэллоуин каждый год. У меня — каждый вечер.(О. Осборн )
Авторские примечания: не в себе
Размещение: с разрешения автора
Фанфик был написан на Зимний фестиваль
читать дальше- Мой бог желает праздника!- решительно заявляет Хидан.
Какузу, как раз в это мгновение делающий глоток, давится саке и роняет плошку. Даже какое-то из сердец екает.
Сдавленно чихает, вытирается и поворачивается к напарнику, желая держать в поле зрения и самого Хидана, и его безумные идеи.
-Я терплю твои идиотские молитвы! – напоминает он, на всякий случай. – Твоему богу что, этого мало?!
- Молитвы – это часть веры, а не праздника! И своей непонятливостью не заставляй меня нервничать перед лицом бога! Потому что, когда я нервничаю, я впадаю в бешенство, а когда я впадаю в бешенство…
Какузу молча, подбирает с циновок укатившуюся плошку, токкури, наливает себе заново, делает глоток, покряхтывая от удовольствия, не сильно прислушиваясь к кликушеским завываниям:
-…то начинаю, не разбирая, убивать всех вокруг, а это может испортить праздник моему богу!
И, уже нормальным голосом:
- Ты понял меня, варвар?
-Да понял, понял. – ворчит Какузу,- Ты мне, лучше, вот что скажи – с каких это пор твоего долбанутого бога стали смущать убийства?
- Беспорядочные убийства. – Поправляет Хидан. Он выглядит немного растерянным. Стесняется, что ли? – Видишь ли, я не знаю точно, как устроить праздник богу… А когда я не понимаю, то начинаю нервничать…
-О-ой, заткнись ради своего долбанутого…
Какузу, уже не вникая, предает себя благородному напитку. При этом он четко осознает, кого именно хочет убить прямо сейчас. Даже бормочет тихонько под нос:
-Ты покойник, чертов псих.
Молитвы на секунду сбиваются с ритма, потом бормотание возобновляется.
-И денег не дам! Ни единого ре!
-Не смей оскорблять Дзясин-сама своими грязными деньгами!- Доносится взбешенный вопль, сопровождаемый свистом распарываемого косой воздуха.
Несколько дней Хидан работает буквально наизнос, Какузу с ним просто-таки выполняет и перевыполняет огромную кучу заказов. Удивляются даже на пункте приема с их вечно не работающим холодильником для трупов. Отлично! В организацию поступит много – много наличности.
И при этом никто не упоминает о празднике.
Пока однажды вечером он не озадачивает занятого подсчетами напарника. Как человек глубоко верующий, Хидан твердо решает грамотно подготовиться к событию в честь Дзясин-сама. И рассуждает здраво - уж пару-тройку голов он может оставить, себе, нэ? Или даже больше. Лучше побольше. Разве он не заслужил? Тем более простых перебежчиков, ну, то есть, почти простых. За них особо много не дают. Во всяком случае, не так много…
Взбешенный ослиным фанатизмом, Какузу рубит не глядя. Попадает наискось, по плечу и ключице, заливая кровью плащ. Безупречное лицо Хидана линяет в грязно-серый, Какузу злобно орет прямо в мертвеющие глаза:
-Отвали от меня со своим долбанутым богом!!
Потирает зашитый шрам на щеке, медленно остывает, глядя на тело жнеца невменяемыми глазами. Сердито шипит:
- До инфаркта ведь доведешь!
Возвращается к подсчетам.
На некоторое время вопрос закрыт по причине травматизма.
В вопросах веры Хидан не намерен уступать ни на йоту. Тем более язычнику! Праздник будет!
В том, что ремиссия была не долгой, Какузу достоверно убеждается следующим вечером.
Прежде чем добить одного заказанного воинствующего монаха, Хидан долго, (по его меркам) , общается с ним по вопросам веры, вступив в тягомотный теологический спор. К счастью для Какузу, монах сумел ляпнуть про Дзязин-сама что-то нелицеприятное, и диспут естественным образом заканчивается.
Предсмертный бред вполне устраивает Хидана некоторыми идеями. Главное, сохранить все в тайне, а то ведь помешают!
Двор небольшого дома, где они сейчас остановились, подходит как нельзя лучше. Особенно на закате. Выбранная площадка неброско освещена светильниками и красиво ограничена столбами, с нанизанными на них головами. Свежими, Хидан очень старается сделать все как надо. Хидан раньше и представить себе не мог, насколько же утомительная задача – меньше чем за месяц, заставить рабочих вбить столбы ровно, не криво, не наискось, и чтобы они не обвалились в ответственный момент. Он и сам не понимает, как ему это удалось. Столбы тщательно увиты полосками цветной татуированной кожи. Коса отставлена в сторону, сейчас она не главное, хотя и славно потрудилась сегодня. Старший артели заставил Хидана понервничать, а когда Хидан нервничает…
На земле уже вычерчен знак Ритуала.
Застывший в охренении Какузу великолепно вписывается в композицию.
Хидан подходит почти вплотную к ошарашенному напарнику, крепко берется за ворот. В остановившихся зрачках убийцы бордово вспыхивают огоньки. Настроение Хидана взмывает до небес.
Он целует замершие губы и молниеносно впивается зубами. Резко отпускает и одним прыжком оказывается в центре знака, торопливо слизывая кровь. С губ сами льются знакомые слова. А потом…Потом - рычащий в бешенстве Какузу останавливается на лету, цепенеет от неожиданности. Не доводит удар до конца. С забавным выражением на лице прислушивается к себе.
Хидан снова гладит себя по груди, кончиками пальцев проводит по ключице. Трогает сосок. Чуть покручивает.
-Т-ты! -выдыхает Какузу. – Сволочь…
Руки Хидана проходят по животу, опускаются ниже. Бледные пальцы расстегивают штаны, забираются внутрь. Поглаживают, трогают, сжимают. Какузу со сдавленным звуком падает на колени, одним отчаянным жестом рвет ширинку.
Пытается дотронуться до себя, перехватить контроль - и осознает, что это бесполезно.
И даже убить скотину сейчас не получится!
Хидан с удовольствием смотрит, как напарник бессильно мотает головой, ноет, едва удерживаясь от стонов.
Он ускоряет движения, второй рукой поглаживает себя, осторожно запускает пальцы внутрь…Какузу тихо воет, захлебывается воздухом, раскачивается на подламывающихся руках. Ну, все, теперь можно! Быстрее, быстрее, и отпустить себя, ах-х-х. Одновременно слышен хриплый горловой стон Какузу.
Хидан, с трудом удерживаясь на подгибающихся ногах, окропляя линии знака, успевает проговорить:
-Дзясин-сама, к моей крови прими и эту жертву!
По углам знака с шипением пробегают огненные искры, светильники вспыхивают ярче, озаряя мертвые лица.
И его целиком затапливает чистейшая, незамутненная ничем радость – жертва принята! Теперь он прольет еще больше крови! Спасибо, спасибо…
Хидан удовлетворенно опускается на землю. Он все сделал правильно.
Вечность спустя жнеца грубо выволакивают из круга. Рывками вытряхивающий его из одежды Какузу злобно рычит:
-А подарки, подарки где?!
-Какие…подарки?
-Как какие? Что значит, какие?! Ежегодный праздник в честь Дзясин-сама и без подарков?! Ты как хочешь, а я свой подарочек забираю!
Хидана резко поворачивают на четвереньки, и он едва не прикусывает себе язык от неожиданных прикосновений шелковых нитей. Чертов Какузу! Нити мучительно нежно трогают кожу, проникают внутрь, осторожно растягивают тело. Ни капли желанной боли.
Хидан догадывается, что отказаться от этих ласковых и непредсказуемых касаний выше его сил. Поэтому он молчит. Не отвлекается. Жадно ловит ощущение от каждой скользящей нити. Молча и с готовностью подчиняется всему, что предлагает его напарник.
Загнанно дыша, прогибается, подставляя спину под поглаживания шелковых кистей. Дает еще шире раздвинуть бедра. Нити оплетают тело, поддерживают, заставляют насаживаться, и тут лишая боли, и помогают двигаться.
Хидан осознает, что скулеж, вырывающийся в такт толчкам, таким размеренным, в таком сволочном правильном ритме, – его собственный осипший голос.
И понимает, что Какузу, жмот и извращенец проклятый, таки отхватил подарочек в своем понимании – немую куклу в полном своем распоряжении, подчиняющуюся только его нитям. Плевать! Лишь бы этот ублюдок не вздумал остановиться! Быстрее, ну быстрее же! Он все сильнее подается назад. Тело непрерывно бьет адски-сладкая судорога.
-Х-ха-ах… - почти сразу же валится всей тушей на спину напарник. Оба падают одной, тяжело дышащей, взмокшей кучей из перепутанных рук и ног.
Хидан лениво осмысляет слова Какузу, сказанные перед этим.
Ежегодный, значит…Губы сами растягиваются в улыбке.
-Че лыбишься? - ворчит Какузу.
- Выделишь ежегодную статью расходов на это?
Хидан, не открывая глаз, успевает откатиться в сторону от удара.
Он улыбается, как довольная акула.
-И убирать весь чертов мусор будешь сам! Куда хочешь, туда и девай!! – орет Какузу из глубины дома, звякая бутылками. Появляется на пороге уже с саке. Булькает долгими глотками. Переводит дух.
-Устроил тут, понимаешь, народное гулянье! Хоть бы циновку подстелил!
Пейринг: Хидан/Какузу
Тип: Слэш
Рейтинг: NC-17
Жанр: Повседневность, Romance, Юмор
Количество слов: 1194
Дисклеймер: нету моего ничего
Вытянутый персонаж: Хидан
Вытянутая тема: "Подготовка к праздникам"
Саммари: У всех Хэллоуин каждый год. У меня — каждый вечер.(О. Осборн )
Авторские примечания: не в себе
Размещение: с разрешения автора
Фанфик был написан на Зимний фестиваль
читать дальше- Мой бог желает праздника!- решительно заявляет Хидан.
Какузу, как раз в это мгновение делающий глоток, давится саке и роняет плошку. Даже какое-то из сердец екает.
Сдавленно чихает, вытирается и поворачивается к напарнику, желая держать в поле зрения и самого Хидана, и его безумные идеи.
-Я терплю твои идиотские молитвы! – напоминает он, на всякий случай. – Твоему богу что, этого мало?!
- Молитвы – это часть веры, а не праздника! И своей непонятливостью не заставляй меня нервничать перед лицом бога! Потому что, когда я нервничаю, я впадаю в бешенство, а когда я впадаю в бешенство…
Какузу молча, подбирает с циновок укатившуюся плошку, токкури, наливает себе заново, делает глоток, покряхтывая от удовольствия, не сильно прислушиваясь к кликушеским завываниям:
-…то начинаю, не разбирая, убивать всех вокруг, а это может испортить праздник моему богу!
И, уже нормальным голосом:
- Ты понял меня, варвар?
-Да понял, понял. – ворчит Какузу,- Ты мне, лучше, вот что скажи – с каких это пор твоего долбанутого бога стали смущать убийства?
- Беспорядочные убийства. – Поправляет Хидан. Он выглядит немного растерянным. Стесняется, что ли? – Видишь ли, я не знаю точно, как устроить праздник богу… А когда я не понимаю, то начинаю нервничать…
-О-ой, заткнись ради своего долбанутого…
Какузу, уже не вникая, предает себя благородному напитку. При этом он четко осознает, кого именно хочет убить прямо сейчас. Даже бормочет тихонько под нос:
-Ты покойник, чертов псих.
Молитвы на секунду сбиваются с ритма, потом бормотание возобновляется.
-И денег не дам! Ни единого ре!
-Не смей оскорблять Дзясин-сама своими грязными деньгами!- Доносится взбешенный вопль, сопровождаемый свистом распарываемого косой воздуха.
Несколько дней Хидан работает буквально наизнос, Какузу с ним просто-таки выполняет и перевыполняет огромную кучу заказов. Удивляются даже на пункте приема с их вечно не работающим холодильником для трупов. Отлично! В организацию поступит много – много наличности.
И при этом никто не упоминает о празднике.
Пока однажды вечером он не озадачивает занятого подсчетами напарника. Как человек глубоко верующий, Хидан твердо решает грамотно подготовиться к событию в честь Дзясин-сама. И рассуждает здраво - уж пару-тройку голов он может оставить, себе, нэ? Или даже больше. Лучше побольше. Разве он не заслужил? Тем более простых перебежчиков, ну, то есть, почти простых. За них особо много не дают. Во всяком случае, не так много…
Взбешенный ослиным фанатизмом, Какузу рубит не глядя. Попадает наискось, по плечу и ключице, заливая кровью плащ. Безупречное лицо Хидана линяет в грязно-серый, Какузу злобно орет прямо в мертвеющие глаза:
-Отвали от меня со своим долбанутым богом!!
Потирает зашитый шрам на щеке, медленно остывает, глядя на тело жнеца невменяемыми глазами. Сердито шипит:
- До инфаркта ведь доведешь!
Возвращается к подсчетам.
На некоторое время вопрос закрыт по причине травматизма.
В вопросах веры Хидан не намерен уступать ни на йоту. Тем более язычнику! Праздник будет!
В том, что ремиссия была не долгой, Какузу достоверно убеждается следующим вечером.
Прежде чем добить одного заказанного воинствующего монаха, Хидан долго, (по его меркам) , общается с ним по вопросам веры, вступив в тягомотный теологический спор. К счастью для Какузу, монах сумел ляпнуть про Дзязин-сама что-то нелицеприятное, и диспут естественным образом заканчивается.
Предсмертный бред вполне устраивает Хидана некоторыми идеями. Главное, сохранить все в тайне, а то ведь помешают!
Двор небольшого дома, где они сейчас остановились, подходит как нельзя лучше. Особенно на закате. Выбранная площадка неброско освещена светильниками и красиво ограничена столбами, с нанизанными на них головами. Свежими, Хидан очень старается сделать все как надо. Хидан раньше и представить себе не мог, насколько же утомительная задача – меньше чем за месяц, заставить рабочих вбить столбы ровно, не криво, не наискось, и чтобы они не обвалились в ответственный момент. Он и сам не понимает, как ему это удалось. Столбы тщательно увиты полосками цветной татуированной кожи. Коса отставлена в сторону, сейчас она не главное, хотя и славно потрудилась сегодня. Старший артели заставил Хидана понервничать, а когда Хидан нервничает…
На земле уже вычерчен знак Ритуала.
Застывший в охренении Какузу великолепно вписывается в композицию.
Хидан подходит почти вплотную к ошарашенному напарнику, крепко берется за ворот. В остановившихся зрачках убийцы бордово вспыхивают огоньки. Настроение Хидана взмывает до небес.
Он целует замершие губы и молниеносно впивается зубами. Резко отпускает и одним прыжком оказывается в центре знака, торопливо слизывая кровь. С губ сами льются знакомые слова. А потом…Потом - рычащий в бешенстве Какузу останавливается на лету, цепенеет от неожиданности. Не доводит удар до конца. С забавным выражением на лице прислушивается к себе.
Хидан снова гладит себя по груди, кончиками пальцев проводит по ключице. Трогает сосок. Чуть покручивает.
-Т-ты! -выдыхает Какузу. – Сволочь…
Руки Хидана проходят по животу, опускаются ниже. Бледные пальцы расстегивают штаны, забираются внутрь. Поглаживают, трогают, сжимают. Какузу со сдавленным звуком падает на колени, одним отчаянным жестом рвет ширинку.
Пытается дотронуться до себя, перехватить контроль - и осознает, что это бесполезно.
И даже убить скотину сейчас не получится!
Хидан с удовольствием смотрит, как напарник бессильно мотает головой, ноет, едва удерживаясь от стонов.
Он ускоряет движения, второй рукой поглаживает себя, осторожно запускает пальцы внутрь…Какузу тихо воет, захлебывается воздухом, раскачивается на подламывающихся руках. Ну, все, теперь можно! Быстрее, быстрее, и отпустить себя, ах-х-х. Одновременно слышен хриплый горловой стон Какузу.
Хидан, с трудом удерживаясь на подгибающихся ногах, окропляя линии знака, успевает проговорить:
-Дзясин-сама, к моей крови прими и эту жертву!
По углам знака с шипением пробегают огненные искры, светильники вспыхивают ярче, озаряя мертвые лица.
И его целиком затапливает чистейшая, незамутненная ничем радость – жертва принята! Теперь он прольет еще больше крови! Спасибо, спасибо…
Хидан удовлетворенно опускается на землю. Он все сделал правильно.
Вечность спустя жнеца грубо выволакивают из круга. Рывками вытряхивающий его из одежды Какузу злобно рычит:
-А подарки, подарки где?!
-Какие…подарки?
-Как какие? Что значит, какие?! Ежегодный праздник в честь Дзясин-сама и без подарков?! Ты как хочешь, а я свой подарочек забираю!
Хидана резко поворачивают на четвереньки, и он едва не прикусывает себе язык от неожиданных прикосновений шелковых нитей. Чертов Какузу! Нити мучительно нежно трогают кожу, проникают внутрь, осторожно растягивают тело. Ни капли желанной боли.
Хидан догадывается, что отказаться от этих ласковых и непредсказуемых касаний выше его сил. Поэтому он молчит. Не отвлекается. Жадно ловит ощущение от каждой скользящей нити. Молча и с готовностью подчиняется всему, что предлагает его напарник.
Загнанно дыша, прогибается, подставляя спину под поглаживания шелковых кистей. Дает еще шире раздвинуть бедра. Нити оплетают тело, поддерживают, заставляют насаживаться, и тут лишая боли, и помогают двигаться.
Хидан осознает, что скулеж, вырывающийся в такт толчкам, таким размеренным, в таком сволочном правильном ритме, – его собственный осипший голос.
И понимает, что Какузу, жмот и извращенец проклятый, таки отхватил подарочек в своем понимании – немую куклу в полном своем распоряжении, подчиняющуюся только его нитям. Плевать! Лишь бы этот ублюдок не вздумал остановиться! Быстрее, ну быстрее же! Он все сильнее подается назад. Тело непрерывно бьет адски-сладкая судорога.
-Х-ха-ах… - почти сразу же валится всей тушей на спину напарник. Оба падают одной, тяжело дышащей, взмокшей кучей из перепутанных рук и ног.
Хидан лениво осмысляет слова Какузу, сказанные перед этим.
Ежегодный, значит…Губы сами растягиваются в улыбке.
-Че лыбишься? - ворчит Какузу.
- Выделишь ежегодную статью расходов на это?
Хидан, не открывая глаз, успевает откатиться в сторону от удара.
Он улыбается, как довольная акула.
-И убирать весь чертов мусор будешь сам! Куда хочешь, туда и девай!! – орет Какузу из глубины дома, звякая бутылками. Появляется на пороге уже с саке. Булькает долгими глотками. Переводит дух.
-Устроил тут, понимаешь, народное гулянье! Хоть бы циновку подстелил!
-
-
23.02.2013 в 17:23Правда я бы сказала, что здесь имеет место быть вполне ощутимый ООС как Хидана, так и Какудзу. Но это, скорее всего, издержки жанра.
И до NC-17 не дотягивает - ни физиологизма, ни особой жестокости, да и сцена секса практически не детализирована, все ключевые "позиции" стыдливо завуалированы. Я бы сказала, что R.
Но в целом мило, в рамках заданной темы на особый, хидановский лад)
-
-
23.02.2013 в 20:31-
-
25.02.2013 в 03:51-
-
26.02.2013 в 00:52я правда-правда старался!мр-р