Название: Два данго
Пейринг | Персонажи: Гай|Анко, Ли и Какаши эпизодами
Тип: джен
Рейтинг: G
Жанр: юмор, ангст
Дисклеймер: (c) Кишимото-сама
Полученное задание (фраза): Жить - это бороться; бороться - это жить. (Бомарше). Персонаж – Майт Гай
Саммари: Научиться борьбе у другого, чтобы через много лет самому напомнить, как это – бороться.
Авторские примечания: возможен ООС. Анко в первой части еще не ученица Орочимару и сирота. Действие второй части сразу перед мангой.
Очень надеюсь, что впечатление о переборе Анко не будет.
*Хатаке Какаши – (яп.) огородное пугало.
Размещение: с моего разрешения
Фанфик был написан на Апрельский фестиваль
читать дальшеСозерцать лежащие в пыли рисовые шарики было… обидно. Не надкушенные ни разу, кое-где на округлостях даже сохранившие глянец, они плакали крупно-коричневыми бусинами сиропа, вяло текущими по жемчужным бокам. И все это великолепие – под ногами.
Единственная порция. На последние деньги. А впереди еще полдня в Академии – несколько часов желудочных спазмов, заглушаемых стаканами воды, постыдного урчания под всеобщее хихиканье и ни строчки усвоенного материала в мыслях.
Анко фыркнула и задумчиво слизнула невесть как зацепившуюся за ее палец сладкую каплю. Слез от нее не дождутся, а вот знать в лицо обидчика было необходимо. Он ей данго задолжал!
Три минуты назад майский день был прекрасен. Парк у Академии уютно пустынен, заветная палочка рисовых шариков наполняла рот слюной предвкушения – радости жизни, иначе не скажешь. Большего восьмилетней девочке и не надо было. Непосредственная и живая, Митараши находила радость в любой мелочи, на которую расщедривалась судьба, бережно храня каждую с той запасливостью, что знакома лишь сиротам. И вот за свои эти крупицы она привыкла бороться с упорством уличного котенка, отстаивая то, что другие дети – семейные, и за радости то не считали.
Две минуты назад и уже на полпути до присмотренного под обед местечка она впервые услышала этот странный гул. Пылевое облако, легкая дрожь земли и через несколько секунд мимо Митараши промчалось нечто зеленое и вроде как многоногое. В клубах и вихрях трудно было разглядеть, одновременно пытаясь устоять на ногах под напором ветра.
”Зверь какой-то зеленый, что ли…” - широко раскрытые глаза, зрачок которых, казалось, навсегда утонул в светло-карих глубинах, проводили удаляющуюся аномалию все еще прекрасного дня.
Минуту назад она успела вжаться спиной в дерево и уйти с траектории вернувшегося снаряда, явно зашедшего на второй круг. Опять неопознанного, но уже напрягающего, почти злящего своей назойливостью. Прекрасный день слегка потускнел, но благодушие Анко еще цеплялось за солнечные зайчики в листве, мягкие волны травы и аромат ждущего ее обеда.
Добравшись, наконец, до места, девочка склонилась над поверхностью скамьи, смахивая с нее веточки. Хорошо прогретая солнцем доска манила присесть, Митараши повернулась, одернула легкий плащ… и судорожно вцепилась пальцами сиденье, удерживая равновесие в плотном потоке уже знакомо налетевшего вихря.
Данго упало на землю.
Не удержала…
Девочка застыла маленькой тучкой, набежавшей вдруг на доселе безоблачное небо Конохи. Сухие глаза, лишь губы поджаты, да маленькая складочка меж бровей, приютилась так, что и не видно, если не вглядываться.
Заприметив нежданное угощение, к рисовым комочкам слетел воробей, наиболее шустрый из чирикавшей в соседнем кусте стайки.
”Вот и хорошо, не пропадет. Хоть кому-то радость.”
Ей осталось только немного подождать. Сев на скамейку с приблизительно просчитанным расстоянием до орбиты неведомого бегуна, Анко подставила лицо солнышку, мягко улыбаясь теплой ласке.
Ожидание оправдалось, и на этот раз Анко была к этому готова. Не возвращая взгляд с небес, просто выставила ногу, вцепилась крепко в скамью, напряглась, превращаясь в маленькое, но грозное препятствие для любой невнимательности. Месть? Ничуть. Желание поговорить, с малой толикой претензии за утраченный обед. Справедливо!
Стремительное облако споткнулось. В гуще его ойкнуло, закрутило всеми конечностями сразу, резко сбавляя ход и пропахивая впечатляющую полосу развороченной земли на дорожке. Митараши не ушибла даже мизинца, с бегуном справилась его собственная скорость. Впечатляющая настолько, что тормозной след протянулся на добрых десять метров.
”Ну вот, еще и иди до него. Не мог у скамейки упасть?”
Облако пыли осело на откляченный зад в невообразимо зеленом трико. Припорошило желтые гетры… и размазанный по подошве сандалии несчастный данго, все-таки не доставшийся никому…
- Эй! Зеленый зверь! Ты что творишь?! – голос Анко звенел яростной обидой.
Обвиняемый оказался мальчишкой постарше ее. На заляпанном грязью лице чернели густые брови, сочетаясь со стрижкой под горшок таких же темных волос и черных глаз, смотревших решительно, с неудержимостью летящего тарана.
- Тренируюсь я!
- Чегоооо? Сбивать людей что ли тренируешься?
- Много ты понимаешь в тренировках ниндзя! – уже поднявшись с земли, он гордо выставил в сторону Анко плечо с повязанным вокруг бицепса хитаем.
Девочка хитро прищурилась, пряча искрящиеся глаза за фиолетовой челкой.
- Да уж побольше твоего! Мою ловушку то ты не заметил!
Это был аргумент, заставивший паренька воззриться на нее с примесью уважения и интереса.
- Ты тоже ниндзя… - не спросил, констатировал. – А ты как тренируешься?
”Попался!”
- Это слоооооожно! – пальчик почесал подбородок, взгляд в небо, неопределенный такой. Что б загадочности побольше. – Очень! – оглядела паренька, словно не замечая с готовностью выпяченную грудь, поцокала языком. – Нет, не потянешь!
- Потяну, клянусь! Покажи! Покажи, а? – молитвенно сложенные ладони и склоненная голова взывали к совести, к жалости, к состраданию, обещали усердие и покорность.
”Это даже проще, чем дзюцу клонирования…”
- Эх, ну что с тобой поделать… - томным вздохом и царственным взмахом ладошки Митараши сделала вид, что уговорилась. - Только зови меня Анко-сенсей!
… - Да ты балда! Какой же ты балда! – Анко гневно потрясала кулачком, умудряясь казаться на голову выше Гая. – Зачем ты свалил все дерево? Тебе надо было лишь веточку достать!!!
- Простите, Анко-сенсеееееей!...
… - Гай?! Эй?! ГААААААЙ!!!! – Митараши стояла на коленях возле свежевыкопанной ямы, почти котлована. Сложенные рупором ладошки не помогали, крик мячиком метался меж стен. Гай ушел под землю так глубоко, что уже не слышал своего маленького сенсея.
… ”Не убежит… нет, не успеет…” Сидя на заборе, Анко стискивала кулачки и искренне переживала за паренька. Вот уже пять минут как он метался по псарне клана Инузука, спасаясь от своры разъяренных собак. Красть кость у таких, наверное, было уже чересчур…
Усталое вечернее солнышко плавно бежало к горизонту. Прощаясь до следующего утра, гладило лучами оставляемую на ночь Коноху. До последнего грело тянущиеся ему вслед кроны деревьев. И утешительно мерцало бликами в наполненных сердитыми слезами глазах.
Растянувшийся на траве Гай упрямо сжимал губы, чтобы отчаянно не разреветься. Не от изгвазданного, порванного в бахрому трико. Не от набившихся в волосы и брови веток с листьями. Не от располосованной грязью физиономии. Не от всего того, за что ему сейчас впору было переименоваться из Майто Гая, в Хатаке Какаши*.
А от того, что недостоин… недостоин стать чунином.
Анко стояла над ним, злая как биджу, которому отдавили сразу все хвосты. Злая взрослой, холодной яростью, что трудно было угадать в такой маленькой девочке, но которая предвещала в ней истинную куноичи в будущем.
- Тогда, - и голос ее больно резал неоправданными надеждами, - ты прямо сейчас пойдешь к папочке и мамочке, и скажешь, что слабак! Что быть шиноби – не твое, что ты не можешь бороться и не хочешь преодолевать себя! Что лучше тебе быть посудомойкой в раменной, чем ниндзя Скрытого Листа! Кишка тонка!
Последнее она уже прокричала, сморщив нос, чтобы самой не разреветься. Она забыла про обещанное Гаем данго. Забыла, что во рту маковой росинки как не было с обеда, так и не положилось за весь этот насыщенный день. Забыла, заразившись упорством и стремлением мальчишки добиться цели, доказать, в первую очередь самому себе. Что сможет!
И услышанное ”Все… не могу… не получится…” задело сильнее, чем потерянное утром лакомство.
- И снимай хитай, ты его недостоин!
Рванувшая к повязке рука была мягко перехвачена. Анко с удивлением вгляделась в спокойные, чуть смеющиеся черные глаза, пыталась найти следы блестевших в них минуту назад слез.
- Спасибо… - в развернутой ладошке Митараши расцвел поцелуй, - Сенсей!
***
Гай был доволен Ли.
Ученик тяжело дышал среди разбитых в щепу стволов, сам почти дымился от усердия, но удовлетворенно вытирал щедро пропотевшее лицо забинтованным кулаком. Весь его вид говорил, нет – требовал одобрения сенсея, но Гай не спешил его демонстрировать. Воспитательный момент еще никто не отменял, и выдавать похвалу он старался дозировано, с прицелом на еще более старательную работу в будущем. А иначе останется только почивать на бумажных лаврах до первого дождя.
Поза сенсея «руки-в-боки» предостерегала Ли от озвучивания своих притязаний. За два года ученичества авторитет Гая вырос до небывалых высот. И форсировать события подросток не спешил, терпеливо ожидая реплики учителя.
”Скажет, что молодец, точно! Хорошо поработал! И даст другое задание, сложнее раз в сто! Да! Да, сенсей, пожалуйста!”
А Майт лицезрел написанные на лице Ли мысли, внутренне улыбаясь и гордясь настроем ученика.
Только для него была в радость внеплановая тренировка утром выходного дня. Только он мог просить еще, еще и еще заданий, и чтобы посложнее, и чтобы опасностей побольше, а желательно вообще смертельных. Только ему приходила в голову мысль награждать самого себя тренировкой за тренировку.
”Прости, малыш, но до вечера это все. Ты и так молодец…”
- Итак… следующее задание!... Да отложи ты свой блокнотик, Ли, записывать не надо, так запомнишь. Итак… ЛИ!!!
Мальчик поспешно убрал блокнотик, вытянувшись в струнку.
- Итак: съесть большую порцию карри с рисом, пару часов поспать и к вечеру быть готовым к еще более суровой тренировке – отправимся в поход с ночевкой всей командой!!!
”Неджи и Тен-Тен скажу, что просто пикник…”
- Оооо!!! Круто!! Есть, сенсей! Да, да! Тренировка!
Когда восторженные вопли Ли затихли в направлении Конохи, Гай подхватил сбереженный под кустом сверток, размером с небольшую коробку и неторопливо двинулся следом.
День был полон той осенней погожестью, что частенько тянет людей засесть за стихи. Не пасмурно, но и не ярко-солнечно, с едва заметным предвестием грядущей непогоды, и в то же время умиротворяюще прозрачно. До слезливых ссор наступающего межсезонья еще далеко. Можно уютно кутаться в мягкое тепло тающего в осень лета.
И в такой день у Гая было дело. Важное настолько, что, узнав новость, он мгновенно перепланировал график команды. Пережил ужасающий час на собственной кухне. Провел тренировку с настырно домогавшимся его с утра Ли и теперь мог спокойно реализовать долгожданную, тщательно спланированную задумку.
Митараши Анко была не просто его другом. Даже через четырнадцать лет он помнил своего маленького сенсея, взрастив из такого внезапного знакомства крепкие корни признательности за преподанный урок.
В то лето они тренировались неоднократно. Странные тренировки, похожие на детские шалости и игру на «слабо», спонтанно возникающие в воображении Анко и немедленно ею претворяющиеся в жизнь. И он, полуученик-полуподопытный, в чем-то наивный, но большей частью просто уставший от клейма неудачника, от густой тени самородков-гениев. Цепляющийся за любую возможность стать сильнее, пусть невероятную, смешную на первый взгляд, но в которую он с размаху бросался, безоглядно веря и оттого делая себя еще более смешным. Повелся на девчоночью месть, обидную вначале, но понятую и, конечно, прощенную. И трещина, что он малодушно позволил себе в первый их день, была ею заботливо склеена. Настолько прочно, что из забавы выросла целая система своеобразных тренировок, ступенчатая, с поощрениями в виде еще более сложных заданий. Которая сделала его тем, что он есть, и которую он сохранил до сих пор. И по ней тренировал Ли.
И вот очаровательная куноичи теперь спец-джонин!
Гай улыбнулся. Широко, белозубо, на всю улицу. Пуская ослепительный блик с эмали в неожиданно вынырнувшего из-за дальнего поворота Какаши. Копирующий ниндзя влетел в этот блеск словно в стену, умудряясь оценить обстановку без отрыва от неизменной Ича-Ича, мгновенно меняя траекторию движения и с разворота уходя в дзюцу переноса. Ну как бы вдруг вспомнив о каком-то очень важном деле и как бы совершенно не заметив видимый отовсюду черно-зелено-желтый триколор. И точно забыв, что игра в догонялки – любимая разминка Гая перед поимкой и принуждением Хатаке к спаррингу.
”Не сегодня, соперник мой. Увы, не сегодня… хотя я бы точно тебя обыграл, вот чтоб мне с завязанными руками вокруг Конохи ползти!”
Покрепче перехватив сверток, Майт шел по тонко ощущаемому следу чакры Анко, которую та по обыкновению не прятала, находясь в селении и не на задании. Невидимая нить вела на одну из крыш рядом со Штабом. Он помнил, там была небольшая зона отдыха, типичная для большинства крыш Конохи: с деревянным лежаком, тентом от солнца и разнокалиберными кадками с цветами, жизнерадостно яркими и источавшими невообразимо сладкий аромат.
Именно на ней сидела Анко, забравшись с ногами на деревянный настил и закутавшись в плащ. Подбородок покоился на коленях, плечи опущены, и охватила она себя так руками, что казалось, тщетно пытается удержаться единым целым. Взгляд в никуда. Ощетинившуюся фиолетовым ежом макушку едва касалось ветром, почти не долетавшим из-за широкого бока водонапорной башни неподалеку. И куноичи всю окружало почти осязаемыми переливами нечто обреченно-грустное, меланхоличное, полное невысказанности и тоски.
- Анко!!! Дай-дай-дай тебя я обниму, спец-джонин ты наш! – раскрытыми руками Гая можно было бы объять гору.
- Да, Гай…
В схлынувшем энтузиазме проступили детали.
Майт пристроился рядом. Энергетика восторга ненавязчиво трансформировалась в умиротворение, спокойное созерцание и готовность поддержать в том неуловимом, что витало сейчас вокруг Митараши.
И куноичи словно прислонилась о его присутствие, оперлась душой. Не первый раз, не десятый, ничуть не боясь и не стесняясь слабости, да и не считая ее таковой. Может, ей показалось, но дышат вдруг легче стало, что можно даже и поговорить, воплотив в слова накопленные размышления и тягостные думы.
- …но на самом деле ничего знаменательного. Называться можно хоть Хокаге, но если тебе не прибавилось сил, это просто звук. Пшик.
Вялое движение кисти, словно полученное звание – назойливая муха.
”Анко?”
Ничем не выдавая отяжелевшее сердце, Майт слушал.
- Ведь совершенно никакой разницы. Я пробовала. И ничего такого, что можно было бы назвать “спец”. Ни большей чакры, ни новых дзюцу.
Ее голос был тихий, усталый, с пугающим пятном отчаяния. Копаясь в памяти, Гай не мог припомнить такого ее состояния. Да, грусть-тоска бывали, даже до слез, чего уж там. Бурно и экспрессивно. Но никогда вот так, безжизненно улыбаясь.
- Зачем эти авансы, когда вокруг столько достойнее меня? Вон, Асума, его чакра Ветра стала раза в два больше за полгода. Гендзюцу Куренай почти сравнялось с Какаши. А про Какаши я вообще молчу. А, Гай?
Он молчал, понимая, что Митараши надо дать выговориться. Хорошо, что он пришел, ей не надо держать все в себе и вести безответный, саморазрушающий монолог. Непривычная Анко, почти пугающая.
”Откуда это? Что произошло? Ведь становилась и чунином и джонином и всегда радовалась, до огня в глазах…”
Майт смотрел в небо, со стороны вроде и ни при чем. На тягучие облака, на ясную синь, в которой взгляд купался до изнеможения. А на самом деле видя курносый профиль, опущенные ресницы… и ладонь, неосознанно массирующую шею, словно ту защемило невыносимой болью.
- Просто надо знать свой потолок, а не пытаться тщетно оправдать чьи-то ожидания. Я то, что я есть и не стану чем-то большим. Я откажусь.
”Это ты решила… или Орочимару?”
- Наверное, ты права. – Гай хлопнул ладонями по коленям, ставя точку в ее самобичевании. Он улыбался от боли. От собственной боли при виде безжизненной оболочки друга. От бездонной пустоты, уходящей обрывом вниз, из которой даже он не сможет ее вытащить, если сорвется, упадет.
Он тоже сенсей, у него есть ученики. И на мгновение, всего лишь на долю секунды представил, допустил мысль…
”Ты бестолков и бесполезен, Ли. Мне не нужен такой ученик.”
Выйти неизраненным сложно, обрекая себя не на жизнь - существование. Вне воли и устремлений. Закрыться от всего – и обвинять, обвинять, обвинять. У кого-то это проступает сразу. У некоторых – через годы.
- Правда-правда! Не твое это совсем, Анко. Ты лучше… вообще из шиноби уходи, да. Домом займись, мужа найди, детишки там. Зря Хокаге тебя вздернул. Наоборот надо было, на заслуженную пенсию…
Гай в общем-то был готов к удару, надеялся на него. Что сработает, что ну не может не сработать. Но совсем забыл, как тяжела рука Митараши.
Солнце словно выключили.
И включили. Резью в челюсти, которую, кажется, переломало в костный фарш. Безумной тряской за грудки и скачущей в черепе болью. Желанной болью, от которой тянуло улыбаться искренне и широко… во все б только зубы.
- …выпендрежник!!! Ты кого пенсионеркой назвал??
- Анкооооо… пожалеееей…
Его подняли, помогли сесть. Отряхнули даже.
- Если ты пошутил, то не смешно!
- Ой, не кричи… - Майт сжал виски ладонями. Поверх его широких легли поменьше и поизящнее, грея целительным теплом медицинского дзюцу.
- Вот зачем надо было… так? Не мог просто сказать, а? Или зубы лишние выросли?
- Ох… ой… да если бы… свои бы сосчитать… зато вон, засверкала!
- Засверкала… в мозгах у тебя засверкало – замыканием!
- Ну и там тоже, да.
- И не вздумай меня так бодрить больше, ладно? Жить расхотелось?
”Главное, тебе захотелось, Анко.”
- Понял-понял, не дурак.
Митараши фыркнула, плавно переводя в виноватый вздох.
- Не знаю, с чего вот накатило. Сначала шея заболела, мысли разные в голову…
Куноичи затянула хвост потуже, словно ставя точку и тем самым воскрешая Гая быстрее всех дзюцу.
- А, я ж забыл!
Из таинственного, на время забытого свертка, показалось коробочка бенто. Порция данго – аккуратные рисовые шарики, вылепленные со всем старанием, пусть и чуть великоватые, отразились в карих глазах проблесками аппетита.
- Сам сделал! – самодовольству Гая не было предела. Был забыт и рассыпанный перец, и истерический чих, и лихорадочный поиск соевого соуса, и что вообще все делалось сослепу от слез и получилось с третьего раза. – Держи!
В руке Анко оказалась палочка с тремя белыми шариками в темно-коричневом соусе – мгновение, вернувшее ее на четырнадцать лет назад. В те желания, стремления, цели, которые она чуть было не предала, не забыла. Только данго не лежало, раздавленное в пыли, а тоже было в ладошке. И мальчишка, Зеленый Зверь Конохи, стоял напротив и улыбался…
- Спасибо!
Митараши зажмурилась, кусая сразу от души и помногу, не страдая ложной женской скромностью и унылыми предписаниями этикета, за обе щеки набивая рот. Глотая рисово, сладко…
Перчено??!!
В расширенные глаза Анко Гай поместился бы целиком, настолько они приблизились, поглощая. С перепугу деревянная палочка данго в ее руке показалась нацеленным клинком.
- Шутник, блин!!!! Специально так наперчил???
- Специально… - не растерялся Гай и резво сорвался в кросс, в надежде сохранить оставшиеся зубы. – Специально для спец-джонина!
Пейринг | Персонажи: Гай|Анко, Ли и Какаши эпизодами
Тип: джен
Рейтинг: G
Жанр: юмор, ангст
Дисклеймер: (c) Кишимото-сама
Полученное задание (фраза): Жить - это бороться; бороться - это жить. (Бомарше). Персонаж – Майт Гай
Саммари: Научиться борьбе у другого, чтобы через много лет самому напомнить, как это – бороться.
Авторские примечания: возможен ООС. Анко в первой части еще не ученица Орочимару и сирота. Действие второй части сразу перед мангой.
Очень надеюсь, что впечатление о переборе Анко не будет.
*Хатаке Какаши – (яп.) огородное пугало.
Размещение: с моего разрешения
Фанфик был написан на Апрельский фестиваль
читать дальшеСозерцать лежащие в пыли рисовые шарики было… обидно. Не надкушенные ни разу, кое-где на округлостях даже сохранившие глянец, они плакали крупно-коричневыми бусинами сиропа, вяло текущими по жемчужным бокам. И все это великолепие – под ногами.
Единственная порция. На последние деньги. А впереди еще полдня в Академии – несколько часов желудочных спазмов, заглушаемых стаканами воды, постыдного урчания под всеобщее хихиканье и ни строчки усвоенного материала в мыслях.
Анко фыркнула и задумчиво слизнула невесть как зацепившуюся за ее палец сладкую каплю. Слез от нее не дождутся, а вот знать в лицо обидчика было необходимо. Он ей данго задолжал!
Три минуты назад майский день был прекрасен. Парк у Академии уютно пустынен, заветная палочка рисовых шариков наполняла рот слюной предвкушения – радости жизни, иначе не скажешь. Большего восьмилетней девочке и не надо было. Непосредственная и живая, Митараши находила радость в любой мелочи, на которую расщедривалась судьба, бережно храня каждую с той запасливостью, что знакома лишь сиротам. И вот за свои эти крупицы она привыкла бороться с упорством уличного котенка, отстаивая то, что другие дети – семейные, и за радости то не считали.
Две минуты назад и уже на полпути до присмотренного под обед местечка она впервые услышала этот странный гул. Пылевое облако, легкая дрожь земли и через несколько секунд мимо Митараши промчалось нечто зеленое и вроде как многоногое. В клубах и вихрях трудно было разглядеть, одновременно пытаясь устоять на ногах под напором ветра.
”Зверь какой-то зеленый, что ли…” - широко раскрытые глаза, зрачок которых, казалось, навсегда утонул в светло-карих глубинах, проводили удаляющуюся аномалию все еще прекрасного дня.
Минуту назад она успела вжаться спиной в дерево и уйти с траектории вернувшегося снаряда, явно зашедшего на второй круг. Опять неопознанного, но уже напрягающего, почти злящего своей назойливостью. Прекрасный день слегка потускнел, но благодушие Анко еще цеплялось за солнечные зайчики в листве, мягкие волны травы и аромат ждущего ее обеда.
Добравшись, наконец, до места, девочка склонилась над поверхностью скамьи, смахивая с нее веточки. Хорошо прогретая солнцем доска манила присесть, Митараши повернулась, одернула легкий плащ… и судорожно вцепилась пальцами сиденье, удерживая равновесие в плотном потоке уже знакомо налетевшего вихря.
Данго упало на землю.
Не удержала…
Девочка застыла маленькой тучкой, набежавшей вдруг на доселе безоблачное небо Конохи. Сухие глаза, лишь губы поджаты, да маленькая складочка меж бровей, приютилась так, что и не видно, если не вглядываться.
Заприметив нежданное угощение, к рисовым комочкам слетел воробей, наиболее шустрый из чирикавшей в соседнем кусте стайки.
”Вот и хорошо, не пропадет. Хоть кому-то радость.”
Ей осталось только немного подождать. Сев на скамейку с приблизительно просчитанным расстоянием до орбиты неведомого бегуна, Анко подставила лицо солнышку, мягко улыбаясь теплой ласке.
Ожидание оправдалось, и на этот раз Анко была к этому готова. Не возвращая взгляд с небес, просто выставила ногу, вцепилась крепко в скамью, напряглась, превращаясь в маленькое, но грозное препятствие для любой невнимательности. Месть? Ничуть. Желание поговорить, с малой толикой претензии за утраченный обед. Справедливо!
Стремительное облако споткнулось. В гуще его ойкнуло, закрутило всеми конечностями сразу, резко сбавляя ход и пропахивая впечатляющую полосу развороченной земли на дорожке. Митараши не ушибла даже мизинца, с бегуном справилась его собственная скорость. Впечатляющая настолько, что тормозной след протянулся на добрых десять метров.
”Ну вот, еще и иди до него. Не мог у скамейки упасть?”
Облако пыли осело на откляченный зад в невообразимо зеленом трико. Припорошило желтые гетры… и размазанный по подошве сандалии несчастный данго, все-таки не доставшийся никому…
- Эй! Зеленый зверь! Ты что творишь?! – голос Анко звенел яростной обидой.
Обвиняемый оказался мальчишкой постарше ее. На заляпанном грязью лице чернели густые брови, сочетаясь со стрижкой под горшок таких же темных волос и черных глаз, смотревших решительно, с неудержимостью летящего тарана.
- Тренируюсь я!
- Чегоооо? Сбивать людей что ли тренируешься?
- Много ты понимаешь в тренировках ниндзя! – уже поднявшись с земли, он гордо выставил в сторону Анко плечо с повязанным вокруг бицепса хитаем.
Девочка хитро прищурилась, пряча искрящиеся глаза за фиолетовой челкой.
- Да уж побольше твоего! Мою ловушку то ты не заметил!
Это был аргумент, заставивший паренька воззриться на нее с примесью уважения и интереса.
- Ты тоже ниндзя… - не спросил, констатировал. – А ты как тренируешься?
”Попался!”
- Это слоооооожно! – пальчик почесал подбородок, взгляд в небо, неопределенный такой. Что б загадочности побольше. – Очень! – оглядела паренька, словно не замечая с готовностью выпяченную грудь, поцокала языком. – Нет, не потянешь!
- Потяну, клянусь! Покажи! Покажи, а? – молитвенно сложенные ладони и склоненная голова взывали к совести, к жалости, к состраданию, обещали усердие и покорность.
”Это даже проще, чем дзюцу клонирования…”
- Эх, ну что с тобой поделать… - томным вздохом и царственным взмахом ладошки Митараши сделала вид, что уговорилась. - Только зови меня Анко-сенсей!
… - Да ты балда! Какой же ты балда! – Анко гневно потрясала кулачком, умудряясь казаться на голову выше Гая. – Зачем ты свалил все дерево? Тебе надо было лишь веточку достать!!!
- Простите, Анко-сенсеееееей!...
… - Гай?! Эй?! ГААААААЙ!!!! – Митараши стояла на коленях возле свежевыкопанной ямы, почти котлована. Сложенные рупором ладошки не помогали, крик мячиком метался меж стен. Гай ушел под землю так глубоко, что уже не слышал своего маленького сенсея.
… ”Не убежит… нет, не успеет…” Сидя на заборе, Анко стискивала кулачки и искренне переживала за паренька. Вот уже пять минут как он метался по псарне клана Инузука, спасаясь от своры разъяренных собак. Красть кость у таких, наверное, было уже чересчур…
Усталое вечернее солнышко плавно бежало к горизонту. Прощаясь до следующего утра, гладило лучами оставляемую на ночь Коноху. До последнего грело тянущиеся ему вслед кроны деревьев. И утешительно мерцало бликами в наполненных сердитыми слезами глазах.
Растянувшийся на траве Гай упрямо сжимал губы, чтобы отчаянно не разреветься. Не от изгвазданного, порванного в бахрому трико. Не от набившихся в волосы и брови веток с листьями. Не от располосованной грязью физиономии. Не от всего того, за что ему сейчас впору было переименоваться из Майто Гая, в Хатаке Какаши*.
А от того, что недостоин… недостоин стать чунином.
Анко стояла над ним, злая как биджу, которому отдавили сразу все хвосты. Злая взрослой, холодной яростью, что трудно было угадать в такой маленькой девочке, но которая предвещала в ней истинную куноичи в будущем.
- Тогда, - и голос ее больно резал неоправданными надеждами, - ты прямо сейчас пойдешь к папочке и мамочке, и скажешь, что слабак! Что быть шиноби – не твое, что ты не можешь бороться и не хочешь преодолевать себя! Что лучше тебе быть посудомойкой в раменной, чем ниндзя Скрытого Листа! Кишка тонка!
Последнее она уже прокричала, сморщив нос, чтобы самой не разреветься. Она забыла про обещанное Гаем данго. Забыла, что во рту маковой росинки как не было с обеда, так и не положилось за весь этот насыщенный день. Забыла, заразившись упорством и стремлением мальчишки добиться цели, доказать, в первую очередь самому себе. Что сможет!
И услышанное ”Все… не могу… не получится…” задело сильнее, чем потерянное утром лакомство.
- И снимай хитай, ты его недостоин!
Рванувшая к повязке рука была мягко перехвачена. Анко с удивлением вгляделась в спокойные, чуть смеющиеся черные глаза, пыталась найти следы блестевших в них минуту назад слез.
- Спасибо… - в развернутой ладошке Митараши расцвел поцелуй, - Сенсей!
***
Гай был доволен Ли.
Ученик тяжело дышал среди разбитых в щепу стволов, сам почти дымился от усердия, но удовлетворенно вытирал щедро пропотевшее лицо забинтованным кулаком. Весь его вид говорил, нет – требовал одобрения сенсея, но Гай не спешил его демонстрировать. Воспитательный момент еще никто не отменял, и выдавать похвалу он старался дозировано, с прицелом на еще более старательную работу в будущем. А иначе останется только почивать на бумажных лаврах до первого дождя.
Поза сенсея «руки-в-боки» предостерегала Ли от озвучивания своих притязаний. За два года ученичества авторитет Гая вырос до небывалых высот. И форсировать события подросток не спешил, терпеливо ожидая реплики учителя.
”Скажет, что молодец, точно! Хорошо поработал! И даст другое задание, сложнее раз в сто! Да! Да, сенсей, пожалуйста!”
А Майт лицезрел написанные на лице Ли мысли, внутренне улыбаясь и гордясь настроем ученика.
Только для него была в радость внеплановая тренировка утром выходного дня. Только он мог просить еще, еще и еще заданий, и чтобы посложнее, и чтобы опасностей побольше, а желательно вообще смертельных. Только ему приходила в голову мысль награждать самого себя тренировкой за тренировку.
”Прости, малыш, но до вечера это все. Ты и так молодец…”
- Итак… следующее задание!... Да отложи ты свой блокнотик, Ли, записывать не надо, так запомнишь. Итак… ЛИ!!!
Мальчик поспешно убрал блокнотик, вытянувшись в струнку.
- Итак: съесть большую порцию карри с рисом, пару часов поспать и к вечеру быть готовым к еще более суровой тренировке – отправимся в поход с ночевкой всей командой!!!
”Неджи и Тен-Тен скажу, что просто пикник…”
- Оооо!!! Круто!! Есть, сенсей! Да, да! Тренировка!
Когда восторженные вопли Ли затихли в направлении Конохи, Гай подхватил сбереженный под кустом сверток, размером с небольшую коробку и неторопливо двинулся следом.
День был полон той осенней погожестью, что частенько тянет людей засесть за стихи. Не пасмурно, но и не ярко-солнечно, с едва заметным предвестием грядущей непогоды, и в то же время умиротворяюще прозрачно. До слезливых ссор наступающего межсезонья еще далеко. Можно уютно кутаться в мягкое тепло тающего в осень лета.
И в такой день у Гая было дело. Важное настолько, что, узнав новость, он мгновенно перепланировал график команды. Пережил ужасающий час на собственной кухне. Провел тренировку с настырно домогавшимся его с утра Ли и теперь мог спокойно реализовать долгожданную, тщательно спланированную задумку.
Митараши Анко была не просто его другом. Даже через четырнадцать лет он помнил своего маленького сенсея, взрастив из такого внезапного знакомства крепкие корни признательности за преподанный урок.
В то лето они тренировались неоднократно. Странные тренировки, похожие на детские шалости и игру на «слабо», спонтанно возникающие в воображении Анко и немедленно ею претворяющиеся в жизнь. И он, полуученик-полуподопытный, в чем-то наивный, но большей частью просто уставший от клейма неудачника, от густой тени самородков-гениев. Цепляющийся за любую возможность стать сильнее, пусть невероятную, смешную на первый взгляд, но в которую он с размаху бросался, безоглядно веря и оттого делая себя еще более смешным. Повелся на девчоночью месть, обидную вначале, но понятую и, конечно, прощенную. И трещина, что он малодушно позволил себе в первый их день, была ею заботливо склеена. Настолько прочно, что из забавы выросла целая система своеобразных тренировок, ступенчатая, с поощрениями в виде еще более сложных заданий. Которая сделала его тем, что он есть, и которую он сохранил до сих пор. И по ней тренировал Ли.
И вот очаровательная куноичи теперь спец-джонин!
Гай улыбнулся. Широко, белозубо, на всю улицу. Пуская ослепительный блик с эмали в неожиданно вынырнувшего из-за дальнего поворота Какаши. Копирующий ниндзя влетел в этот блеск словно в стену, умудряясь оценить обстановку без отрыва от неизменной Ича-Ича, мгновенно меняя траекторию движения и с разворота уходя в дзюцу переноса. Ну как бы вдруг вспомнив о каком-то очень важном деле и как бы совершенно не заметив видимый отовсюду черно-зелено-желтый триколор. И точно забыв, что игра в догонялки – любимая разминка Гая перед поимкой и принуждением Хатаке к спаррингу.
”Не сегодня, соперник мой. Увы, не сегодня… хотя я бы точно тебя обыграл, вот чтоб мне с завязанными руками вокруг Конохи ползти!”
Покрепче перехватив сверток, Майт шел по тонко ощущаемому следу чакры Анко, которую та по обыкновению не прятала, находясь в селении и не на задании. Невидимая нить вела на одну из крыш рядом со Штабом. Он помнил, там была небольшая зона отдыха, типичная для большинства крыш Конохи: с деревянным лежаком, тентом от солнца и разнокалиберными кадками с цветами, жизнерадостно яркими и источавшими невообразимо сладкий аромат.
Именно на ней сидела Анко, забравшись с ногами на деревянный настил и закутавшись в плащ. Подбородок покоился на коленях, плечи опущены, и охватила она себя так руками, что казалось, тщетно пытается удержаться единым целым. Взгляд в никуда. Ощетинившуюся фиолетовым ежом макушку едва касалось ветром, почти не долетавшим из-за широкого бока водонапорной башни неподалеку. И куноичи всю окружало почти осязаемыми переливами нечто обреченно-грустное, меланхоличное, полное невысказанности и тоски.
- Анко!!! Дай-дай-дай тебя я обниму, спец-джонин ты наш! – раскрытыми руками Гая можно было бы объять гору.
- Да, Гай…
В схлынувшем энтузиазме проступили детали.
Майт пристроился рядом. Энергетика восторга ненавязчиво трансформировалась в умиротворение, спокойное созерцание и готовность поддержать в том неуловимом, что витало сейчас вокруг Митараши.
И куноичи словно прислонилась о его присутствие, оперлась душой. Не первый раз, не десятый, ничуть не боясь и не стесняясь слабости, да и не считая ее таковой. Может, ей показалось, но дышат вдруг легче стало, что можно даже и поговорить, воплотив в слова накопленные размышления и тягостные думы.
- …но на самом деле ничего знаменательного. Называться можно хоть Хокаге, но если тебе не прибавилось сил, это просто звук. Пшик.
Вялое движение кисти, словно полученное звание – назойливая муха.
”Анко?”
Ничем не выдавая отяжелевшее сердце, Майт слушал.
- Ведь совершенно никакой разницы. Я пробовала. И ничего такого, что можно было бы назвать “спец”. Ни большей чакры, ни новых дзюцу.
Ее голос был тихий, усталый, с пугающим пятном отчаяния. Копаясь в памяти, Гай не мог припомнить такого ее состояния. Да, грусть-тоска бывали, даже до слез, чего уж там. Бурно и экспрессивно. Но никогда вот так, безжизненно улыбаясь.
- Зачем эти авансы, когда вокруг столько достойнее меня? Вон, Асума, его чакра Ветра стала раза в два больше за полгода. Гендзюцу Куренай почти сравнялось с Какаши. А про Какаши я вообще молчу. А, Гай?
Он молчал, понимая, что Митараши надо дать выговориться. Хорошо, что он пришел, ей не надо держать все в себе и вести безответный, саморазрушающий монолог. Непривычная Анко, почти пугающая.
”Откуда это? Что произошло? Ведь становилась и чунином и джонином и всегда радовалась, до огня в глазах…”
Майт смотрел в небо, со стороны вроде и ни при чем. На тягучие облака, на ясную синь, в которой взгляд купался до изнеможения. А на самом деле видя курносый профиль, опущенные ресницы… и ладонь, неосознанно массирующую шею, словно ту защемило невыносимой болью.
- Просто надо знать свой потолок, а не пытаться тщетно оправдать чьи-то ожидания. Я то, что я есть и не стану чем-то большим. Я откажусь.
”Это ты решила… или Орочимару?”
- Наверное, ты права. – Гай хлопнул ладонями по коленям, ставя точку в ее самобичевании. Он улыбался от боли. От собственной боли при виде безжизненной оболочки друга. От бездонной пустоты, уходящей обрывом вниз, из которой даже он не сможет ее вытащить, если сорвется, упадет.
Он тоже сенсей, у него есть ученики. И на мгновение, всего лишь на долю секунды представил, допустил мысль…
”Ты бестолков и бесполезен, Ли. Мне не нужен такой ученик.”
Выйти неизраненным сложно, обрекая себя не на жизнь - существование. Вне воли и устремлений. Закрыться от всего – и обвинять, обвинять, обвинять. У кого-то это проступает сразу. У некоторых – через годы.
- Правда-правда! Не твое это совсем, Анко. Ты лучше… вообще из шиноби уходи, да. Домом займись, мужа найди, детишки там. Зря Хокаге тебя вздернул. Наоборот надо было, на заслуженную пенсию…
Гай в общем-то был готов к удару, надеялся на него. Что сработает, что ну не может не сработать. Но совсем забыл, как тяжела рука Митараши.
Солнце словно выключили.
И включили. Резью в челюсти, которую, кажется, переломало в костный фарш. Безумной тряской за грудки и скачущей в черепе болью. Желанной болью, от которой тянуло улыбаться искренне и широко… во все б только зубы.
- …выпендрежник!!! Ты кого пенсионеркой назвал??
- Анкооооо… пожалеееей…
Его подняли, помогли сесть. Отряхнули даже.
- Если ты пошутил, то не смешно!
- Ой, не кричи… - Майт сжал виски ладонями. Поверх его широких легли поменьше и поизящнее, грея целительным теплом медицинского дзюцу.
- Вот зачем надо было… так? Не мог просто сказать, а? Или зубы лишние выросли?
- Ох… ой… да если бы… свои бы сосчитать… зато вон, засверкала!
- Засверкала… в мозгах у тебя засверкало – замыканием!
- Ну и там тоже, да.
- И не вздумай меня так бодрить больше, ладно? Жить расхотелось?
”Главное, тебе захотелось, Анко.”
- Понял-понял, не дурак.
Митараши фыркнула, плавно переводя в виноватый вздох.
- Не знаю, с чего вот накатило. Сначала шея заболела, мысли разные в голову…
Куноичи затянула хвост потуже, словно ставя точку и тем самым воскрешая Гая быстрее всех дзюцу.
- А, я ж забыл!
Из таинственного, на время забытого свертка, показалось коробочка бенто. Порция данго – аккуратные рисовые шарики, вылепленные со всем старанием, пусть и чуть великоватые, отразились в карих глазах проблесками аппетита.
- Сам сделал! – самодовольству Гая не было предела. Был забыт и рассыпанный перец, и истерический чих, и лихорадочный поиск соевого соуса, и что вообще все делалось сослепу от слез и получилось с третьего раза. – Держи!
В руке Анко оказалась палочка с тремя белыми шариками в темно-коричневом соусе – мгновение, вернувшее ее на четырнадцать лет назад. В те желания, стремления, цели, которые она чуть было не предала, не забыла. Только данго не лежало, раздавленное в пыли, а тоже было в ладошке. И мальчишка, Зеленый Зверь Конохи, стоял напротив и улыбался…
- Спасибо!
Митараши зажмурилась, кусая сразу от души и помногу, не страдая ложной женской скромностью и унылыми предписаниями этикета, за обе щеки набивая рот. Глотая рисово, сладко…
Перчено??!!
В расширенные глаза Анко Гай поместился бы целиком, настолько они приблизились, поглощая. С перепугу деревянная палочка данго в ее руке показалась нацеленным клинком.
- Шутник, блин!!!! Специально так наперчил???
- Специально… - не растерялся Гай и резво сорвался в кросс, в надежде сохранить оставшиеся зубы. – Специально для спец-джонина!
@темы: Апрельский фестиваль 2012: персонажи и фразы, Fanfiction
-
-
12.05.2012 в 13:42-
-
12.05.2012 в 19:26автор
-
-
13.05.2012 в 15:28-
-
13.05.2012 в 16:46автор