Работа №5

[naruto-festival]

Название: О дружбе, улыбках и некоторых формальностях
Персонажи: Сай, Гаара, упоминаются Наруто, Саске, Сакура, Канкуро, Темари, Омои, Баки
Тип: преслеш
Рейтинг: PG-13
Жанр: юст, ангст, романс
Количество слов: 1705 слов
Дисклеймер: Кишимото
Вытянутый персонаж: Гаара
Саммари: Долгосрочная миссия в Суну неожиданно оказалась для Сая настоящим спасением…
Авторские примечания: Постканон; японизмы
Размещение: с разрешения автора

Фанфик был написан на Декабрьский фестиваль

«Друг всегда разделит радости и горести друга как свои собственные». Эту фразу из книги о дружбе Сай успел выучить наизусть. Он повторял ее сотни раз, словно пытаясь убедить себя в ее правильности. Но почему-то не получалось. Горести разделять оказалось значительно проще, чем радости. В этом Сай убеждался каждый раз, когда видел довольную физиономию Наруто, разгуливающего по Конохе исключительно в компании неуверенно улыбающейся Сакуры и неизменно мрачного Саске. Судя по всему, Наруто — герой войны и без пяти минут хокаге — был безоблачно счастлив. Но Сай так и не смог разделить с ним эту радость. Долгое время его это мучило, он переживал, не понимая, что с ним не так. Ведь все проблемы Наруто он всегда принимал близко к сердцу, стремился помочь и поддержать человека, которого считал своим другом. Почему же порадоваться за него оказалось так трудно? Сай страдал до тех пор, пока в книге по психологии отношений не вычитал что-то про ревность, и всё встало на свои места. Как-то так вышло, что Наруто перестал быть для него просто другом. Он стал для него кем-то более важным и значительным. Особенным. И это было плохо, потому что разделить с Саем его новое робкое чувство Наруто не сможет, да и не захочет. Сай решил, что и знать о нём Наруто совершенно необязательно. У него и так сейчас забот выше крыши.
Очень кстати подвернувшаяся долгосрочная миссия в Суну стала для Сая настоящим спасением. Как было написано в той же книжке, «если надежды на взаимность нет, лучше избегать тесного общения с объектом страсти». Ну что ж, будем избегать...

После окончания войны на жизнь юного казекаге уже дважды покушались, и тот принял парадоксальное решение: уволить местных ротозеев-телохранителей и назло старейшинам нанять для своей охраны шиноби из других деревень. Сая и Омои ему порекомендовал Канкуро, который успел узнать им цену, когда руководил диверсионной группой Объединенной армии. И Гаара одобрил их кандидатуры.
Сай добрался в Суну довольно быстро, а вот Омои никак не успевал до сезона бурь, поэтому должен был присоединиться к группе телохранителей только через полтора месяца, когда Скрытая Деревня Песка снова станет доступной для путешественников.
Миссия оказалась не слишком опасной. Песчаная буря — лучший защитник от покушений. Никто не проникнет в дом казекаге в такую погоду. Так что Сай, можно сказать, получил внеочередной отпуск. Или попал в добровольное заточение, это уж как посмотреть. Так или иначе, но его это ничуть не расстраивает. Он подолгу сидит на широком подоконнике в своей комнате под самой крышей резиденции казекаге и неотрывно следит за тем, как беснуется за круглым окошком постоянно меняющаяся стена из песка. Тонкие песчаные смерчи то схлестываются, то расходятся, то скручиваются в спирали, каждую секунду порождая новые узоры, и Сай жалеет, что это происходит слишком быстро. Он при всем желании не успевает поймать взглядом, ухватить за хвост удивительные образы, рождающиеся в сердце бури.
— Ты хорошо рисуешь.
Сай вздрагивает и оборачивается. Ну вот, он задумался и не заметил, как вошёл казекаге. Впрочем, Канкуро предупреждал его, что Гаара перемещается по своей резиденции совершенно бесшумно. Даже чакру отследить невозможно, поскольку послушный воле Гаары песок тонким слоем покрывает каждую комнату этого здания. Гаара привык считать резиденцию своим домом, и дом, похоже, признаёт Гаару своим хозяином. Резиденция буквально пронизана его чакрой.
— Простите, казекаге-сама, — Сай поспешил соскочить с подоконника и поклониться.
— Обойдемся без церемоний, мы же не в зале совета.
Гаара просил Сая обращаться к нему неформально, когда они не на официальных мероприятиях. Но парень, воспитанный в Корне, слишком чтит устав и субординацию, поэтому к имени каге всё ещё норовит прибавить почтительное «-сама». Так ему комфортнее. Однако Гаара не устаёт его поправлять.
— Какой замечательный портрет… Наруто… Он здесь совсем как живой. Ты талантливый художник, Сай-кун.
Сай едва заметно краснеет. Он не ожидал, что казекаге удостоит своим вниманием его зарисовки. Портрет Наруто уже закончен, но автор совершенно не планировал выставлять эту работу на всеобщее обозрение. Он даже прикрыл этот лист на мольберте другим, где изобразил по памяти привычный конохский пейзаж, однако дотошный повелитель Суны не постеснялся переместить верхний рисунок на стол и теперь внимательно рассматривает тот самый портрет.
— Давно мы с ним не виделись. Как он там, интересно...
Странные интонации слышатся Саю в ровном и размеренном голосе казекаге. Неужели он?.. А что, всё может быть. Насколько Саю известно, Наруто и Гаара познакомились уже давно и даже успели подружиться. Канкуро упоминал в разговоре, что команда Какаши в своё время участвовала в миссии по спасению казекаге от Акацки. Видимо, с тех самых пор Наруто и стал для Гаары особенным. И дело не только в благодарности за спасённую жизнь. Тут кроется нечто большее. Не зря же Гаара так произносит это имя, вкладывая в каждый слог особое чувство: На-ру-то... «На» — словно хочет раскрыться навстречу; «ру» — словно складывает губы для поцелуя; «то» — словно отпускает навсегда, отталкивает, чтобы не затягивать прощание, и кричит безмолвно вслед, сдерживая стон.
Сай знает. Потому что сам произносит это имя точно так же. Только не вслух. Про себя. Но Гаара не стесняется своих чувств. Может, потому что он казекаге и смущаться ему не к лицу. Может, он всё ещё не теряет надежды. А может, он просто уверен — никто не поймет, не заметит. Это только Сай замечает. Но от него нет смысла скрывать.
— Интересные у тебя книги, Сай-кун. Я возьму почитать? В нашей библиотеке таких почему-то нет.
Гаара мягко улыбается, и художник ему немного завидует. Он сам всё ещё не умеет так естественно и обезоруживающе улыбаться, чтобы сразу расположить к себе собеседника. Сай хочет сказать, что Гааре незачем читать книгу о дружбе, ведь у него наверняка не должно быть с этим проблем, но тут же одёргивает сам себя. Молодой казекаге — бывший джинчурики, и ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы заслужить уважение и любовь жителей своей деревни. Много ли у Гаары друзей? Сай не знает. У Гаары есть брат и сестра, которые готовы за него в огонь и в воду. Однако свой досуг казекаге почему-то проводит не с ними, предпочитая встречаться с Канкуро и Темари только за ужином. Он явно любит эту традицию — принимать пищу в тесном семейном кругу, — но всё остальное время они проводят в разных местах. У каждого в их семье свои обязанности и свои интересы. Сай назвал бы их взаимоотношения довольно формальными, если бы не искренняя забота сестры о братьях, и братьев друг о друге и о сестре. Они — хорошая семья, решил для себя Сай. Ему было приятно и немного неловко за ними наблюдать, присутствуя на тех самых ужинах. Сай, разумеется, ни за что не осмелился бы вторгаться в их святая святых, но Гаара лично пригласил его разделить с ними трапезу. Отказаться было немыслимо, и Сай с благодарностью согласился. А потом это стало своеобразной традицией. Темари накрывала небольшой низкий столик на четверых в маленькой уютной столовой рядом с кухней, и они ужинали все вместе, в совершенно неформальной дружеской обстановке. Честно говоря, Саю это безумно нравится, и он уже заранее вздыхает о том, что сезон бурь закончится, приедет Омои, вернётся из дальней разведки Баки-сенсей, и семейные посиделки за котацу прекратятся до лучших времён. А в его случае, наверное, навсегда. Заказчика покушений наверняка скоро найдут, и Гаара перестанет нуждаться в телохранителе из Конохи.
— Разумеется, Гаара-сама, — с легким поклоном отвечает Сай. — Если книга вас заинтересует, я подберу для вас и другие.
— Аригато, Сай-кун, буду тебе признателен, — казекаге безукоризненно вежлив, хоть и не любит, когда его телохранитель подчёркивает дистанцию между ними. — Психология отношений всё ещё неизведанная территория для меня. Я больше изучал дипломатию, политологию, экономику... Но иногда хочется чего-нибудь и для души. Думаю, ты меня понимаешь.
Гаара снова улыбается, но сейчас его улыбка кажется немного печальной. Сай знает всё об улыбках. Именно поэтому он способен уловить мельчайшие нюансы.
— Всё-таки очень красивый портрет... — казекаге вновь скользит взглядом по мольберту, и художник понимает, откуда столько скрытой горечи в уголках его губ.
— Хотите, я подарю его вам? — предлагает Сай, поддавшись внезапному порыву. Почему-то ему кажется, что так будет правильно.
— Мне? О... я даже не знаю... — на несколько мгновений лицо казекаге становится очень живым, эмоции сменяют друг друга быстро-быстро, словно песчаная зыбь за окном. Сай успевает различить удивление, радость, смятение, неуверенность, сомнение и надежду, а потом Гаара берёт себя в руки и произносит: — А как же ты? Ведь ты рисовал его для себя.
Гаара не предполагает. Он знает. Он всё-всё понимает.
— Ну... Я могу нарисовать себе другой, — Сай всю душу вкладывает в свою улыбку. Сейчас перед ним не могущественный каге Скрытого Песка, не сильнейший шиноби, не бывший джинчурики. Сейчас с ним рядом обычный парень, такой же, как и он сам. Сай мог бы перейти с ним на «ты» и даже подружиться. Так и хочется сказать этому невысокому красноволосому юноше с бездонными зелёными глазами: «Бери! Не бойся! Не сомневайся! Я понимаю тебя как никто. И я готов разделить с тобой эту тайну. Самую солнечную тайну с самой ослепительной улыбкой на свете. Пусть у тебя тоже будет маленький кусочек счастья. Уж я-то знаю, что достаточно на него посмотреть, чтобы стало тепло и радостно вот здесь, слева в груди, там, где сердце».
Но вслух Сай ничего такого не говорит. Вместо этого он подходит к мольберту, аккуратно снимает портрет и произносит:
— Я буду счастлив, если вы согласитесь принять мой подарок, казекаге-сама, — и с церемонным поклоном двумя руками протягивает Гааре свёрнутый в трубочку и уже перетянутый витым шнуром лист бумаги.
— Аригато годзаимас, Сай-кун, — сдержанно и почти официально произносит казекаге, но Сай понимает, что у него просто перехватило дыхание от волнения. — Это действительно драгоценный подарок для меня. Я подумаю, чем я мог бы тебя отблагодарить.
Гаара бережно прячет рисунок в широкий рукав и кланяется Саю в знак признательности. На этом формальности заканчиваются, и казекаге направляется к себе в комнату, унося свои сокровища — портрет Наруто и книжку по психологии. Уже у порога он оборачивается и произносит:
— Увидимся за ужином, Сай-кун.
Сай дружески кивает в ответ, снова устраиваясь на подоконнике. Он думает о том, что, кажется, разгадал секрет обаятельной улыбки каге Скрытого Песка. Когда Гаара улыбается, у него на щеке появляется очень милая ямочка. Сай раскрывает альбом и проводит первые линии будущего портрета. Постепенно штрихи складываются в новый, пока непривычный образ. И через несколько минут с бумаги на художника смотрит Гаара. Он едва заметно улыбается. Саю так и хочется улыбнуться в ответ.