Работа №6

[naruto-festival]

Название: История одного страха
Персонажи: Куротсучи, упоминание нескольких людей из канона
Тип: джен
Рейтинг: G
Жанр: символизм, повествование
Количество слов: 847
Дисклеймер: отказываюсь от всего, что мне не принадлежит
Вытянутый персонаж: Куротсучи
Вытянутая тема: Маскарад
Саммари: Когда Куротсучи была маленькой, она видела, как Дейдара прощался с родной деревней. И его издевательски-улыбчивое «пока-пока» напугало ее до жути. И это история ее страха.
Авторские примечания: возможен ООС. АУ в каноне. Немного авторской дурости по углам.
Размещение: с разрешения автора

Фанфик был написан на Зимний фестиваль

Начинается все с детских кошмаров и криков.
Ей снится, как сжигает Дейдара деревню, как рушатся дома и падают деревья, как кричат истошно гражданские. Ей снится, что не остается никого. Совершенно. Абсолютно. Больше никого – живого. Только запах паленых волос, сожженной плоти и криков – они, почему-то, пахнут неуместно ярко и свежо – спелыми ягодами клубники.
Ей снится черный цвет – он повсюду, на траве, обломках, людях; рыжий – это пламя и вспышки задержавшихся взрывов; и еще ей снится темное, в клубах дыма, – небо.

Позже, когда она уже учится спасаться горячим шоколадом и добрыми сказками, приходят чужие слова и опасения.
Вдруг никогда не восстановим деревню. Вдруг нападут другие селения. Вдруг начнется война. Вдруг, вдруг, вдруг – доносится из открытых окон домов, подворотен и вновь отстроенных магазинов.
Вдруг он вернется – вот, чего все боятся больше войны и чумы вместе взятых. Это сквозит в словах и том, как озираются и принюхиваются люди. Они все еще боятся пропустить внезапный взрыв, хотя прошло уже несколько лет.
Кошмары возвращаются, горячий шоколад горчит на языке и обжигает пальцы, сказки пугают драконами и злыми волшебниками; Куротсучи восемь, она взрослая девочка и больше не пугает деда и других истошными криками и липкими страхами. Она просыпается с бешено стучащим сердцем каждую ночь, вдыхает глубоко и рисует сточенным черным карандашом новую сказку – про страх, отчаяние, юного злодея с голубыми глазами и темное, в клубах дыма, небо.

Когда ей двенадцать, она выпускается из Академии; у нее хорошая команда, много друзей и жуткий, едкий характер.
Она выполняет миссии, учится и становится все сильней и сильней; ей не снятся кошмары с самого дня рождения, и, кажется, бояться нечего совершенно; горячий шоколад сменяется душистым чаем, а добрые сказки – нудными отчетами. Куротсучи счастлива, она мечтает научиться летать, а в ее спальне, среди старых, детских книг и поломанных кунаев лежат пергаменты, изрисованные черным карандашом.
Куротсучи знакомится с Акатсучи и выбирает его в лучшие друзья: мальчик добрый, слегка неуклюжий и на все едкие замечания Куротсучи только улыбается. Он защищает ее, когда считает нужным, нравится деду, а еще собирается надеть костюм боевой черепахи на ежегодный маскарад – как тут устоишь.
Небо над их головами голубое-голубое, беззаботное, светлое, как и наступившее, наконец, детство.

Когда жизнь налаживается, и Дейдару в селении не вспоминают даже вскользь, Куротсучи в первый раз убивает.
Это обычная миссия, они с командой охраняют путешествующего купца, и на них нападают на привале. Куротсучи убивает троих, и все происходит настолько быстро, что она не успевает запомнить, кто из ее противников умер первым. Она только смотрит на мертвые тела, кровь, испачканные кунай и пальцы, остекленевшие глаза и живых друзей, и не чувствует ничего, кроме облегчения.
Куротсучи тринадцать, она возвращается в деревню – повзрослевшая, совершившая обряд первой крови, скидывает дома обувь, сумку с кунаями и запирается в комнате. Весь день она рисует синим карандашом тела умерших врагов и прячет их туда же, где пылится сказка про голубоглазого злодея. Она не плачет и отказывается от клубники, принесенной дедом, потому что это навсегда для нее – запах смерти.
Небо сереет далеко на горизонте, но яркая голубизна прямо над головой не пропадает.

Когда она встречает Дейдару в чужой, далекой деревне, то никому об этом не говорит.
Цукури идет по улицам беззаботно, легко болтая о чем-то своем и размахивая руками; на нем черный плащ в красное, кровавое облако, и Куротсучи вспоминается темное, в дыму, почти угольное небо родной деревни. Рядом с Дейдарой сгорбленная фигура в таком же плаще и платком, закрывающим нижнюю часть лица.
Куротсучи пятнадцать, и ей страшно. Она горбится, скрываясь за домом, цепенеет от ужаса и не сомневается, что кошмары вернутся.
Небо хмурится недовольно, белые облака на нем застилают яркую синеву.

Когда Куротсучи исполняется шестнадцать и подходит время ежегодного маскарада, она готова к сражению.
Она покупает парик из длинных светлых волос, чуть вьющихся на концах, черную плотную ткань и голубые линзы.
Три дня у нее уходит, чтобы сшить плащ – черный плащ с кроваво-красными облаками, еще три дня теряются в попытках пересилить себя и надеть его. В конце концов, она справляется и достает старые рисунки.
В день маскарада она встает рано. Моется, надевает штаны и майку и долго возится с натягиванием парика – длинные, светлые пряди мягкой волной опускаются на плечи и щекочут концами лопатки, попав под ворот свободной майки. Черная тонкая лента стягивает волосы в хвост. Линзы маленькие, и Куротсучи долго пытается пристроить их, не проткнув себе глаз. Плащ тяжестью страхов и детских кошмаров скрывает нервную дрожь. Она долго рыщет в старых ящиках, пока не вылавливает в глубине черный, обгрызанный карандаш. Рисует на ладонях улыбающиеся линии ртов и, глубоко вдохнув, выходит из комнаты, плотно притворив за собой дверь.
На выходе из дома ее окликают.
- Куротсучи, во что это ты нарядилась? – растерянно, удивленно спрашивает дед.
Она смеется – негромко, но звонко и светло.
- Это страх.
Она выходит на улицу, вдыхает свободно; небо над головой чистое – светлое; и с каждым шагом, с каждой улыбкой и словом – страх исчезает, растворяется в синеве над головой.
После маскарада Куротсучи возвращается домой, скидывает плащ, парик и вынимает линзы, и выкидывает весь костюм в дальний, пыльный угол к рисункам и сточенным, поломанным кунаям, ложится в кровать, закрывает глаза – и кошмары ей не снятся совсем.
Она выигрывает сражение – и больше не боится.
А на ее ладонях темными разводами ухмыляются нарисованные рты.