Персонажи: Дейдара, Какаши, Хидан
Тип: джен
Рейтинг: PG-13
Жанр: экшн, юмор, стёб
Дисклеймер: ни на что не претендую
Предупреждение: АУ, немного ООС, нецензурная лексика
Вытянутый второй персонаж: Какаши
Саммари:
«Это что ещё за хрен?» - Дейдара насмешливо сдвинул брови, лихо повернув руль и разворачивая свой новенький красный Камаро. Истерично визжа тормозами, он нагло припарковал его прямо перед самым носом у служителя закона. Всё внимание парня было приковано к нему – к этому уплетающему пончики полицейскому, сидевшему в своей патрульной машине. Маловероятно, конечно, что этот раззява ждал именно его, но лишняя осторожность, пожалуй, всё-таки бы не помешала… Но Тсукури решил, что беспокоиться было не о чем - сейчас этот обжора всё равно отвлечётся на выписку идиотского штрафа – и тогда-то Дейдара выиграет время.
Авторские примечания: пользуясь случаем, хочу передать привет и спасибо анонимному доброжелателю и милейшему тождику Naruto за то, что без них бы этого фика никогда и не было.
Размещение: не разрешаю брать
Фанфик был написан на Летний фестиваль 2012
читать дальше
- Вас понял, - устало отозвался Какаши и, отхлебнув кофе из пластмассового стакана с крышечкой, убрал рацию в нагрудный карман.
Патрульный торчал на дежурстве уже не первый час, почему и решил позволить себе заскочить в ближайшую кофейню. Он слышал, что тут варили неплохой кофе и, к тому же, подавали к нему свежие пончики, так что просто невозможно было отказать себе в соблазне их попробовать. В десятиминутное отсутствие его бы вряд ли кто хватился, да и сидеть здесь одному, пока напарник прохлаждался в отпуске, было слишком скучно. Всё это, бесспорно, довольно быстро оправдало его в собственных глазах и стихийно унесло в кофейню через дорогу.
Хатаке всё равно немного нервничал, расплачиваясь с кассиром. Под её понимающую улыбку, буркнув скупое «спасибо» и собрав подмышку свои сладкие сокровища, он торопливо удалился, и только когда оказался в своей патрульной машине, почувствовал себя значительно лучше. Опасность миновала, и теперь можно было вдоволь насладиться вкусом аппетитных сахарных пончиков, которыми, кажется, салон успел пропахнуть насквозь за эти несколько секунд.
«Это что ещё за хрен?» - Дейдара насмешливо сдвинул брови, лихо повернув руль и разворачивая свой новенький красный Камаро. Истерично визжа тормозами, он нагло припарковал его прямо перед самым носом у служителя закона. Всё внимание парня было приковано к нему – к этому уплетающему пончики полицейскому, сидевшему в своей патрульной машине. Маловероятно, конечно, что этот раззява ждал именно его, но лишняя осторожность, пожалуй, всё-таки бы не помешала… Но Тсукури решил, что беспокоиться было не о чем - сейчас этот обжора всё равно отвлечётся на выписку идиотского штрафа – и тогда-то Дейдара выиграет время. Всё шло по плану, и парень криво усмехнулся, доставая из бардачка предусмотрительно прорезанный накануне чёрный чулок. Юнцу почему-то и в голову не могло прийти, что грабитель с чулком на голове будет выглядеть комично, и кроме смеха вызвать ничего не сможет. Но он уповал на то, что все будут поражены недюжей смелостью нахала, посмевшего средь бела дня пойти на своё грязное дело – да ещё и когда полицейский участок был всего в двух кварталах отсюда. И его ровным счётом нисколько не смущало, что он далеко не первый грабитель, пытающийся «проникнуть» в банк после обеда.
Терять ему было нечего – он так решил. На прошлой неделе, когда он выпрашивал новенькую машинку у своего богатенького папаши, который вместо должного воспитания откупался от ребёнка всякой баснословной по стоимости ерундой, Дейдара уже знал, с какой целью он использует очередную игрушку, поэтому ничуть не сомневался в своих действиях. С опаской проверив под плащом накануне заготовленную смесь диперекиси ацетона и аммиачной селитры, он удовлетворённо хмыкнул и сунул в карман алюминиевый кастет – так, на всякий случай. Как говорится – будь готов, это у кошек девять жизней, а не у тебя. Кстати говоря, для привлечения всеобщего внимания у Дейдары не было даже пневматики. Ну, настоящей.
Вообще, надо сказать, что Дейдара с самого детства питал страсть ко всякой взрывающейся чепухе, начиная от праздничных фейерверков, салютов и петард, и заканчивая уже самодельными бомбами с напалмами и коктейлем Молотова. Мальчик, что ни говори, уже в первом классе делал огромные успехи. Согласитесь, притащить в школу собственными руками сделанный динамит и взорвать его в классном аквариуме, заявив, что просто хотел узнать, чем золотая рыбка отличается от всех остальных рыбок и каким образом она исполняет желания, чтобы «сделать всех без исключения рыб волшебными» - это смело, и под силу далеко не каждому.
Матери у Дейдары не было, она умерла, когда мальчик был совсем маленький, а отец, самый добрый депутат – щупленький мужчинка с осунувшимся лицом, отдающим могильной зеленью и с впалыми скулами, и директор строительной фирмы «Раздолбай-сервис» был слишком занят бизнесом и предвыборными компаниями, чтобы следить за сыном. Он обращал внимание на Дейдару только тогда, когда к ним в гости заявлялся какой-нибудь лысоватый телеведущий со звучным псевдонимом Ювенал Шмарин, чтобы взять у председателя фонда «Сердечной помощи детям и инвалидам» интервью и собственными глазами узреть его скромный семейный очаг.
Машина, так нагло припаркованная перед самым носом у Какаши, заставила его торопливо проглотить пончик и с подозрением уставиться на тонированное стекло. «Чёртовы толстосумы», - пробормотал он, бросая пустой стаканчик из-под кофе в бардачок. «И только подойди к нему - обязательно выяснится, что он сынок какого-нибудь депутата, и сам прокурор ходит в сауну в их загородном особняке», - фыркнул патрульный.
В нём боролись два противоречивых чувства: выйти из машины и выписать штраф, поступая в соответствии с законом, присягой, которую он дал, и совестью, или же спокойно остаться на месте, рассудив, что так он точно обойдётся без лишних неприятностей.
Хатаке, подавив глубокий вздох разочарования, решил остаться на месте. «Понаблюдать», - успокоил он себя.
Из красного Шевроле выскочила перепуганная блондинка в чёрном плаще. Руки девушки были в карманах, и она, оглядываясь, воровато зыркала по сторонам. Недоверчиво прищурившись, Хатаке приоткрыл дверь патрульной машины и крикнул:
- Девушка! У вас всё в порядке?
«Девушка» встала, как вкопанная.
- Отвали, придурок! – вспыхнув, она повернулась и показала полицейскому средний палец.
Тот даже оторопел от такого поведения, не заметив того, что у «девушки» голосок-то был и не женский вовсе, запоздало рассвирепел и покраснел от негодования.
«Ну, я покажу тебе, проститутка. Насосала на тачку-то, да?» - язвительно подумал он и вышел из машины, доставая из кармана квитанции для штрафов.
А «блондинке» только этого и надо было. Поправив на спине рюкзак, «она» удовлетворённо хмыкнула и мышью скользнула в сторону банка, сжимая в кармане порезанный чулок.
Заглянув внутрь и убедившись, что какой-то шкаф с довольным видом спешит к выходу, Тсукури быстро натянул на голову чулок и, едва мужчина открыл дверь, он, сбив и толкнув его в сторону, ворвался в помещение и сначала басом, а потом и плавно переходя на фальцет – сказывались недели тренировки в папином гараже – закричал:
- Руки вверх! Без паники, это всего лишь ограбление!
В зале сразу повисла неловкая тишина, и лишь откуда-то донёсся чей-то приглушённый смех.
«Убью суку! Найду и убью!» - Дейдара заскрипел зубами от злости.
- Руки вверх я сказал! Лицом к стойке, ублюдки! – заорал он ещё более убедительно и, распахнув плащ, продемонстрировал свой самодельный «пояс смертника». – Один звук – и всё здесь взлетит на воздух! – снова предупредил он.
- Это нервное, - виновато возразили ему с конца зала и замолкли. – И, кстати… Я сегодня не накрашен.
- Чё? – не понял грабитель.
- Камеру выруби, чё! – отозвался голос неизвестного добродетеля и обиженно засопел.
Дейдара даже оторопел от такой наглости, но тут вспомнил, что он и вправду забыл с ней что-нибудь сделать. Оглядевшись, он обнаружил камеру слежения и, дотянувшись до неё прикладом автомата, развернул в стену.
Разобравшись с техникой, он прошёл в середину зала, выглядывая из прорезей на своём чулке, деловито осматривая, с кем и чем ему придётся иметь дело.
Ещё немного беспокоил тот полицейский. Хорошо, что банк был почти пустой: люди внутри не производили много шума.
Какой-то юнец с белёсой башкой, кажется, того же возраста, что и сам Дейдара, облачённый в выходной парадный костюм, так же послушно уткнувшийся носом в стекло, вдруг опустил руку и почесал задницу.
Тсукури побледнел от степени этого хамства.
- Руки вверх я сказал! – завопил Дейдара, тыкая юнца дулом в спину.
Он уже несколько тысяч раз пожалел о том, что взял приятеля с собой на дело. Тсукури видел несколько десятков фильмов, где у главного героя обязательно был сообщник. И, по закону жанра, первые минут пятнадцать фееричного представления сообщник был обязан изображать суеверный ужас и вообще вести себя так, как будто он тут и не причём вовсе. И выбирать, увы, не приходилось.
Лёгкий пластмассовый макет предательски заскрипел.
- Э, шеф, я понял, ты не кипятись! – паренёк надул губы. – Ну чешется, что я могу поделать? Или сам почеши, раз ты такой умный! – тут же перестав дуться, невозмутимо ответил он.
За кассой раздался нервный смех, который привёл незадачливого грабителя уже в ярость.
- Я тебе сейчас дулом почешу… А ну тишина в зале! – снова заорал Дейдара и щёлкнул предохранителем.
Конечно, для полного эффекта он мог пустить в ход припасённые накануне хлопушки, но снаружи всё ещё был полицейский. Сильно шуметь было нельзя.
- Может, теперь нужно сходить за директором? – вкрадчиво предположили у той же стены, где стоял разговорчивый пацан.
Дейдара раздражённо повернулся на голос и уставился на говорившего налившимися кровью прорезями чулок.
- Вот ты и вали, раз ты такой умный! – с удовольствием передразнивая, он бесцеремонно ткнул его дулом в спину в сторону кабинета, придавая нужное ускорение. – Давай-давай, умник! И без фокусов! – сынок самого доброго депутата и директора фирмы «Раздолбай-сервис» наградил болтливого ещё парой пинков.
Дебильный смех тут же прекратился.
- Смешно тебе, истеричка? – поинтересовался Дейдара и уставился на кассиршу, поигрывая автоматом.
Кассирша с опаской покосилась на оружие.
- Денег у тебя сколько в кассе? – небрежно спросил он. – Хотя какая разница… Выгребай давай! – он сунул за стойку свой рюкзак.
- Этот мудила не… в смысле… директор отказался выходить. Он сразу хотел позвонить в полицию, но я его… кгхм, в общем, убедил, - из-за угла появился счастливый юнец и подобострастно закивал головой, бросая на стойку, видимо, директорский бумажник.
- Ты его что, вырубил? – на парня с недоверием уставились две прорези.
- А то, - тот самодовольно хмыкнул и кивнул на торчащие из кабинета ноги. - И, чтоб ты знал, жопа у меня всё ещё чешется!
Дейдара закатил глаза.
- Давай уже пошевеливайся! Забираем у этой пигалицы бабло и сматываемся. Тот патрульный, который обозвал меня бабой, должен был уже закончить.
- Ха-ха, да он не ошибся! Эй, детка! - присвистнул Хидан, а это был, конечно же, он, и заржал.
- Заткнись, ублюдок. А то здесь останешься, - буркнул Тсукури.
«Ну зачем… зачем я взял с собой этого идиота?» - он сокрушённо покачал головой.
- Ну-ну, принцесса… Не злись! – примирительно сказал он, ловя брошенный в него рюкзак. – Что, устроим тут шоу со спецэффектами?
Дейдара тут же перестал дуться, и его лицо под чулком счастливо расплылось в улыбке.
Хидан не мог его видеть, но понял, что попал в точку.
- Ложись! Граната! – завопил он, вынимая из кармана своего холёного костюма самодельную дымовую шашку в банке из-под пива и запуская её в одну из кассирш.
Та завизжала и сползла в обморок. Шашка, столкнувшись со стеклом, хлопнула, и, под улюлюканье Хидана, зал заволокло густым едким дымом.
- Я Герострат! Я спалил храм Артемиды! – вопил он, поджаривая зажигалкой баллончики спрей-дезодорантов и швыряя их куда попало.
Кое-где уже загорелся холодный белый огонь, и кожаные кресла начинали пахнуть палёной дохлятиной, а Хидан тем временем отламывал от какой-то табуретки ножку, по всей видимости, желая превратить её в факел. Заметив Дейдару в чулке, нарисовавшегося из завесы молочного тумана, он швырнул ножку на пол и, картинно заламывая руки, застонал, заглушая завизжавшую пожарную сигнализацию:
– Вяжи меня, человече, и скидывай с Тарпейской скалы! Смерть мне не страшна! Это сделал я, безумный Герострат!
Не слушая его, Дейдара закатил глаза и схватил товарища за воротник.
- Хватит уже! Сматываемся!
Нащупав в дыму ручку двери, он потянул её на себя и вырвался наружу. Сдёрнув маску и натянув на голову капюшон от плаща, он закашлялся и выставил вперёд Хидана, на случай, если их уже ждали пара-тройка машин с мигалками и злобными дядьками с рупорами и пистолетами. Не увидев никого, кроме того самого пресловутого патрульного, уже бежавшего к банку со всех своих полицейских ног, Тсукури улыбнулся и, убедившись, что друг не забыл надеть на себя рюкзак, толкнул его в сторону. Шепнув «беги», он сам помчался к своей машине, швырнув в Какаши несколько хлопушек, отвлекая его внимание от несущегося с дебильным гиканьем Хидана.
- Эй, придурок! – завопил Тсукури, что есть мочи. – Ну-ка, попробуй, догони!
Обалдевший Какаши, остановившись и хлопая глазами то в сторону банка, из которого густыми клубами валил дым, то на бегущего впереди человека, вдруг понял, что он и есть та самая «блондинка» и, недолго думая, сорвался и побежал за ним.
«Вот сучка!»- он заскрипел зубами и запрыгнул в свою патрульную машину, когда Дейдара уже, визжа тормозами своего Шевроле, сорвался с места и гнал на север, распугивая прохожих и пролетая на красный, каким-то чудом избегая столкновений.
Какаши включил мигалку и, с третьего раза заведя мотор, помчался следом.
- Первый, первый! – с раздражением пропуская какую-то старушку на светофоре, Какаши забормотал в рацию. – Это семнадцатый… Преследую хулигана, ворвавшегося в банк на углу Уолтер-стрит, возможно, с целью ограбления… Подозреваемый движется на северо-запад на красном Шевроле Камаро… Превышение скорости и нарушение правил дорожного движения… Автомобиль, возможно, числится в угоне…
«Первый» с той стороны что-то забормотал.
Рация кряхтела и чихала, приводя Какаши в бешенство. Наконец, расслышав то, что говорил таинственный «первый», Хатаке с раздражением швырнул её в пол.
Та, не одобряя такого к себе отношения, обиженно загудела, и, что-то ещё пробурчав голосом «первого», затихла.
- Чёртовы ублюдки! Я докажу им! – Какаши вжал педаль до упора, лихо объезжая плетущуюся впереди синюю фуру, с недвусмысленно улыбающейся с неё полуголой красоткой.
Дейдара выжимал из новенького Камаро всё, что мог. Спидометр показывал уже вторую сотню, но проклятый полицейский всё ещё висел на хвосте. Тсукури это не могло не раздражать, но они уже проехали весь центр, и свернуть куда-то, где можно было бы воспользоваться кучей поворотов и скрыться – было некуда. Высотные постройки редели на глазах, указывая на то, что ещё несколько километров, и они совсем окажутся за чертой города.
- Говнюк! – воскликнул Дейдара и вжал педаль газа в пол.
Несчастный автомобиль застонал, как живой.
- Вот упрямая сучка! - зашипел Какаши, тоже выжимая из казённого полицейского Форда последние лошадиные силы. «А ездит как», - не без зависти подумал он, впившись глазами в красную точку, мелькающую впереди на дороге.
Город таял с каждой секундой, и Хатаке, краем глаза фиксируя окрестности, вдруг понял, что всё кончено, и блондинка спела свою песенку. Видимо, мчась от страха куда попало, она совсем забыла, что главный мост за городом, на который они сейчас неслись на бешеных скоростях, пострадал от последнего землетрясения и был безнадёжно разрушен. Мост был просто раздроблен на несколько частей, и всё ещё был на ремонте. По правде говоря, восстанавливать его не было смысла, и власти несколько недель назад закончили возводить новый на северо-востоке, но развернуться и поехать туда, не встретившись нос к носу с полицейским, блондинка уже не могла. Какаши просиял.
«Ну, наконец-то! Они еще узнают, чего я стою!»
Дейдара в панике пытался соображать.
«Куда я поехал! Идиот! Этот проклятый мост сломан! Чёрт!» - мысли бились в его голове, как рыба об лёд.
Пути назад не было, и сейчас, кажется, Тсукури понимал, что его песенка действительно спета.
«Вот уж папаша удивится», - скользнула в его голове посторонняя мысль и обожгла парня жаром своей ненависти. «Хотя этот старый хер удивляется только количеству денег на своих счетах», - фыркнул он.
Мост был уже отчётливо виден. Отпустив педаль и, следя в зеркало за патрульным, Дейдара стал останавливаться. Он помнил, что ещё недели две назад они с Хиданом, пробуя тут самодельную взрывчатку, снесли все ограждения, и если машина не успеет остановиться – он труп. Подумав об этом, Дейдара усмехнулся. Кажется, он всё уже решил для себя по этому поводу.
Какаши, заметив, что Камаро стал снижать скорость, довольно ухмыльнулся.
«То-то же, дурочка», - подумал он и тоже стал притормаживать.
Красный Шевроле остановился точно перед самой пропастью, в которую автомобиль отправил камни и асфальтовые крошки.
- Осталось только надеяться, что этот кретин умеет нормально тормозить, - пробормотал Дейдара и вышел из машины.
Снаружи свистел холодный сердитый ветер. В городе его не было – от него спасали натыканные на каждом шагу многоэтажки, а здесь, ничто не мешало ему злобно выть и сбрасывать с разломанного, как краюхи мокрого хлеба, моста, щебень и крошки. Камешки падали с характерным звуком, и Дейдаре, выбравшемуся из уютного салона наружу, было немного не по себе.
Полицейский Форд тоже остановился. Какаши, оглядев блондинку, с застывшей на лице ухмылкой, выбрался из машины и уставился на неё.
- Ну что, добегалась? – спросил он, медленно приближаясь к ней.
Дейдара вспыхнул.
- Да не девчонка я, чёртов маразматик! – завопил он, и ветер, как будто в подтверждение его слов, сорвал с него капюшон, открывая его красивое, перекошенное от гнева лицо.
Какаши с удивлением уставился на него. Этот красивый голубоглазый блондин совсем не походил на матёрого преступника. Да и личико у него было совсем детское – парню нельзя было дать на вид больше шестнадцати.
«Так что это… В штабе были правы?» - разочарованно подумал он.
- Что ты делал в банке? – спросил он у юнца.
- Какая тебе разница? – огрызнулся тот. – Что надо, то и делал.
Какаши флегматично пожал плечами. Он привык работать с трудными подростками.
- Интересно… А машина у тебя откуда? – он перевёл взгляд на Камаро, стоящий у обрыва.
- А, эта… Эту отец купил, - небрежно бросил Дейдара.
Спохватившись, он тут же отскочил назад и, распахивая плащ, закричал:
- Не подходи! Иначе мы оба взлетим на воздух!
Взглянув на него, Хатаке понял, что пацан не блефует. Его глаза были полны решимости. И Какаши даже показалось, что какой-то необъяснимой тоски.
- Эй, парень, не кипятись, - начал он. – Я не буду сдавать тебя властям.
Он и сам не понял, что только что сказал. С какой это радости он не заставит этого хама отвечать перед законом? И неужели он, Какаши, закроет глаза на все нарушения и оскорбления в свой адрес?
Хатаке глубоко задумался. В нём боролись два противоречивых чувства. Одно – чувство полицейского – требовало наказания и возмездия. А второе – простое, человеческое – утверждало, что несчастному парню, чей отец есть какой-нибудь обладатель нефтяной вышки или золотых приисков, просто не хватает родительской любви. Про ребёнка забыли и задвинули его на полку, чахнуть и пылиться в гордом одиночестве. Патрульный понимал, что весь этот фарс, разыгранный в банке и перед ним, его острый язычок в нём – всё это один большой протест против всего и против всех. Только потому, что кто-то из этих всех счастлив, а он – нет.
Дейдара недоверчиво уставился на него.
- Чего? Ты чокнутый коп! Тебе не удастся меня обмануть! – он нервно махнул рукой, уже готовясь привести в действие свой взрывной механизм.
Патрульный смотрел на него в упор. Смотрел и осознавал, что у него нет больше былого раздражения, былой ненависти и желания показать настырному хулигану, кто здесь главный. Он понимал, что Дейдара – никакой не грабитель, в худшем случае – сумасшедший пиротехник, которому просто не хватает внимания родителей. Которому просто в принципе не хватает чьего-либо внимания. Ему не нужны ни деньги, ни эта дорогая машина, ему ничего не нужно. Он просто хочет чувствовать себя нужным.
- Послушай, - начал Хатаке.
Дейдара всё так же с подозрением сверлил его взглядом.
- Я не причиню тебе вреда… Идём со мной, - Какаши осторожно, словно обращаясь с буйным психом и держа руки так, чтобы парень видел их, медленно приближался к нему.
- Стоять! – закричал Тсукури, отскакивая назад.
Вниз, в пропасть, с хрустом посыпалась каменная крошка.
– Я предупреждал!
Хатаке замер. Подняв руки над головой, он внимательно посмотрел юноше в глаза, словно пытаясь взглядом ему сказать всё то, что он только что решил. Вдруг он резко опустил руку и сорвал с себя полицейскую звезду.
- Я обещаю.
Через несколько минут на краю моста прогремел взрыв. Высланный для подкрепления патруль, не доезжая до места происшествия и едва завидев бушующее вдалеке пламя, остановился на дороге в замешательстве.
- Вызовите пожарных, - устало распорядился кто-то и сдал назад.
В комнате было темно. На столе, за которым сидел сутулый человек, горела всего одна лампа. Но его, видимо, не смущала темнота, и он продолжал сосредоточенно что-то писать. Рядом с ним лежала обугленная полицейская звезда.
«При осмотре места происшествия автомобили Шевроле Камаро красный и полицейский Форд, числящийся за патрульным номер семнадцать, Хатаке Какаши, были обнаружены взорванными и сброшенными с северного моста. Экспертиза показала, что взрыв был инициирован самодельным взрывным устройством из диперекиси ацетона и аммиачной селитры. Обнаружить трупы патрульного Хатаке Какаши и грабителя, которого он преследовал, не удалось. Ведутся активные поиски при поддержке группы добровольцев. Возбуждено уголовное дело номер…»
Человек перестал писать и отложил ручку. Потянувшись, он посмотрел на время. Стрелка часов зависла где-то около одиннадцати.
- Какаши, а где правда тот парень? – спросил он, не оборачиваясь.
В тени комнаты завозились.
- Он взорвал сам себя, когда я попытался к нему подойти.
- Ты уверен? – усомнился человек, поворачиваясь и вглядываясь в темноту.
Хатаке кивнул, радуясь про себя тому, что в темноте не видно его лица.
- А почему тогда ты уходишь? Ты бы мог прекрасно продвинуться по службе, - допытывался полицейский.
- Не уберёг.
- Какаши, это был всего лишь жалкий грабитель! С каких это пор ты печёшься об их жизнях?
Какаши улыбнулся.
Мужчина вздохнул и вернулся к работе. Помимо этого рапорта, у него сегодня было ещё много дел.
Патрульный торчал на дежурстве уже не первый час, почему и решил позволить себе заскочить в ближайшую кофейню. Он слышал, что тут варили неплохой кофе и, к тому же, подавали к нему свежие пончики, так что просто невозможно было отказать себе в соблазне их попробовать. В десятиминутное отсутствие его бы вряд ли кто хватился, да и сидеть здесь одному, пока напарник прохлаждался в отпуске, было слишком скучно. Всё это, бесспорно, довольно быстро оправдало его в собственных глазах и стихийно унесло в кофейню через дорогу.
Хатаке всё равно немного нервничал, расплачиваясь с кассиром. Под её понимающую улыбку, буркнув скупое «спасибо» и собрав подмышку свои сладкие сокровища, он торопливо удалился, и только когда оказался в своей патрульной машине, почувствовал себя значительно лучше. Опасность миновала, и теперь можно было вдоволь насладиться вкусом аппетитных сахарных пончиков, которыми, кажется, салон успел пропахнуть насквозь за эти несколько секунд.
***
«Это что ещё за хрен?» - Дейдара насмешливо сдвинул брови, лихо повернув руль и разворачивая свой новенький красный Камаро. Истерично визжа тормозами, он нагло припарковал его прямо перед самым носом у служителя закона. Всё внимание парня было приковано к нему – к этому уплетающему пончики полицейскому, сидевшему в своей патрульной машине. Маловероятно, конечно, что этот раззява ждал именно его, но лишняя осторожность, пожалуй, всё-таки бы не помешала… Но Тсукури решил, что беспокоиться было не о чем - сейчас этот обжора всё равно отвлечётся на выписку идиотского штрафа – и тогда-то Дейдара выиграет время. Всё шло по плану, и парень криво усмехнулся, доставая из бардачка предусмотрительно прорезанный накануне чёрный чулок. Юнцу почему-то и в голову не могло прийти, что грабитель с чулком на голове будет выглядеть комично, и кроме смеха вызвать ничего не сможет. Но он уповал на то, что все будут поражены недюжей смелостью нахала, посмевшего средь бела дня пойти на своё грязное дело – да ещё и когда полицейский участок был всего в двух кварталах отсюда. И его ровным счётом нисколько не смущало, что он далеко не первый грабитель, пытающийся «проникнуть» в банк после обеда.
Терять ему было нечего – он так решил. На прошлой неделе, когда он выпрашивал новенькую машинку у своего богатенького папаши, который вместо должного воспитания откупался от ребёнка всякой баснословной по стоимости ерундой, Дейдара уже знал, с какой целью он использует очередную игрушку, поэтому ничуть не сомневался в своих действиях. С опаской проверив под плащом накануне заготовленную смесь диперекиси ацетона и аммиачной селитры, он удовлетворённо хмыкнул и сунул в карман алюминиевый кастет – так, на всякий случай. Как говорится – будь готов, это у кошек девять жизней, а не у тебя. Кстати говоря, для привлечения всеобщего внимания у Дейдары не было даже пневматики. Ну, настоящей.
Вообще, надо сказать, что Дейдара с самого детства питал страсть ко всякой взрывающейся чепухе, начиная от праздничных фейерверков, салютов и петард, и заканчивая уже самодельными бомбами с напалмами и коктейлем Молотова. Мальчик, что ни говори, уже в первом классе делал огромные успехи. Согласитесь, притащить в школу собственными руками сделанный динамит и взорвать его в классном аквариуме, заявив, что просто хотел узнать, чем золотая рыбка отличается от всех остальных рыбок и каким образом она исполняет желания, чтобы «сделать всех без исключения рыб волшебными» - это смело, и под силу далеко не каждому.
Матери у Дейдары не было, она умерла, когда мальчик был совсем маленький, а отец, самый добрый депутат – щупленький мужчинка с осунувшимся лицом, отдающим могильной зеленью и с впалыми скулами, и директор строительной фирмы «Раздолбай-сервис» был слишком занят бизнесом и предвыборными компаниями, чтобы следить за сыном. Он обращал внимание на Дейдару только тогда, когда к ним в гости заявлялся какой-нибудь лысоватый телеведущий со звучным псевдонимом Ювенал Шмарин, чтобы взять у председателя фонда «Сердечной помощи детям и инвалидам» интервью и собственными глазами узреть его скромный семейный очаг.
***
Машина, так нагло припаркованная перед самым носом у Какаши, заставила его торопливо проглотить пончик и с подозрением уставиться на тонированное стекло. «Чёртовы толстосумы», - пробормотал он, бросая пустой стаканчик из-под кофе в бардачок. «И только подойди к нему - обязательно выяснится, что он сынок какого-нибудь депутата, и сам прокурор ходит в сауну в их загородном особняке», - фыркнул патрульный.
В нём боролись два противоречивых чувства: выйти из машины и выписать штраф, поступая в соответствии с законом, присягой, которую он дал, и совестью, или же спокойно остаться на месте, рассудив, что так он точно обойдётся без лишних неприятностей.
Хатаке, подавив глубокий вздох разочарования, решил остаться на месте. «Понаблюдать», - успокоил он себя.
Из красного Шевроле выскочила перепуганная блондинка в чёрном плаще. Руки девушки были в карманах, и она, оглядываясь, воровато зыркала по сторонам. Недоверчиво прищурившись, Хатаке приоткрыл дверь патрульной машины и крикнул:
- Девушка! У вас всё в порядке?
«Девушка» встала, как вкопанная.
- Отвали, придурок! – вспыхнув, она повернулась и показала полицейскому средний палец.
Тот даже оторопел от такого поведения, не заметив того, что у «девушки» голосок-то был и не женский вовсе, запоздало рассвирепел и покраснел от негодования.
«Ну, я покажу тебе, проститутка. Насосала на тачку-то, да?» - язвительно подумал он и вышел из машины, доставая из кармана квитанции для штрафов.
А «блондинке» только этого и надо было. Поправив на спине рюкзак, «она» удовлетворённо хмыкнула и мышью скользнула в сторону банка, сжимая в кармане порезанный чулок.
Заглянув внутрь и убедившись, что какой-то шкаф с довольным видом спешит к выходу, Тсукури быстро натянул на голову чулок и, едва мужчина открыл дверь, он, сбив и толкнув его в сторону, ворвался в помещение и сначала басом, а потом и плавно переходя на фальцет – сказывались недели тренировки в папином гараже – закричал:
- Руки вверх! Без паники, это всего лишь ограбление!
В зале сразу повисла неловкая тишина, и лишь откуда-то донёсся чей-то приглушённый смех.
«Убью суку! Найду и убью!» - Дейдара заскрипел зубами от злости.
- Руки вверх я сказал! Лицом к стойке, ублюдки! – заорал он ещё более убедительно и, распахнув плащ, продемонстрировал свой самодельный «пояс смертника». – Один звук – и всё здесь взлетит на воздух! – снова предупредил он.
- Это нервное, - виновато возразили ему с конца зала и замолкли. – И, кстати… Я сегодня не накрашен.
- Чё? – не понял грабитель.
- Камеру выруби, чё! – отозвался голос неизвестного добродетеля и обиженно засопел.
Дейдара даже оторопел от такой наглости, но тут вспомнил, что он и вправду забыл с ней что-нибудь сделать. Оглядевшись, он обнаружил камеру слежения и, дотянувшись до неё прикладом автомата, развернул в стену.
Разобравшись с техникой, он прошёл в середину зала, выглядывая из прорезей на своём чулке, деловито осматривая, с кем и чем ему придётся иметь дело.
Ещё немного беспокоил тот полицейский. Хорошо, что банк был почти пустой: люди внутри не производили много шума.
Какой-то юнец с белёсой башкой, кажется, того же возраста, что и сам Дейдара, облачённый в выходной парадный костюм, так же послушно уткнувшийся носом в стекло, вдруг опустил руку и почесал задницу.
Тсукури побледнел от степени этого хамства.
- Руки вверх я сказал! – завопил Дейдара, тыкая юнца дулом в спину.
Он уже несколько тысяч раз пожалел о том, что взял приятеля с собой на дело. Тсукури видел несколько десятков фильмов, где у главного героя обязательно был сообщник. И, по закону жанра, первые минут пятнадцать фееричного представления сообщник был обязан изображать суеверный ужас и вообще вести себя так, как будто он тут и не причём вовсе. И выбирать, увы, не приходилось.
Лёгкий пластмассовый макет предательски заскрипел.
- Э, шеф, я понял, ты не кипятись! – паренёк надул губы. – Ну чешется, что я могу поделать? Или сам почеши, раз ты такой умный! – тут же перестав дуться, невозмутимо ответил он.
За кассой раздался нервный смех, который привёл незадачливого грабителя уже в ярость.
- Я тебе сейчас дулом почешу… А ну тишина в зале! – снова заорал Дейдара и щёлкнул предохранителем.
Конечно, для полного эффекта он мог пустить в ход припасённые накануне хлопушки, но снаружи всё ещё был полицейский. Сильно шуметь было нельзя.
- Может, теперь нужно сходить за директором? – вкрадчиво предположили у той же стены, где стоял разговорчивый пацан.
Дейдара раздражённо повернулся на голос и уставился на говорившего налившимися кровью прорезями чулок.
- Вот ты и вали, раз ты такой умный! – с удовольствием передразнивая, он бесцеремонно ткнул его дулом в спину в сторону кабинета, придавая нужное ускорение. – Давай-давай, умник! И без фокусов! – сынок самого доброго депутата и директора фирмы «Раздолбай-сервис» наградил болтливого ещё парой пинков.
Дебильный смех тут же прекратился.
- Смешно тебе, истеричка? – поинтересовался Дейдара и уставился на кассиршу, поигрывая автоматом.
Кассирша с опаской покосилась на оружие.
- Денег у тебя сколько в кассе? – небрежно спросил он. – Хотя какая разница… Выгребай давай! – он сунул за стойку свой рюкзак.
- Этот мудила не… в смысле… директор отказался выходить. Он сразу хотел позвонить в полицию, но я его… кгхм, в общем, убедил, - из-за угла появился счастливый юнец и подобострастно закивал головой, бросая на стойку, видимо, директорский бумажник.
- Ты его что, вырубил? – на парня с недоверием уставились две прорези.
- А то, - тот самодовольно хмыкнул и кивнул на торчащие из кабинета ноги. - И, чтоб ты знал, жопа у меня всё ещё чешется!
Дейдара закатил глаза.
- Давай уже пошевеливайся! Забираем у этой пигалицы бабло и сматываемся. Тот патрульный, который обозвал меня бабой, должен был уже закончить.
- Ха-ха, да он не ошибся! Эй, детка! - присвистнул Хидан, а это был, конечно же, он, и заржал.
- Заткнись, ублюдок. А то здесь останешься, - буркнул Тсукури.
«Ну зачем… зачем я взял с собой этого идиота?» - он сокрушённо покачал головой.
- Ну-ну, принцесса… Не злись! – примирительно сказал он, ловя брошенный в него рюкзак. – Что, устроим тут шоу со спецэффектами?
Дейдара тут же перестал дуться, и его лицо под чулком счастливо расплылось в улыбке.
Хидан не мог его видеть, но понял, что попал в точку.
- Ложись! Граната! – завопил он, вынимая из кармана своего холёного костюма самодельную дымовую шашку в банке из-под пива и запуская её в одну из кассирш.
Та завизжала и сползла в обморок. Шашка, столкнувшись со стеклом, хлопнула, и, под улюлюканье Хидана, зал заволокло густым едким дымом.
- Я Герострат! Я спалил храм Артемиды! – вопил он, поджаривая зажигалкой баллончики спрей-дезодорантов и швыряя их куда попало.
Кое-где уже загорелся холодный белый огонь, и кожаные кресла начинали пахнуть палёной дохлятиной, а Хидан тем временем отламывал от какой-то табуретки ножку, по всей видимости, желая превратить её в факел. Заметив Дейдару в чулке, нарисовавшегося из завесы молочного тумана, он швырнул ножку на пол и, картинно заламывая руки, застонал, заглушая завизжавшую пожарную сигнализацию:
– Вяжи меня, человече, и скидывай с Тарпейской скалы! Смерть мне не страшна! Это сделал я, безумный Герострат!
Не слушая его, Дейдара закатил глаза и схватил товарища за воротник.
- Хватит уже! Сматываемся!
Нащупав в дыму ручку двери, он потянул её на себя и вырвался наружу. Сдёрнув маску и натянув на голову капюшон от плаща, он закашлялся и выставил вперёд Хидана, на случай, если их уже ждали пара-тройка машин с мигалками и злобными дядьками с рупорами и пистолетами. Не увидев никого, кроме того самого пресловутого патрульного, уже бежавшего к банку со всех своих полицейских ног, Тсукури улыбнулся и, убедившись, что друг не забыл надеть на себя рюкзак, толкнул его в сторону. Шепнув «беги», он сам помчался к своей машине, швырнув в Какаши несколько хлопушек, отвлекая его внимание от несущегося с дебильным гиканьем Хидана.
- Эй, придурок! – завопил Тсукури, что есть мочи. – Ну-ка, попробуй, догони!
Обалдевший Какаши, остановившись и хлопая глазами то в сторону банка, из которого густыми клубами валил дым, то на бегущего впереди человека, вдруг понял, что он и есть та самая «блондинка» и, недолго думая, сорвался и побежал за ним.
«Вот сучка!»- он заскрипел зубами и запрыгнул в свою патрульную машину, когда Дейдара уже, визжа тормозами своего Шевроле, сорвался с места и гнал на север, распугивая прохожих и пролетая на красный, каким-то чудом избегая столкновений.
Какаши включил мигалку и, с третьего раза заведя мотор, помчался следом.
- Первый, первый! – с раздражением пропуская какую-то старушку на светофоре, Какаши забормотал в рацию. – Это семнадцатый… Преследую хулигана, ворвавшегося в банк на углу Уолтер-стрит, возможно, с целью ограбления… Подозреваемый движется на северо-запад на красном Шевроле Камаро… Превышение скорости и нарушение правил дорожного движения… Автомобиль, возможно, числится в угоне…
«Первый» с той стороны что-то забормотал.
Рация кряхтела и чихала, приводя Какаши в бешенство. Наконец, расслышав то, что говорил таинственный «первый», Хатаке с раздражением швырнул её в пол.
Та, не одобряя такого к себе отношения, обиженно загудела, и, что-то ещё пробурчав голосом «первого», затихла.
- Чёртовы ублюдки! Я докажу им! – Какаши вжал педаль до упора, лихо объезжая плетущуюся впереди синюю фуру, с недвусмысленно улыбающейся с неё полуголой красоткой.
Дейдара выжимал из новенького Камаро всё, что мог. Спидометр показывал уже вторую сотню, но проклятый полицейский всё ещё висел на хвосте. Тсукури это не могло не раздражать, но они уже проехали весь центр, и свернуть куда-то, где можно было бы воспользоваться кучей поворотов и скрыться – было некуда. Высотные постройки редели на глазах, указывая на то, что ещё несколько километров, и они совсем окажутся за чертой города.
- Говнюк! – воскликнул Дейдара и вжал педаль газа в пол.
Несчастный автомобиль застонал, как живой.
- Вот упрямая сучка! - зашипел Какаши, тоже выжимая из казённого полицейского Форда последние лошадиные силы. «А ездит как», - не без зависти подумал он, впившись глазами в красную точку, мелькающую впереди на дороге.
Город таял с каждой секундой, и Хатаке, краем глаза фиксируя окрестности, вдруг понял, что всё кончено, и блондинка спела свою песенку. Видимо, мчась от страха куда попало, она совсем забыла, что главный мост за городом, на который они сейчас неслись на бешеных скоростях, пострадал от последнего землетрясения и был безнадёжно разрушен. Мост был просто раздроблен на несколько частей, и всё ещё был на ремонте. По правде говоря, восстанавливать его не было смысла, и власти несколько недель назад закончили возводить новый на северо-востоке, но развернуться и поехать туда, не встретившись нос к носу с полицейским, блондинка уже не могла. Какаши просиял.
«Ну, наконец-то! Они еще узнают, чего я стою!»
Дейдара в панике пытался соображать.
«Куда я поехал! Идиот! Этот проклятый мост сломан! Чёрт!» - мысли бились в его голове, как рыба об лёд.
Пути назад не было, и сейчас, кажется, Тсукури понимал, что его песенка действительно спета.
«Вот уж папаша удивится», - скользнула в его голове посторонняя мысль и обожгла парня жаром своей ненависти. «Хотя этот старый хер удивляется только количеству денег на своих счетах», - фыркнул он.
Мост был уже отчётливо виден. Отпустив педаль и, следя в зеркало за патрульным, Дейдара стал останавливаться. Он помнил, что ещё недели две назад они с Хиданом, пробуя тут самодельную взрывчатку, снесли все ограждения, и если машина не успеет остановиться – он труп. Подумав об этом, Дейдара усмехнулся. Кажется, он всё уже решил для себя по этому поводу.
Какаши, заметив, что Камаро стал снижать скорость, довольно ухмыльнулся.
«То-то же, дурочка», - подумал он и тоже стал притормаживать.
Красный Шевроле остановился точно перед самой пропастью, в которую автомобиль отправил камни и асфальтовые крошки.
- Осталось только надеяться, что этот кретин умеет нормально тормозить, - пробормотал Дейдара и вышел из машины.
Снаружи свистел холодный сердитый ветер. В городе его не было – от него спасали натыканные на каждом шагу многоэтажки, а здесь, ничто не мешало ему злобно выть и сбрасывать с разломанного, как краюхи мокрого хлеба, моста, щебень и крошки. Камешки падали с характерным звуком, и Дейдаре, выбравшемуся из уютного салона наружу, было немного не по себе.
Полицейский Форд тоже остановился. Какаши, оглядев блондинку, с застывшей на лице ухмылкой, выбрался из машины и уставился на неё.
- Ну что, добегалась? – спросил он, медленно приближаясь к ней.
Дейдара вспыхнул.
- Да не девчонка я, чёртов маразматик! – завопил он, и ветер, как будто в подтверждение его слов, сорвал с него капюшон, открывая его красивое, перекошенное от гнева лицо.
Какаши с удивлением уставился на него. Этот красивый голубоглазый блондин совсем не походил на матёрого преступника. Да и личико у него было совсем детское – парню нельзя было дать на вид больше шестнадцати.
«Так что это… В штабе были правы?» - разочарованно подумал он.
- Что ты делал в банке? – спросил он у юнца.
- Какая тебе разница? – огрызнулся тот. – Что надо, то и делал.
Какаши флегматично пожал плечами. Он привык работать с трудными подростками.
- Интересно… А машина у тебя откуда? – он перевёл взгляд на Камаро, стоящий у обрыва.
- А, эта… Эту отец купил, - небрежно бросил Дейдара.
Спохватившись, он тут же отскочил назад и, распахивая плащ, закричал:
- Не подходи! Иначе мы оба взлетим на воздух!
Взглянув на него, Хатаке понял, что пацан не блефует. Его глаза были полны решимости. И Какаши даже показалось, что какой-то необъяснимой тоски.
- Эй, парень, не кипятись, - начал он. – Я не буду сдавать тебя властям.
Он и сам не понял, что только что сказал. С какой это радости он не заставит этого хама отвечать перед законом? И неужели он, Какаши, закроет глаза на все нарушения и оскорбления в свой адрес?
Хатаке глубоко задумался. В нём боролись два противоречивых чувства. Одно – чувство полицейского – требовало наказания и возмездия. А второе – простое, человеческое – утверждало, что несчастному парню, чей отец есть какой-нибудь обладатель нефтяной вышки или золотых приисков, просто не хватает родительской любви. Про ребёнка забыли и задвинули его на полку, чахнуть и пылиться в гордом одиночестве. Патрульный понимал, что весь этот фарс, разыгранный в банке и перед ним, его острый язычок в нём – всё это один большой протест против всего и против всех. Только потому, что кто-то из этих всех счастлив, а он – нет.
Дейдара недоверчиво уставился на него.
- Чего? Ты чокнутый коп! Тебе не удастся меня обмануть! – он нервно махнул рукой, уже готовясь привести в действие свой взрывной механизм.
Патрульный смотрел на него в упор. Смотрел и осознавал, что у него нет больше былого раздражения, былой ненависти и желания показать настырному хулигану, кто здесь главный. Он понимал, что Дейдара – никакой не грабитель, в худшем случае – сумасшедший пиротехник, которому просто не хватает внимания родителей. Которому просто в принципе не хватает чьего-либо внимания. Ему не нужны ни деньги, ни эта дорогая машина, ему ничего не нужно. Он просто хочет чувствовать себя нужным.
- Послушай, - начал Хатаке.
Дейдара всё так же с подозрением сверлил его взглядом.
- Я не причиню тебе вреда… Идём со мной, - Какаши осторожно, словно обращаясь с буйным психом и держа руки так, чтобы парень видел их, медленно приближался к нему.
- Стоять! – закричал Тсукури, отскакивая назад.
Вниз, в пропасть, с хрустом посыпалась каменная крошка.
– Я предупреждал!
Хатаке замер. Подняв руки над головой, он внимательно посмотрел юноше в глаза, словно пытаясь взглядом ему сказать всё то, что он только что решил. Вдруг он резко опустил руку и сорвал с себя полицейскую звезду.
- Я обещаю.
Через несколько минут на краю моста прогремел взрыв. Высланный для подкрепления патруль, не доезжая до места происшествия и едва завидев бушующее вдалеке пламя, остановился на дороге в замешательстве.
- Вызовите пожарных, - устало распорядился кто-то и сдал назад.
***
В комнате было темно. На столе, за которым сидел сутулый человек, горела всего одна лампа. Но его, видимо, не смущала темнота, и он продолжал сосредоточенно что-то писать. Рядом с ним лежала обугленная полицейская звезда.
«При осмотре места происшествия автомобили Шевроле Камаро красный и полицейский Форд, числящийся за патрульным номер семнадцать, Хатаке Какаши, были обнаружены взорванными и сброшенными с северного моста. Экспертиза показала, что взрыв был инициирован самодельным взрывным устройством из диперекиси ацетона и аммиачной селитры. Обнаружить трупы патрульного Хатаке Какаши и грабителя, которого он преследовал, не удалось. Ведутся активные поиски при поддержке группы добровольцев. Возбуждено уголовное дело номер…»
Человек перестал писать и отложил ручку. Потянувшись, он посмотрел на время. Стрелка часов зависла где-то около одиннадцати.
- Какаши, а где правда тот парень? – спросил он, не оборачиваясь.
В тени комнаты завозились.
- Он взорвал сам себя, когда я попытался к нему подойти.
- Ты уверен? – усомнился человек, поворачиваясь и вглядываясь в темноту.
Хатаке кивнул, радуясь про себя тому, что в темноте не видно его лица.
- А почему тогда ты уходишь? Ты бы мог прекрасно продвинуться по службе, - допытывался полицейский.
- Не уберёг.
- Какаши, это был всего лишь жалкий грабитель! С каких это пор ты печёшься об их жизнях?
Какаши улыбнулся.
Мужчина вздохнул и вернулся к работе. Помимо этого рапорта, у него сегодня было ещё много дел.