Работа №4

[naruto-festival]

Название: Вечные соперники
Пейринг | Персонажи: Какиши/Обито, упоминается Минато
Тип: слэш
Рейтинг: недо-НЦа
Жанр: General
Дисклеймер: Автора знаю и это не я…
Саммари: Если предположить, что Тоби это Обито…
Ссылка на арт:
Авторские примечания: OOC, AU,
Размещение: с разрешения автора

Фанфик был написан на Январский фестиваль

Они всегда соперничали. Сколько он себя помнил. И тот факт, что оказались в одной команде этого соперничества не отменял, а даже наоборот.
Минато только посмеивался над их попытками, а может, видел гораздо больше их. Видел, что их заклинило друг на друге – теперь не спросишь уже.
Он постоянно ставил их друг против друга, давая возможность выплескивать то, что разрывало изнутри.
Не запрещал хвататься за кунаи и свитки двум глупым мальчишкам, у которых в штанах было тесно от желания превосходства, желания обладания, да просто желания.
А потом все вдруг в одночасье прекратилось, когда этот ненормальный отдал ему свой глаз.
Одно слово – Учиха – ни ума, ни разума. Авот амбиций и самомнения через край.
Хатакэ глубоко вздохнул и наклонил голову, подставляя седые пряди под прохладную воду.
Не дело вспоминать ушедших в такую ночь. Не ровен час явятся и увлекут за собой, запутав в паутине отражений.
Еще больше не дело считать ушедшими тех, кто таковым не является.
Он уже давно это понял, только признаться себе боялся.
Потому что куда проще оплакивать друга, чем видеть его в стане врага. И его умение переносить себя и свое тело в другой мир объясняет все, включая то, каким образом ему удалось спастись.
Все, кроме одного…
Для чего ему это понадобилось?
С другой стороны, умение понятно отвечать на вопросы, никогда в число талантов Обито не входило.
Зато задать задачку, над которой будешь долго ломать голову – запросто. Может именно поэтому Какаши не удивился, ощутив чужое присутствие, когда возвращается в комнату.
— Ну и как, помогло? — насмешливо интересуется гость, вольготно устроившись с ногами на его постели.
— Зачем пришел? — шпильку, как и явное желание, нарваться мужчина старательно игнорирует. Они больше не сопливые мальчишки, что бы сцепляться по любому поводу.
— Не поверишь. Хотел тебя увидеть, — он не видит усмешки, спрятанной за оранжевой спиралью, но этого и не нужно. Она и без того чувствуется в каждом слове.
— Ты прав, не поверю.
Ситуация выглядит до невозможности глупо. Они, словно, заигрались в детскую игры, когда водящий уверен, что «застукал» участника, а тот продолжает прятаться. Начинать свару не хочется, и не потому, что ему жалко жилище. Просто так есть возможность сохранить хрупкую иллюзию. И то, что Тоби вдруг снимает маску – словно беззвучное отражение его собственных мыслей.
Он почти не изменился. Насколько может «не измениться» повзрослевший мальчишка, которого ты не видел очень долгое время.
Впрочем, в нем все равно можно распознать того Обито, которому Какаши так привык, не смотря на хищные, как у всех Учих черты.
У кого-то больше, у кого-то меньше. До эталона, ему в любом случае далеко. Настолько далеко, что Хатакэ, этот эталон совсем недавно наблюдающий, даже радуется. Правда, он вовсе не уверен, что так же не похожи мыслительные процессы отпрыска из рода «веера раздувающего пламя», и его предка. Но предпочитает сейчас об этои не задумываться.
— Что еще снимаешь? — не может удержаться от колкости Хатакэ и тут же прикусывает язык.
Потому что долбанный на всю голову брюнет, окинув его внимательным взглядом, их которого пропали и менгекьё и риненган – и как сподобился – стаскивает кофту и бросает ее куда-то на пол, к маске.
— Штаны, — это был уже не вопрос и уже, даже, не просьба, но самое главное, что Обито послушался. Замешкался, правда, пока поднимался с кровати, особенно, когда Какаши пересек разделяющее их пространство.
Время растянулось и запуталось, как нити чакры в пальцах неумелого кукловода, особенно, когда они столкнулись, сцепились, пытаясь, уронить друг друга на постель.
Даже сейчас не могли отказаться от соперничества.
Секс вышел торопливый, почти жесткий, когда на ласки и прикосновения просто не хватает времени, а главное получить удовольствие самому. Причем с обеих сторон.
Обито захрипел под ним, выламываясь, тебя образ безжалостного убийцы. Становясь таким, каким он его запомнил. И вот теперь-то, выждав, можно было плавно толкаться в него, вслушиваясь в заполошные вздохи, и при этом не ожидать куная в спину.