Работа №5

[naruto-festival]

Название: Новый имидж Казекаге.
Пейринг | Персонажи: Гаара, Шикамару/Темари, Канкуро, Киба.
Рейтинг: PG
Жанр: Потуги на юмор
Дисклеймер: Дедушку Киши ещё никто не отменял.
Саммари: Очередная история о том, куда ведут благие намерения.
Авторские примечания: Боюсь, что без ООС здесь не обошлось, но если вам покажется, что это не так, буду только рада.
Размещение: С разрешения автора.

Фанфик был написан на Сентябрьский фестиваль

Гаара, держа спину идеально ровно, а руки положив на подлокотники кресла, сидел в церемониальном зале. Его лицо, как обычно, ничего не выражало, но изумрудные глаза яростно сверкали из-под огненно-красной чёлки. Перед Казекаге с бесконечно скучающим выражением на лице замер самый гениальный из стратегов Конохи за последнее время – Шикамару Нара.
Несмотря на то, что страны Ветра и Огня уже несколько лет являлись союзниками, в данную секунду Сабаку горел желанием испробовать на своём собеседнике если не «песчаную гробницу», то хотя бы какую-нибудь из особенно болезненных песчаных техник. К сожалению, некоторые обстоятельства не позволяли правителю воплотить своё желание в жизнь.
Одним из них был вчерашний визит Темари. Сестра с самого порога вылила на младшего братишку море информации, суть которой сводилась к тому, что она уже несколько лет по уши влюблена в коноховского гения. Как оказалось, тот тоже не остался равнодушен к прелестям блондинки. Именно поэтому, когда команда, состоявшая из Инудзуки со своим псом и младшего Нара, доставила в Суну какой-то очередной секретный свиток, Шикамару наконец-то нашел в себе смелость и признался девушке.
Не замолкая ни на секунду, счастливая Темари тараторила о том, что завтра её возлюбленный придёт во дворец, чтобы по всем правилам просить у братьев разрешения с ней встречаться. Уже почти выбежав из комнаты, она остановилась на пороге и, строго глядя на Гаару, не терпящим возражений тоном «попросила» его быть помягче с её избранником и оставить при себе даже саму мысль о применении к нему каких-либо песчаных техник.
Буквально через час после визита сестры в комнату младшего брата бесцеремонно ввалился Канкуро. Хитро улыбаясь (по своему опыту Казекаге уже знал, что ничего хорошего от этой улыбки кукольника ожидать не приходится), он напомнил Гааре о желании, которое тот опрометчиво пообещал исполнить.
Ну разве мог младший Сабаку хотя бы предположить, когда предложил отказавшемуся от каких-либо подарков на собственный день рождения Канкуро воплотить в жизнь любое его желание, что брат потребует от него такое?..
Всё так же нагло ухмыляясь, кукольник ужом выскользнул в коридор, а буквально секунду спустя в дверь, около которой он только что стоял, врезалась огромная песчаная рука. С тихим шорохом песок осыпался на мягкий ворсистый ковёр бежевого цвета, устилавший полы в покоях Казекаге. Затем он тонкой струйкой начал стекаться обратно в тыкву, которая стояла около кровати…
И вот сейчас, когда время уже давно перевалило за полдень, Гаара сидел в церемониальном зале и еле сдерживал бушующие внутри эмоции. Канкуро очень удачно подгадал, избрав для издевательства над ним (по крайней мере, именно так воспринимал желание брата Казекаге) этот день. Первый вторник месяца испокон веков считался в Суне днём, когда любой желающий может прийти во дворец и обратиться напрямую к правителю.
И если утренний визит детишек, жаждавших прочесть сочинённые в честь главного защитника деревни куплеты, закончился довольно быстро, то разговор с Шикамару затягивался. Несмотря на то, что сейчас, когда он стоял прямо напротив Казекаге, гению с трудом давалась маска безразличия на лице, упорства коноховцу было не занимать, а отступать он был не намерен. Это-то и злило Гаару больше всего, поскольку он сам не собирался отлынивать от выполнения своих обещаний, данных сестре и брату, но и сдерживаться становилось тяжелее с каждой секундой.
***
Нара уверенной походкой шел по коридорам дворца Казекаге. Именно сейчас должна была решиться его судьба – ему предстояло просить у Гаары и Канкуро разрешения встречаться с их сестрой. После того, как вчерашним утром она радостно согласилась стать его девушкой, Шикамару уже успел разработать несколько стратегических планов убеждения братьев любимой, что, несмотря на разницу в возрасте и расстояние между их селениями, лучшего парня, чем он, для Темари не сыскать.
Но вечером стройный план его мыслей был нарушен вошедшим в комнату Кибой. Хотя Нара не был особенно дружен с собачником, утром после признания он всё-таки поделился с тем счастливым известием, что его любовь не осталась без ответа. Целый день Инудзука не показывался на глаза, заявив только что-то насчёт того, что ему нужно поболтать с приятелем (занятый раздумьями, Шикамару даже не задумался, какие такие приятели могут быть у того в чужой деревне) и улизнул из комнаты.
Зато вернувшись, Киба напомнил стратегу о проигранной тем в дороге партии в карты.
- Ты же помнишь, что мы играли на желание? – задорно блеснул белозубой улыбкой с торчащими в уголках рта клыками собачник.
- Да помню я. Склерозом пока не болею, - всё ещё сосредоточенный на мыслях о предстоящей беседе с Гаарой, отмахнулся от напарника Шикамару.
- А раз помнишь, то настало время платить по счетам, - ещё шире растянул губы в улыбке Киба, и только теперь нехорошее предчувствие зашевелилось в душе стратега.
- И что я должен буду сделать? - осторожно поинтересовался он, не сводя внимательного взгляда с лица собеседника.
- Да ничего особенного, - хмыкнул тот. – Просто завтра на любые слова Казекаге будешь отвечать рифмой. Надеюсь, с этим у тебя проблем не будет?
Несмотря на показное участие, вид у Инудзуки оставался чрезвычайно проказливым. Шикамару пообещал себе, что по возвращению в Коноху обязательно придумает, как отомстить незадачливому шутнику, своим нелепым требованием поставившему под удар их с Темари отношения, а пока лишь молча кивнул, подтверждая, что зачатки стихотворного таланта в нём присутствуют. После этого, бесцеремонно вытолкав Кибу за дверь, он принялся перестраивать свой план, подгоняя его под изменившиеся обстоятельства. Да и пару десятков шаблонных рифмованных строчек не мешало бы придумать. Достав бумагу и карандаш, парень увлечённо принялся делать записи…
В дверях коридора, ведущего в церемониальный зал, Шикамару остановился, пропуская выбегавших наружу детишек в возрасте от пяти до семи лет. Судя по их лицам, в разной степени выражавшим страх, за дверью притаилось нечто ужасное. Нара пустил вперёд себя тени, сам становясь в боевую стойку, но никакие монстры или враги не спешили выскакивать навстречу стратегу. Пройдя до конца коридора, парень убедился, что и в нём никто не скрывается. Недоумённо пожав плечами, он распахнул дверь, за которой его ожидало самое серьёзное испытание на сегодняшний день.
В кресле, которое стояло на возвышении в центре зала, сидел Гаара. Он был привычно бледен и сдержан. За спиной брата маячил Канкуро. Он, в отличие от младшего брата, окинул Шикамару заинтересованным взглядом с ног до головы, после чего как-то подозрительно хмыкнул и принялся делать вид, что внимательнейшим образом рассматривает висящий на стене гобелен, изображающий оазис.
- Добрый день, Казекаге-сама. Добрый день, Канкуро-сан, - склонив голову, поприветствовал братьев возлюбленной Нара.
- И тебе не хворать, - первым отозвался кукольник, нарушая субординацию.
Но, судя по всему, Гаара уже привык к такому поведению брата, так что не стал его одёргивать. Вместо этого он впился взглядом своих зелёных глаз в лицо коноховца. Когда тот не потупился и даже не стушевался от столь пристального внимания, младший Сабаку довольно хмыкнул и оглянулся через плечо на брата.
- И что же привело тебя к нам сегодня, Шикамару? – поинтересовался он, получив от кукольника кивок, подтверждающий, что тот одобряет выбор сестры. Претенденту вовсе не обязательно было знать, что оба в курсе цели его визита.
- Стану я счастливей вдвое, получив Темари в пару, - ни секунды не раздумывая, выпалил тот.
В этот момент лицо Казекаге странно перекосилось, а ещё недавно плотно сжатые губы сложились в хищном оскале, отчего стратег едва не дёрнулся от ужаса. Уже секунду спустя лицо Гаары выглядело как прежде, так что коноховец подумал, что ему это просто померещилось. Тряхнув головой, он с надеждой посмотрел сначала на старшего, а затем на младшего брата Темари.
- И с чего ты взял, что подходишь ей? – неожиданно поинтересовался Канкуро.
Слава Ками, на его слова рифму придумывать не требовалось, так что Шикамару подробно изложил все выкладки и аргументы в свою пользу, надеясь, что оба слушателя проникнутся его гениальной идеей и теми плюсами, которые получат обе деревни после её воплощения в жизнь.
- Даже не знаю. Излагаешь красиво, но одних только слов будет мало, – прервал разошедшегося Нару на восторженном описании их совместного с Темари быта Казекаге.
- Да, я знал, что ты сразу поверить не сможешь. Мне об этом Темари сказала, - закивал головой гений, соглашаясь со словами Гаары.
А когда снова поднял голову, то понял, что минуту назад ему совсем не показалось. Снова на лице правителя страны Ветра было это непередаваемое выражение лица, а рот кривился в оскале, которому позавидовали бы самые страшные и злобные хищники.
Если бы гений не был уверен, что всего несколько месяцев назад Акацки извлекли из Казекаге биджу, он мог бы предположить, что зверь пытается взять тело носителя под контроль. Но, поскольку от Шукаку остались только воспоминания и тёмные круги под глазами правителя, то парень терялся в догадках. Даже его нестандартное мышление не позволяло ему понять, что заставляет Гаару корчить такие страшные гримасы.
Канкуро оставался всё так же невозмутим, так что Шикамару подумал, что тот либо уже привык к подобному поведению брата, либо попросту не видит, что творится с его лицом. Нара тоже старался не реагировать на происходящие с правителем метаморфозы. И хотя липкий пот уже начинал стекать по спине под джонинским жилетом, а ноги подкашивались от страха, лицо сохраняло всё то же пофигистическое выражение, что и в самом начале беседы.
Ответив ещё на несколько вопросов Казекаге как заготовленными накануне, так и придуманными сходу рифмами, Шикамару уже даже почти привык без содрогания смотреть в скалящееся лицо Гаары. Он готов был продолжать убеждать обоих братьев своей любимой и дальше, когда правитель шокировал его, громко закричав. До этого момента, несмотря на выразительную мимику, младший Сабаку сдерживал себя и говорил ровным тихим голосом.
- Всё, ты меня убедил! Я согласен! И Канкуро тоже! – многозначительный взгляд, который Гаара бросил на брата, свидетельствовал об одном: если тот не подтвердит его слова, то поплатится за это в самое ближайшее время. – Иди скорее к Темари и обрадуй её!
После кивка кукольника, подтвердившего, что тот не имеет ничего против отношений сестры с коноховцем, Шикамару открыл было рот, чтобы поблагодарить обоих, но Казекаге так выразительно посмотрел в его сторону, что все слова застряли в горле стратега, и никакая сила в мире не способна была извлечь их наружу. Низко поклонившись, парень на подгибающихся ногах вышел из зала и закрыл за собой дверь.
***
- Ну что, доволен? Достаточно поиздевался? – похлеще самого Орочимару прошипел Гаара, обернувшись к брату. - Если бы не дал слово Темари, я бы его собственными руками задавил. И когда ты только с ним спеться успел?
- Эй, не психуй ты так, - поднимая руки в примирительном жесте, попросил Канкуро. – И про Шикамару плохо не думай. Он здесь ни при чём – сам в таком же положении, как ты, оказался.
- Тогда я вообще ничего не понимаю. Если вы не сговорились поиздеваться надо мной, то зачем был весь этот цирк? – пристально глядя на брата, поинтересовался правитель.
- Ну… как тебе сказать, - замялся кукольник. - Мы решили, что тебе нужно слегка изменить имидж.
Заранее понимая, что ответа на вопрос, кто такие - эти самые «мы», он вряд ли получит, Гаара решил подойти к вопросу с другой стороны.
- И чем вас не устраивает то, как я выгляжу сейчас? – спросил он. – Может, правители с красными волосами теперь не в моде? Или татуировка раздражает жителей деревни?
- Да нет же, - досадливо махнул рукой Канкуро. – Внешностью тебя Ками наделил отличной. Вот только ты же эмоций никогда не показываешь. Посмотри хоть на того же Узумаки – у него улыбка с лица никогда не сходит, а люди к нему тянутся. Я думал, что если ты тоже станешь улыбаться, то это пойдёт тебе на пользу.
- А «вам» в голову не пришло, что я ни разу в жизни до этого не улыбался? Да ты сам чем думал, когда своё идиотское желание загадывал? – сверлил взглядом потупившегося брата Гаара. – И вообще, идеи бредовей, чем загадать мне улыбаться после каждой услышанной рифмованной строчки, я раньше и вообразить не мог. Только тебе с этим твоим не знаю кем могло прийти в голову подобное.
- Ну, прости меня, пожалуйста, - ещё сильнее огорчился Канкуро. Но уже секунду спустя воспрял духом. – В конце концов, всё не так уж плохо получилось. Вон, Шикамару даже в лице не изменился, когда ты ему улыбался. Просто тебе нужно ещё немного практики. Я собирался после обеда конкурс поэтов устро… - под угрожающим взглядом брата он замер на полуслове.
- Не хватало ещё, чтобы джонин с криками убежал из зала после моей улыбки, - скривился он. А затем ухмыльнулся не менее ехидно, чем кукольник вчерашним вечером. – Конкурс поэзии отложим до лучших времён. Зато тебе теперь поручается почётная обязанность лично обойти родителей каждого из детишек, которые приходили сегодня петь мне оды в стихах и первыми узрели новый имидж Казекаге. Сам им объяснишь, почему бедняжки в ужасе бежали из зала. Надеюсь, это поможет тебе в дальнейшем сначала думать, прежде чем начинать воплощать в жизнь свои «гениальные» идеи.
Посчитав разговор оконченным, Гаара покинул зал через внутреннюю дверь, ведущую прямо в его покои, а кукольник остался размышлять над тем, как он будет успокаивать родителей трясущихся от ужаса детей. На данной стадии новый имидж правителя никаких положительных результатов пока не принёс, но Канкуро был настроен весьма оптимистично. Он был уверен, что постоянная практика обязательно пойдёт Казекаге на пользу. Необходимо было только чаще заставлять его улыбаться.
Шикамару, который после беседы с братьями Темари устало прислонился к двери с обратной стороны и замер, пытаясь успокоить учащённо бьющееся сердце, невольно подслушал разговор братьев от начала до конца. Сложив два и два, он сразу же вычислил сообщника Канкуро. И пока стратег шел в сторону сада, где его ждала любимая, чтобы сообщить ей радостное известие, его гениальные мозги уже разрабатывали план мести.

Полгода спустя.
В качестве подарка на свадьбу Канкуро опрометчиво пообещал сестре исполнить всё, о чём она попросит.
В сёги Киба играл значительно хуже, чем в карты, да и тягаться с гением Нара ему явно было не под силу. В итоге Шикамару не составило особого труда победить его в игре на желание.
Полгода тренировок не прошли бесследно. Гаара так широко улыбался и заливисто смеялся на свадьбе сестры и гения Конохи, когда на вечеринке в честь этого знаменательного события Канкуро и Киба вынуждены были на виду у представителей обеих союзных деревень исполнить стриптиз в костюмах кролика и поросёнка, что даже Наруто, Ли и Гай-сенсей по-доброму позавидовали его широкой обворожительной улыбке.