Работа №4

[Naruto Festival]

Название: Три лика счастья
Пейринг: Наруто/Саске
Тип: Слэш
Рейтинг: G
Жанр: повседневность, драма с счастливым концом
Количество слов: 809
Дисклеймер: Киши
Вытянутый персонаж: Харуно Сакура
Вытянутая тема: "Психическое заболевание"
Саммари: история о команде № 7
Авторские примечания: Спасибо песне California Dreamin’
Размещение: с разрешения автора

Фанфик был написан на Зимний фестиваль

Три лика счастья

Узумаки Наруто сидел в кресле Хокаге. Сложив руки на столе, и, слегка подавшись вперед. Он, с легкой улыбкой, смотрел на Моэги, которая без конца теребила фиолетовую бахрому, на поясе платья. Он совсем не походил на того улыбчивого и громогласного парня – «Босса» Команды №8. «Босса» – Конохамару, Удона и Моэги.
- Так значит, ты хочешь, чтобы я выступил на церемонии посвящения в гэнины?
- Да.
Она кивнула, и несколько рыжих прядок выбились из высокой прически. Они легли на сияющий в лучах солнца протектор с символом Листа.
- Неправильно, что у нас нет такой традиции. Вы могли бы…
Наруто улыбнулся ей отчаянно весело.
- Я выступлю там…

Во дворе «Академии», как и прежде, рос толстенный дуб, как и прежде, на длинных веревках болтались качели. Наруто уселся на них и вдохнул прохладный ночной воздух. Завтра с утра ему предстояло произнести речь…

«- Теперь вы - гэнины. … Распределены в команды по три человека. Знаете имя своего сенсея, и я хотел бы рассказать вам о прекрасном будущем, что ждет вас впереди, но… Счастье…
оно было. Какаши-сенсей, как-то расщедрился на вкусный стол после удачного завершения долгой и изнуряющей миссии, Сакура получила звание ниндзя-медика класса А, а с Саске у меня случился второй и третий поцелуй. Счастье…
оно было, но мы все же шиноби и нам приходилось проливать кровь, много крови и видеть смерть, много смертей. Друзья, враги, хорошие люди, плохие люди…
Команда № 7. Я входил в Команду №7… Нас было четверо когда-то. Полный состав – Хатаке Какаши, Узумаки Наруто, Учиха Саске и Харуно Сакура.
Какаши-сенсей погиб год назад отправившись на миссию за пределы Союза. Он был убит непроизвольным выбросом чакры случайного наблюдателя. Его похоронили где-то там за тысячи километров от Конохи и Страны Огня. Я получил известие и несколько фотографий…
Учиха Саске жив. Я знаю это, потому что за ним следит Сай. По моему приказу. Раз в месяц я получаю от него длинные письма, повествующие о жизни Саске в бесчисленном множестве городов, с бесчисленным множеством людей. Из раза в раз Саске вынимает из ножен катану. За деньги. Это его способ жизни. Он уже очень давно порвал с деревней, а я связал себя с ней. Эти письма все, что осталось. Последнее, что связывает меня с ним.
Сакура-тян… сошла с ума. Она больше не медик теперь она пациент. Как и прежде, днюет и ночует в больнице… Я винил себя. Винил себя за то, что не заметил её недуг на самой ранней стадии, не спас её… немного позже я понял, что мое «спасение» обрекло бы её на гибель. Двадцать восемь лет жизни завели её в тупик, из которого было два выхода и сумасшествие лучший из них.
И вот он я. Узумаки Наруто – Хокаге Деревни Скрытого Листа с руками в крови и разбитым сердцем и все мои ныне здравствующие знакомые точно такие же. Все потому, что история команды №7 это история всех когда-либо существовавших команд шиноби и это та правда которую вам не нужно знать. Вы должны думать о прекрасном будущем, вы должны ждать свое счастье и не дать ему уйти».

Наруто вздохнул. Качели скрипнули и закачались, слегка касаясь его ног. Он решил не произносить речь в «Академии ниндзя» потому что её не произношение правильная традиция.

- Привет, Сакура-тян.
- Наруто! – она улыбнулась ему искренне и счастливо. – Я так рада, что ты пришел! Вчера, я подлатала Какаши-сенсея. Не беспокойся! С ним уже все в порядке.
Наруто устроился в кресле, поставленном в этой комнате специально для него, и широко улыбнулся.
- Я никогда не сомневался в твоем мастерстве, Сакура-тян.
- Да брось, - она махнула рукой и повернулась лицом к широко распахнутому окну. – Я не всегда была так хороша в медицине, как сейчас… Много кого не спасла.
- Ты спасла всех кого могла спасти, Сакура-тян.
- Да, - она улыбнулась. Коснулась кончиками пальцев кружевной занавески. – Да… … Знаешь, Наруто, сегодня утром ко мне заходил Саске.
Она стремительно повернулась и, приблизившись к кровати, устроилась на самом её краю.
- Он говорил, что ты заперт в деревне, потому что ты Каге. Иногда… иногда я боюсь, что он уйдет.
Наруто чуть крепче сжал деревянные подлокотники и отчаянно широко улыбнулся.
- Такого никогда не случится, Сакура-тян. Я не допущу этого.
- Это делает меня счастливой. Потому что пусть не вместе, но рядом. Я раньше всегда мечтала о вместе с Саске, но позже я поняла, что по-настоящему счастливой меня делает единство команды №7. Мы четверо рядом.
- Ложная мечта… Иногда такое случается.
Сакура смотрела прямо перед собой. Не на Наруто. Обращаясь к нему.
- Никогда не поздно исправить. Я хочу, чтобы каждый из нас был счастлив.
Наруто поднялся.
- Я счастлива.
За окном громко пел дрозд, а Сакура говорила:
- Ты кстати навестил Куренай-сан?
Наруто приблизился к двери.
- Уже взрослый?.. Ну, ещё бы! Уже нам по двадцать девять лет!
С легким стуком Наруто закрыл за собой дверь.

- Какаши-сенсей сейчас должно быть с отцом, Обито и Рин… – Наруто улыбнулся. –

Скоро мы будем вместе Саске.

Быстрыми шагами Наруто пересек границу деревни, навсегда оставляя её позади…

@темы: Зимний фестиваль 2013: персонажи и темы, Fanfiction

---

Работа №3

[Naruto Festival]

Название: Легенда номер два.
Пейринг: Хидан/Какузу
Тип: Слэш
Рейтинг: NC-17
Жанр: Повседневность, Romance, Юмор
Количество слов: 1194
Дисклеймер: нету моего ничего
Вытянутый персонаж: Хидан
Вытянутая тема: "Подготовка к праздникам"
Саммари: У всех Хэллоуин каждый год. У меня — каждый вечер.(О. Осборн )
Авторские примечания: не в себе
Размещение: с разрешения автора

Фанфик был написан на Зимний фестиваль

- Мой бог желает праздника!- решительно заявляет Хидан.

Какузу, как раз в это мгновение делающий глоток, давится саке и роняет плошку. Даже какое-то из сердец екает.
Сдавленно чихает, вытирается и поворачивается к напарнику, желая держать в поле зрения и самого Хидана, и его безумные идеи.

-Я терплю твои идиотские молитвы! – напоминает он, на всякий случай. – Твоему богу что, этого мало?!
- Молитвы – это часть веры, а не праздника! И своей непонятливостью не заставляй меня нервничать перед лицом бога! Потому что, когда я нервничаю, я впадаю в бешенство, а когда я впадаю в бешенство…
Какузу молча, подбирает с циновок укатившуюся плошку, токкури, наливает себе заново, делает глоток, покряхтывая от удовольствия, не сильно прислушиваясь к кликушеским завываниям:
-…то начинаю, не разбирая, убивать всех вокруг, а это может испортить праздник моему богу!
И, уже нормальным голосом:
- Ты понял меня, варвар?
-Да понял, понял. – ворчит Какузу,- Ты мне, лучше, вот что скажи – с каких это пор твоего долбанутого бога стали смущать убийства?
- Беспорядочные убийства. – Поправляет Хидан. Он выглядит немного растерянным. Стесняется, что ли? – Видишь ли, я не знаю точно, как устроить праздник богу… А когда я не понимаю, то начинаю нервничать…
-О-ой, заткнись ради своего долбанутого…
Какузу, уже не вникая, предает себя благородному напитку. При этом он четко осознает, кого именно хочет убить прямо сейчас. Даже бормочет тихонько под нос:
-Ты покойник, чертов псих.
Молитвы на секунду сбиваются с ритма, потом бормотание возобновляется.
-И денег не дам! Ни единого ре!
-Не смей оскорблять Дзясин-сама своими грязными деньгами!- Доносится взбешенный вопль, сопровождаемый свистом распарываемого косой воздуха.

Несколько дней Хидан работает буквально наизнос, Какузу с ним просто-таки выполняет и перевыполняет огромную кучу заказов. Удивляются даже на пункте приема с их вечно не работающим холодильником для трупов. Отлично! В организацию поступит много – много наличности.
И при этом никто не упоминает о празднике.

Пока однажды вечером он не озадачивает занятого подсчетами напарника. Как человек глубоко верующий, Хидан твердо решает грамотно подготовиться к событию в честь Дзясин-сама. И рассуждает здраво - уж пару-тройку голов он может оставить, себе, нэ? Или даже больше. Лучше побольше. Разве он не заслужил? Тем более простых перебежчиков, ну, то есть, почти простых. За них особо много не дают. Во всяком случае, не так много…
Взбешенный ослиным фанатизмом, Какузу рубит не глядя. Попадает наискось, по плечу и ключице, заливая кровью плащ. Безупречное лицо Хидана линяет в грязно-серый, Какузу злобно орет прямо в мертвеющие глаза:
-Отвали от меня со своим долбанутым богом!!
Потирает зашитый шрам на щеке, медленно остывает, глядя на тело жнеца невменяемыми глазами. Сердито шипит:
- До инфаркта ведь доведешь!
Возвращается к подсчетам.
На некоторое время вопрос закрыт по причине травматизма.

В вопросах веры Хидан не намерен уступать ни на йоту. Тем более язычнику! Праздник будет!

В том, что ремиссия была не долгой, Какузу достоверно убеждается следующим вечером.

Прежде чем добить одного заказанного воинствующего монаха, Хидан долго, (по его меркам) , общается с ним по вопросам веры, вступив в тягомотный теологический спор. К счастью для Какузу, монах сумел ляпнуть про Дзязин-сама что-то нелицеприятное, и диспут естественным образом заканчивается.
Предсмертный бред вполне устраивает Хидана некоторыми идеями. Главное, сохранить все в тайне, а то ведь помешают!

Двор небольшого дома, где они сейчас остановились, подходит как нельзя лучше. Особенно на закате. Выбранная площадка неброско освещена светильниками и красиво ограничена столбами, с нанизанными на них головами. Свежими, Хидан очень старается сделать все как надо. Хидан раньше и представить себе не мог, насколько же утомительная задача – меньше чем за месяц, заставить рабочих вбить столбы ровно, не криво, не наискось, и чтобы они не обвалились в ответственный момент. Он и сам не понимает, как ему это удалось. Столбы тщательно увиты полосками цветной татуированной кожи. Коса отставлена в сторону, сейчас она не главное, хотя и славно потрудилась сегодня. Старший артели заставил Хидана понервничать, а когда Хидан нервничает…
На земле уже вычерчен знак Ритуала.
Застывший в охренении Какузу великолепно вписывается в композицию.

Хидан подходит почти вплотную к ошарашенному напарнику, крепко берется за ворот. В остановившихся зрачках убийцы бордово вспыхивают огоньки. Настроение Хидана взмывает до небес.
Он целует замершие губы и молниеносно впивается зубами. Резко отпускает и одним прыжком оказывается в центре знака, торопливо слизывая кровь. С губ сами льются знакомые слова. А потом…Потом - рычащий в бешенстве Какузу останавливается на лету, цепенеет от неожиданности. Не доводит удар до конца. С забавным выражением на лице прислушивается к себе.
Хидан снова гладит себя по груди, кончиками пальцев проводит по ключице. Трогает сосок. Чуть покручивает.
-Т-ты! -выдыхает Какузу. – Сволочь…
Руки Хидана проходят по животу, опускаются ниже. Бледные пальцы расстегивают штаны, забираются внутрь. Поглаживают, трогают, сжимают. Какузу со сдавленным звуком падает на колени, одним отчаянным жестом рвет ширинку.
Пытается дотронуться до себя, перехватить контроль - и осознает, что это бесполезно.
И даже убить скотину сейчас не получится!

Хидан с удовольствием смотрит, как напарник бессильно мотает головой, ноет, едва удерживаясь от стонов.
Он ускоряет движения, второй рукой поглаживает себя, осторожно запускает пальцы внутрь…Какузу тихо воет, захлебывается воздухом, раскачивается на подламывающихся руках. Ну, все, теперь можно! Быстрее, быстрее, и отпустить себя, ах-х-х. Одновременно слышен хриплый горловой стон Какузу.
Хидан, с трудом удерживаясь на подгибающихся ногах, окропляя линии знака, успевает проговорить:
-Дзясин-сама, к моей крови прими и эту жертву!
По углам знака с шипением пробегают огненные искры, светильники вспыхивают ярче, озаряя мертвые лица.
И его целиком затапливает чистейшая, незамутненная ничем радость – жертва принята! Теперь он прольет еще больше крови! Спасибо, спасибо…
Хидан удовлетворенно опускается на землю. Он все сделал правильно.

Вечность спустя жнеца грубо выволакивают из круга. Рывками вытряхивающий его из одежды Какузу злобно рычит:
-А подарки, подарки где?!
-Какие…подарки?
-Как какие? Что значит, какие?! Ежегодный праздник в честь Дзясин-сама и без подарков?! Ты как хочешь, а я свой подарочек забираю!
Хидана резко поворачивают на четвереньки, и он едва не прикусывает себе язык от неожиданных прикосновений шелковых нитей. Чертов Какузу! Нити мучительно нежно трогают кожу, проникают внутрь, осторожно растягивают тело. Ни капли желанной боли.
Хидан догадывается, что отказаться от этих ласковых и непредсказуемых касаний выше его сил. Поэтому он молчит. Не отвлекается. Жадно ловит ощущение от каждой скользящей нити. Молча и с готовностью подчиняется всему, что предлагает его напарник.

Загнанно дыша, прогибается, подставляя спину под поглаживания шелковых кистей. Дает еще шире раздвинуть бедра. Нити оплетают тело, поддерживают, заставляют насаживаться, и тут лишая боли, и помогают двигаться.
Хидан осознает, что скулеж, вырывающийся в такт толчкам, таким размеренным, в таком сволочном правильном ритме, – его собственный осипший голос.
И понимает, что Какузу, жмот и извращенец проклятый, таки отхватил подарочек в своем понимании – немую куклу в полном своем распоряжении, подчиняющуюся только его нитям. Плевать! Лишь бы этот ублюдок не вздумал остановиться! Быстрее, ну быстрее же! Он все сильнее подается назад. Тело непрерывно бьет адски-сладкая судорога.
-Х-ха-ах… - почти сразу же валится всей тушей на спину напарник. Оба падают одной, тяжело дышащей, взмокшей кучей из перепутанных рук и ног.
Хидан лениво осмысляет слова Какузу, сказанные перед этим.

Ежегодный, значит…Губы сами растягиваются в улыбке.
-Че лыбишься? - ворчит Какузу.
- Выделишь ежегодную статью расходов на это?
Хидан, не открывая глаз, успевает откатиться в сторону от удара.
Он улыбается, как довольная акула.

-И убирать весь чертов мусор будешь сам! Куда хочешь, туда и девай!! – орет Какузу из глубины дома, звякая бутылками. Появляется на пороге уже с саке. Булькает долгими глотками. Переводит дух.
-Устроил тут, понимаешь, народное гулянье! Хоть бы циновку подстелил!

@темы: Зимний фестиваль 2013: персонажи и темы, Fanfiction

---

Работа №2

[Naruto Festival]

Название: Верная своему сердцу
Пейринг: Итачи/Хината
Тип: Гет
Рейтинг: PG-13
Количество слов: 1064
Дисклеймер: Кишимото.
Вытянутый персонаж: Хината
Вытянутая тема: "Измена"
Саммари: случайности не случайны
Авторские примечания: долго думала над темой и в итоге получилось что получилось…
Размещение: запрещено

Фанфик был написан на Зимний фестиваль

В этой части леса всегда было довольно спокойно. Люди сюда забредали очень редко, не считая одной девушки и её странного собеседника. Хината нашла это лесное озеро несколько лет назад и поразилась его красоте. Практически у его кромки росли деревья, которые могли скрывать её от солнца, а само озеро было таким чистым, что можно было увидеть его дно и обитателей.
Она часто приходила на это место. Вначале потому, что хотелось побыть одной и немного потренироваться. Не хотелось в очередной раз позориться перед отцом. Такие тренировки помогали ей почувствовать себя уверенней и быть на уровне с человеком, которого она любила с детства. Но теперь Хьюга приходит сюда не для того, чтобы побыть одной, а для того, чтобы встретиться с тем, с кем ей было приятно общаться последние несколько месяцев.
Они познакомились во время её очередного визита. Светила луна и лунная дорожка отражалась на глади озера. Девушка так залюбовалась, что не сразу заметила незнакомца. Его чакра была ей чем-то знакома, и она убрала кунай.
- Кто ты? – спросила она, активировав бьякуган. Незнакомец с интересом посмотрел на неё и вышел из тени. Глаза куноичи расширились от удивления. – У-учиха Итачи-сан? Что вы тут делаете?
- То же, что и ты, - пожал плечами отступник, – пришёл отдохнуть. Не нужно этого, ты и сама понимаешь, что силы не равны, - спокойно произнёс он, заметив, как Хьюга встала в боевую стойку. – Я не собираюсь нападать.
Настороженность в глазах куноичи сменилась интересом и недоумением. Сейчас перед ней находился преступник S-класса, член Акацки, который хочет захватить Наруто для тёмных дел своей организации, но сейчас он совершенно не расположен драться, а выглядит довольно усталым. Учиха сел рядом с деревом и прислонился к нему спиной, закрыв глаза. Хината некоторое время смотрела на него с недоумением, а потом вернулась к своим тренировкам.
Такие немые встречи продолжались ещё пару дней. Она тренировалась, а он сидел у дерева и изредка наблюдал за ней. Спустя некоторое время он впервые спросил её:
- Для чего ты так упорно тренируешься?
- Я хочу, чтобы отец, наконец, признал меня как меня, - честно ответила Хината, посмотрев ему в глаза. – Хочу оправдать его надежды…
- Оправдать надежды? Что же он от тебя хочет?
- Я должна стать сильнее, и тогда смогу стать по праву главой клана Хьюга. Если честно, то я завидую гению моего брата…
- Звание гения - это своеобразная ловушка, из которой нет выхода, - усмехнулся Учиха. С этого дня они стали общаться и задерживались у озера дольше обычного. Иногда он помогал ей с тренировками и спустя месяц, Хината почувствовала, что меняется. Что ей уже не так важно доказать что-то отцу или Наруто. Ей стало важно его мнение и его общество.
Они никогда не касались тем его семьи и причины его поступка. Но ей всё больше казалось, что на истребление клана была очень веская причина. Тот Итачи, с которым она общалась, не мог быть безжалостным убийцей, которому просто захотелось проверить свои силы. Но сегодня ей захотело всё же узнать у него хотя бы что-то. Всё же он и его судьба уже не были ей безразличны.
- Итачи-сан? – подала голос куноичи, когда подошла к их любимому месту.
- Я же просил тебя, не называй меня так, - улыбнулся он, подходя к ней. – Я чувствую себя стариком в свои двадцать лет.
- Извините, Итачи…кун, - покраснела девушка и отвела взгляд в сторону. Учиха посмотрел на неё с удивлением и усмехнулся.
- Не можешь преодолеть этикет? Что ж, я тоже не сразу к этому привык… - с какой-то грустью произнёс он, отчего ей показалось, что она теперь может задать давно волнующий ее вопрос.
- Итачи-кун, можно у тебя спросить?
- Конечно, - слегка улыбнулся он.
- Сожалеешь ли ты том, какой ты выбрал путь? – Во взгляде отступника появилось недоумение, а потом усмехнулся.
- Как сказать. Возвращаясь в свою прошлую жизнь, я могу ответить, что у меня не было выбора… - он посмотрел на озеро невидящим взором. Хината задержав дыхание, ждала продолжение. - Не буду рассказывать тебе всю свою историю, но в двух словах: я знаю, что ад на земле существует.
В этот момент он показался ей таким родным, что та жизнь, которую она вела в деревне, уже отошла на второй план. Она понимала его чувства, ведь сама каждый день находилась в своём личном аду, где к ней относились как к банальной ошибке, а тот, кого, как ей казалось, она любила, даже не замечал.
- Если… - Хьюга запнулась - если бы ты только позволил помочь тебе… просто разделить твой ад, взять частичку твоей боли… - она смутилась и на миг отвела глаза в сторону. Ей всегда трудно было выразить свои эмоции. Когда она вновь посмотрела на Итачи, то увидела, что он был поражён и во все глаза смотрел на неё.
- Ч-что? Ты хочешь быть рядом с таким как я? Н-но это просто глупо. Ты молода, красива, я уверен, что ты найдешь себе кого-то получше меня.
- М-мне не нужен «получше»! – она сама удивилась твёрдости своего голоса и тому, что ей удалось, наконец, выразить то, что чувствовала. - Мне нужен ты! Другие парни на меня даже не смотрят, а если и смотрят, то не замечают. Тот же Наруто… Он всегда смотрел на Сакуру, а когда видел меня, то даже не мог вспомнить моего имени…
В следующую секунду Хината почувствовала его губы на своих. Мягкий, неуверенный поцелуй. Поразительно, преступник S-класса боялся, что его оттолкнет девушка. Когда Итачи отстранился, то увидел её смятение.
- Ты такая.. светлая… В моей ночи будто появилась луна, - усмехнулся он - Влюбился как глупый мальчишка, хотя так старательно прятал всё человеческое от чужих глаз. Если ты не захочешь быть рядом с убийцей, я пойму. Такой, как я, недостоин света и счастья… - но Хината прервала его, положив пальцы на его губы.
- Глупый, - улыбнулась она и, убрав пальцы, поцеловала его, легко касаясь губами, но в то же мгновение Итачи перехватил инициативу, углубляя поцелуй. Хината давно не чувствовала себя настолько счастливой.
Вернувшись домой, девушка быстро собрала в рюкзачок всё необходимое, написала короткую записку и, выпрыгнув в окно, бросилась навстречу Итачи. Она понимала, что побег из деревни, да ещё с преступником S-класса - это серьёзная измена, но она ничего не могла поделать с собой. Если бы она сегодня осталась в деревне, то совершила бы более серьёзную измену. Измену своему сердцу, а она привыкла быть верной своим чувствам.
Она знала, что теперь её ждёт довольно трудная и опасная жизнь, что друзья станут врагами, а враги покажут своё лицо, но то, что рядом с ней любимый человек, придавало ей сил.

@темы: Зимний фестиваль 2013: персонажи и темы, Fanfiction

---

Работа №1

[Naruto Festival]

Название: Ацерофобия
Пейринг: Учиха Мадара/Учиха Изуна
Тип: Слэш
Рейтинг: PG-13
Жанр: Angst, Romance.
Количество слов: 664 слова.
Дисклеймер: живу на свете по доверенности
Вытянутый персонаж: Мадара
Вытянутая тема: «Уход за больными»
Саммари: Донорство в стиле Учиха
Авторские примечания: спал , не помню, затрудняюсь ответить
Размещение: С разрешения автора

Фанфик был написан на Зимний фестиваль

Черная голова недвижимо вдавлена в истерзанную подушку.
Плечи стыло каменеют, даже дыхание почти не угадывается. Ни звука не доносится со стороны футона.
Мертво лежащее тело - Учиха Мадара.
Изуна все равно слышит беззвучный, нутряной вой, от стены до стены пронизывающий небольшую комнату. Он невольно делает глубокий вдох, прежде чем отодвинуть седзе и шагнуть внутрь. Здесь все пропитано невыносимым ужасом беспомощного зверя в вивисекторской.
Бесшумно опускается на пятки рядом с футоном, ставит на пол керамическую чашку с отваром. Задумчиво смотрит на выламываемое скрытой мукой тело.
Изуна не прикасается к брату.
Душа Мадары обглодана болезнью.
В поблескивающих красным глазах на неподвижном бледном лице нет сочувствия.
Да, уход за больными никогда не был сильной стороной клана Учиха.
Наконец, Мадара, видимо, догадывается, что младший брат не уйдет просто так. Он злобно перекатывается на спину. Подставляет скрытое волосами лицо взгляду брата.
Изуна плавно протягивает в направлении незрячего лица чашку.
-Выпей. Это поможет.
Не уточняет, от чего именно поможет. Слегка притупит депрессию.
В клане Учиха, лучшем из лучших, больным как-то не удается прожить сколько-нибудь долго.
Бледная рука с черными ногтями точным змеиным движением цапает чашку. Мадара кивает, делает глоток.
-Ксо! Пакость, какая. Чего туда намешал?

Мадаре плевать на вкус и что он там пьет, ему нужно прикосновение брата, его голос, его кожа, пахнущая холодно и остро. Снегом.
Помоги мне.
Ты, мелкий, тоже сволочь и Учиха, но мне-то поможешь!
Я не прошу многого!
Он отставляет воняющую лекарством чашку, садится, опираясь на кулаки. Как большая кошка, ловец в бамбуке.
Стремительно движется вперед. Замирает перед младшим братом, жадно вбирает его запах. Даже приоткрывает губы, впитывая колкий, ледяной, чуть грозовой аромат. Похожий на его собственной, сейчас смягченный болезнью. Так пахнет жестокость …и сила. Так пахнут сильнейшие клана Учиха. Мадара протягивает руку.
Вдох.
Пальцы ненадолго зависают над воротом юкаты и тянут к себе. Брат подчиняется. Вытягивается под ним.
Выдох.
Мадара склоняется над запрокинутым лицом, трогает губами точеные скулы. Спускается в уголок хищно улыбающегося рта. Губы у обоих – сухие и горячечно обветренные. Руки Мадары стальным обручем сжимают горло младшего брата, путаются в хвосте. Он почти поет:
-Хочешь услышать о тайне…страшной тайне? Лучшего из лучших…
- Могучего и величайшего клана Учиха… - хриплым эхом отзывается Изуна, выгибаясь в знакомой хватке. Колено Мадары ловко вбивается между ног младшего брата. Изуна змеей выползает из юкаты. Закидывает ногу на бедро. Трется.
- Братья, рожденные в клане Учиха, - со свистом, тяжело дышит Мадара, - случается, убивают лучших друзей. Аххх.
Изуна из вредности убирает руку.
- И родителей они убивают. – Страшным шепотом поддерживает их детскую страшилку младший. Раскрывается еще больше, подставляясь под поглаживающие пальцы. Повисает на сползшей юкате Мадары.
Сладкая жуть игры немножко разбавляется желанием в низком голосе.
- За-а-просто. Всех. И учителе-е-ей особенно. М-м-м.
Посасывает, облизывает по всей длине, втягивает поглубже.
Злорадно и с удовольствием слушает сбивающееся дыхание и тихое нытье.
Смазки нет поблизости, и Мадара сползает ниже, проходится языком по шерстке, по сморщенной коже, тонет в мускусном запахе. Чувствует, как дергается брат, еле выплевывая слова на остатках вдоха.
-Учих-ха-а преклоняются лишь перед своей силой.
А-а-одного… не могут братья Учиха-а…
Замолкает, давится воздухом, не договаривает. Мадара медленно входит в расслабленное тело. Аккуратными мелкими движениями. Замирает, и начинает толкаться, повинуясь злому рывку за волосы. В плечи клещами впиваются тонкие пальцы.
Заканчивает их мантру, втягивая воздух сквозь зубы:
- Старший брат Учиха никогда не убьет младшего. Да-а-х…
Почти грызет ключицу, обтянутую тонкой кожей.
И срывается в исступленный ритм, в атласную узость вскидывающегося под ним тела, в жар алой чакры. В перламутровые брызги, остывающие на животе. Их сплавляет в одно целое.

Из сладкого забытья Мадару выводит боль от пальцев, наручником сомкнувшихся на запястье. Его руку притягивают, не отпускают, хотя он уже догадывается и отчаянно пытается вырваться, а в следующее, бесконечно тянущееся мгновение, под кончиками пальцев уже проскальзывает подрагивающая шелковистость век, мокрые жесткие ресницы, узкие бархатные брови.

Мадара скалится в улыбке, больше похожей на произведение начинающего танатопрактика в морге. Отказаться решительно невозможно, если только он не сдохнет тихо и незаметно от своей болезни или неведомых отваров.
Да и не способен Учиха Мадара отвергать такие предложения.

Потому что младший брат из клана Учиха всегда сильнее старшего.

@темы: Зимний фестиваль 2013: персонажи и темы, Fanfiction

---

Об оформлении работ и дате выкладки

[Naruto Festival]

UPD!

Работы можно присылать на U-mail сообщества по 22 февраля включительно, в теме сообщения указывая "зимний фестиваль".

Фанфик обязательно должен включать в себя следующую шапку:

<b>Название:</b>
<b>Автор:</b>
<b>Бета:</b>
<b>Пейринг | Персонажи:</b>
<b>Тип:</b>
<b>Рейтинг:</b>
<b>Жанр:</b>
<b>Количество слов:</b>
<b>Дисклеймер:</b>
<b>Вытянутый персонаж:</b>
<b>Вытянутая тема:</b>
<b>Саммари:</b>
<b>Авторские примечания:</b>
<b>Размещение:</b> не разрешаю брать/с разрешения автора/ разрешаю всем

<b>Фанфик был написан на Зимний фестиваль</b>

Не забывайте использовать тэг CODE!

Обращаем ваше внимание на то, что ваш фанфик должен содержать как минимум 600 слов (именно слов, а не знаков!) (по статистике MS Word; on-line счетчик слов).

ранее...

Работы можно присылать на U-mail сообщества по 18 февраля включительно, в теме сообщения указывая "зимний фестиваль".

Фанфик обязательно должен включать в себя следующую шапку:

<b>Название:</b>
<b>Автор:</b>
<b>Бета:</b>
<b>Пейринг | Персонажи:</b>
<b>Тип:</b>
<b>Рейтинг:</b>
<b>Жанр:</b>
<b>Количество слов:</b>
<b>Дисклеймер:</b>
<b>Вытянутый персонаж:</b>
<b>Вытянутая тема:</b>
<b>Саммари:</b>
<b>Авторские примечания:</b>
<b>Размещение:</b> не разрешаю брать/с разрешения автора/ разрешаю всем

<b>Фанфик был написан на Зимний фестиваль</b>

Не забывайте использовать тэг CODE!

Обращаем ваше внимание на то, что ваш фанфик должен содержать как минимум 600 слов (именно слов, а не знаков!) (по статистике MS Word; on-line счетчик слов).

запись создана: 28.12.2012 в 08:04

@темы: административное, Зимний фестиваль 2013: персонажи и темы

---

Набор участников

[Naruto Festival]

Уважаемые читатели сообщества!

Администрация объявляет набор участников на Зимний фестиваль.

<a href="http://naruto-festival.diary.ru/p183827789.htm" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/2/3/9/2239621/77070045.png"></a>

Для желающих испытать удачу устроены две лотереи, в первой представлены персонажи из мира "Наруто", во второй - темы, которые обязательно должны стать основной идеей Вашего фанфика (нужно выбирать номерки из обеих лотерей).

Как всегда, разрешены любые жанры, типы и рейтинги.
Первая линейка: персонажи

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50

Вторая линейка: темы

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50

Примечание: оффтопом взяты уже вытянутые номера.

Обращаем внимание на то, что каждый фанфик обязательно должен содержать как минимум 600 слов (именно слов, а не знаков!) (по статистике MS Word; on-line счетчик слов).

запись создана: 23.12.2012 в 13:35

@темы: Зимний фестиваль 2013: персонажи и темы, набор участников

---

Награждение

[Naruto Festival]

Список авторов и их бет Осеннего фестиваля 2012:

Работа №1 — Автор: [L]Мать Забвения[/L] — Конформация безумия
Работа №2 — Автор: Риления — Дорога – домой
Работа №3 — Автор: VosmajaMarta; Бета: Rita Twitter — Пик-ап для начинающих. Добейся взаимности на первом же свидании! Сто готовых способов знакомства!
Работа №4 — Автор: Локи 7281 — Свободный и мертвый
Работа №5 — Автор: [L]Намакемоно[/L] — О перебитых птичьих лапках
Работа №6 — Автор: Yasia2506 — Обещаю
Работа №7 — Автор: SashaLexis, Бета: DreamerNat — Коробочка данго
Работа №8 — Автор: asti jeevas — Командная работа
Работа №9 — Автор: SobakunoTemari, Бета: Маньяк Виклик из закоулка — ***
Работа №10 — Автор: Зак Лайфстримыч Выбор
Работа №11 — Автор: Maksut, Бета: Риления — Двое, не считая собаки
Работа №12 — Автор: [L]Невидимка-Эльф[/L], Бета: SobakunoTemari — (Не)серьезные игры
Работа №13 — Автор: Allariel — ***
Работа №14 — Автор: Илта — Боевая техника отвлечения
Работа №15 — Автор: Эн_вольтованный, Бета: Линден — Песок остывает
Работа №16 — Автор: Rita Twitter, Бета: VosmajaMarta — Дивный новый мир
Работа №17 — Автор: Акрум — ***

Победители:

<a href="http://naruto-festival.diary.ru/p183450742.htm"><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/2/3/9/2239621/77069342.png"></a>

<a href="http://naruto-festival.diary.ru/p183450742.htm"><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/2/3/9/2239621/77069996.png"></a>

<a href="http://naruto-festival.diary.ru/p183462376.htm"><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/2/3/9/2239621/77069339.png"></a>

<a href="http://naruto-festival.diary.ru/"><img src="http://static.diary.ru/userdir/2/2/3/9/2239621/77069340.png"></a>

От всей души поздравляем победителей и благодарим авторов за участие в Осеннем фестивале!

@темы: Осенний фестиваль 2012: цитаты из фильмов, награждение

---

Голосование за лучшие работы

[Naruto Festival]

Все работы выложены, теперь можно начинать голосование за лучшие работы Осеннего фестиваля.

Голосовать может любой пользователь diary.ru от своего имени, зарегистрированный до начала Осеннего фестиваля (до 1.11.2012), анонимные голоса будут удаляться. Не принимаются голоса от пользователей, у которых пустые профили и/или дневники. Авторы фанфиков также могут принять участие в голосовании, однако не имеют права голосовать за собственные работы.

Напоминаем, что беты не могут голосовать за фанфики, которые бетили.

Читателям нужно выбрать три лучших фанфика. Хотим обратить внимание, что важно проголосовать именно за три работы. В случае, если вы проголосуете, например, за две или четыре, ваш голос учитываться не будет. Выиграет фанфик, набравший большее число баллов.

Форма для голосования:

3 балла ― Работа №...
2 балла ― Работа №...
1 балл ― Работа №...

Голосование продлится с 14.12 по 20.12 включительно.
Голосовать можно только в комментариях к данному посту.

Имена авторов, их бет и гамм будут разглашены после окончания голосования и подведения итогов Фестиваля.

Окончательный список работ выглядит следующим образом:
Работа №1 — Конформация безумия (Мадара/Яхико, Мадара/Яхико/Минато, намек на Дейдара/Гаара, канонные персонажи, R)
Работа №2 — Дорога – домой (Наруто, Саске, Сакура, Менма, Джирайя, Лис, совсем немного Какаши, PG)
Работа №3 — Пик-ап для начинающих. Добейся взаимности на первом же свидании! Сто готовых способов знакомства! (Сай/все подряд, Какаши, Цунаде, PG-13)
Работа №4 — Свободный и мертвый (Мадара, Обито, намек на Мадара/Хаширама, PG-13)
Работа №5 — О перебитых птичьих лапках (Сасори/Дейдара, PG-13)
Работа №6 — Обещаю (Наруто, Джирайя, Ирука, упоминается седьмая команда, PG)
Работа №7 — Коробочка данго (Какаши/Анко, NC-17)
Работа №8 — Командная работа (Омои, Каруи, Киллер Би, PG-13)
Работа №9 — *** (Неджи/Хината, упоминаются Хиаши и Ханаби, PG)
Работа №10 — Выбор (Саске, Итачи, PG)
Работа №11 — Двое, не считая собаки (Какаши/Ирука, Паккун, NC-17)
Работа №12 — (Не)серьезные игры (Какаши, Обито и Рин упоминаются, G)
Работа №13 — *** (Саске, Наруто, PG-13)
Работа №14 — Боевая техника отвлечения (Наруто|Саске, Сакура, PG-15)
Работа №15 — Песок остывает (Сасори, Дейдара, Гаара, PG)
Работа №16 — Дивный новый мир (Сакура/ Наруто/ Сай, Саске, NC-17)
Работа №17 — *** (Наруто/Итачи, Мадара, PG-13)

<a href="http://naruto-festival.diary.ru/p183510837.htm">Голосование за лучшие работы Осеннего фестиваля</a> на сообществе <b>Naruto Festival</b>

запись создана: 14.12.2012 в 20:21

@темы: голосование, Осенний фестиваль 2012: цитаты из фильмов

---

Работа №17

[Naruto Festival]

Название: ***
Персонажи: Наруто/Итачи, Мадара
Тип: слеш
Рейтинг: PG-13
Жанр: джен
Количество слов: 780
Дисклеймер: отказываюсь
Вытянутая фраза: Я знаю меньше вас, хотя это и сложно, учитывая, какие вы тупые. Сериал "Побег".
Размещение: не разрешаю брать

Фанфик был написан на Осенний фестиваль

В рассеянном утреннем свете волосы Итачи кажутся припорошенными пеплом. Ощущение в первый момент – словно удар под дых: выбивает весь воздух из легких, и Наруто задыхается, хватает его ртом, не в силах справиться с почти животным ужасом, накатившим волной. Даже когда сиротливый лучик, проскользнувший за ним в комнату, возвращает в мир краски, еще несколько мгновений он стоит, привалившись спиной к дверному косяку, пытаясь унять дрожь. Пытаясь заставить себя поверить, что Итачи просто спит.

Итачи спит, опустив голову на руки - уснул под котацу, так и не дождавшись его возвращения. Наруто осторожно перекладывает его на футон, убирает со стола тарелки с нетронутым ужином, и только после этого опускается рядом с Учихой. Всматривается в безмятежное лицо спящего, и чувствует себя безоговорочно, просто до неприличия счастливым. Только потому, что Итачи рядом. Человек, который стал смыслом его жизни, которого он любил, сколько себя помнит - вот он, только руку протяни. Иногда ему кажется, что все остальное - друзья, пост Хокаге, Коноха – второстепенно, и не стоит одной-единственной его редкой улыбки. И от этих мыслей становится страшно...

«Оглянись, Наруто. Неужели ты до сих пор думаешь, что все это происходит с тобой на самом деле?»

...потому что уже несколько месяцев, начиная со дня казни Мадары, он больше не уверен, что может доверять собственным чувствам и ощущениям.

***
- Повторяю для непонятливых еще раз. Я знаю меньше вас, хотя это и сложно, учитывая, какие вы тупые. - В голосе – неприкрытая насмешка. В глазах – ни тени страха или растерянности. Даже под стражей, связанный и лишенный чакры, Мадара имеет наглость насмехаться над ними.
- Ты лжешь, - как бы Наруто ни хотелось быть уверенным в этом на сто процентов, в глубине души его гложут сомнения. Вполне возможно, только потому, что перед ним – бывший лидер клана Учиха, одному из которых он привык доверять безоговорочно.
- Если, как ты говоришь, ты ничего не знал, тогда какого черта прервал технику в самый неподходящий момент? – то, что Мадара до сих пор жив, вовсе не является доказательством его вины, но... наводит на определенные размышления.
- Хотя бы по той простой причине, что мог это сделать, - Мадара нагло усмехается. - Тебе ли не знать этого, джинчурики? И каково оно – почувствовать себя Богом?
- О чем ты говоришь, старик? – слова Мадары кажутся бредом, но пробуждают в душе что-то забытое. В голове тревожно звенят колокольчики, его инстинкт кричит «Беги и забудь этот разговор!», но любопытство не дает сдвинуться с места.
- О твоем ручном Учихе, конечно же, - усмешка Мадары становится неприятней в разы. Смех, так и не успев родиться, срывается с губ презрительным фырканьем. – Впрочем, кто кого приручил, еще неизвестно.
- Не смей... даже говорить... об Итачи! – голос Узумаки срывается от захлестнувшей его ярости. Он сдерживается с трудом, чтобы не ударить Мадару. Но сдерживается. Просто поступает так, как должен был поступить с самого начала – делает знак конвоирам, разворачивается к заключенному спиной и уходит.
Вслед ему несется совсем уже непонятное:
- Забавно, а ведь я всегда думал, ты выберешь младшего. Но все же – Итачи. Действительно, забавно...


- Как думаешь, он виноват? – все внимание Учихи, кажется, сосредоточено на собственных монотонных движениях – он точит кунаи, готовясь к завтрашней миссии, и все же Наруто уверен – каждое его слово достигает чужих ушей. – Кабуто и этот мертвый парень, Обито, вполне могли устроить все сами.
- Даже если и так, - Итачи равнодушно пожимает плечами. – Для всей деревни будет безопаснее, если Мадара умрет.
- Эй, как ты можешь так говорить? – возмущенное удивление Узумаки совершенно искреннее: он-то был уверен - Итачи встанет на защиту собственного предка. Но ожидаемой поддержки от него нет, и тогда Наруто облекает в слова тревожащие его мысли:
- Я не хочу принять неправильного решения. В конце-концов, какие доказательства его вины у нас есть? Если подумать, некоторые до сих пор считают убийцей клана Учиха тебя.
- Хочу напомнить, что так оно и есть на самом деле, - сухо отзывается Итачи, поднимаясь из-за стола. С тихим звяканьем последний кунай ложится в сумку. Только теперь Наруто осознает свою оплошность – тема клана и бывшего нуккенинства Итачи в этом доме – табу.

***

Наруто никогда не рассказывает Итачи о последних словах Мадары, но они, словно сорная трава, уже пустили корни сомнения глубоко в его душе. Не рассказывает ему Узумаки и о своих снах, которые начинают тревожить его с того же момента. Они сумбурны и неопределенны: в них Итачи то его враг, то его жертва, но чаще всего Учиха мертв, а потом - воскрешен им с помощью сильнейшей техники. Наруто не любит вспоминать эти сны, Наруто не хочет даже думать, что они могут означать.

«Оглянись, Наруто. Неужели ты до сих пор думаешь, что все это происходит с тобой на самом деле?»

Ему абсолютно плевать, реальность это или вымысел, пока он может вот так обнимать Итачи – лежать, вжимаясь лицом между его лопаток, вдыхая запах теплой кожи и травяного шампуня.

@темы: Осенний фестиваль 2012: цитаты из фильмов, Fanfiction

---

Работа №16

[Naruto Festival]

Название: Дивный новый мир
Пейринг: Сакура/ Наруто/ Сай, Саске
Тип: гет
Рейтинг: авторский NC17
Жанр: АУ, хоррор, приключения, ангст, романс
Количество слов: 5 608
Дисклеймер: личной выгоды не извлекаю
Вытянутая фраза: «Мы были уже на краю пустыни, когда нас начало накрывать…» К/ф Страх и ненависть в Лас-Вегасе
Саммари: В мире творится зомби-апокалипсис. Наруто и Сакура пускаются в путь, чтобы найти ушедшего около года назад и не вернувшегося Саске.
Авторские примечания: *В тексте упоминается песня Eagles – Hotel California
Размещение: с разрешения автора

Фанфик был написан на Осенний фестиваль

- Проклятая железяка, что б ты сдохла! - судя по глухим ударам, доносившимся из-за моей спины, Сакура с увлечением била ногами по проржавевшим колесам древнего пикапа.

- Чисто технически, она уже сдохла, - послышался приглушенный голос Сая. Я повернулся к ним как раз в тот момент, когда Сай едва успел убрать пальцы из-под крышки капота, которую со злостью захлопнула Сакура.

- Эй-эй, полегче, - я постарался выдавить из себя улыбку пошире, чувствуя, как трескаются пересохшие от жары и обезвоживания губы.

- Ширинку застегни, миротворец, - фыркнула Сакура, усаживаясь на потрескавшуюся землю и вытягивая ноги.

Сакура злилась.

Я понимал.

Мы слишком долго были в пути. Путь в тысячу километров, который еще полгода назад занял бы у нас не многим более трех дней, теперь превратился в двухмесячный изматывающий переход через пустыню.

Мы шли по самому краю, боясь потеряться, но все же не решаясь выходить на обжитую когда-то территорию.

Мертвецы пустыни сторонились. Она слишком быстро иссушала их тела, да и добычи было немного. Дороги, конечно, были паршивые, за водой приходилось выбираться к населенным пунктам, ну... или бывшим когда-то населенными пунктам.

А потом мы встретили Сая. У нас не было ничего, а у него было оружие. На которое он на полном серьезе попытался выменять Сакуру.

- Автомат на твою женщину, - предложил он, протягивая мне запыленное оружие. Я даже не заметил, как тихо он подошел ко мне со стороны, пока Сакура набирала воду в местном роднике.

- Оно вообще работает? – с сомнение спросил я, не сразу сообразив, какую именно сделку мне предлагает Сай. В следующий момент он бесформенным мешком свалился на меня, оглушенный канистрой с водой, раздобытой Сакурой. И еще один прицельный удар достался мне, правда, не такой сильный.

- Давай мы лучше тебя в рабство отдадим. В пустыне за тебя побольше одного автомата дадут, - прошипела Сакура, сунув мне в руки канистру с теплой водой и занявшись прочесыванием карманов нашего неожиданного знакомого, – Если повезет, то даже барана, - продолжала она ворчать, выуживая из карманов Сая какую-то мелочь.

- Чем же баран лучше меня? – недовольно ответил я, присоединяясь к мародерству.

- На него можно сесть верхом и поехать, - невозмутимо ответила Сакура, словно она и правда всерьез обдумывала этот вариант.


- Ты всегда можешь оседлать меня, - улыбнулся я ей в ответ, демонстрируя кое-что, выуженное из нагрудного кармана жилета Сая.

Сакура молча выхватила у меня из руки трофейную пачку презервативов и вернула ее на место, оставляя себе нехитрую мелочь в виде складного ножа, жвачки и початой пачки сигарет.

- У него есть тачка, - обрадовалась Сакура, рассматривая зацепившуюся за край помятой упаковки связку ключей с обломанным брелоком.

- У него есть сигареты, - еще больше обрадовался я. Вообще-то, я бросил, еще до апокалипсиса и гордо проходил мимо табачных киосков, но теперь, когда сигареты стали едва ли не валютой, меня безумно тянуло на «покурить». – Постой, мы что, так и оставим его здесь без оружия? – удивленно спросил я, глядя, как Сакура забирает у парня автомат и направляется в сторону сарая, за которым могла находиться предполагаемая машина.

- Мы же оставили ему презервативы, он защищен, - она повернулась ко мне и улыбнулась.

Мне стало не по себе. Я уважал целеустремленность Сакуры и ее непоколебимость в желании добраться до Саске, живого или мертвого, но чем дальше мы заходили, тем менее человечными становились. Нам уже пришлось убить нескольких мародеров напавших на нас, не говоря о том, что воровать еду и воду стало для нас делом привычным. Но бросать вот так совершенно здорового парня, который еще не успел причинить нам вреда...

Когда я дотащил бесчувственного Сая до машины, Сакура во всю газовала. Ржавый пикап ревел, но с места не двигался.

- Собралась без меня уехать? – поинтересовался я, затаскивая Сая на заднее сиденье, заваленное какими-то старыми тряпками. – Оставим его в ближайшем укреплении, - кивнул я на начинающего шевелиться парня.

- Не смогла бы, даже если бы захотела, - Сакура со злостью откинулась на сиденье, - Сцепление не нажимается. Бесполезный хлам, - злобно выплюнула она и посмотрела на Сая, который подал первые признаки жизни.

- Не спеши списывать меня со счетов, большелобая, - простонал Сай, держась за затылок. Сакура без церемоний наставила на него дуло автомата. Сай растерянно моргнул.

- Меняю свою жизнь на секрет, как завести эту малышку, - примирительно улыбнулся Сай и потянулся между сиденьями к ногам Сакуры, которая замерла в недоумении.

- Что. Ты. Делаешь? – процедила она сквозь зубы, пока Сай бесцеремонно шарил где-то у ее правого бедра.

- Спокойно, детка, - Сай неловко выпрямился, случайно саданув Сакуру по ноге длинной железной трубкой. - Газуй!

Сакура без лишних вопросов выжала сцепление. Машина дернулась и заглохла.

- Я поведу, - я вдруг вспомнил, что деньги на взятку экзаменатору по вождению Сакура занимала у меня.

Сай остался с нами. Он оказался удобным попутчиком, неплохо знающим местные дороги, и, что самое главное, он знал, где можно разжиться припасами и оружием, и даже несмотря на то, что большинство тайников было разграблено, мы достаточно сносно перебивались.

- Сай, сколько нам до ближайшего «оазиса»? – спросил я у Сая, который меланхолично рассматривал дымящийся капот.

- Километров десять, не больше, - не глядя в мою сторону ответил он.

Сакура обреченно застонала, со стуком откидывая голову и ударяясь затылком о горячий металлический бок пикапа.

- Не будем терять время, - я выгреб из багажника несколько автоматов и надел на себя. Там же нашлась и последняя фляга с водой. – Ты не против? – кивнул я Саю. Сай помотал головой, и я бросил фляжку Сакуре.

- Спасибо, - она с явным удовольствием сделала пару глотков. На мгновение я даже отвлекся от своей возни с оружием, засмотревшись на то, как несколько капель стекают по ее грязной шее, оставляя за собой светлые дорожки. Четыре месяца без здорового секса да еще под постоянным адреналином делали свое дело. Надо было и правда снять шлюшку в последнем укреплении. Сай ведь предлагал.

Наш поход грозился закончится изнасилованием. А потом убийством. Насильника.

- Надо слить бензин, - оторвал меня от нахлынувшего эротизма Сай, я встряхнул головой и принялся за дело. Много слить не удалось, всего пара канистр, которые мы поделили с Саем. На Сакуру нагрузили пустые канистры, которые могли пригодиться нам для свежей воды.

Нам надо было успеть до полудня. Выйти из пустыни, найти источник воды, если повезет, машину и уйти в пески как можно дальше до наступления темноты, пока мертвецы не учуяли нас и не вышли на свою охоту.

Мы брели по разбитой дороге по направлению к дрожащей на горизонте призрачной зелени. Было ли до нее десять километров или все сто, я не знал, предпочитая полагаться в этом деле на Сая. Без него мы бы все равно давно заблудились и попались рабовладельцам или мертвецам.

- Здесь нам надо свернуть, - Сай вдруг остановился и, прикрыв ладонью глаза, посмотрел в противоположную от леса сторону. – Сделаем круг в пару километров.

- Почему? – удивленно повернулась к нему Сакура. – Ты же сам вел нас по этой дороге.

- Через пару километров будет старый мотель. Я не уверен, что там безопасно.

- Зато там может быть укрепление, - парировала Сакура, упрямо продолжая идти прямо.

Я посмотрел вперед. Еле видная из-под нанесенного ветрами песка дорога уходила под гору, и я не видел на горизонте никаких строений.

- Не думаю, что они будут безумно рады нас видеть, а тем более делиться припасами, - поддержал я Сая.

Сакура даже не обернулась.

- Стой, Сакура, - бросился я за ней, хватая за плечо.

- Нам нужна вода, Наруто! – вырвалась Сакура, - мы не знаем, сколько еще времени нам придется искать ее, мы так долго просто не продержимся!

- Сакура, успокойся, у нас же еще целая бутылка, ты же сама ее несешь!

Сакура виновато опустила глаза и поникла.

- Сакура?

- Прости, Наруто, - она сунула мне в руки пустую бутыль.

- Отличная выдержка, Сакура, - подошел к нам Сай, - И какая трогательная забота о свох друзьях. Может, пожертвуешь своей жизнью ради нас и сама себя пристрелишь? – Сай выхватил у меня бутыль и попытался вытрясти из нее хотя бы пару капель себе в рот. Тщетно. Сакура ничего не ответила, все еще рассматривая землю под своими ногами.

- Ладно, двинули, - мрачно скомандовал Сай, подхватывая брошенную на землю канистру с бензином и выдвигаясь первым.

Я и Сакура поплелись следом.

Утреннее солнце необратимо превращалось в полуденное, беспощадно обжигая и без того сухую почву и наши лица. Я умирал от жары в своей оранжевой куртке, но знал, что стоит мне ее снять, как я моментально превращусь в бифштекс с кровью. Нас лишь немного выручали повязанные на голову белые футболки с логотипом каких-то чипсов, раздобытые на заброшенной заправке.

Мотель, к нашему ликованию появился неожиданно и достаточно скоро. Решив припрятать часть снаряжения и канистры с топливом в стороне, мы налегке двинулись к маячившему впереди своими покосившимися вывесками зданию.

Издалека было видно, что возле отеля беспорядочно припарковано несколько машин, а посреди дороги валялся огромный грузовик с распотрошенным прицепом и раскуроченным кузовом. Подойдя поближе мы поняли, что грузовик, скорее всего, врезался в один из дорожных столбов и перевернулся. Судя по слою песка, почти забившему кабину, это случилось достаточно давно, и мы решили не приближаться к нему.

На всякий случай.

Мало ли что.

- Ставни заколочены! – радостно заметила Сакура, с надеждой вглядываясь в грубо и явно наспех заколоченные окна.

- А двери распахнуты, - не разделил ее энтузиазма Сай.

Строение и правда встретило нас неприветливо зияющими на фоне облетающей побелки дверным проемами с выломанными дверьми. Мы настороженно остановились в распахнутых настежь воротах, чтобы осмотреться.

Никаких баррикад, колючей проволоки или собак. Сплошное перекати-поле и запустение. Какая классика.

Место было необитаемо.

- Ладно, - я снял с предохранителя автомат, - пойдемте, осмотримся. Не зря же тащились сюда.

Сакура молча кивнула, снимая с предохранителя небольшой пистолет. Сай отстегнул от пояса пожарный топор.

Отель оказался небольшим. Вдоль единственного коридора мы насчитали всего около десяти комнат. Холл был проходным, в выбитых дверях когда-то застекленной веранды виднелся пересохший бассейн и пара перевернутых пустынными ветрами пластиковых столиков. Мы вошли внутрь, и несмотря на напряжение и страх, я даже порадовался нашему временному убежещу от палящего солнца.

- И это они называют трехзвездочным отелем? Ни кондиционера, ни швейцара, ни портье-иммигранта, - попытался съюморить я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

- Персонал на сиесте, - ответил мне Сай, проходя к стойке. Я последовал за ним. Битое стекло захрустело под нашими ногами. – Никого, - проинформировал он меня, заглянув за высокий стол. Я еле удержался от соблазна ударить по латунному звонку, прибитому к стойке.

- У них есть колонка, - сообщила Сакура, внимательно всматривавшаяся в распахнутые двери веранды. Я уставился в том же направлении.

Колонка и правда обнаружилась в самом углу, обнесенного погнутым сетчатым забором, дворика с пожухлыми клумбами.

- Надо осмотреться, - остановил я рванувшую было к колонке Сакуру. Судя по всему двор бы закрыт со всех сторон и мы здорово рисковали оказаться в ловушке в случае появления возможных обитателей этого места.

Сай кивнул, соглашаясь со мной, и направился в узкий коридор с номерами.

Двери во все комнаты были выломаны, некоторые с косяком. Почти во всех комнатах царил абсолютных беспорядок, хранящий следы отчаянной борьбы, но в самом последнем по коридору номере обнаружилась заправленная кровать и всего лишь перевернутая с тумбочки ночная лампа. Видимо, комната дожидалась своего постояльца, когда весь мир накрыло апокалипсисом.

В соседнем номере же все было разворочено – все, начиная от выломанного с «мясом» косяка, заканчивая выпотрешенного матраса, пропитанного давно высохшей кровью. По уныло-синему паласу были разбросаны мелкие ошметки чего-то подозрительно напинающего куски вяленного мяса.

Меня передернуло. Конечно, это была далеко не первая, да и не последняя комната, в которой мы наталкивались на следы явно неравной схватки человека и ... мертвого человека, но я все никак не мог к этому привыкнуть. По началу я даже настаивал на том, что наш долг – похоронить то, что оставалось от бедолаг, мотивируя это тем, что окажись я на их месте, я бы хотел, чтобы о моих останках кто-нибудь позаботился. Но потом я забил на эти мысли, стараясь не думать о смерти вообще, заботясь лишь о том, чтобы я и Сакура могли пережить хотя бы еще один день и еще одну ночь.

Сай молча прошел в комнату, отодвигая в сторону перевернутый чемодан, валявшийся у выломанной двери.

- Доброе пожаловать в отель «Калифорния»*, - усмехнулся он, поддевая носком ботинка оторванную и уже иссохшую кисть руки. Судя по кольцу с огромным бриллиантом, красовавшемся на почерневшем и сморщившемся безымянном пальце, рука когда-то принадлежала женщине.

- Вы можете выписаться в любое время, когда только пожелаете, но вы никогда не покините нас *, - вспомнил и я слова когда-то заслушанной до дыр песни.

- Это же «тиффани», - присвистнула стоявшая за моей спиной Сакура и наклонилась к сиротливо валяющемуся на полу обрубку. – Что? – спросила она в ответ на мой недоуменный взгляд. – Какой-то сучке в той жизни везло больше, я себе такое позволить не могла, - она вытащила из нагрудного кармана своего жилета нож и аккуратно соскребла кольцо с высушенного пальца.

- Оно обручально, - заметил Сай, с интересом наблюдая за ее манипуляциями.

- Тем лучше, - ответила Сакура, пряча кольцо с ножом в карман, - кольцо есть, осталось найти жениха и моя детская мечта об идеальной свадьбе исполнится.

- Жениха ты тоже снимешь с мертвой невесты? – поинтересовался я, чувствуя легкий угол ревности к тому, что моя кандидатура на роль идеальной партии не была даже упомянута.

- Сниму, - усмехнулась Сакура, - если он будет того стоить.

- Я поищу, вдруг он за тумбочку закатился, - улыбнулся ей Сай и я мысленно поблагодарил его за оказанную вовремя мужскую солидарность.

Сакура фыркнула и вышла в коридор. Я и Сай молча переглянулись и понимающе улыбнулись друг другу. В следующий момент тишину вымершего дома разорвал пронзительный женский крик.

Я неуклюже ломанулся вперед и столкнулся в дверном проеме с Саем.

- Сакура! – заорал я, вываливаясь из комнаты и бросаясь в коридор.

- Наруто! – ответил мне чуть приглушенный голос Сакуры, - Наруто, я здесь!

Я понимал, что далеко Сакура явно уйти не могла, но мне преграждали путь отпрокинутые кем-то металлические стеллажи, до этого мирно стоявшие вдоль стен коридора.

- Остреливайся! – кринул ей Сай, пришедший мне на помощь и пытавшийся приподнять тяжеленные полки, чтобы освободить проход. Я вдруг ясно ощутил в воздухе запах мертвичины.

- Не могу, - раздался голос Сакуры, - меня придавило полкой, не могу рукой пошевелить.

Я почувствовал, как, несмотря на жару, внутри меня все похолодело, а желудок вдруг подкатил к самому горлу.

- Когда они стали такими умными, - бормотал Сай, дергая проклятую полку, которая никак не поддавалась.

Я плюнул на попытки расчистить проход и вернулся в комнату. К счастью, единственное окно не было заколочено. Путаясь в занавесках я выбрался наружу и помчался в главному ходу. Сакура снова закричала.

- Сакура, я здесь! – заорал я в ответ, пытаясь определить, где же она может быть.

- Наруто,... за стойкой! – Сакура кричала отрывисто, так, будто ей не хватало воздуха. Видимо, мертвая тварь уже добралась до нее, не давая Сакуре нормально дышать из-за смрада.

Каким-то непостижимым образом мертвецу удалось опрокинуть на Сакуру большую стойку с мини-сейфами и прижать ее сверху многоэтажной подставкой для цветов. Правда, тварь явно не рассчитала свои силы – выбраться из-под стеллажей Сакуре не удавалось, но и мертвяку не удавалось достать до нее. Тело твари было уже порядком высушенным, силы мышц больше, чем на толчки не хватало, и отодвинуть с пути им же возведенную преграду у мертвяка не получалось. В итоге он злобно клацал зубами и шарил рукой под полками, пытаясь дотянуться до Сакуры. Судя по ее коротким взвизгиваниям, это ему удавалось.

Я схватился на пистолет и взвел курок, целясь мертвяку в голову.

- Сакура, не двигайся, - сам не знаю, зачем, крикнул я. Тварь обернулась на меня и замычала, явно не зная, что ей делать – бросаться на меня или пытаться достать Сакуру. В следующий момент появившийся из коридора Сай широким жестом снес мертвяку голову.

- А вот и наша невеста, - почти торжественно объявил Сай, откидывая в сторону обезглавленную тушку, и я заметил, что у трупа отсутствовала левая кисть. Вдвоем мы смогли приподнять тяжелую стойку и придержать ее, пока Сакура выбиралась на свободу.

- Ты в порядке? – я опустился рядом с ней, проверяя, нет ли серьезных видимых повреждений. Сай присел рядом.

Сакура короткой кивнула. Ее била крупная дрожь и она отчаянно пыталась соскрести с себя ошметки разложившейся плоти. Дружно переглянувшись мы втроем кивнули друг другу и разбежались по углам.

Опустошив скудное содержание своего желудка в пустой цветочный горшок и вытерев рот пыльной занавеской я вернулся к мертвяку.

Обезглавленный труп и правда когда-то был женщиной, возможно, молодой, судя по обрывам яркой миниюбки, возможно, блондинкой, судя по клочьям грязных свалявшихся волос на отрубленной Саем голове.

- Надо сжечь труп, - тихо произнесла вернувшаяся Сакура.

- Это пойдет, - появившийся из злополучного коридора Сай кинул мне бутылку полироля для мебели, а сам ухватил труп под мышки и потащил его на улицу к парадным воротам. Я отдал бутылку Сакуре, сорвал с окна занавеску и, завернув в нее голову мертвяка, пошел за Саем.

Мы не стали устраивать долгих церемоний – просто подложили под труп пару досок, облили его полиролем и подожгли. Правда, Сакура достала из кармана кольцо и в какой-то момент мне показалось, что она бросит его в костер. Но она всего лишь посмотрела сквозь крупный драгоценный камень на пламя и спрятала украшение обратно.

- Пойдем, нам всем надо умыться, - она повернулась спиной к разгорающемуся костру и направилась обратно в здание. Мы на всякий случай еще раз осмотрели здание. В подвал даже не стали спускаться, просто придавив крышку люка теми же стеллажами, под которые попала Сакура, и надеясь, что какая бы нечистить не водилась в этом забытом богом месте, ей будет не под силу поднять крышку люка, придавленную таким грузом.

Воду накачивали минут двадцать. По началу колонка долго плевалась рыжей, воняющей ржавчиной водой, но спустя треть часа о разбитые плиты маленького двора весело ударили прозрачные, искрящиеся на полуденном солнце струи.

Первым делом мы наполнили притащенные с собой канистры и пару металлических фляжек, которые нашлись в маленьком баре у приемной стойки. Пить воду из незнакомого источника, предварительно не продезинфицировав ее, Сакура нам не позволяла.

- Подождите минут двадцать, - сказала она нам, добавляя в набранную воду пару капель йода и отдвигая канистры в тень.

Я кивнул и направился к колонке.

- Тебе помочь? – спросил я, дергая за ручку колонки и наблюдая за хлынувшей струей ледяной воды, обдавшей меня и Сакуру.

- Справлюсь сама, - коротко оборвала меня Сакура. Я лишь пожал плечами и подошел к Саю, стоявшему на веранде.

- Разделяться не будем, - сказал он, наблюдая, как Сакура стягивает с себя жилет.

- Может, хотя бы отвернетесь? – Больше приказала, чем спросила Сакура.

- Как знаешь, - разве я руками и отвернулся, успев подмигнуть Саю. Сай тоже повернулся спиной к колонке и Сакуре, широко улыбнувшись открывшемуся перед ним виду.

В большом зеркале, висевшем на противоположной стороне холла прекрасно отражался весь дворик, вместе с его кустами, колонкой и раздевающейся Сакурой. Я завороженно наблюдал, как она стягивает через голову рубашку, стаскивает свои шорты, скидывает ботинки и, повернувшись к нам спиной, растегивает лифчик. Она смешно поджимала пальцы ног, когда холодные струи попадали на них, пока она пыталась намылить раздобытую где-то мочалку раздобытым, видимо, там же, мылом. А я и Сай тем временем бесстыдно и , что самое главное, совершенно безнаказанно, наслаждались зрелищем.

Я не мог отвести взгляда от аккуратной небольшой груди с крупными затвердевшими от холодной воды сосками. Впрочем, говоря на чистоту, видел я всего один сосок – Сакура, не доверяя нам, повернулась спиной, но это не мешало мне додумать недостающие части картины. К тому же вид на аппетный округлый зад тоже был весьма неплох.

Судя по оттопыренным штанам Сая, он целиком и полностью разделял мое мнение. Мы пару раз переглянулись и я показал ему большой палец, он согласно кивнул мне в ответ.

- Потереть спинку? – предложил я, наблюдая в зеркало, как Сакура намылывает свои бока и ягодицы.

- Сама справлюсь, - ответила она, переходя к груди – той ее части, которую мне было видно. Холодный душ мне стал необходим куда больше, чем намыленной Сакуре. Сай заерзал на своем месте.

- Я отлучусь. За угол, - не выдержав сказал он мне и я понимаю кивнул в ответ, оставаясь один на один со своим стоящим членом и соблазнительным видом в зеркале.

Следующим отлучиться пришлось мне. Закрывая за собой дверь маленькой уборной с крохотным матовым окошком я осознавал, что дрочить в месте, в котором я своими руками только что добивал мертвяка, граничит с безумием и извращением, но ничего не мог с этим поделать. Мне было необходимо получить разрядку, пока была возможность, иначе вынужденное воздержание грозило перерасти в помешательство, и к то его знает, чем это могло закончиться.

Не размениваясь на нежности, я довольно-таки быстро спустил в кулак и позволил себе отдышаться пару минут, пытаясь сообразить, чем бы вытереть руки. Взгляд наткнулся на скомканные бумажные полотенца, брошенные в корзину возле унитаза. Я почувствовал, как волна жара поднимается к моим щекам при мысли о том, чем Сай занимался здесь за несколько минут до меня. Ожесточенно комкая салфетки, словно пытаясь вместе с ними избавиться от непрошенных мыслей, я глубоко вздохнул и решил вернуться во двор.

- Женщина, сколько тебе надо времени, чтобы помыться? – Я постарался придать своему голосу как можно более недовольный тон, заметив, что Сакура все еще полощется.

- Отвернись, извращенец!

Я лишь фыркнул и отвернулся к зеркалу. Напряжение отпустило и я наконец смог отвести взгляд от ее отражения. Нам с Саем тоже определенно не мешало привести себя в порядок. Мы порядком потрепались, пропотели и, чего греха таить, заросли. Я задумчиво почесал свою трехнедельную щетину, отнюдь не предвкушая отскребание своей бороды затупившимся ножом. Поддержание человеческого облика требовало от меня несоизмерных жертв.

Чтобы сэкономить время, мы с Саем сполоснулись вместе, качая друг другу воду, пока Сакура тихонько кипятилась в стороне, заняв наш пост и поняв, что все это время мы наблюдали за ней.

- Извращенцы, - шипела она, демонстартивно отворачиваясь и от нас и от нашего отражения.

Закончив с мытьем, мы отправились по поиски еды.

- Ну, - произнес я командным голосом, стоя на пороге небольшого помещения с ржавыми раковинами, перекосившимся холодильником и покрытой каким-то жирным налетом стиральной машинкой, - место женщины на кухне, так что вперед.

- Что, опять? – возмутилась Сакура.

Искать припасы не нравилось никому. Это почти всегда заканчивалось натыканием на благоухающие тухлятиной заросли плесени и сгнивших остатков когда-то аппетитной еды.

- Это логично, - снова проявил мужскую солидарность Сай, - ты только что у нас на глазах без тени брезгливости содрала с разлагающейся руки кольцо, следовательно, у тебя достаточно крепкий желудок, чтобы выловить из холодильника парочку консерв. К тому же, разве тебе не стоит отблагодарить своих спасителей хотя бы обедом, если не натурой? – Улыбнулся он и, следуя моему примеру, сложил руки на груди.

Сакура выругалась, но все же подошла к холодильнику, набираясь храбрости, чтобы открыть его, в то время как мы с Саем методично прочесывали шкафы.

- Пусто, - константировал Сай.

- Та же фигня, - ответила ему Сакура, захлопывая дверцу бесполезного холодильника. – Нужно искать морозильную камеру, возможно, они хранили что-то там.

- Ты уверена? – покосился я на нее. Из одного невычищенного холодильника несло,как из морга, в котором вдруг на месяц отрубили электричество. Я даже думать не хотел, что могло твориться в морозильных камерах, где хранились туши животных.

Впрочем, я зря переживал. Морозильной камеры в отеле не обнаружилось и все, чем нам удалось разжиться, было несколько банок тушенки, фасоли и томатного супа, обнаруженных в клечатом чемодане, оставленном в одной из комнат. Чуть позже Сакура обнаружила пару банок консервированных фруктов для коктейлей в маленьком баре.

- Пища богов, - с набитым ртом простонал я, вытряхивя фасоль себе в рот. По-хорошему, надо было бы сдержаться и есть медленнее, но удержаться было выше моих сил.

Сай задумчиво ковырял тушенку, Сакура молча хлебала томатный суп.

- После сытного обеда по закону Архимеда, ... – вспомнил было я детский стишок, довольно похлопывая себе по животу.

- Никаких спать, - нахмурился Сай, отставляя пустую банку в сторону и поднимаясь. – Нам необходимо найти машину и убраться отсюда до заката.

Я посмотрел в окно с выбитым стеклом. Солнце неумолимо клонилось к западу. У нас оставалась всего пара часов, чтобы отойти на более или менее безопасное расстояние от источника воды, к которому рано или поздно стекались мертвецы, чувствуя, что именно там можно подкараулить свою добычу.

С машинами было еще сложнее, чем с едой. Во дворе нашлась пара дорогих машин, но мы не знали, где были ключи от них, вполне возможно, укочевали вместе со своими бывшими владельцами. Времени на поиски не было.

- То, что надо, - вдруг довольно заявил Сай, глядя в сторону покосившегося сарая, из которого стыдливо выглядывал нос видавшего виды и разукрашенного какими-то невероятными цветами минивена.

- Ты уверен? – недоверчиво спросила Сакура, с подозрением покосившись на спущенные колеса фургона.

- Вполне, - Сай деловито перекинул через плечо выуженный из багажника розового кабриолета ножной насос.

- Нам стоит сходить за канистрами, - вспомнил я про топливо припрятанное за холмом.

- Не стоит, - возразил Сай, - эта детка ездит на солярке. Не стоит терять время из-за пары галлонов ненужного сейчас бензина. Ага! – воскликнул он, достав откуда-то из-под колеса связку ключей.

Еще около часа у нас ушло на то, чтобы накачать спустившие шины, раскурочить кузова пары машин, чтобы залить полный бак в наш минивен, и уложить припасы. Солнце уже близилось к горизонту, когда мы наконец выехали.

- Что я вам говорил, - довольно улыбался Сай, уверенно руля по засыпанной песком дороге, - эта детка – отличный выбор. И это еще не все. Сакура, посмоти, нет ли чего под твоим сиденьем.

Сидевшая сзади Сакура удивилась, но все же закопошилась, выуживая на свет большой и полный пакет отлично сохранившейся травы.

- Это... – не веря своим глазам, выдавил я.

- Марихуана, совершенно верно, - кивнул Сай, не отрывая взгляда от дороги. – В таких фургонах всегда должна быть травка. – Нам предстоит ехать целую ночь, так что, думаю, мы можем себе позволить взбодриться.

- А это не опасно? – с сомнением спросила Сакура, - я имею в виду, ты за рулем, все такое.

- Детка, я в любом виде вожу лучше, чем ты, - улыбнулся ей Сай, но тут же повернулся обратно, чтобы следить за дорогой.

Сакура надулась, а я рылся в бардачке в поисках бумаги, чтобы скрутить косяк. По иронии судьбы мне попался чей-то колешек с несколькими крупными купюрами. Усмехнувшись , я вынул деньги и даже не глядя на фотографию, вложенную за прозрачную вставку, кинул кошелек обратно.

- Всегда мечтал это сделать, - оказалось, что пальцы не забыли, как крутить косяки и через пару минут мы с Саем уже раскуривали первый.

- Ох, - Сай часто заморгал и глубоко вдохнул, - крепкая какая.

Травка и правда была крепкая, да и я сыпанул ее не жалея.

- Попробуй, - протянул я скрученную сигарету Сакуре. Она с сомнением покосилась на нее, но все же взяла, попробовала затянуться и тут же закашлялась.

- Не спеши, - я забрал у нее косяк и попробовал дотянуться до ее спины, чтобы похлопать, но не достал. Сакура помотала головой, шумно дыша через нос. Сай начал тыкать в старый приемник, в котором была какая-то кассета, оказавшаяся неразмагниченной.

Мы уже подъезжали к краю пустыни, когда нас начало накрывать. Я словно сквозь какую-то искрящуюся дымку видел темный край лесной полосы впереди, мне было легко и хорошо. Сай нес какой-то бред о космосе,правительстве и экспериментах. Я не понимал ни слова из того, что он говорит, но смеялся до слез, хватаясь за живот, каждый раз, когда он произносил какое-нибудь слово с иностранным акцентом. Сакура тихонько подпевала, раскачиваясь из стороны в сторону в, как ей казалось, такт музыке.

И только еще час спустя я вдруг осознал, что искрящаяся дымка стала подозрительно плотной.

- Сай, - протянул я, стараясь проморгаться.

- А? – очнулся он от какой-то важной мысли.

- Мне кажется, этот песок... его как-то слишком много вокруг.

- Песчанная буря, - неожиданно трезво константировал Сай, сбавляя скорость. Каким-то чудом ему удалось обнаружить небольшую скалу, как раз со стороны ветра. Он припарковал фургон за этой скалой и заглушил мотор. Мы нехотя подняли закрыли все окна и приготовились ждать. Начинало потихоньку темнеть. И нас снова накрыло. В этот раз песком.

Мы сидели каждый в своих мыслях, прислушиваясь к шелесту песку по металлическим бокам нашего убежища.

- Мне страшно, - внезапно заявила Сакура. Мы с Саем повернулись к ней. Она сидела завтравшись с ногами на сиденье, обхватив себя руками и легка покачиваясь.

- Переборщили мы для первого раза, - я перебрался к ней. Сакура прижалась ко мне, продолжая что-то невнятно бормотать. Сай тоже перелез к нам, закрывая шторки на окнах и перебираясь за сиденья, где у нас были расстелены одеяла и разложены припасы. Я наблюдал, как Сай немного неуклюже распихивает вещи по углам, перекидывает их на сиденья, освобождая пространство.

- Давай ее сюда, - протянул он руки. Я помог Сакуре перебраться. Мы уложили ее между нами, как мы обычно и спали. Ночи в пустыне всегда холодные, пустыня остывает также быстро, как и нагревается.

Я молча пялился в темный потолок, пытаясь остановить спровоцированный травкой поток сознания, но мозг не успокаивался. Безумно хотелось есть, но я держался. Сай тоже молчал. Сакура ворочалась.
- Хочешь ее? – вдруг спросил он.

- Что? – я привык к тому, что Сай и тактичность были несовместимы, но вопрос был очень неожиданным.

- Хочешь ее? – повторил Сай, включая маленький карманный фонарик и направляя его мне в лицо. Я поморщился. Сай перевел свет на лицо Сакуры. Она смотрела на него широко распахнутыми блестящими глазами и облизывала пересохшие губы. Внезапно Сай наклонился к ней и поцеловал. Фонарик откатился в сторону, но я четко видел, что Сакура отвечает ему.

Ее слабый стон вывел меня из ступора. Я вдруг почувствовал раздражение, ревность, желание и еще тысячу эмоций, всколыхнувшихся во мне. С силой оттолкнув Сая, я впился в губы Сакуры, чувствуя, как она хватается рукой за ворот моей рубашки, притягивая ближе.

Сай хмыкнул, я на миг отвлекся от Сакуры, заметив, что второй рукой она крепко держит его за рукав, словно пытаясь приятнуть на себя.

Я словно с ума сошел. Ее дыхание, пропитанное марихуаной, рука Сая неизвестно как оказавашяся у меня на загривке, собственный дурман, это все пьянило меня, заставляя действовать смелее. Я то судорожно стягивал с разомлевшей Сакуры одежду, то лихорадочно пытался растегнуть пояс на своих штанах и не оттолкнул рук Сая, когда он пришел мне на помощь с моим ремнем. Он стянул белье и с Сакуры. Она практически не реагировала на то, что мы делали. Лишь пыталась ухватить то меня, то Сая, чтобы притянуть к к себе для очередного поцелуя.

Я наконец решился и запустил ей руку между ног, чувствуя, что она уже вся текла. Я едва не кончил, запустив средний палец в ее влагалище и чувствуя, как горячие стенки охватывают его.

- Погоди, - отрезвил меня шепот Сая. Я вопросительно уставился на него, радуясь этой маленькой отсрочке. - Без этого нельзя.Сай молча помахал перед моим носом маленькой квадратной упаковой, а затем надкусил ее, отрывая кончик и доставя презерватив. Честно говоря, мне было уже настолько невтерпежь, что я был готов трахнуть хоть Сакуру, хоть Сая. С презервативом,или без.

– Давай я, - перехватил он мою руку и аккуратно раскатал резинку по моему члену. Чувствуя его уверенные прикосноваения, я второй раз подряд за две минуты оказался на грани. – Тише-тише, - Сай приобнял меня и помог подхватить Сакуру под ноги.

Возможно, я слишком сильно впился в ее бедра. Сакура застонала, и я уже был не в силах сдерживаться, наваливаясь на нее сверху и входя на всю длину. Дальше все было словно в тумане. Я вколачивался в Сакуру так, словно от этого зависела моя жизнь, мне казалось, что она двигалась мне навстречу, тихо постанывая, а временами протяжно скуля. Оргазм накрыл меня неожиданно, я даже не заметил, как просто хорошо переросло в необыкновенно хорошо, а потом вдруг стало охуенно и я без сил повалился на покрытую потом грудь Сакуры, тяжело дыша ей в плечо.

Сакура беспорядочно водила руками по моей спине, прижимая к себе, не давая выйти.

В голове царила блаженная пустота. Шевелиться не хотелось, но нетерпеливое движение рядом заставило меня собраться силами и приподняться.

- Твоя очередь, - я откатился на бок, уступая место Саю.

- Не раньше, чем она кончит, - покачал головой Сай.

- Что? – при всем своем бахвальстве я был физически не способен на второй заход. Признаваться было стыдно, но выхода не было.

Сай лишь молча показал мне два пальца и перевел взгляд на разведенные бедра Сакуры.

Собрав в себе остатки сил и воли, и надеясь, что я понял его намек правильно, я снова поднялся, устроился между ее ног и осторожно ввел в Сакуру два пальца, чувствуя, как ее смазка обилньо стекает по ним.

- А теперь согни их. Легонько, - прошептал мне на ухо Сай. Я послушался. Сакура ответила на это тихим стоном, наблюдая за нами из под влажных прикрытых ресниц. – И начинай двигаться в ней.

Я снова послушался, стараясь протолкнуть пальцы как можно глубже. Сакура снова застонала, сама насаживаясь на них. Я почувствовал, как ее пальцы касаются моей руки. Я словно зачарованный смотрел, как Сакура мастурбирует, пока мои пальцы толкались в нее. Не знаю, как долго это длилось, но я чувствовал, что рука начинает уставать и уже хотел было позвать Сая на подмогу, когда Сакура вдруг задышала чаще, выгнулась и потом обмякла.

- Вот теперь все, - Сай мягко, но настойчиво подвинул меня и занял мое место...



К утру шторм успокоился. Никаких нежданных и нежеланных гостей не случилось и до места назначения нам оставалось, по словам Сая, проехать пару десятков километров.

Мы все старательно делали вид, что ночью ничего не было. Сакура сидела тихо, но я видел в зеркало, как ее периодически бросает в краску.

- Кстати, - сказал я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. – Сай.

- Да, - отозвался он, поправляя зеркало заднего вида. Со своей стороны я видел, что Сакура снова покраснела.

- Ты согласился идти с нами, но ни разу даже не спросил, кто такой Саске и зачем мы идем к нему.

Сакура подняла голову, ожидая его ответа.

- Я и так знаю, кто такой Саске, - просто ответил Сая.

- Что? – хором выдохнули Сакура и я на пару.

- Я прекрасно знаю, кто такой Саске, - невозмутимо повторил Сай. – Сумасшедший тип, постоянно бормочет что-то о построении нового дивного мира. Живет со своим братом-овощем, попросил проводить вас к нему. Говоря о овощах, кто-нибудь из вас знает, как выращивать помидоры?

@темы: Осенний фестиваль 2012: цитаты из фильмов, Fanfiction

---

Работа №15

[Naruto Festival]

Название: Песок остывает
Персонажи: Сасори, Дейдара, Гаара
Тип: джен
Рейтинг: PG
Жанр: POV, околодэсфик
Количество слов: 857
Дисклеймер: герои не мои, канон не мой
Вытянутая фраза: Чем больше людей ты любишь, тем ты слабее. Сериал "Игра престолов"
Саммари: действие происходит после захвата Гаары
Размещение: где угодно, с этой шапкой

Фанфик был написан на Осенний фестиваль

...К ночи песок остыл. Стало холодно. Я бы с удовольствием сократил дорогу и сэкономил время, но чакра почти кончилась, а с рукава капало темно-алым. Летать в таком виде было рискованно.
Когды мы выходили из Деревни Песка, Сасори придирчиво осмотрел Казекаге, потом птицу, а потом меня.
Маленькие злые глазки Хируко задержались на рукаве плаща.
— Ну и? — мрачно осведомился он.
Я прекрасно понял, о чем речь, и одернул рукав.
— Фигово подготовился, да... Зато результат есть. И Казекаге, хм.
— Казекаге есть, руки нет. Прекрасный результат.
С тех пор Сасори не произнес ни слова, и мне было не по себе. Пальцы на здоровой руке окоченели, и я плохо их чувствовал. Вторая рука не ощущалась совсем; как будто что-то чужеродное пристегнули к ноющему плечу. Залечить бы чем-нибудь; заниженный болевой порог — это прекрасно, но у меня полный рукав песка; черт знает, что там вообще творится... Я с опаской покосился на рукав, затем на Сасори.
— Отойдем на безопасное расстояние — я осмотрю, — Хируко щелкнул суставами и прибавил ехидно: — Не свалишься по дороге?
— Вот еще, ага... — я демонстративно ускорил шаг. Холодный песок забивался в сандалии.
— Деревню-то разнес? — вдруг спросил Сасори.
— Вам какое дело, м? — тут же прицепился я.
— Мне отчитываться, — отрезал он.
— Врете Вы все, ага, — я не смог удержаться. — Просто Вас собственное Селение бесит, да.
— А на вопрос ты отвечать не собираешься?
Вот привязался. Видимо, сильно его Песок доставал.
— Ну... Вообще-то не получилось совсем разнести, — нехотя признался я. — А жаль, очень красивая Деревня, да... Достойная уничтожения.
— Они все равно бы отстроились заново.
— Если бы я очень постарался, не отстроились бы, хм.
— Когда ты в последний раз старался?
— Чего?!
— Все равно бы отстроились. Повыползали бы из нор... муравьи, — в голосе Сасори отчетливо слышалось презрение. И злость. Много злости.
Как бы так промолчать и ничего не ляпнуть...
— Какой Вы сегодня эмоциональный, ага.
Черт. Все-таки огребу я еще раз за ночь.
Но Хируко только велел:
— Топай быстрее. Бесишь.
Я понял, что он снова врет: вспомнил про время и торопится.
Фигня. Все равно не придем вовремя, ага... А я его не бесил, нет. Ему было все равно.
Хируко смотрел перед собой пустыми стеклянными глазками.

Полетать мне все-таки пришлось: нас догнал кукловод из Селения. Я очень хотел остаться и посмотреть, что с ним сделает Сасори. Он и так злился всю дорогу: я у него перед носом без руки маячу, к срокам не успеваем, теперь еще и песочники под ногами путаются.
Посмотреть Сасори не дал и отправил меня дальше.
Тьфу. Как будто я ему мешаю.
Задержался он надолго. К тому моменту, когда мы отправились дальше вместе, поднялся ветер. Горячий сухой воздух жег лицо, и песок лез в незакрытый дальномером глаз.
— Если бы Вы поторопились, мы могли бы уже дойти до границы, да, — проворчал я.
Ветер становился сильнее.
— Дойдем к вечеру. Будет буря.
— Отлично, ага. Всегда мечтал попасть в песчаную бурю, — не скрывая сарказма, заметил я. — Все из-за того, что Вы захотели поиграться в куколки, хм!
— Если бы ты не возился и разнес Песок к черту, то играться бы не пришлось, — огрызнулся Сасори. — Кто всю дорогу уверял, что сам все прекрасно сделает?
— А я не сделал, да? Однохвостый у нас, хм... Подумаешь, Песок уцелел.
— С такими Казекаге долго не простоит, — ядовито заметил Сасори. — Это он тебе не дал взорвать Деревню, или ты сам не пробовал?
— Пробовал! Но у Вас в Селении слишком самоотверженные самоубийцы, данна, — я оглянулся на Джинчуурики. — С Ваших слов, между прочим, получалось, что Казекаге ради своих людей не подставляются, да. Так что это из-за Вас я его недооценил.
— Раньше не подставлялись, — Хируко неодобрительно покосился на бессильно повисшую голову Джинчуурики.
— Выходит, Ваш Казекаге любит людей?
— Ты достал меня своим "Ваш Казекаге". Мой Казекаге уже лет двадцать как запрятан у меня в свитке, — в его голосе мне послышалась какая-то неявная, скрытая угроза.
Разговор оборвался.
Неясная, неоформленная в слова мысль беспокойно кружилась у меня в голове. Хотелось пить и поскорее убраться отсюда.
Я поднял голову, щурясь от ветра и песка, и снова посмотрел на Казекаге.
— Он умирает, хм.
— Да.
Я бросил взгляд на бледную, потрескавшуюся руку Джинчуурики. Выглядела она мерзко.
Мерзко и жалко.
— Чем больше людей ты любишь, тем ты слабее, да, — сказал я, глядя в его почерневшие глаза. — Ты мог бы не...
— Перестань разговаривать с трупом, — жестко оборвал меня Сасори. — Это ты мог бы не. И я мог бы. А этот не мог.
— Почему не мог, хм? Политика Деревни, новая идеология, да? А, и их союзник — теперь ведь Лист, верно?
— Не в Листе дело. А в том, что он слишком слабый, чтобы здесь выжить.
Последние слова Сасори меня задели. Ничего себе слабый, чуть руку мне не оторвал!
— С чего это Вы взяли, что он слабый? Вы его в бою-то толком не видели, да...
Хируко резко прекратил двигаться, и я тоже вынужден был остановиться. Злые маленькие глаза смотрели на меня в упор. Очень хотелось отвернуться.
— А я тебе объясню, с чего я это взял. Казекаге из него ни к черту. Людей сохранил, а сам скоро подохнет, да еще и Зверь достанется Акацуки. А все из-за того, что детишек решил спасти. Никакой из него Казекаге.
Я хотел что-нибудь возразить, просто чтобы поспорить, но Сасори не допускающим возражения тоном добавил:
— У него на лбу написано, что никакой.
Я по инерции вскинул голову и еще раз посмотрел в безжизненное лицо Джинчуурики.
И, наконец, прочитал иероглиф

@темы: Осенний фестиваль 2012: цитаты из фильмов, Fanfiction

---

Работа №14

[Naruto Festival]

Название: Боевая техника отвлечения
Персонажи: Наруто|Саске, Сакура
Тип: пре-слэш
Рейтинг: PG-15
Жанр: юмор
Количество слов: 1 674
Дисклеймер: все права принадлежат Кишимото
Вытянутая фраза: Грудь — это наше мощное бабское оружие. Пуговку застегнула — мозг мужику включила, расстегнула — выключила. Сериал Интерны
Саммари: Наруто дает Саске урок
Авторские примечания: АУ, ООС
Размещение: с разрешения автора

Фанфик был написан на Осенний фестиваль


Тренировка подошла к концу, и Наруто рухнул на спину — где стоял. В мышцах разливалась приятная усталость, но, наверное, можно было еще позаниматься. Иначе он никогда не станет сильнее этого придурка.

— Гм.

Наруто приоткрыл глаз — какие люди! Упомянутый придурок стоял, подпирая дерево с видом полного абсолютного всеохватывающего равнодушия, что означало только одно — Саске от него что-то хотел.
Наруто решительно зажмурился с видом крайней незаинтересованности. Он занят. И нечего тут.
Через некоторое время он рискнул приоткрыть глаз — Саске никуда не делся, только выглядел еще более равнодушным, смотрел в небо и делал вид, что оказался здесь случайно.
— Ну и чего тебе надо? — не выдержал Наруто.
— С чего ты взял, что мне что-то надо? — высокомерно процедил Саске.
Где-то вдалеке перекликались голоса — кажется, Сакура все-таки уговорила Какаши на еще одну тренировку.
— Тогда я пошел, — Наруто вскочил на ноги одним прыжком и прошел, задев Саске плечом. — Есть хочу.
— Ммм, подожди, Наруто.
Наруто замер, надеясь, что выглядит достаточно пренебрежительно. И что совсем незаметно, как ему интересно, чего надо Саске.
— Ну? — он развернулся с показательной неохотой и для верности выпятил нижнюю губу.
Саске внимательно изучал кору дерева, о которое опирался ранее.
— …, — пробормотал он дереву.
— Что?
— Я сказал, …-дзюцу!
— Что?!
— Научи-меня-использовать-секси-но-дзюцу, — выпалил Саске, резко разворачиваясь к Наруто и яростно прожигая его глазами.
Наруто открыл рот, выпучил глаза и смотрел на Саске так долго, что тот под его взглядом начал смущенно розоветь.
— Зачем тебе, придурок? — Наруто откашлялся, — то есть, я хотел сказать, что это серьезная техника, и я не уверен, что ты сможешь ее освоить.
Саске уже пришел в себя и сейчас смотрел на Наруто, ехидно прищурившись. Вот так всегда он! Потом отвернулся и неохотно проговорил:
— Надо.
Наруто почесал в затылке. А потом расплылся в довольной улыбке. Саске настороженно поглядывал, кусая губу, а потом заявил:
— Если не в состоянии научить, так и скажи, обойдусь своими силами, — и развернулся прочь.
— Чего это я не в состоянии? — завопил Наруто и рванул к Саске.
— Ну мало ли, — Саске сунул руки в карманы и посмотрел насмешливо. — Случайно научился, но сам не понимаешь, как работает.
Наруто насупился.
— Все я понимаю, Конохомару научил же.
Саске широко распахнул глаза.
— Не сразу, правда, — неохотно признался Наруто. — Но это потому, что Конохомару еще маленький!
Саске выглядел так, будто его сейчас хватит удар.
— У него уже хорошо получается, — неуверенно добавил Наруто.
Саске тяжело вздохнул, взъерошил волосы и свирепо посмотрел на Наруто:
— Так ты будешь учить?
— Буду, буду, — Наруто махнул рукой, — пошли.
Он развернул Саске в сторону леса и, подталкивая в спину, увлек за собой.

Они расположились на небольшой полянке, уселись друг напротив друга и замолчали.
— Ну? — нарушил тишину голос Саске.
Наруто спохватился — размечтался тут.
— Не подгоняй меня, — процедил он, — я обдумывал план твоего обучения.
— Да? — Саске скептически прищурился. — А мне показалось, что ты уснул, неудачник.
— Сам кретин!
Наруто замахнулся, чтобы хорошенько врезать Саске, тот прыгнул навстречу, выбрасывая ногу для удара… Наруто пощекотал острием куная горло Саске и вдруг почувствовал холодный укол в шею. Когда ублюдок успел вытащить оружие? Они стояли, сверля друг друга взглядами. А потом одновременно отскочили в стороны, чинно уселись на травку.
Наруто откашлялся.
— Гм. Так вот, о чем я.
Саске выглядел как человек, чье терпение на исходе, и Наруто сдался.
— С тебя рамен.
— Хо…
— Два!
— Ла…
— Нет, три!
— Придурок, — угрожающе приподнялся Саске.
— Три рамена, — твердо повторил Наруто.
— Ладно, — Саске неохотно опустился на землю и процедил: — Тебе лучше начать прямо сейчас, иначе я подумаю…
— Да готов я, готов, — оборвал его Наруто. — Слушай внимательно, все просто.
— Да я не сомневаюсь, — проворчал Саске под нос, но Наруто расслышал.
— Что, не смог догадаться? — Наруто расхохотался. — Это потому что я, Узумаки Наруто, будущий хокаге, гений!
— Болтай поменьше, гений, — фыркнул Саске.
Но Наруто не стал ломаться и решил благосклонно принять «комплимент».
— Сначала придумай образ, в который хочешь превращаться. Лучше что-то похожее на себя. Пусть она будет черноволосая, например, — прищурившись, Наруто окинул Саске заинтересованным взглядом. А правда, какая бы девчонка получилась из ублюдка? Наверняка хорошенькая.
А Саске, непонятно от чего поежившись, как будто задумался.
Наруто терпеливо подождал. Потом снова подождал. Кажется, целую вечность. Потом ему надоело.
— Ублюдок, ты заснул?
— Идиот, — Саске взглянул на наручные часы, — прошло меньше двух минут. Мне надо было подумать.
— Чего там думать? — искренне поразился Наруто. — Представляешь себя, только девушкой, — он показал руками, в каком именно месте Саске должен был измениться.
— Придурок, — проворчал Саске и поднял глаза к небу. Помолчал и проговорил нехотя: — Придумал.
— Наконец-то. Дальше — стандартная техника хенге с одним исключением: печати ты складываешь, представляя, как хочешь выглядеть, но в обратном порядке, чакру вытягиваешь через грудь, а не через пальцы, а в конце добавляешь печать «обезьяна».
Саске смотрел на него с таким подозрением, что Наруто забеспокоился.
— Чего уставился?
— А через грудь зачем?
Можно подумать, у него там скрыт клад семейства Учих. Наруто смущенно фыркнул:
— Не знаю я, как первый раз получилось, так и делаю.
— Идиот.
— Ну, давай, пробуй!
Наруто затаил дыхание, пытаясь угадать, какую внешность выберет Саске. Вдруг у него не получится… Хотя кого он обманывает, чтобы у Учихи, да не получилось?
Саске сосредоточился и сложил пальцы.
— Не так! — заорал Наруто, — ровнее чакру, одним потоком!
Саске дернулся, лоскутки чакры заметались вокруг его головы, растворяясь в воздухе.
— Не кричи под руку, — прошипел он, — тупица.
Он прикрыл глаза и снова сосредоточился.
Наруто напряженно следил, как из Саске небольшими пульсирующими толчками выбивается чакра. Ее поток все еще был размазанным и мутным.
— Сузь поток, — проговорил Наруто напряжено, — сделай плотнее.
— Придурок, это у тебя чакры — без счета. Я стараюсь!
— Не ной, уже получается. Пошло ровно. Да, вот так… Теперь давай!
Раздался хлопок, Наруто подбросило от легкой отдачи, а когда клубы дыма развеялись, перед Наруто стояла невысокая девушка. Она сердито сверкала глазами и прикрывалась ладонями.
Наруто присвистнул, медленно окидывая ее взглядом — волосы черной волной ложились на узкие точеные плечи, лицо очень красивое — намного красивее, чем у Сакуры, Ино или Хинаты. Все-таки Саске, ублюдок, знал толк в девчонках… Шея переходила в… маленькую грудь.
— Ублюдок, отличная из тебя получилась девчонка, но ты забыл одну важную вещь, — Наруто строго покачал пальцем перед носом Саске.
Тот испепелил его взглядом.
— Какую? — процедил Саске.
— Сиськи, — важно произнес Наруто.
— Что? — оторопел Саске. Это выглядело очень забавно — огромные глаза распахнулись, брови приподнялись, и Наруто пришлось напомнить себе, что это ублюдок-Саске, а не хорошенькая девчонка.
— Ты забыл про сиськи. Буфера. Грудь.
— Я не забыл! — возмутился Саске. — Мне не нравится большая грудь. К тому же, я решил, что она будет мешать при ходьбе.
— Идиот! — заорал Наруто, — это боевая техника отвлечения, чем ты будешь вводить врага в заблуждение?! Хлопать ресницами?
Саске замер и действительно захлопал длиннющими ресницами, а Наруто вдруг подумал, что, ну, может быть, это бы и сработало. Он сглотнул и облизал пересохшие губы. А еще пришлось откашляться, прежде чем начать говорить.
— Грудь — главное орудие женщины. Ну там, — он неопределенно повел руками, — показал мужику грудь — оставил его без мозгов, убрал грудь — привел в сознание.
— Только если он такой тупой кретин, как ты. И я не хочу большую грудь, — упрямо сказал Саске. — Мне эта нравится.
Наруто только вздохнул.
— Ублюдок, мне, может, тоже маленькие кунаи нравятся, они легче, но толку от них в бою — ноль.
— Нет.
— Ты не можешь, — догадался Наруто.
— Я все могу, — рявкнул Саске, — я просто не хочу, недоумок!
— Не можешь, не можешь! — ликовал Наруто. — Так, сейчас разберемся. Ты чакру направлял через грудь?
Он деловито положил ладонь на ладонь Саске, которой он прикрывался.
— Отстань от меня, идиот.
— Нет, давай сделаем как положено, — Наруто с силой отодрал маленькую ладошку от полукруглого полушария с торчащим соском и прижал к нему руку, сосредотачиваясь на рисунке чужой чакры.
Грудь Саске тяжело вздымалась, как будто он только что бегал.
— Ты чего? — рассеянно спросил Наруто. — Сейчас я закончу. В общем, слушай, ублюдок… Ты не дожал чакры в самом конце, перед печатями. Надо плотнее, понял?
— Наруто, — в голосе Саске зазвучали очень опасные нотки. Вот прямо очень, и Наруто вскинулся.
— Что? Что слу…
Он проследил за взглядом Саске и нервно сжал пальцы вокруг твердого соска
Между деревьями, подбоченясь, стояла Сакура. Наруто сглотнул. Потом еще раз.
— Отпусти мою грудь, болван, — тихо прошептал Саске.
Над Сакурой начала угрожающе сгущаться чакра.
— Д-д-да, сейчас…
— На счет три, — все так же едва слышно прошептал Саске, — в разные стороны.
— Нарууууутооо, — Сакура стала медленно натягивать перчатку. — Извращенец!
— Три! — выкрикнул Саске, и они ринулись в разные стороны. Земля на том месте, где они стояли, раскололась трещиной.
— Мы с Какаши-сенсеем волнуемся, — Сакура врезала кулаком по дереву, на котором притаился Наруто, и оно начало заваливаться, шумно задевая ветвями соседей. — А они тут развлекаются!!!
— Сакура, это не то, что ты подумала! — отчаянно завопил Наруто, уворачиваясь от очередного удара.
— Саскееее, от тебя я такого не ожидала! — рявкнула Сакура и от души врезала по плотному дерну, заставляя Саске покинуть свое убежище.

Наруто прижался спиной к поваленному стволу и пытался отдышаться. Надо было уходить в разные стороны — Сакура долго гнаться не будет, она отходчивая. Так какого хрена ублюдок все еще здесь, пока Наруто вызывает огонь на себя. И тут Наруто осознал две вещи: он не рассказал Саске, как снять хенге, а это значит, что уходить Саске пришлось бы голым. То есть голой. До самой Конохи. Черт. Это было жестоко даже для ублюдка. Наруто тяжело вздохнул и создал сразу пять клонов. Они метнулись наперерез Сакуре, уходя от ее атак и запутывая, а Наруто закрутил головой.
Саске свалилась… свалился сверху, голый, исцарапанный и злой как черт.
— А теперь бежим! — Наруто дернул Саске за руку, и они помчались прочь, не разбирая дороги.
Вслед неслась ругань разъяренный Сакуры, промелькнуло изумленное лицо Какаши-сенсея, который чуть не свалился с ветки, их хлестали ветви деревьев. Только пробежав несколько миль, Саске и Наруто, наконец, остановились.
Тяжело дыша, Наруто объяснил, как снимать это хенге, и сразу же получил по морде. Он даже честно не стал уворачиваться. Почесал в затылке смущенно:
— Надо было тебе сразу показать, как его отменять.
— Это потому что ты идиот.
— Сам идиот, мог бы спросить.
— Все виды хенге отменяются одинаково, зачем мне было спрашивать?
Они помолчали.
— Ладно, — нехотя признал Наруто, — у тебя хорошо получилось. Только вот сиськи…
Они снова помолчали.
— Тебе нравится большая грудь? — словно невзначай спросил Саске.
— Ну, да, — смутился Наруто.
— Ладно. Тогда научишь меня.
— Ра…
— Один.
— Заметано, — расплылся Наруто.
— Завтра, — сухо уточнил Саске.
— Ага!
Они зашагали к деревне, и Наруто подумал, что забыл спросить, зачем Саске все это затеял. Впрочем, какая разница, ведь все равно здорово же, правда?
Он сцепил руки за головой и покосился на Саске. Тот шел рядом и чему-то улыбался.
Точно здорово.

@темы: Осенний фестиваль 2012: цитаты из фильмов, Fanfiction

---

Работа №13

[Naruto Festival]

Название: Без названия
Персонажи: Саске, Наруто
Рейтинг: PG-13
Жанр: AU, юмор
Количество слов: 4360 слов
Дисклеймер: Все герои принадлежат Кишимото
Вытянутая фраза: У меня такая безупречная репутация, что меня уже давно пора скомпрометировать. К/ф Служебный роман.
Саммари: Наруто мастер пудрить мозги
Размещение: не разрешаю брать

Фанфик был написан на Осенний фестиваль

Саске больше никогда не выйдет с Наруто в люди! По крайней мере, пока не будет знать точные координаты того места, куда друг собирается его потащить. Результат на лицо: злой Учиха, облитый какой-то непонятной липкой жидкостью, с красным, уже размазанным по щеке следом от помады, со взъерошенными волосами и самое главное... с застрявшей в полу конечностью. Узумаки же отделался парой синяков. Саске тяжело вздохнул и в очередной раз постарался вытащить ногу. Безрезультатно... И как он мог оказаться в подобной ситуации?
А началось всё с…
Наруто зашёл в здание офиса, привычно улыбнувшись девушке за стойкой.
- Привет, Ино! Всё ещё сидишь на своей рисовой диете? – спросил парень и, не замедляя шага, направился к лифту.
- Нет, перешла на овощную, - Узумаки тут же скривился. У него в голове не укладывался сам факт того, что можно питаться одними овощами. – А ты всё подкармливаешь нашего Учиху? – девушка кивнула на пакеты в руках парня.
- А то, - деловито отозвался Наруто, и тут же коротко рассмеялся. – Если этому придурку не принести обед, он же о нём и не вспомнит, так и будет сидеть на воздушной диете, бедняжка, - театрально закатил глаза и приложил тыльную сторону ладони ко лбу.
Ино рассмеялась, в этот момент створки лифта распахнулись и из кабинки высыпались спешащие на обед голодные сотрудники. Наруто помахал пакетом девушке на прощание и зашёл в опустевший лифт. Семнадцать этажей и четыре пассажира спустя, Наруто ступил на знакомую территорию и уверенной походкой прошёл до конца коридора. Не застав на месте нервную секретаршу друга, парень облегчённо вздохнул и без стука вошёл в кабинет зам. директора компании «Шаринган». Большая шишка, в народе более известный как Учиха Саске, не обратил на вторжение ни малейшего внимания. С серьёзным видом парень изучал лежащие на столе документы.
В раздражении закатив глаза и набрав в лёгкие побольше воздуха, Наруто гаркнул:
- УЧИХА!
Саске, видимо привыкший к подобного рода выходкам, лишь неспешно оторвал взгляд чёрных глубоких глаз от бумаг и недовольно посмотрел на визитёра:
- Чего тебе, Узумаки?
Нет, ну это уму непостижимо! Наруто встал с насиженного место в офисе, сходил в кафе и забрал сделанный заранее заказ для этого гада, забежал в «Ичираку» и притащился сюда, чтобы его так “тепло” встретили? Нет уж, дудки. Быстрым шагом преодолев расстояние от входной двери до массивного стола, парень, не долго думая, смахнул мешающие документы со стола и водрузил на блестящую поверхность пакеты, полностью игнорируя возмущённый возглас Саске. Зам. директор бросился спешно поднимать ценные бумажки:
- Проклятый идиот! Какого чёрта?! – донёсся приглушённый голос из-под стола.
Наруто, с самым невозмутимым видом, опустошал пакеты, раскладывая содержимое на стол. Чёрный кофе, стейк с рисом, овощами и отвратительно-кислым соусом и салат из помидоров для Учихи, а также два горячих, восхитительно пахнущих контейнера с раменом для Наруто.
Из-под стола вылез взъерошенный Саске, сверкая покрасневшими то ли от злости, то ли от недосыпа, глазами. Приличная стопка бумаг плюхнулась на край стола. Наруто усмехнулся:
- Ешь давай, чокнутый трудоголик.
Парень перевёл взгляд на сервированный стол и довольно хмыкнул.
- Неплохо, - подытожил он, присаживаясь.
Ну, наконец-то. Хоть какая-то положительная реплика в адрес Наруто.
- Тогда приступим, - радостно воскликнул парень, принимаясь за поедание рамена. Ответом был очередной хмык.
- Жаешь, Шашке..
- Сначала прожуй, а потом говори, болван.
Наруто нахмурился, но послушно дожевал лапшу.
- Вот скажи, ты за всю свою жизнь сделал хоть один безумный поступок? – продолжил начатый разговор Узумаки.
Учиха скептично приподнял бровь.
- Общение с тобой - уже безумство, - ответил Саске, поддевая вилкой кусочек помидора. Узумаки закатил глаза:
- Ох, ну конечно. Ты же просто не способен сделать нечто подобное.
- Просто не вижу смысла делать глупости и выставлять себя идиотом, - собеседник окинул сидящего напротив парня насмешливым взглядом.
- Брось, - Наруто ничуть не смутился. – Держу пари, ты даже никогда толком не развлекался. Вот скажи, ты хоть раз играл в автоматы?
- Нет, – придурок собрался тащить его в казино? Хотя, признаться, мысль не была так уж плоха.
- Теперь я знаю, куда мы пойдём в выходные, - хихикнул Узумаки.
- Поищи себе другую компанию, - отказал Учиха скорее по привычке. От предложения болвана не веяло опасностью, как, к примеру, в тот раз, когда друг организовал совместную вылазку в аквапарк. Тогда Учиха был вынужден прокатиться на каждой горке по несколько раз (и отбить себе все более-менее мягкие места), прятаться от солнца, что не спасло его нежную кожу от ожогов, так как парень постоянно куда-то его таскал, и от назойливых девиц, устроивших соревнование за внимания его персоны, и, конечно же, с достоинством выходить из словестных перепалок с Наруто - если не победителем, то и не проигравшим.
- Великий Учиха Саске боится не справиться с машинками? – губы Наруто растянулись в усмешке, - Или переживаешь, что встретишь кого-то знакомого, и твоя репутация пострадает, заместитель директора? Боишься компромата? – в голубых глазах появились нахальные искорки, словно черти, отплясывающие дикий танец победы. Наруто сложил палочки на опустевшую картонную чашу и, поднявшись из-за стола, направился к окну. Ему всегда нравился вид, открывающийся из кабинета Учихи.
- Хм… Да у меня такая безупречная репутация, что меня уже давно пора скомпрометировать, Узумаки, - бросил Саске, вальяжно откинувшись на кресле.
- Отлично. Я заеду за тобой в субботу, ближе к обеду, - махнув на прощанье и ослепительно улыбнувшись, Наруто поспешил на выход. Саске машинально кивнул. И только когда в коридоре послышались быстрые удаляющиеся шаги, Учиха понял, что всё не так просто. Разве в казино ходят не вечером? Парень вздохнул, привёл своё рабочее место в порядок, и с видом великомученика, потянулся за документами. Узумаки явно что-то задумал…

* * *

- Мы на месте, - объявил Наруто, лучезарно улыбаясь. Довольная рожица на его оранжевой футболке дополняла и без того пёструю картину. По огромному помещению бегали орущие от радости детишки с не менее восторженными, вспоминающими детство родителями. Подростки спорили о том, кто кого сделает, и десятки, даже сотни ярких огней каруселей, вывесок небольших кафе и… игровых автоматов. Саске мысленно застонал. Ну конечно, и как он не подумал о том, что этот идиот приведёт его в центр развлечений! А идиот стоял, всё также широко улыбаясь, смотря на всю эту какофонию цвета и звуков восторженными голубыми глазами. Словно маленький ребёнок. Саске не смог сдержать улыбку. Хорошо, если этот болван привёл его сюда, то он докажет, что умеет веселиться. По крайней мере, Учиха был уверен в одном: тут они вряд ли вляпаются в какую-нибудь нелепую историю.
- Ну что, готов к поражению? – насмешливо спросил парень и, не дожидаясь ответа, направился вглубь игрового зала.
Сказать, что Наруто был удивлён такой реакции друга – ничего не сказать. Он ожидал от Саске чего угодно: от попытки сбежать домой до гневных, доходящих до истерики, реплик в свой адрес. Но никак не того, что друг спокойно воспримет навязанную реальность и более того, покорно вольётся в её поток.
Очнувшись от пережитого шока, парень поспешил догонять исчезающую в толпе знакомую фигуру. Поравнявшись с Учихой, Наруто вплотную приблизился к сопернику и прошептал тому на ухо:
- В твоих мечтах, - и, звонко рассмеявшись, побежал покупать электронную карточку, открывающую дверь в мир развлечений.

* * *

- Я тебя сделал! – парень принялся радостно приплясывать. Учиха недовольно хмыкнул – проигрывать не любит никто. Тем более всего несколько очков. Наруто обошёл его на десять жалких очков. Ничего, он отыграется в следующей игре. Саске обвёл взглядом ближайшие автоматы, выискивая что-то подходящее для реванша. Но не успел он определиться, как его схватили за руку и настойчиво потянули в сторону.
- Притормози, придурок, - недовольно зашипел Учиха, опознав обхватившую его конечность как руку Наруто.
Как ни странно, но парень тут же остановился. Однако не потому, что внял просьбе - они подошли к очередному автомату. Узумаки тут же отпустил Саске, становясь на металлический пол машины.
- Ну, чего стоим? Кого ждём? – обернулся он к Учихе.
- Узумаки, я не танцую, - отчеканил парень.
- Да не надо здесь танцевать, - Наруто закатил глаза, - Всё, что от тебя требуется – это вовремя поставить ногу на одну из кнопок.
Учиха наградил друга одним из самых ядовитых взглядов своей коллекции, но, к сожалению, это не произвело на собеседника должного эффекта. Другой на его месте уже бы убежал и был на полпути к Северному полюсу. Или, как вариант, вмиг поседел и замертво упал, с застывшей на лице маской благоговейного ужаса. Но Наруто только скривился на короткий миг, а потом, преобразился как по волшебству.
- Ну пожааааалуйста, - таким глазкам позавидовал бы сам Кот в сапогах из «Шрека».
Саске мотнул головой. Некоторые люди заинтересованно поглядывали в их сторону. Парень тяжело вздохнул. Им что, заняться больше нечем, кроме как следить за чужими перепалками? Он никогда не любил излишнего внимания к себе.
- Ладно, - скрипнув зубами, согласился Учиха и встал на металлическую поверхность.
Наруто счастливо улыбнулся и провёл карточкой где-то справа от себя, активируя игру. Заиграла музыка, и Саске усмехнулся, увидев сосредоточенное лицо партнёра по танцам. Не удивительно, что эта игра заинтересовала парня, ведь тот отлично танцевал. Наруто был неподражаем на танцполе, все восхищённо замирали при виде его пластичных, отточенных, завораживающих движений. Даже Учиха признавал, что у парня есть врождённое чувство ритма и необычная воздушная лёгкость в танце. Парень и сам не мог оторвать взгляда, когда Узумаки начинал двигаться под музыку. Весь мир как будто переставал существовать, время останавливало свой торопливый бег…
- Саске! – гаркнул раздражённый голос справа. – Кончай в облаках витать и сосредоточься!
Удивительно. Наруто требует, чтобы он сосредоточился. Учиха посмотрел на экран и пришёл к выводу, что пропустил уже пять танцевальных ходов. Многовато для перфекциониста. Собравшись, Саске включился в игру, краем глаза наблюдая за Узумаки. Конечно, парень был прав, когда говорил, что эта игра мало напоминает танец, но даже здесь движения Наруто завораживали. В них не было даже намёка на механичность. Ставя ногу назад, он выгибался всем телом и рисовал причудливые узоры руками. Да, Саске действительно следует сосредоточиться. Несколько битов спустя игра закончилась. Наруто не пропустил ни одного хода, в то время как Учиха проворонил семь.
- А могли бы поставить новый рекорд, если бы ты поменьше мечтал, - с лёгким упреком протянул Наруто. И тут же переменился в лице, увидев новую игрушку. Саске усмехнулся. Какой же он ещё ребёнок.
Прошло полчаса. За это время Саске успел три раза проиграть Наруто, съесть овощной салат с куском пиццы и поставить другу два синяка. Узумаки, в свою очередь, успел проиграть Учихе четыре раза, съесть гамбургер с картошкой фри и пять раз обозвать своего соперника ублюдком. Наруто почти проиграл в пятый раз, как Саске неожиданно сорвался с места, тем самым давая возможность другу сравнять счёт. Игра закончилась вничью, и Наруто поспешил на поиски так вовремя сбежавшего с поля боя соперника. Долго искать не пришлось – Учиха обнаружился у игрового автомата с похожей на настоящую, электронной гитарой наперевес. Прикрыв от удовольствия глаза, Саске с упоением перебирал струны, подыгрывая доносящейся из колонок музыке. Ему даже не приходилось смотреть на игровой монитор, парень помнил каждый аккорд, с невероятной точностью вступая и завершая свои музыкальные сессии.
Наруто улыбнулся. Учиха уже успел собрать достаточно народа подле себя, хотя, судя по всему, его сейчас мало волновало происходящее во внешнем мире. Как танцы полностью забирали Наруто в свой плен, так и Саске растворялся в музыке. Узумаки и любил, и ненавидел такие минуты одновременно. Любил потому, что парень раскрывался, обнажал свою душу, а звуки, которые он извлекал из инструмента, действовали на окружающих подобно гипнозу. И Наруто не был исключением. Он ненавидел себя за эту слабость. Казалось, Учихе стоит только пальцем его поманить, только бросить в его сторону горящий вдохновением взгляд, как он забудет про всё и пойдёт за парнем куда угодно, включая ад. Но в эти мгновения это не казалось чем-то ненормальным, наоборот, это было естественным. Саске становился другим, он просто преображался, неосознанно создавая вокруг себя ауру, сопротивляться магнетизму которой нет ни желания, ни сил.
Наруто отчётливо помнил, как на втором курсе университета Учиха, сам того не подозревая, сделал ему самый ценный подарок за всю историю их дружбы. Он написал для него музыку, которая, как сказал тогда сам парень, ассоциировалась у него с Узумаки. Несколько дней спустя Наруто, в благодарность за подарок, исполнил для Учихи придуманный им танец. После этого Саске впервые открыто признался, что ничего прекраснее в своей жизни не видел. Это признание стало для него точкой отсчёта. Он открыл в себе новые, спящие до этих слов беспробудным сном, чувства. И теперь, когда Учиха начинал играть, Наруто с ужасом думал о том, что его лицо выдаст все глубоко спрятанные тайны.
Словно в замедленной съёмке, Наруто увидел, как Саске снимает с себя гитару и ищет его взглядом. Мгновение – и их глаза нашли друг друга. Музыкант улыбнулся краешками губ и неспешно подошёл к другу, протянул руку к его лицу и…
Звонкий женский смех вывел Наруто из странного оцепенения. Саске опустил руку и раздражённо посмотрел на кучку хихикающих и о чём-то перешёптывающихся между собой девочек-подростков. О, только не это…
- Похоже, ты обзавёлся фанатками, - хихикнул Наруто. Учиха перевёл на него недовольный взгляд. Теперь эти девицы будут таскаться за ним, куда бы он ни пошёл.
- Смотри и учись, - шепнул Узумаки парню на ухо и, крепко вцепившись в кисть друга, потащил за собой. Ныряя в толпу и петляя меж игровых автоматов, они, по мнению Саске, нарезали круги. У Наруто же была особая миссия, к которой он за годы их, с Учихой, дружбы успел привыкнуть. Цель была проста, но трудновыполнима – избавить Саске от назойливого внимания очередных поклонниц. Несколько нарезанных зигзагов спустя, парни остановились перевести дух.
- Ну, вроде погони нет, - усмехнулся Наруто, озираясь по сторонам. – Учиха, а не хочешь прокатиться? – голубые глаза заговорщически блеснули.
- В смысле? – не понял Саске. Наруто молча потянул парня за собой.
- Машинки, - прокомментировал увиденное Саске, и перевёл взгляд на Наруто. Узумаки рядом не оказалось, парень уже сломя голову бежал к свободной красной машине. Хмыкнув, Учиха поспешил к такой же машине, только синего цвета. Был дан старт, и машины начали борьбу за выживание. Какой-то придурок тут же попытался подрезать Саске, но сделал это так неумело, что сам врезался в ближайший бортик. Учиха даже бровью не повёл, взглядом выискивая Наруто. Тот нашёлся довольно быстро, красная машина бросалась в глаза, да и то, что парень нёсся прямо на него, маскировки ему не прибавляло. Саске среагировал довольно быстро, до упора выворачивая руль вправо, давая задний ход, но красная машина всё-таки слегка задела капот, проносясь мимо. Учиха помчался следом. Надо же отомстить этому болвану! Пытаясь догнать азартного блондина, который зря времени не терял, сбив на своём пути две машины, Саске не заметил, что тоже стал мишенью. Он ехал вдоль бортика и только начал разворачиваться, так как Узумаки поменял курс, но его планам грубо помешали. На всей скорости (на какую только способен такой механический автомобиль) в него врезалась зелёная машина с девочкой-подростком за рулём. Удар пришёлся на боковую часть, так что начавшую было разворачиваться машину с силой прибило к бортику. Саске хорошенько приложился головой о металлическое ограждение. Наруто, который как раз решил погоняться за Учихой, увидел несущуюся на парня дуру. Узумаки резко сменил курс, надеясь предотвратить опасность, но опоздал буквально на секунду и врезался в уже натворившую дел машину.
- Ой, - девушка в ужасе прикрыла рот ладонью. – Я не хотела… Я только… - бессвязно пролепетала она и внезапно замолчала.
Наруто бросил в её сторону уничтожающий взгляд. Девушка нервно сглотнула и дала задний ход, оставляя парней одних. Знает он, чего она хотела. Ну что, привлекла внимание, пустоголовая курица?
- Живой? - обеспокоенно спросил Наруто у скривившегося от боли парня.
- Вроде бы, - ответил Саске, нащупывая быстро увеличивающийся в размерах шишак на голове, и тут же поспешно убирая руку, прикусив губу. Болючий, зараза!
- Всё в порядке? – к ним подбежал взволнованный инструктор. – Вызвать врача? Пожалуйста, простите, что всё так вышло. Аттракцион соответствует всем правилам эксплуатации и..
- Всё нормально, - глухо отрезал Саске, привстав с сидения. Наруто сразу бросился на помощь, помогая Учихе вылезти из машины. Придерживая друга под локоть, Узумаки поспешил на выход, пытаясь не обращать внимания на следующего по пятам и прыгающего вокруг них инструктора.
- Да не будем мы на вас жаловаться, - бросил через плечо раздражённый Наруто. Мужчина тут же успокоился, и, поблагодарив парней и в десятый раз извинившись, убежал к пульту управления.
Усадив Учиху на ближайшую скамейку, Узумаки скрылся в толпе. Прошло несколько минут, и Наруто уже протягивает ему яблочный сок. Саске что-то благодарно промычал и принялся опустошать содержимое бутылки. Они посидели так ещё минут пятнадцать, делясь впечатлениями друг с другом. В основном болтал Наруто, пытаясь разрядить обстановку непринуждённой беседой, разбавленной смешками и подколками. Учиха и не заметил, как был втянут в очередную дружескую перепалку.
- Ну что, оклемался? – хитро прищурив голубые глаза, спросил Наруто. Учиха кивнул, вставая с насиженного места.
- Готов продолжить? – усмехнулся Саске, направляясь к очередному игровому автомату.

* * *

Цифры на электронном табло сменились, показывая счёт. 3:4 в пользу черноглазого демона. До конца игры остались считанные секунды и Наруто хотел довести игру до ничьей, однако Учиха, чёрт бы его побрал, хорошо защищал свои игрушечные ворота.
- Смотри вон он, вон он, - и после этих слов послышался дружный женский смех. Саске резко повернул голову влево, почувствовав реальную угрозу. Ну конечно, опять эти соплячки! Наруто попытался воспользоваться выпавшим ему шансом и крутанул ручку, приводя в движение пластикового человечка. Но не тут-то было. Не прошло и пары секунд, как Учиха снова включился в игру, успешно отбив летящий в ворота мяч, который сразу исчез в недрах игры. Ну, вот и всё. Время вышло, и прозвучал финальный свисток. Наруто с досады долбанул кулаком ни в чём не повинный аппарат.
- Извините… - послышался тоненький девчачий голосок.
Наруто отвлёкся от самобичевания и вернулся в реальный мир. Перед Саске, переминаясь с ноги на ногу, стояла девчушка лет шестнадцати, с ярко накрашенными красными губами. Вызывающий макияж никак не вязался с неуверенностью девушки.
- Я хотела… - девушка сделала глубокий вдох и продолжила, чуть более уверенно, - Я наблюдала за вами и подумала, что вы очень хорошо играете в автоматы. Может, вы могли бы помочь нам с подругами вытащить мягкую игрушку? – произнесла она на одном дыхании, указывая на автомат с клешнёй. Учиха уже собирался отказать в грубой и резкой форме, как в разговор встрял улыбающийся от уха до уха Узумаки.
- Конечно, мы вам поможем, - ответил парень и направился к автомату. Саске не оставалось ничего другого, как последовать за другом. И о чём, спрашивается, думает этот идиот? Девушка, не очень довольная тем фактом, что в её планы вмешался другой парень, оглянулась на подруг, ища поддержки, но те только растерянно пожали плечами – никто не ожидал такого поворота. Тем временем Наруто, окрылённый возможностью показать себя во всей красе, взялся за рычаг. Подмигнув Учихе, мол, смотри и учись, парень привёл клешню в действие. Загребущий механизм замер над плюшевым зайцем. Узумаки прищурил глаза и слегка нажал на рычаг. Клешня сдвинулась миллиметра на два. Саске в раздражении закатил глаза. Его не прельщало торчать в компании малолеток, так что если Наруто не поторопится, тогда он просто оттащит его от злополучного автомата за уши. Словно прочитав его мысли, парень нажал на большую красную кнопку. Механизм разжал три стальных пальца, опустился на игрушку и вновь сомкнулся, обхватив голову зайца. Подняв игрушку в воздух, клешня резко подалась вбок, из-за чего голова зайца выскользнула. Такие механизмы никогда не хвастались цепкой сильной хваткой. Девушка ойкнула, а Наруто стоял с таким спокойно-безмятежным лицом, как будто знал, что подобное произойдёт, заранее. Игрушка не упала в общую массу, механические пальцы держали зайца за ушко. Неспешно вернувшись на исходную позицию, клешня разжалась, выпуская приз в специальное отверстие. Наруто наклонился, достал игрушку и, улыбнувшись во все тридцать два зуба, протянул зайца девушке. Та, в свою очередь, завизжала от восторга и в благодарность стиснула Наруто в объятиях, после чего развернулась к Учихе и поцеловала его в щеку, оставив на коже яркий след губной помады и запихнув в карман джинс бумажку с номером телефона. И была такова.
- Ну вот. Герой дня - я, а все лавры по-прежнему достаются тебе, - прокомментировал Узумаки, заливаясь смехом.
Учиха скривился. Вытащил из кармана номер телефона и, не удостоив бумажку взглядом, бросил на пол. После, с отвращением прикоснулся к щеке и с силой прошёлся по ней ладонью, пытаясь стереть ненужный след.
- Пойдём, - бросил Учиха, разворачиваясь. Сделал несколько шагов и остановился. Похоже, Наруто не торопился присоединиться к Саске.
- Хватит тормо.. – раздражённо начал Учиха, повернувшись в сторону друга. Узумаки ржал как ненормальный, согнувшись пополам, и тыкая пальцем в сторону парня. Саске растерялся. Что произошло? Что-то не так с его внешним видом? Ну да, он знал, что его причёска пострадала во время столкновения головы с металлическим ограждением, но тогда почему идиот сотрясался от смеха именно сейчас? Осмотрев себя с ног до головы, Саске пришёл к заключению, что ничего необычного, и тем более смешного, не видит. Да в чём же дело?
Смех тем временем почти сошёл на нет. Наруто подошёл к нему, положил руку на плечо, и, посмотрев на друга сочувствующими глазами, тихо сказал:
- У той девушки, видимо, очень стойкая помада.
Тишина. Словно кто-то нажал на чудо-кнопку и отключил все звуки. Что он только что сказал? Наруто изо всех сил пытался сдержать рвущийся наружу смех, но выражение лица Саске было таким забавным, что парень просто не смог и дальше держать марку. Новый приступ смеха вывел Учиху из оцепенения и он, больно ударив Узумаки, поспешил в сторону туалета. Наруто припустил следом, всё ещё посмеиваясь.
Помада не оттиралась. Парни пытались смыть её водой, использовали мыло, тёрли изо всех сил, пока щека Учихи не стала такого же насыщенного красного цвета, как и сам след от поцелуя. Нет, помада, конечно же немножко стёрлась. Теперь она не была такого насыщенного красного цвета и стала бледной красной полоской на коже. Но именно это и бесило! Создавалось ощущение, что этот поцелуй впечатался в кожу, как какая-то татуировка.
- Ну всё, вряд ли можно сделать лучше, - протянул Узумаки. – Дома ототрёшь.
- Хорошая мысль. Пойдём домой.
- Уже? – начал было Узумаки, но, тут же осёкся, наткнувшись на гневный взгляд Саске. – Ладно-ладно, - парень поднял руки в знак повиновения и вышел вслед за Учихой.

* * *

Как Саске позволил себя уговорить на это, он сам не до конца понимал. Иногда он думал, что Наруто обладает над ним какой-то гипнотической властью. Ну какой бы нормальный человек согласился пойти в дом страха, который выглядит, мягко говоря, очень уж неустойчивым? Да и пол под ногами подозрительно громко скрипит и прогибается.
- Ты знаешь, я, кажется, понял, почему этот аттракцион не пользуется популярностью, - шепнул ему Наруто, кивая на влюблённую парочку, идущую впереди.
- Да неужели? – с сарказмом.
Несмотря на это, отовсюду выскакивали истошно визжащие железные роботы, которые пугали скорее внезапным появлением, чем видом. Можно было сделать вывод, что, несмотря на обветшалый вид, здание всё-таки было автоматизировано, пусть и минимально. По крайней мере, дверь, через которую они вошли, открылась и закрылась за ними без посторонней помощи. Девушка, идущая впереди, вдруг громко завопила, хватаясь за ногу и напрочь забывая о бокале с какой-то жидкостью, который, по законам физики, не мог зависнуть в воздухе в ожидании руки помощи. И как назло, содержимое картонного стаканчика вылилось прямо на Учиху, а виновница несчастного случая, прихватив под руку своего спутника, выпрыгнула в единственно открытое окно, которое тут же закрылось.
- М-даааа… - многозначительно изрёк Узумаки.
Саске же не мог понять, что ему делать с мокрой липкой субстанцией на своей футболке. Снять одежду? Парень вздохнул. Похоже, придётся опять наведываться в уборную, прежде чем они... Но не успел Учиха додумать свою мысль до конца, как свет, который должен был пугать посетителей своими кровавыми бликами, погас совсем. Звуки, издаваемые механическими страшилками тоже смолкли. Аттракцион погрузился во тьму, если не считать мерцающий на футболке Наруто смайлик.
- Пойдём на выход, - пробормотал Учиха и сделал пару пробных шагов. Узумаки поплёлся следом, но внезапно нога парня за что-то зацепилась, и он распластался на полу. Саске услышал позади себя грохот и стон боли, и поспешил проверить, жив ли ещё идиот. Однако не слишком преуспел. Пол под правой ногой противно скрипнул и конечность ухнула вниз, таща за собой хозяина. Парень вовремя наклонил тело вперёд, выставляя и напрягая руки. Ладони пронзила резкая боль, но то были цветочки, если говорить о сдавленной, словно железными тисками, ноге. Наруто поднялся с пола. Да, у него определённо будет много синяков. Вон уже на голове шишка зреет. Так, а где же Саске? Уже вышел наружу?
- Эй, Учиха, - позвал Наруто.
- Я здесь, болван, - голос донёсся спереди и почему-то снизу. Сразу после этого раздалось копошение, заглушенное стоном боли. Узумаки, расставив перед собой руки, двинулся вперёд.
- Осторожнее, не наступи на меня, - услышав приближающиеся шаги, сказал Учиха.
- Да что слу… - конец предложения повис в воздухе. Руки Наруто уткнулись во что-то волосатое, напоминающее… эм… волосы.
- Убери свои руки с моей головы, - ядовито прошипел Саске.
- О, ну простите, - Узумаки опустил руки, - я же не знал, что великому Учихе Саске приспичит отдохнуть на полу.
- Я застрял, - ядовито бросил парень.
В воздухе повисла гнетущая тишина. Улыбающаяся рожица на футболке друга словно издевательски усмехалась незавидному положению Саске. Парень отвернулся от раздражающего рисунка и вновь попытался вытащить ногу из ловушки. Ни-че-го.
- Может, перестанешь пялиться и поможешь мне выбраться отсюда? – как бы между прочим поинтересовался Учиха.
- Да… Да, конечно, - тут же спохватился Наруто и, схватив Саске за руку, потянул.
- Идиот! – заорал пострадавший. – У меня нога застряла, а не рука!
- Ты хочешь, чтобы я взял тебя за ногу? – растерянно уточнил Узумаки.
Саске закрыл глаза и мысленно посчитал до десяти.
- Наруто, моя нога застряла в полу, - спокойно начал он. – Что ты предлагаешь сделать, чтобы я попал домой если не невредимым, то хотя бы целым?
- Эм… Снять джинсы? – неуверенно предложил парень.
- Чт.. что? И как это мне поможет?
- Ну, может так будет легче вытащить ногу?
- Ничего глупее я в своей жизни ещё не слышал…
Бессмысленный диалог прервал грохот снаружи, как будто кто-то пытался проникнуть в здание. Шум повторился, и окно, через которое не так давно выбежала парочка, резко отворилось. В комнату пробрался лысоватый мужичок, и, заметив парней, поспешил к ним. Наруто перевёл взгляд на друга. Да, вид у того был неважный: взъерошенные волосы, перепачканная чем-то зелёным некогда серая футболка, так и не смывшийся до конца след от губной помады и застрявшая в дыре нога. Определённо, такого Учиху не каждый день увидишь. Пока Саске выражал своё недовольство по поводу аттракциона инструктору, Узумаки вытащил сотовый из заднего кармана джинс и сфотографировал друга. Снимок получился в профиль, зато он запечатлел всё самое необходимое.
- Знаете, я думаю, вам придётся снять джинсы, так будет легче вытащить вашу ногу, - смущённо сказал инструктор.
Саске тяжело вздохнул, а Наруто схватился за живот, звонко смеясь.

* * *

А на утро бульварная пресса пестрела самыми невообразимыми заголовками. Но все статьи сводились к одному: Учиха Саске, будущий руководитель крупной компании «Шаринган», зарезервировал аттракцион для себя и своего любовника. Полчаса спустя, парни вышли из обветшалого домика и зам. директор появился на людях с растрёпанными волосами, порванной в порыве страсти одежде и с засосом на правой щеке. Довершила живописную картину расстёгнутая ширинка.

@темы: Осенний фестиваль 2012: цитаты из фильмов, Fanfiction

---

Работа №12

[Naruto Festival]

Название: (Не)серьезные игры
Персонажи: Какаши, Обито и Рин упоминаются
Тип: джен
Рейтинг: G
Жанр: Ангст, Философия
Количество слов:
Дисклеймер: Всем владеет Кишимото, а лишь я мимо проходит.
Вытянутая фраза: «Время не имеет значения. Только жизнь имеет значение!» к/ф Пятый элемент
Саммари: Все игры в ниндзя перестали быть смешными и забавными именно в тот момент, когда им всем пришлось сыграть в серьез.
Авторские примечания: За двумя идеями погонишься – ни одну нормально не напишешь.
Не оригинальность мысли помноженная на банальность слов и заезженность сюжета. Фраза плохо понята и толком не раскрыта.
Внимание, автор ушел в философию и не вернулся.
Размещение: не разрешаю брать

Фанфик был написан на Осенний фестиваль

Все игры в ниндзя перестали быть смешными и забавными именно в тот момент: когда им всем пришлось сыграть в серьез.

***

Какаши не любил этих глупых игр. Его одноклассники громко крича, и размахивая вырезанными из дерева пародиями на кунаи, носились по двору Академии и воображали себя настоящими ниндзя. Хатаке, глядя на них, лишь презрительно фыркал, они были похожи на шиноби, так же как клоун, с деланным старанием тягающий резиновую гирю на реального силача.

Один из бегающих мальчишек был слишком шумным, бездарным и неуклюжим. Какаши хорошо запомнил его на церемонии вступления в Академию – этот болван умудрился на неё опоздать. Учиха Обито. Наглядный пример того каким не должен быть шиноби. Вечно опаздывает, вечно ноет и вечно проигрывает. Он не ценит времени и не ставит выполнение данного задания во главу всего. А самое главное, не соблюдает основного правила шиноби – держать свои эмоции при себе. И этот мусор, не соблюдающий кодекса ниндзя, и вправду Учиха? Видимо столь известный клан вырождается, иначе почему в нем родился такой недотепа. Какаши качает головой: глядя, как этот сын великого клана, запнувшись обо что-то, со всего размаху падает на землю – и какой же из этого идиота будет шиноби? Он вообще представляет себе кто такие ниндзя, и чем они занимаются? Кто вообще принял этого бездаря в Академию? Или он сюда попал только из-за фамилии?

Хатаке отворачивается, не желая больше наблюдать за жалкими потугами Обито. Ему никогда не догнать даже своих одногодок. Он бездарен, ленив и слишком часто угрожает своим еще даже и не пробужденным шаринганом. Какаши уже заранее жаль его. Такие как он ломаются, сразу же как только жизнь разобьет их розовые, а в случае с Учихой – оранжевые очки.

О том, что его могут в будущем объединить в команду с этим Обито, Какаши даже и думать не хочет. Бесполезные люди, лишние проблемы и трата времени – он и один отлично справится.

***

Какаши хорошо запомнил тот день, когда Рин и Обито пришлось сыграть по-крупному. Учиха был непривычно молчалив и хмур, а Нохара мелко дрожала и тайком утирала слезы. Да, в теории они были готовы ко многому, но на практике все оказалось не так легко. Всё в чем они были раньше абсолютно уверены, встало с ног на голову. А чего они ожидали? Это не их дворовые забавы, а реальная жизнь шиноби. Неужели они думали, что противник поднимется с земли, отряхнется и сообщит им, что в следующий раз за врага будут играть они?

Нет, конечно, учителя как можно дольше ограждали своих подопечных от убийств, но порою случались ситуации, когда или они – или их. Но Какаши никогда не понимал этого «милосердия», ведь чем раньше до будущих шиноби дойдет, что это занятие не для детей, тем для них же лучше. Ниндзя – это человек, который для выполнения порученной ему миссии должен жертвовать всем и уж точно не хныкать из-за того, что ему пришлось убить врага. В мире шиноби нет места слабости, доброте и милости к тем, кто является противником. Это закон. И если кто-то этого не понимает, то какой из него вообще ниндзя.

О том, что у него тоже из головы не выходят лица поверженных шиноби – которым вряд ли было больше лет, чем ему самому – Какаши предпочитал не думать.

***

Какаши ценит время превыше всего. Время выполнения миссии зачастую обратно пропорционально успеху её выполнения. А это значит, что никакие факторы не должны повлиять на ход заранее продуманного плана. Если что, то можно и жизнью сокомандников пожертвовать. Успешное выполнение миссии в короткий срок – вот наиважнейшая задача. Так учит кодекс шиноби. Так следует поступать всем. Так решил он сам.

В метаниях между Временем и Жизнью сын Белого Клыка давно сделал свой выбор. Когда-то его отец выбрал Жизнь и поплатился за это. Какаши не повторит его ошибок, он будет умнее и будет всегда следовать правилам. Ему абсолютно все равно, что будет с теми, кто стоит рядом с ним. Какаши точно уверен в правильности своего выбора: если Жизнь приводит к смерти, то не правильнее ли выбрать Время?

То, что выбор в пользу Времени тоже приводит к смерти, Хатаке узнает всего через пару дней.

***

Что есть Время? Это секунды, минуты, часы... А что есть Жизнь? Это время, которое проживает любое живое существо? Или это что-то другое более ценное и важное чем даже то же Время? Какаши не знает ответа, но точно знает – Жизнь важна настолько же, насколько важно Время. Что люди, которые стоят рядом с ним – это не просто пешки или инструменты для достижения поставленных целей – это друзья. И их жизнями нельзя размениваться просто так. Этому не учит кодекс шиноби. Этому его научил один бездарный лентяй. Но так следует поступать всем. И жаль, что он сам не понял этого раньше.

Он, когда-то готовый пожертвовать Рин ради выполнения миссии, наверное, не имеет права что-то кому-то объяснять про ценность Жизни. Он черствый и безразличный по отношению к чувствам и стремлениям других не имеет права даже заикаться об этом. Все что он может – это проверять каждую отправленную под его опеку команду с помощью теста с колокольчиками. А иначе, может повториться то, что произошло когда-то с его собственной командой.

Каждый сам должен понять и решить что для него важно, потому что когда его ткнут в верный ответ носом – может быть слишком поздно.

Быть шиноби – это не та игра, где побежденный поднимается, как ни в чем не бывало и идет мириться – это вообще не игра.

***

Когда оранжевая маска разлетается на части, Какаши неожиданно очень четко понимает: нельзя менять время на жизнь и жизнь на время не по-настоящему. Нельзя играть в наемных убийц понарошку. Все игры в ниндзя никогда смешными и забавными и не были.

@темы: Осенний фестиваль 2012: цитаты из фильмов, Fanfiction

---

Работа №11

[Naruto Festival]

Название: Двое, не считая собаки.
Пейринг: Хатаке Какаши/Умино Ирука, Паккун
Тип: слеш
Рейтинг: NC-17
Жанр: романс, повседневность, немного флаффа
Количество слов: 4500
Дисклеймер: не принадлежит, не извлекаю
Вытянутая фраза: - Нужно уметь общаться с животными – это же тебе не люди. С ними всегда можно договориться. К/ф Укрощение строптивого.
Саммари: Ирука не любит ранние пробуждения и незваных гостей. Какаши забывает бриться и постоянно запаздывает с отчетами. Паккун рекомендует безопасный секс, ведь кто-то же должен быть благоразумен?
Авторские примечания: AU в рамках канона, ООС. Любовные рефлексии. PWP
Размещение: с разрешения автора

Фанфик был написан на Осенний фестиваль

____________
Нинкен ("Собака-Ниндзя") — собаки, которых Шиноби может призвать с помощью Кучиёсе но Дзюцу.

Четыре утра.
Ирука протяжно стонет, силясь нащупать левой ногой затерявшийся под кроватью тапочек, и проклинает незваного гостя. Голова все еще чугунная от выпитого накануне, в пересохшем рту отчетливый привкус кошачьей мочи, думать больно, а вспоминать и подавно…
День рождения коллеги по штабу начинавшийся с невинной бутылки сливового вина, абсолютно неожиданно завершился массовой попойкой. Безобразной, грандиозной попойкой, что рискует войти в анналы штабных попоек. И в любой другой раз всеобще признанный оплот благоразумия и сдержанности Умино Ирука точно ушел бы с этого праздника жизни, пригубив лишь чуть-чуть из вежливости… В любой другой. Но не в этот.
Наверное, завтра штабные приятели не упустят шанса всласть поизмываться над ним. Но это будет лишь завтра, а сейчас все, что ему нужно – тишина и немного сна. Но ранний гость настойчив, и от звука чужих ударов голова резонирует, словно гигантский колокол.
Спотыкаясь и придерживая раскалывающуюся голову, Ирука кое-как добирается до коридора и на секунду замирает. Конечно, есть шанс, что это Наруто – тот тоже никогда не отличался чувством такта и соблюдением общественных приличий, но интуиция, а главное – ощущение знакомой чакры, подсказывает готовиться к худшему.
Собравшись с духом, Ирука распахивает дверь.
- Йо!
Даже сейчас, покрытый коркой грязи и запекшейся крови, стоя на пороге чужого дома, Хатаке Какаши умудряется выглядеть так, как будто бы это он делает одолжение Ируке, а не наоборот. Расслабленная, даже расхлябанная поза, вечно торчащая щетка серых волос…
- Я не вовремя? – щурит единственно видимый глаз Хатаке.
Ируку накрывает новый виток похмельного синдрома, и сил на то, чтобы ответить собеседнику, просто не остается. Вместо этого он сторонится, пропуская Хатаке в дом.
- Я помоюсь, – не спрашивает – информирует Какаши, освобождаясь от заскорузлой формы.
- Угу…
- Неплохо отметили, - хмыкает дзенин, с тенью сочувствия оглядывая учителя. Поведя носом в маске, добавляет:
– Правда, саке было дрянным.
- Ванная там, – тычет Ирука дрожащим пальцем на дверь в конце коридора.
Хатаке кивает, расстегивает жилет и стягивает через голову серую от пыли форменную водолазку. По узкому коридору мигом разливается запах костра, взрывных свитков, пота и, почему-то, мокрой псины. Краем глаза зацепившись за дьявольски отчетливый рельеф чужого торса, Умино с удивлением понимает, что его нижняя голова, в отличие от верхней, не подвержена мукам похмелья.
Проводив взглядом стремительно разоблачающегося дзенина, Ирука дожидается пока закроется дверь и тут же сползает по стене на пол. Он закрывает глаза и шумно, со свистом, втягивает носом воздух.
Плохо… Как же ему зверски плохо… И нечеловечески хорошо.
Впрочем, как и всегда в присутствии Копирующего, когда даже запах мокрой псины кажется откровением.
Хатаке, мать его, Какаши… Ни ответа, ни привета за два месяца, ни единого доброго слова за несколько лет… И вот, на тебе, моется в его ванной, выложенной смешным кафелем в цветочек, мылит голову его шампунем и даже мочалкой после миссии чужой точно не побрезгует. От одних только этих мыслей изнутри затапливает горячим и сладким…
Ирука мотает головой и едва не плачет от взметнувшейся мутной взвесью головной боли. Держась за стенку, он поднимается на ноги, направляясь в спальню, чтобы достать полотенце. На обратном пути он натыкается на собственное отражение и безнадежно вздыхает. Сейчас его внешность может составить здоровую конкуренцию вернувшемуся с миссии Хатаке.
Судя по количеству пара, Копия моется исключительно кипятком. Поддавшись секундному любопытству, Ирука подходит ближе и заглядывает в щель между занавеской и кафельной стеной: кожа у Хатаке розовая-розовая, того и глядишь, вот-вот пойдет волдырями, а на спине алым цветом распускаются шикарные кровоподтеки.
- Спасибо, – не оборачиваясь, говорит Какаши. – Повесь на крючок. И это…мне бы пожрать чего, а?
Ирука заторможено кивает и невпопад замечает, что точно – и мочалку чужую прихватил, елозит жесткой губкой по мускулистому, в потемневших от воды волосках бедру, не стесняясь… И шампунем, его, Ирукиным, патлы свои мыл, вон как пахнет крапивой и ромашкой…
Ирука послушной сомнамбулой бредет на кухню, разогревать остатки вчерашнего супа. Потеснив стопку немытых тарелок, он быстро умывает лицо и полощет рот. Головокружение и тупая боль в висках слегка унимаются, он находит в себе силы соорудить на голове жалкое подобие обычного хвоста.
К тому моменту, как Какаши выходит из ванной, Ирука уже успевает сервировать скромный, но сытный холостяцкий стол и даже начать предаваться уничижительной рефлексии.
Зачем? Зачем он впустил Хатаке в свой дом? Закрыл бы дверь перед носом и вновь бы упал в постель похмельным трупом. И никаких проблем, никаких мыслей… Но не впустить Какаши он не мог. Точно так же, как не смог отказать ему тогда, на дзенинской попойке, на которую за каким-то чертом поперся, не устояв под шквалом приглашений… Эх, знал бы кто из тех, кто зазывал его туда, что мировой парень Умино Ирука, умница и активист, с которым советовался сам Третий, сдастся без боя – потечет, как девчонка, и раздвинет ноги, стоит только Хатаке прижать его к стенке на темной веранде…
Умино вздрагивает, когда Копия возникает на пороге, шаркая ногами в его, ирукиных, старых тапочках, по видимости найденных в темной прихожей.
- Ух ты, нормальная еда! А то все белки да белки… – по-детски непосредственно восклицает Хатаке и садится напротив, капая мокрыми волосами на клетчатую скатерть. В то время, как дзенин сосредоточенно поглощает еду, Ирука сидит, не двигаясь, и старается не дышать. Наверное, это какое-то хитрое гендзюцу, наконец, решает он и наливает себе чаю.
Не считая пары ссадин и отцветающего синяка на лице, внешность у Какаши вполне себе обыкновенная. Наверное, в нежной юности он был даже красив, но возраст и шрамы сделали свое дело – теперь ему больше подходят эпитеты «брутальный» и «мужественный», даже несмотря на необычную узость челюсти и смешную белесую щетину. Ирука испытывает нечто сродни разочарованию и облегчению… И стоило ли из-за этого интриговать все селение добрых пятнадцать лет? Единственное, что есть в Хатаке необычного – зубы. Странный прикус, почти как у клана Инузука: заостренные клыки и неестественная белизна.
- Нда, лесные твари тебе на один зубок, – на автомате выдает сенсей, задумчиво почесывая переносицу.
Какаши скалится, демонстрируя полный набор острых клыков, и становится похож на синекожих фриков из Тумана с акульими пастями.
- Ты извини, что я к тебе завалился. Просто устал сильно, да и дома есть нечего.
Ирука борется с нервным смехом: Хатаке как всегда великолепен – заявиться в четыре утра, еще и с миссии, в гости к человеку, с которым переспал один раз в жизни, и то в скотски ужратом состоянии… Теперь бороться приходится со смущением и мучительной краснотой, нефтяным пятном наползающим на лицо и шею. От вновь нахлынувших воспоминаний все внутри скручивается в тугой узел возбуждения и стыда. Но он берет себя в руки и его даже хватает на сарказм:
- Всегда пожалуйста. Хотя в дзенинской столовой готовят лучше.
- Лучше, – нахально скалится Хатаке, а потом с обезоруживающей честностью выдает. – Но к еде там не подают похмельных учителей.
- Вот как, – только и может выдохнуть Ирука, вставая со стула и отходя к раковине.
Как будто этот жалкий метр может что-то решить… Ничего. Ни-че-го-шень-ки.
Потому что Умино едва может держать себя руках, потому что у правильного и аккуратного учителя подгибаются коленки от чужого запаха, что пробивается даже сквозь отдушку шампуня, и встает от одного только вида широкого разлета белых плеч… Еще и эти соски… Розовые, даже на вид нежные, словно еще не раскрытые бутоны… Ирука сглатывает.
Он больше не подросток – твердит Умино сам себе. Он больше не пойдет на поводу у своей свербящей изнутри похоти. Он больше…
Больше. Хатаке действительно больше – шире, мощнее и выше почти на полголовы. И от этого что-то внутри сладко замирает, вздрагивает, а потом обрывается, словно туго натянутая струна.
- Мне надо… - начинает было Какаши.
- Что? – не чувствуя губ, спрашивает Ирука, словно завороженный делая полшага вперед.
Хатаке сглатывает, от чего яблоко его кадыка скользит вверх-вниз по светлой шее.
- Мне нужна аптечка.
Ирука вздрагивает, словно облитый ледяной водой – наваждение рассеивается.
Момент упущен.
- У меня все закончилось, ко мне недавно Наруто заходил в гости после вашей тренировки, - удрученно говорит Умино, вспоминая, что все имевшиеся в доме медикаменты исправно тратит на лечение своего единственного пациента.
- Ничего. Мне все равно нужная моя аптечка, - хмыкает Хатаке, а потом криво улыбается и исчезает в коридоре.
До Ируки доносится шорох одежды и лязг кунаев – Хатаке копается в своей одежде, понимает он, а в следующий миг квартира оглашается коротким хлопком.
Теневое клонирование? Или…
- Я ведь просил не беспокоить сегодня…
Ирука с интересом прислушивается, но различает только окончание фразы:
- … у меня просто нет иного выбора, - в голосе Хатаке слышатся ироничные нотки.
- Выбор есть всегда, - нравоучительно сообщает ему собеседник. – Ты просто самая ленивая задница во всей Конохе! Кто еще из дзенинов станет просить о таком своего…
- Только я, - хмыкает Какаши. – Но давай будем честными: именно поэтому я тебе и нравлюсь.
- Скоро это может измениться. Кстати, почему всегда я, а не Акино?
- Ну пожалуйста, ну только сегодня, - вечно скучающий и низкий голос Хатаке вдруг преображается и в нем появляется что-то от интонаций мальчика, клянчащего у матери сладости. – К тому же только ты из всего нинкена наделен даром дипломатии.
- Только сегодня. И да, не думай, что я повелся на твою безыскусную лесть. - Строго отрезает собеседник, а в следующий миг Какаши появляется на пороге кухни с довольным видом.
- Кто это был? – осторожно спрашивает Ирука.
- Это? Паккун.
- Твой нинкен? – В памяти Умино тут же мелькают строки и параграфы из «Устава». - А разве можно использовать их вне боевой ситуации?
- Нужно уметь общаться с животными – это же тебе не люди. С ними всегда можно договориться, - беспечно пожимает плечами Хатаке. – К тому же Паккун больше ворчит, чем действительно сердится, на самом деле ему скучно. К тому же…
Какаши вдруг подмигивает ему не скрытым повязкой глазом. И губы Ируки помимо воли растягиваются в глупой улыбке.
Хатаке вдруг хватается за полотенце, обмотанное вокруг бедер, и останавливает непослушную ткань в миллиметре от самого интересного места.
Ирука стоически не меняется в лице, увидев светлую поросль вьющихся волос на чужом лобке, и даже находит в себе силы предложить Какаши штаны. Тот, поправив злосчастное полотенце, охотно соглашается, снова сверкнув этой своей странной недоулыбочкой, что трогает лишь правую половину рта.
- О, почти в пору, - говорит Хатаке, примерив чужую одежду. – Только у меня ноги длиннее и задница больше.
Действительно – длиннее. И больше.
Умино едва может оторвать взгляд от туго обтянутой его штанами пятой точки Копирующего, для которой явно не прошли даром годы физических упражнений. Между ними опять повисает то самое, волнительное, бьющее дрожью напряжение, что возникло сегодня на кухне… И что стало отправной точкой того безумия на дзенинской пьянке…
И вдруг Ирука понимает: это не ухмылка. Это улыбка, самая что ни на есть настоящая, светлая и ясная, только ассиметричная из-за шрама над губой. Видимо Копирующему просто подрезало на миссии мышцы лица, а полевые медики срастили их неправильно или просто не заморачивались такими мелочами как возвращение полной подвижности… И это похоже на откровение.
В спальне сразу становится жарче и словно бы суше – легкие горят, плавятся изнутри, опавший член вновь наливается, пульсируя, а между ног разливается то самое, постыдное и сладкое.
- Я помешал?
Ирука едва не стонет от отчаяния, когда пес, неведомо как открывший окно, спрыгивает с подоконника в комнату.
- Держи, тут все, что просил. И да, дежурный штабной сказал, что если ты еще раз пошлешь отчет через меня или кого-нибудь из нинкена, то они, цитирую, «пустят твои писульки на растопку камина».
- Ясно-ясно, - Какаши с легким щелчком открывает принесенную псом аптечку и пару секунд медитирует на ее содержимое.
Ирука с интересом заглядывает ему через плечо – содержимое аптечки Хатаке отличается от стандартного дзенинского набора: в гнездах на крышке утоплены какие-то незнакомые ампулы с красноватой жидкостью, а вместе с набором бинтов лежит стянутая в тугой ком черная ткань, подозрительно напоминающая запасную маску.
Какаши достает из аптечки одну из тех непонятных ампул, отламывает стеклянный кончик, в два движения распечатывает шприц и, жестом опытного наркомана, перетягивает руку жгутом.
- Для глаза, - отвечает Хатаке на незаданный вопрос и, деловито прощупав пальцами вздувшуюся вену на локтевом сгибе, аккуратно делает себе инъекцию.
- И что, каждый раз?.. – Ирука осекается, разглядев рядом со свежим уколом еще с дюжину побледневших точек.
- Когда как. Но чаще госпиталь.
Паккун, все это время деловито чем-то шуршавший на кухне, вновь возвращается в комнату.
- Суп дрянной, - безапелляционно замечает он. – Но колбаса ничего.
- Спасибо, - только и может вымолвить Умино.
- И шампунь тоже интересный. Что за марка?
Ирука растерянно смотрит на Хатаке, но тот лишь подленько хихикает.
- Ээ… «Лошадиная сила»? – судорожно пытается вспомнить надпись на этикетке Умино.
- Хм, вечно у этих парнокопытных все лучше, чем у нас…
Ируке даже кажется, что пес хмурится.
- Ладно, бывайте, - прощается Паккун и в один прыжок оказывается на подоконнике. – И да, Какаши.
Копирующий поднимает голову от аптечки.
- М?
- В наш век нельзя доверять никому, даже школьным учителям.
Ирука напрягается, а Хатаке меланхолично поводит плечами.
- Предохраняйся.
С этими словами Паккун растворяется в буйной листве, растущей у дома, яблони.
Ирука может поклясться, что за секунду до своего исчезновения, ехидный пес подмигивает ему точно так же, как подмигивал получасом раньше Хатаке.
-Не обращай внимания, - Хатаке явно пытается не заржать. – С ним случается… временами.
- А с тобой?
Копия заламывает светлые брови.
- И со мной… В прошлый раз меня вызвали на миссию и я не мог…
Ирука подается вперед и кладет ладонь поверх тонких губ. Указательный палец упирается аккурат в светлый шрам, кожу покалывает смешная серая щетина…
Не об этом ли он мечтал половину своей сознательной жизни? Чтобы Шаринган Какаши оправдывался перед ним, словно мальчишка, чтобы сидел на кровати в его спальне, чтобы ходил по квартире в обтягивающих штанах и без футболки?..
Ируке хочется зажмуриться, но он даже не моргает – боится, что иллюзия развеется.
Кай! – кричит кто-то в его голове.
Но пальцы согреваются чужим дыханием, Хатаке все еще тут.
Смешной, израненный, усталый… Хатаке Какаши – его любовь с первого дня в штабе, с первого взгляда, с первой насмешливой реплики… Хатаке Какаши.
Умино едва может дышать – так тесно, так странно в груди.
- Иди ко мне,- жаркое дыхание обдает пальцы Ируки во въевшихся брызгах чернил.
И Ирука послушно движется вперед, навстречу мозолистым рукам опытного убийцы. Навстречу рукам проклятого и гениального Какаши, чье дело в свое время зачитал до дыр и чью фотографию стянул из архива, словно влюбленная девчонка…
- Хатаке Какаши, - шепчет Ирука.
- Умино Ирука.
И они понимают друг друга.
Какаши валит его на кровать, нависая сверху, целуя так, что у Ируки отнимаются ноги и руки, а в голове разливается звенящая пустота, целуя так, что Ирука готов кончить от одного лишь ощущения чужого языка и твердых губ…
Умино приглушенно вскрикивает, когда Хатаке перестает удерживать свой вес на руках и ложится сверху, придавливая его, вжимая в кровать, фиксируя, делая таким беспомощным…Чужие руки протискиваются между их тел и легко проникают сквозь слои одежды. Ирука заходится в жалобном стоне, когда жесткие пальцы касаются сначала болезненно-чувствительной головки его члена, а потом скользят ниже по стволу, к самому основанию. Ирука начинает задыхаться, когда чувствует грубоватое, настойчивое прикосновение между ягодиц…
Умино вздрагивает и рыбой, пойманной в силки, бьется в крепком объятии.
- Подожди, - просит он, упираясь руками в грудь Хатаке. – Я… мне нужно…
Секунду Какаши смотрит на него расфокусированным взглядом, а потом, словно до него только доходит смысл сказанного, кивает.
Ируке кажется, что кольцо рук Хатаке размыкается с неохотой, и на секунду в его голове даже мелькает мысль о том, что будет, если вдруг Хатаке его не отпустит – лишь сожмет свои чудовищно сильные объятия крепче и… Но Какаши отпускает – снова улыбается уголком рта и целует Ируку в нос.
- Быстро.
Умино добирается до ванной едва ли не бегом и, зачем-то закрыв дверь на щеколду, прислоняется вспотевшим затылком к прохладному дереву.
Что это? Что за болезнь такая, от которой он как сумасшедший, как одержимый… Не лучше ли было любить
Копирующего на расстоянии взгляда, изредка придаваясь глупым мечтаниям перед сном?
Нет - кричит его распаленное тело – не лучше!
Лучше так, как сейчас, когда сверху давит твердое и горячее тело, когда губы терзают чужие губы, когда уверенные и наглые руки пробираются в штаны…
Ирука выкручивает вентили до упора. Сознание, почему-то цепляется за мелочи – Хатаке забыл закрыть шампунь крышкой и мочалку повесил не на тот крючок… Это, неожиданно, успокаивает и лихорадочное напряжение отступает.
Ирука тщательно моется, хотя знает, что дзенины, привыкшие к ночевкам под открытым небом и способные даже скунса умять за милую душу, совершенно безразличны к такой ерунде. Наконец, когда он ловит затылком последнюю каплю горячей воды, приходит понимание, что все – отступать больше некуда.
Рухнули башни из слоновой кости, а песчаные замки смыло приливной волной чужой близости. Ему больше нет нужды прятаться, разглядывать украдкой, жадно ловить короткие взгляды и мечтать столкнуться плечами в узких коридорах штаба… Какаши здесь – на расстоянии вытянутой руки, и стоит ему только открыть эту хлипкую дверь как… Ирука собирается с мужеством и, повязав полотенце так же, как щеголял до этого Хатаке, открывает дверь и бесшумно идет в спальню.
А Хатаке спит.
Ирука от удивления даже делает шаг назад
Гений Конохи Шаринган Какаши спит, раскинувшись поверх его цветастого постельного белья, обхватив подушку руками и выставив на обозрение свои бесстыдно обтянутые чужими штанами крепкие ягодицы.
Умино тихо фыркает и переодевается в старую, зато мягкую пижаму – ему больше нет нужды расхаживать в крошечном полотенце. Прибравшись на кухне и выпив чаю, Ирука смотрит на часы – всего полшестого, а ему кажется, что уже прошел целый день.
Умино знает, что спящих дзенинов, только-только вернувшихся с длительной миссии, лучше не тревожить: обостренные реакции, паранойя и еще сонм тараканов в голове… Ирука забирает из шкафа одеяло и уходит на диван.
Вчерашняя гулянка дает о себе знать – накатывает сонливость, и отступившая было головная боль снова стискивает виски тугим обручем мигрени. Кое-как устроившись на неудобном диванчике, Ирука закутывается в одеяло и засыпает.
Хатаке Какаши спит в его постели… Мог ли он мечтать о чем-то большем?
***
Ируке снится странный сон: он лежит на залитом солнцем лугу, а над ним склонился огромный серый пес с умными, почти человеческими темными глазами.
- Чего смотришь? – спрашивает у него Умино.
Но пес предсказуемо молчит – лишь дышит тяжело, высунув наружу свой огромный, ярко-розовый язык.
Ирука собирается было возмутиться и потребовать от наглого животного внятного ответа, но вместо этого вздрагивает и просыпается.
Солнце уже сияет вовсю, затапливая лучами всю комнату, и Умино жмурится, часто-часто моргая, поэтому не сразу замечает странность… Дыхание пас из сна… Оно реально.
Ирука резко садится и прислушивается – точно, доносится из спальни.
На цыпочках прокравшись к комнате, Умино так и застывает у двери.
Какаши… Значит, не сон.
Правда выглядит Хатаке так себе: сейчас, в ярком свете становятся особенно заметны огромные кровоподтеки на его спине и боках, болезненная желтизна на мокром от пота лице и обметанные белым губы… Ирука подходит к кровати и аккуратно трясет Какаши за плечо. Тот просыпается мгновенно и, с ходу заломив Умино руку, валит его на пол.
Ирука даже не сопротивляется – лежит, обмякнув, и ждет, пока все еще затуманенный остатками сна взгляд прояснится.
- Черт, - коротко выдыхает Какаши и валится на пол рядом. От него тянет теплом, как от печки.
- У тебя температура, - констатирует Ирука.
- Угу, - хрипит Хатаке. – Подай мне аптечку.
-Ампулу?
- Да.
Ирука достает шприц и аккуратно набирает два кубика красной жидкости, несколько раз ударяет по пластику ногтем, чтобы избавиться от пузырьков, и помогает Какаши наложить жгут. Через пару минут после инъекции лицо Хатаке светлеет, а лоб разглаживается. Умино кусает губы, но сдерживается и вместо того, чтобы бомбардировать Копирующего вопросами, помогает ему забраться на кровать.
- Как все глупо получается, - хмыкает Хатаке, а потом вдруг ухмыляется.
- Что?
- Сколько ходил вокруг тебя кругами, а получилось все по пьяни, да еще и миссия эта, чтоб ее, не вовремя подвернулась, да на два месяца… А сейчас так вообще вырубился, герой-любовник недоделанный…
Ирука сначала прыскает в кулак, а потом перестает сдерживаться и заходится в громком смехе. Он смеется и смеется, не в силах остановится, и недоуменно смотрящий на него Хатаке вдруг тоже присоединяется. Должно быть, со стороны они похожи на сумасшедших.
Это все нервы, оправдывается перед собой Умино.
- А я уж… - сквозь смех стонет Ирука. – А я уж думал я был настолько плох в тот раз, что ты от ужаса взял себе миссию куда подальше да на подольше!..
Какаши, вдруг, серьезнеет и приближает лицо к лицу Ируки.
- А я думал, что был настолько кошмарно пьян, что…
И они снова заходятся в смехе, сгибаясь пополам и хлопая друг друга по спинам и по тому, что подвернется. Наконец, отсмеявшись, они вытягиваются на кровати в полный рост.
- Так ты не сам взял ту миссию? – спрашивает Ирука, преувеличенно внимательно разглядывая трещины на потолке.
- В Страну Болот-то? – Фыркает Хатаке. – Будь моя воля, я бы два месяца грел косточки в Стране Волн.
- И это значит, что мы можем сделать вид, что этих двух месяцев не было?.. – продолжает Ирука, не сводя глаз с потолка.
- Отличная идея, но идти на первое свидание нам уже поздновато, - обрывает его Хатаке, а потом, с неизвестно откуда взявшейся энергией, перекатывается на бок и подминает под себя Ируку. – Согласен?
Ирука охает от чужой тяжести, а потом, глядя в единственно видимый глаз Хатаке, кивает, медленно, словно завороженный змеей кролик.
- Тогда я предлагаю…
Что именно Копирующий хотел предложить, Ирука так и не узнал – Какаши вдруг резко заткнулся, а потом проехался грудью по груди Умино, соскальзывая вниз. Дурацкие фланелевые штаны сопротивлялись недолго – старая резинка соскользнула легко, ногам сразу стало холодно и сразу - жарко от прикосновения жестких рук. А потом щекотно – белая пакля прически Хатаке вдруг оказалась ужасно мягкой. А потом…
Ирука едва не вскрикнул, но вовремя закусил пальцы - гений шарингана, оказывается, был гением во всем.
- Да стони уже, - на секунду прерываясь, хмыкает Какаши.
Ирука, не контролируя себя, зарывается пальцами в чужие волосы, выгибается в спине, почти вставая на лопатки. Потолок… Какой же невероятный потолок… И этот язык, а глотка… Хатаке заглатывает до самого корня и стонет сам, посылая вибрацию горлом.
В юности Умино посчастливилось единожды побывать в дорогом борделе в столице, где, как он думал, случился лучший отсос в его жизни. Но Какаши… Даже если на миссии ему оторвут все конечности и лишат драгоценного шарингана, Хатаке точно не пропадет. Потому что губы… И шелковый, умелый язык… И это восхитительно узкое горло, да еще и эти звуки… Ирука находит в себе силы, чтобы поднять голову и взглянуть вниз.
- О, боги…
Тонкие губы Хатаке покраснели, все лицо перепачкано в обильной слюне – она даже стекает Ируке на бедра и между ягодиц.
Когда Какаши, наконец, добавляет пальцы, Умино вздрагивает и хнычет.
- Сейчас спущу, - сдавленным шепотом предупреждает он.
- Позже, - отрезает Хатаке, беря Ируку под колени и задирая ему ноги почти до головы. – Готов?
Умино краем глаза замечает надорванный серебристый квадратик, лежащий рядом, и кивает, прикрывая лицо рукой. Его щеки пылают, между ног настоящий пожар… Ирука морщится и ерзает задницей по влажной простыне.
- Нормально? – Какаши нависает над ним, сдерживаясь, оскалившись одной половиной рта.
Ирука кивает, не отводя жадного взгляда от бледных, во вздувшихся синеватых венах рук Хатаке. Их хитросплетение похоже на змей, уснувших под кожей. И черные точки уколов на сгибах.
Вдруг сразу становится легче.
Умино облизывает губы, собирая с них соль и, почему-то, сладость, а потом сам подается вперед. Короткое жжение и ощущение болезненной заполненности.
- Распирает, - шепчет Ирука, а потом расслабляется, откидывая голову назад, сходя с ума от ощущений и звука чужого голоса.
- Какой же ты узкий… шелковый… Ирука-а…
Как же давно он этого ждал… Целых два месяца с этого их неловкого, словно у подростков, раза, когда было слишком много одежды и слишком мало осмысленности.
Но на этот раз все иначе. Кожа к коже, запах, вкус, ощущения – все точное, четкое, контрастное. Ослепительно яркое. Ирука прикрывает глаза, чувствуя, как Хатаке толкается в него раз за разом, все увереннее.
Звук шлепков плоти о плоть – чуть пошло, но так здорово. От Какаши терпко пахнет свежим потом, смешные волосины на подбородке ездят вместе с ним туда-сюда перед глазами, рот приоткрыт, а темный глаз смотрит прямо и остро, словно пронзая насквозь и разделяя на двое…
Ирука ловит губами каплю пота, сорвавшуюся с острого носа Хатаке. Она соленая и горькая, словно слеза.
Какаши снова скалит крепкие зубы в своей недоулыбке, Умино пришпоривает его, как сноровистого жеребца, ударяя пятками в крепкие ягодицы. И Какаши послушный - Ирука вскрикивает от резкости новых толчков, а потом протискивает руку между их горячими потными телами.
Член пульсирует и нужно всего ничего, чтобы… Хатаке наваливается сильнее, и Умино чувствует, как его пальцы на члене накрывает горячая влажная рука.
- Давай же, - шепчет Какаши, касаясь влажным языком горячего завитка ушной раковины.
Ирука стискивает коленями крепкие бока Копирующего так крепко, что сам себе напоминает хитроумный капкан. По виску катится не то слеза, не то…
- Давай же…
И Ирука не в силах ослушаться. Он вздрагивает всем телом, словно от холода, сжимается, пульсируя, скользит онемевшими в чужой хватке пальцами по скользкому члену, сдавливает под головкой, выдаивая последние капли…
- Хороший… - жарко шепчет Хатаке. – Сла-адкий…
Вдруг Какаши стонет коротко и жалобно, словно от сильной боли. Его лицо искажается, шаринган из под сбившейся повязки коротко и страшно вспыхивает красным. Ирука невольно жмурится, чтобы не видеть гипнотизирующее движение запятых.
- Не бойся, - расслабленно улыбается Хатаке, утыкаясь носом Ируке в шею. – Он не всегда такой… Только во время боя…
- И в постели?
- Только с тобой.
Ирука тянется к сброшенным на пол пижамным штанам, чтобы вытереть испачканный живот, но Какаши перехватывает его руки.
- Позволь…
Ирука даже не успевает понять, что задумал Копирующий, как в следующую секунду Хатаке ныряет вниз, собирая языком подсыхающие потеки чужой спермы.
Умино несколько раз моргает, силясь прогнать наваждение, но ощущение теплого языка слишком реально. А Какаши разве что не мурлычет, потирась щекой о чисто вылизанный живот.
- Ты точно псих, Хатаке… - пораженно шепчет Ирука. Какой еще дзенин, кроме Копирующего, мог бы так откровенно наслаждаться… этим?
- Ты и вправду сладкий, - невозмутимо отвечает Хатаке, убирая языком с уголка губ крошечную белую каплю. – Солоноватый, но сладкий…
Умино не может выносить этого нахального взгляда и порывается было отвернуться, но Какаши легко сгребает его к себе под бок, обхватив поперек груди тяжелой рукой. А предательское тело Ируки, словно только этого и дожидавшееся, тут же растекается в сладкой неге довольства и умиротворенности.
Уже в полудреме Умино чувствует, как по шраму на переносице щекотно скользит что-то теплое.
- Щекотно, - выдыхает он и, извернувшись, ловит губами чужие пальцы. Скользнув языком по солоноватым подушечкам, он чувствует странное: ногтевые пластины – вместо них что-то мягкое.
Ирука перехватывает крепкое запястье и внимательно смотрит на пальцы Копирующего. И как только он раньше не заметил? Ведь все же утро руки были на виду!
Умино давно не ходит на миссии, но подчерк пыточных бригад Тумана не спутает ни с чем – у Хатаке вырваны ногти. Судя по отросшей почти в половину нормальной длины ногтевой пластине с месяц-полтора назад.
Ирука подносит чужую руку ближе к глазам, с болью, словно бы это его, а не Какаши пытали туманники, разглядывая длинные белые пальцы с болезненно-розовыми полумесяцами вокруг увеченных ногтей…
- Ерунда, даже не больно, - фыркает Копирующий, но руку не отнимает. – Через неделю другую как новые будут.
Умино, почти не слушая, кивает: в то, что Какаши «даже не больно», он верит охотно – дзенины, что с них возьмешь? Да и заживает на Копирующем, скорее всего, не хуже чем на его знаменитых нинкенах…
- И знаешь, я даже немного благодарен туманникам…
- За что?
Ирука бережно целует каждый палец, едва-едва касаясь губами кожи. А потом замирает, озаренный безумной догадкой. Неужели Хатаке?..
- В плену у меня было много времени подумать. Знаешь, из сырой камеры все вдруг видится чуть иначе – необычайно отчетливо. И я решил кое-что для себя.
- Ч-что? – начинает заикаться от волнения Умино.
- Кое-что, - хмыкает Хатаке и крепче обнимает Ируку. – Кое-что действительно важное.

@темы: Осенний фестиваль 2012: цитаты из фильмов

---

Работа №10

[Naruto Festival]

Название: Выбор
Персонажи: Саске, Итачи
Тип: джен
Рейтинг: PG
Жанр: ангст, философия
Количество слов: 724 слова
Дисклеймер: отказываюсь
Вытянутая фраза: — В жизни всегда есть выбор. Иногда проще считать, что его нет. Сериал Мерлин
Авторские примечания: PoV Саске
Размещение: с разрешения автора

Фанфик был написан на Осенний фестиваль


Сильных преследует запах крови. Запахи свежей, человеческой крови, металла и пороха взрывных печатей. На волосах сильного оседает прах и пепел, в кожу навсегда впечатываются шрамы. Сердце обрастает железом – шиноби не положено поддаваться чувствам.
Наверное, у всех родителей всегда так много своих проблем, что им не интересны дела и неудачи детей. Но вот гордиться детьми они любят, любят похваляться перед знакомыми и соседями. Особенно, если сами не достигали особых высот, а их знакомым такие успехи и не снились.
Гении рождаются редко, быть равным им безумно трудно. Практически нереально. Можно выбиваться из сил, стараясь, льстить себе, строить самые невероятные иллюзии насчёт своих способностей, но, когда наваждение спадёт, ты увидишь, какой ты ничтожный по сравнению с Ним.
Гордость и восторг – чувства настолько разные, насколько отличаются пустыня и море. Восторг, исходящий от младшего брата, и гордость, которую испытывают родители. Что бы они ни говорили, в гордости нет тепла. Зато в равнодушии и осуждающих взглядах, сопровождающих каждую неудачу, есть ледяной холод, сковывающий по рукам и ногам. Холод порождает оцепенение, которому тело не в силах сопротивляться. Под тяжёлым взглядом, полным разочарования, чувствуешь себя виноватым во всех грехах мира, даже если допустил небольшую ошибку или позволил себе немного расслабиться, или вовсе ничего не совершал.
Расти, подчиняясь железной дисциплине, было бы тяжело, если бы не любящая мама. И если бы не брат, спина которого всегда маячит впереди. Итачи всегда меня побуждал к самосовершенствованию, словно нарочно дразнясь: «А вот попробуй, сделай, достигни».
Отец всегда встречал Итачи с миссий равнодушно. Будто тот не один из лучших шиноби Конохи, а прогулявший уроки мальчишка. Отец ни разу не похвалил его.
Я не понимал, ведь для меня Итачи всегда был идеалом. Сильным, ловким, храбрым. Таким должен быть любой шиноби. Таким обязательно должен стать я.
Я всегда хотел быть похожим на него, ведь я не знал что… что Итачи – безжалостный убийца. Глаза на такое всегда открываются с дикой болью, с кровавыми слезами.
— Почему, брат?
Глупый вопрос, я знаю. Итачи мог не отвечать мне, мог сразу и без зазрения совести убить меня, как всех наших родных, как маму с папой. Но вместо этого он дал мне ответ, который до сих пор приходит ко мне в кровавых кошмарах: «У меня не было выбора».
Я не мог ни понять его, ни попытаться простить. Не хотел принять его слова, потому что они страшнее любой корыстной цели убийства.
Я вырос с мечтами о мести, в ожидании дня, когда я смогу вернуть ему сказанное тогда.
— Просто у меня не было другого выбора.
Я хотел видеть его смерть. Нет, даже не так – я хотел сам убить его, стать воплощением возмездия.
Смешно вспоминать, как я репетировал перед зеркалом свою горделивую речь. Как добивался, чтобы моя усмешка выглядела безупречно надменной. Брошенный, никому не нужный ребёнок, который пытается быть лучше других. Гений, которому не суждено дотянуться до старшего брата.
Он всегда смотрел на меня свысока. Иные же жалели. Ненавижу их всех. Жалость только растравляет раны, заставляет меня скулить и кутаться в покрывало, дрожа после очередного кошмара.
Не было выбора, значит.
Не было выбора.
Подумаешь, не было выбора. Вот и у меня в ответственный момент выбора не будет.
— Иногда легче думать, что выбора нет, - сказал как-то Какаши-сенсей. Наруто, этот идиот, начал ведь спорить.
— Выбор есть всегда!
Добе. Есть выбор, который делать весьма неприятно.

Очень странно, что так всё выходит. Я хотел сказать ему, что «у меня не было выбора», а говорил всем остальным. Сакуре, Наруто, Орочимару. Мои новые сокомандники, Суйгецу, Джуго и Карин, уже не задавались вопросами относительно моих мотивов, потому что знали, какой у меня на всё заготовлен ответ.
Я всю жизнь готовился к знаменательному дню, когда Итачи будет повержен мной. И, видимо, зря. Зря готовился, зря надеялся. Все усилия пошли прахом. Полуослепший Итачи оказался всё же сильнее меня, и если бы не его болезнь, мне бы не представился шанс выжить второй раз.
— Просто запомни, братец - в жизни всегда есть выбор. – Итачи улыбнулся. - Иногда проще считать, что его нет.
Я был обессилен, а он всё ещё стоял на ногах, всё ещё шёл, хоть и шатаясь, словно под хмелем. Улыбался, хотя по щекам его вовсю текли кровавые слёзы. Я был парализован ужасом.
Великий преступник он или несчастная жертва?
Итачи всегда мне врал. Или не говорил всей правды, но разве это не одно и то же?
Стало быть, я сделаю выбор – отомщу тому, кто сделал моего брата таким. Но, если на моём пути встанет старый друг, я вспомню слова самой горькой правдоподобной лжи.
— У меня нет выбора.

@темы: Осенний фестиваль 2012: цитаты из фильмов, Fanfiction

---

Работа №9

[Naruto Festival]

Название: ...
Персонажи: Неджи/Хината | упоминиие Хиаши и Ханаби
Тип: джено-гет
Рейтинг: G-PG
Жанр: ангст, историческое АУ, по желанию ООС
Количество слов:1454 слова
Дисклеймер: Кишимото — имена персонажей твои.3
Вытянутая фраза: Тебе не спрятаться! В темноте нет жизни, только смерть! К/ф Властелин колец
Саммари: Средневековая Япония, в ту пору еще государство Ямато. Эры Асука и Нара — начало великих перемен и начальных стадий централизации государства, времена когда родной брат играючи убивал всех перспективных престолонаследников, а Императрицы, которые так еще не титоловались, предавали семьи ради не сестринской любви к брату.
Авторские примечания: Намеренно приглушен главный сюжет в связи с катастрофической нехваткой времени. Мне нельзя читать историю Японии. Много примечаний под катом. Автор вообще даже понятия не имеет какой травы обкурился что бы додуматься написать историческое АУ. Большеникада.
Размещение: не разрешаю брать

Фанфик был написан на Осенний фестиваль


Примечания:
Амадо — внешние раздвижные стены, делались из твёрдых деревянных пластинок и в тёплое время года снимались насовсем.
Татами — маты, которыми в Японии застилают полы домов
Фусума — внутренние раздвижные стены, чья верхняя часть с двух сторон оклеивалась непрозрачной рисовой бумагой, чью поверхность нередко украшал рисунок. Из практичных соображений в нижней части рам бумага закрепляется бамбуковыми планками.
О-мурадзи — аследственный титул одного из высших чиновников японского государства Ямато. Главный советник и помощник яматосского монарха.
Оби — несколько различных типов японских поясов, носимых как мужчинами, так и женщинами поверх кимоно.
Гэта — японские деревянные сандалии в форме скамеечки, одинаковые для обеих ног (сверху имеют вид прямоугольников со скруглёнными вершинами и, возможно, немного выпуклыми сторонами). Придерживаются на ногах ремешками, проходящими между большим и вторым пальцами.
Окобо — высокие туфли, носимые девушками на официальных церемониях. С них легко упасть, поэтому нужно передвигаться мелкими шажками.
Вафуку — японская одежда.
Гофуку — «китайская» одежда
Хомонги — переводится как одежда для приёмов. На нём рисунок присутствует вдоль плеч и рукавов, хомонги немного более высокого стиля, чем похожее цукэсагэ. Носят его как замужние, так и незамужние женщины.
Канзаси — женские булавки, заколки, гребни и шпильки, носимые в причёске вместе с кимоно; часто кандзаси выполнены в том же стиле, что и кимоно.
Онагоси — женщина-слуга специалист по одеванию кимоно.
Ками Бисямон — бог богатства и процветания, изображается в виде могучего воина с копьем и в полном самурайском доспехе. Бог-воин но защитник в сионистской мифологии.
Тати — длинный японский меч. Тати, в отличие от катаны, не засовывался за оби, а подвешивался на пояс в предназначенной для этого перевязи. Для защиты от повреждений доспехами ножны часто имели обмотку. Тати часть военных доспехов.
Танто — короткий меч или кинжал, носился в паре с тати.
Седзи — перегородки, отделяющие жилые помещения от веранды
Накама — друг, товарищ, член одной группы. Слово можно понимать и как товарищ, то есть очень близкий друг и соратник, и как просто человек, который живёт в той же деревне. То есть значение слова может быть как очень личным, так и отстранённым.


Территория клана огромна. Улочки хоть и узки, но не от нехватки места. Просто в более широких нужды и нет. Если идти по главной дороге до конца, никуда не сворачивая, окажешься перед большим традиционно-японским домом.
Главное поместье большое. Единственное двухэтажное во всем районе. Привлекающее внимание редких зевак. Оно и должно выделяться. Вызывать у тех благоговение и создавать некую устрашающую атмосферу. Не для своих: они уже привыкли.
Впрочем, со своей задачей главенствующий дом справляется довольно успешно на протяжении вот уже четвертого поколения.
Неджи, наверное, единственный из «своих» все не привыкнет. Даже воздух вокруг поместья веет темнотой и тяжестью, давит на плечи, вызывая странное желание сжаться или убежать подальше. Каждый раз он с неохотой пересекает большие врата, направляясь по узкой тропинке с кучей разветвлений, тихо скидывает гэта у «входа», амадо, и проходит на веранду. На долю секунды мешкает, прежде чем ступить на татами, но при этом не теряя бесстрастного лица. Коридор за коридором, где одна комната ведет в другую, а разделяют их тонкие фусума, которые с чуть заметным скрипом разъезжаются в стороны, открывая взору покои, точно повторяющие интерьер предыдущих, Неджи движется к отдаленной части дома, к спальням дочерей рода Хьюга. В частности, к старшей дочери семьи. К его госпоже.
Согласно традиции, принцессам предписывались отдельные резиденции на территории отцовского двора, но о-мурадзи, не имевший наследника на пост главы клана, не решился отдалить от себя дочерей. Даже несмотря на возмущение старейшин, чье негодование было вызвано догадками о возмутительных намерениях Хиаши-о-мурадзи, которые, впрочем, не были далеки от истины. Он и правда надеялся передать титул и пост одной из сестер. Это была еще одна причина, по которой Ханаби-сама, несмотря на свой дееспособный возраст и положение младшей дочери, не была отмечена клеймом побочной ветви и все еще находилась в высоком положении.
По этой же причине Неджи сейчас застыл напротив фусума, ведущих в покои старшей дочери, и не решался возвестить о своем приходе. Хотя госпоже уже известно о его визите по тени, падающей на рисовую бумагу, и по твердым шагам минутной давности. Она ожидает его.
Ожидает с нетерпением, не позволенным девушке ее ранга. Хотя девушке ее ранга так же не позволено ожидать в личных покоях мужчину, хоть и слугу. И уж тем более ей строжайше воспрещено то, чем она собиралась заняться. С сегодняшнего дня начнутся тренировки Хинаты-химэ. Тайные, само собой. Узнай кто, не миновать им публичного испития яда. Их казнят. Рискованно, но другого выхода для сохранения жизни Хинаты-химэ госпожа, как и сам Неджи, не видели.
Хоть это была его инициатива, он ни за что не приступил бы к делу, если бы сама Хината-химэ не загорелась желанием. Он раньше никогда не видел столько веры и надежды в равнодушной серости ее глаз. Они будто скинули мутную оболочку и засияли нежно-сиреневым. Неджи никогда не замечал, какие же красивые глаза у его сестры.

***

В тот день Хиаши-сама настоятельно просил дочерей отобедать в его компании. Раньше такое происходило редко. Откровенно говоря, никогда, что придавало еще большей торжественности событию.
Весь день обе сестры провели в нервном напряжении. Как и сами слуги, те сновали по покоям, искали более подходящие оби, гэта, так как Хината-химэ не любила окобо и несмотря ни на что надевать их не стала бы. Привычное повседневное вафуку вытеснили шикарные гофуку. Хомонги с крупным рисунком по плечам и рукаву, обшитые золотой нитью, выглядели изысканно. Черно-красные канзаси с изящными лилиями в тон одеждам красиво блестели в прическе. Онагоси, одевавшая Хинату-химэ, пожилая замужняя дама, преподнесла по случаю девушке талисман из местного храма: «Пусть Ками Бисямон защитит и подарит удачу госпоже».
И удача ей понадобится.
Как потом рассказывала бледная и будто бы постаревшая на несколько лунных циклов (после бесед с о-мурадзи она всегда неважно себя чувствовала) Хината, чахший отец не собирался передавать свой титул ни одной из дочерей. А это значило, что и наследницу он так и не выбрал. Ханаби, не отводящая взгляда от чаши с рисом и пребывая в отличном мире, после заявления будто преисполнилась воинственности. Это был ее шанс избежать клейма, которое обязательно настигло бы девушку, стань старшая сестра следующей главой о-мурадзи. А если Ханаби что-то решила, она этого добьется, и значит, Хинате тоже не стоит сидеть сложа руки. От ее действий будет зависеть ее же судьба. Если вступит в борьбу за главенство над кланом — может потерять жизнь, отречется от наследства — ее ждет клеймо низшей ветви и позор. В отличие от сестры, которую с рождения готовили к служению верхам клана, Хината должна была выйти замуж и, может быть, объединить два рода. Когда одна медитировала и практиковала тело, другая училась письму и духовному воспитанию. Их судьба была отлична, несмотря на общую цель.
«Вам не спрятаться. В темноте нет жизни, только смерть павшего духа, за которым в скором времени последует и тело. Уж лучше потерять жизнь в борьбе, так ненавистной Вам, чем жить с печатью и до конца дней прислуживать младшей сестре, унизившей Хината-химэ», - сказал тогда Неджи с некой горечью. Его слова несли логику, справедливость и честь, но в то же время жестокость.
Хината никогда не задумывалась о чувствах Неджи. Нет, дело не в черствости по отношению к другим. Ее так воспитали. Так, чтобы не задумываться об уже решенной Небесами судьбе. А он был талантлив, умен, что негласно признавали даже старейшины. Но Неджи рожден в побочном клане, ему предназначена роль второго плана, для него даже не стоял вопрос о будущем.

***

Относительная легкообучаемость невольно ввергла Неджи в изумление. Никогда ничем не отличавшаяся госпожа проявляла огромное рвение и желание к рукопашным навыкам. Ее движения были как обычно грациозными, но несколько медлительными и вялыми. Быть может, непривычные нагрузки все-таки давали о себе знать, несмотря на непроницаемый и сосредоточенный вид Хината-химэ. Не беря во внимание нещадное отношение к телу, разум ее просчитывал каждый следующий ход, движение тела или вздох. Редкие, слабые удары, если не попадали в цель, то противника касались. Физической силой и выносливостью Хината-химэ была обделена, поэтому от холодного оружия пришлось отказаться, что в некотором роде Неджи обрадовало. Но неспособность владеть тати или танто означало лишь брешь в защите, а это не менее и беспокоило юношу. Хотя техники, требовавшие высокого духовного покоя, давались ей легче обычных разминок, после которых ее в пору было назвать обычной простолюдинкой, а не дочерью о-мурадзи великого клана.
Перед их тайными встречами Неджи всегда чувствовал тревогу в сердце. Но стоило только ему встать в боевую позицию или просто увидеть горящие глаза госпожи, все тревоги растворялись в небытие, пока она вновь не скрывалась за седзи своих комнат. Неджи любил долго-долго наблюдать за Хината-химэ, прячась в темноте ночи под ветками сливы. Он все чаще ловил себя на каких-то сомнительных действиях или мыслях, связанных с госпожой. Сначала не придавал особого значения. Все-таки тренировки подразумевают более глубокое общение безо всяких прелюдий и церемоний. Не нужно было кланяться в пол, прятать глаза или действовать только по приказу. Они были равны. Как обычные крестьяне, как накама, как брат с сестрой, как юноша и девушка. Никогда еще Неджи не был так близок с кем-то.
Верхам не было досуга до второй семьи, а сама ветвь была слишком занята работой, чтобы у них оставалось время хотя бы на сон. С Хината-химэ и раньше были неплохие отношения, но только как госпожи и ее слуги. Теперь они перешли на новый уровень.

Неджи, днем и ночью следовавший во главе свиты за Хинатой, открывал все более интересные и в тот же момент странные привычки и черты ее характера. Неджи с легкостью распознавал настроение сестры, едва уловив звук голоса. С полувозгласа понимал, что ей по душе, а что нет. Как так вышло он не знал, но мысленно уже давно перестал употреблять титул «химэ», сразу после того как заметил, что Хината едва заметно морщилась, стоило назвать ее полное имя. И столь высокий интерес был настолько несвойственен ему, холодному и непроницаемому, насколько и сама Хината-нее-сан оказалась искренней и очень нежной девушкой. Время текло, как неумолимый водопад, а его столь неправильные чувства только еще больше мешали работать, мешали в додзё, мешали соблюдать каноны и традиции. Он хмурился еще больше, все чаще погружался в себя. Такая реакция на госпожу приводила юношу в ярость.
Но еще страннее были тренировки сестры. Иной раз Неджи казалось, что это лишь сон, игра его впавшего в помешательство рассудка. На них, вроде, не случалось ничего недозволенного или тем более запретного. Только Хината-нее-сан была несколько печальна и говорила не так уверенно как прошедшим днем, постоянно запиналась. Неджи даже видел, как она, один раз смутившись, позволила щекам разрумяниться. Что-то тогда на него накатило. И это ему не понравилось.
А в прошлую их тренировку Хината была столь неосмотрительна, что позволила себе оступиться. Навредить телу, к счастью, не удалось. Неджи имел смелость, а может, дерзость, подхватить сестру.
Его руки коснулись плеч и спины Хинаты, но, невероятно, вместо возмущенных речей он лишь услышал растерянное «простите» с просьбой перенести занятие на следующую ночь. Он не стал спрашивать почему, несмотря на то, что знать ответ сию секунду ему было важнее, чем дышать. Просто принял собственную версию, по которой Хината-нее-сан была слишком возмущена его поступком, но осознание собственной виновности не позволило высказаться вслух. И все же, где-то в потемках его души таилась маленькая искорка веры в обратное, которой было предписано изменить волю Небес и переписать две жизни, соединив их вместе.

Продолжение следует...

@темы: Осенний фестиваль 2012: цитаты из фильмов, Fanfiction

---

Работа №8

[Naruto Festival]

Название: Командная работа
Персонажи: Омои, Каруи, Киллер Би
Тип: джен
Рейтинг: PG-13
Жанр: юмор
Предупреждения: домашнее насилие, боль, страдания и унижения, возможен ООС
Количество слов: ~1700
Дисклеймер: прибыли не извлекаю
Вытянутая фраза: «Прямо так пойдём. Пусть думают, что мы спортсмены». (К/ф «Джентльмены удачи»)
Размещение: не разрешаю брать

Фанфик был написан на Осенний фестиваль

Одежды не было. Её не было нигде: не было на песке, не было на дереве, не было в кустах.
Омои сразу не понравилась идея идти купаться в реку после тренировки – он предполагал, что всё может плохо кончиться. Одежда могла испачкаться, а возвратись они грязными в деревню – что о них могли подумать? Это серьёзный подрыв репутации, а это значит – потеря друзей и уважения, уменьшение количества миссий, отсутствие денег, потом - побег из деревни и казнь за отступничество, а, может, голод… Конечно, одежду можно было бы повесить на дерево, но тогда её бы сдуло ветром или её могли съесть дикие звери, отравиться и заработать несварение желудка. Тогда те бы, обезумев, стали нападать на деревню и в бешенстве поедать шиноби и местных жителей, и даже он, Омои, не смог бы справиться с ситуацией.
Катая эти невесёлые мысли и посасывая леденец, Омои медленно, оттягивая час расплаты, плыл по речушке, вглядываясь в горизонт и разыскивая напарницу. Наконец, за очередным поворотом, замаячил её силуэт.

- Каруи… На берегу, кажется, нет нашей одежды… - подплыв чуть ближе, негромко позвал он. Всё-таки стоило оставаться на безопасном расстоянии.
- Куда ты прёшь, идиот! Это моя часть реки! – закричала куноичи, поворачиваясь к сокоманднику и впиваясь в него гневным взглядом.
- Я сразу говорил, что это была плохая идея - оставлять нашу одежду прямо здесь… Нам надо было сразу вернуться в деревню после тренировки, тогда бы… - продолжил мямлить он, опустив глаза в воду.
- Что ты сказал?! Кто посмел украсть нашу одежду?! – начала негодовать она. – Ладно ещё твою! А мою?! – Каруи постепенно становилась красной от злости, а вода, кажется, начинала закипать.
- Каруи, я…
- Заткнись! Ты наверняка сам спрятал её, чтобы пялиться на мою грудь! – прошипела Каруи, бросая разозлённый взгляд на товарища и прикрывая руками упомянутую часть тела.
- Как я могу пялиться на то, чего нет? – вяло пробормотал он, понимая, что подписывает себе этими словами смертный приговор, но уже не в силах остановиться.
- Что ты сказал?! – взревела Каруи, и через секунду Омои уже ушёл на дно и вспахал там носом вязкий ил и мокрый песочек, проклиная себя за излишнюю болтливость.

Выныривая, Омои беспокойно забормотал, скрипя песком на зубах. Он, однако, даже леденец умудрился не потерять.

- Ну вот… А что, если у меня будет сотрясение мозга? И тогда я умру, что же вы будете делать? Вдруг вы с учителем пойдёте на миссию без меня, и вас всех убьют? И тогда на нашу деревню нападут шиноби из соседней страны, начнётся война, и все умрут… К этой войне подключатся другие деревни, и когда все друг друга уничтожат, что же тогда будет?

Каруи обречённо закатила глаза.

- Да заткнись ты уже, придурок! Ничего с тобой не случится! Нельзя сотрясти то, чего нет!

Но Омои её уже не слышал. Он думал о том, что планету захватят инопланетяне, обратив каким-то случайным образом выживших в рабство и заставив их строить жуткие межпланетные агрегаты и машины для порабощения других галактик, где вполне могут жить такие же, как Омои. И, возможно, у них там тоже леденцы есть.

Каруи, заметив, что её блестящая шутка улетела в молоко, разозлилась ещё больше. «Что за бесполезный придурок! От него никакого толку! Как только Би-сама мог взять такого идиота в команду? Вечно приходится всё самой делать», - раздражённо подумала она.

- Эй, Омои! – крикнула она. – У меня есть план!

Омои перестал убиваться по поводу того, что на него ополчился весь мир, и приготовился внимательно слушать.

- Вылазь на берег и иди искать нашу одежду! – продолжила куноичи, заходя глубже в воду, чтобы не дай Ками Омои не увидел ничего того, что ему по возрасту ещё видеть не положено.
- Туда? В лес? – Омои мрачно покосился сначала на лес, где уже потихоньку начинало темнеть, а потом на Каруи, чей палец непреклонно указывал в сторону тёмно-синих макушек.
- Это может быть засадой. Враги, обезоружив нас морально и оставив без одежды, расставили свои ловушки по лесу и ждут, когда мы попадём прямо к ним в лапы! – нравоучительно произнёс он, вглядываясь в сгущавшиеся в перелеске сумерки так, словно он увидел уже не одну сотню инопланетных захватчиков с жуткими агрегатами для порабощения мира и высасывания, словно сырого яйца, его, Омои, мозга. – Если им удастся нас поймать, они начнут пытать нас, чтобы узнать все секреты деревни! А вдруг я окажусь слабым и не смогу держаться и противостоять их супертехникам взлома сознания? – не унимался он, и с каждым словом его голос становился всё более взволнованным и тревожным.

Каруи застонала.

- Да кому ты нужен! У тебя же ума как у ракушки! – свирепо взвыла она, и что было сил, пнула изрядно надоевшего ей своей растущей паранойей и занудством Омои в сторону берега. – И чтоб без одежды не возвращался! – проревела она, и, едва завидев голую задницу товарища, сверкнувшую в непосредственной близости от себя, завыла уже как пароходная сирена. – Ты ещё и голый! Вон отсюда, поганый извращенец!!!

Омои, кубарем выкатившийся на берег, словно побитая собака, трусцой скрылся в перелеске, уже не опасаясь смерти и вражеских ниндзя. Сейчас ему куда страшнее было снова попасться на глаза разъярённой, как стадо диких буйволов, напарнице, а это было гораздо хуже, чем взлом сознания супертехниками врагов.

***

Каруи, устав ждать и окончательно замёрзнув, семимильными шагами направлялась в лес. Омои, так же торопливо – из него. Два одиночества должны были встретиться. Лбами.

- А-а-а-а! – от неожиданности заорала девушка, не признав и толкая «одиночество» в грудь и впечатывая свой пудовый кулак ему прямо в лицо.

Набросившись на «врага», Каруи повалила его на землю и продолжила бить.
Омои же, не ожидав такого поворота событий, напарницу тоже не узнав, предпринимал вялые попытки к сопротивлению. Выходило у него это плохо, потому что помимо размахивания кулаками, он боялся начать размахивать ещё и другими интересными местами, а поэтому то и дело вцеплялся в свою дикарскую юбочку, дабы случайно не обронить. Эту нехитрую деталь Омои смастерил, когда понял, что вернись он к Каруи с пустыми руками, да ещё и в таком виде – ему придётся выкапывать из песочка зубы сломанными руками. А сейчас мысль оказаться под незнакомым и опасным типом голышом мало вдохновляла, а выше упомянутая деталь гардероба так и норовила рассыпаться на составные части!

- Получай, ублюдок! – Каруи продолжала наносить прицельные удары, с каждым размахом оставляя на лице напарника лиловый, с багровыми подтёками, синяк.
- Отвечай, куда ты дел Омои и нашу одежду?! – вопила куноичи, никак не унимаясь.

«Омои?» - услышал Омои и, впечатлившись, отпустил свою юбочку. А та, как будто дожидалась этого момента, тут же предательски развалилась на веточки и листья.

- Каруи! – радостно крикнул он, и снова получил в нос.
- Ах, это снова ты, поганый извращенец!

От последнего удара Омои, обманутый в своих лучших побуждениях, отлетел от подруги на добрые несколько метров.

- Где одежда? – грозно зыркнула на него последняя, разминая кулаки и хрустя костяшками пальцев, медленно и угрожающе приближаясь к нему.
- Её там нет… - уныло протянул Омои, собирая с земли веточки и прикрываясь.

Каруи обречённо закрыла глаза.

- Бесполезный идиот, - выдохнула она. – Это ты во всём виноват!

Омои лишь согласно мычал. Не потому, что он был согласен. Избитый до полусмерти, говорить он просто не мог. Каруи же сочла сию покорность за финальное осознание нерадивым сокомандником своей никчёмности и бесполезности.

- Ладно, я тебя прощаю. Прямо так пойдём. Пусть думают, что мы спортсмены!

Юноша печально вздохнул. Он заранее знал, что всё так плохо кончится. И теперь он же и был виноват. Ох уж эти женщины! А что, если ему скоро придётся жениться? И всех хороших жён разберут, а ему достанется девица, похожая на Каруи? Или вообще сама Каруи? Что же он тогда будет делать?

- Вставай, Омои. Пошли отсюда, - позвала девушка, выводя несчастного из очередного философского транса.
- Как же мы пойдём в деревню? – спросил он, придерживая подлатанную юбочку. – Что о нас подумают другие? Вдруг они скажут, что мы с тобой…
- Заткнись! – рявкнула она и двинулась прочь из леса.

Омои ничего не оставалось, как, запинаясь и прихрамывая на одну ногу, придерживая свой дикарский костюм, последовать за ней.
Перепачканные и вымазанные, как сто тысяч индейцев, напарники вышли на дорогу к деревне. Преследуемые невесёлыми мыслями о том, как их встретят в деревне, они вяло ползли вперёд. Омои поник настолько, что даже не делился вслух своими «оптимистичными» прогнозами, опасаясь, видимо, новых побоев. Вдруг за деревом у обочины послышались какие-то шорохи.

- Ты слышал? – встрепенулась Каруи, остановившись.
- А это вторая вражеская ловушка… - грустно констатировал Омои, поправляя юбочку и покрепче зажимая в зубах свой леденец. А вдруг, ему сейчас придётся проститься с жизнью, защищая Каруи своей мужественной грудью?

Шорохи не прекращались. Каруи разнервничалась не на шутку.

- Эй! Кто там? Выходи, мы тебя заметили! - подав Омои знак и встав в боевую стойку, грозно крикнула она. За деревом, видимо, затихли в нерешительности.
- Ну всё, ты допрыгался! - куноичи хрустнула пальцами и двинулась надавать подозрительному типу тумаков, но не успела. Из-за дерева, вопреки всем прогнозам Омои, вышел не вражеский шиноби, а сияющий Киллер Би, и держащий в руках не что иное, как их «украденную» одежду.

- Йоу, чуваки, долой ссоры и свары,
Ведь мы же команда, иначе всё пропало!
Станьте друзьями, обнимите друг друга,
Ведь ты ей друг, а она тебе - подруга! - деловито продекламировал он, потягивая нерадивым ученикам одежду. Однако, счастья на их лицах он не заметил.

- Йоу? - на всякий случай спросил он, настойчивее протягивая "украденное".

- Сенсей, вы… - не поверив своим глазам, начал Омои. – Это… Это вы украли нашу одежду?
- Би-сама, - перебив товарища, елейным голоском пропела Каруи. – Бегите, - в её голосе зазвучали угрожающие нотки. Лучше бегите! – заревела она и помчалась на учителя.

- Би, я говорил тебе, что это была плохая идея! – загремел Хачиби.
- Порхай, как бабочка, жаль, как пчела! – только и успел напутствовать своего биджу Би, и пустился наутёк.

Каруи, размахивая пудовыми кулаками, понеслась за ним. А уже за Каруи, выронив леденец и едва не прослезившись, придерживая свою нехитрую одежду, бежал Омои.

- Каруи! Каруи, подожди! Сенсей хотел, чтобы мы перестали ссориться и стали по-настоящему дружной командой! Не убегай, я так хочу обнять тебя! О, сенсей, вы гений!

До деревни отсюда было недалеко, и бегущая процессия довольно быстро достигла её стен. Впереди, подпрыгивая, не теряя чувства собственного достоинства, бежал джинчуурики Восьмихвостого, а за ним, как два злобных перепачканных туземца, мчались его ученики.

- Смотри-ка… - задумчиво произнёс Даруи, провожая процессию взглядом и обращаясь к Ши. – Спортсмены побежали.

Ши, признавший в бегущих мастера Би, Каруи и Омои, только растерянно пожал плечами. Эта троица его уже давно ничем не удивляла.

@темы: Осенний фестиваль 2012: цитаты из фильмов, Fanfiction

---

Работа №7

[Naruto Festival]

Название: Коробочка данго
Пейринг: Какаши/Анко
Тип: гет
Рейтинг: NC-17
Жанр: эротика, романтика
Количество слов: 2574
Дисклеймер: Кишимото и никак иначе
Вытянутая фраза: Я не вижу другого выхода кроме как вызвать тебя на дуэль. Я бы ударил тебя перчаткой, но на прошлой неделе убрал все зимние вещи. The Big Bang Theory
Саммари: Он никогда не понимал эту женщину. Не мог разгадать ее, как бы ни старался, сколько бы ни ломал голову. Анко была слишком сложной, чересчур противоречивой. И до невозможности, просто до безумия странной.
Авторские примечания: Автор старался. Хочется верить, что старался он все же не зря.
Размещение: с разрешения автора
Арт:

Фанфик был написан на Осенний фестиваль

Коробочка данго

Какаши никогда не любил совершать покупки. И, сколько себя помнил, всегда казалось ему, что слишком уж многолюдно и шумно, всегда чересчур тесно на конохском рынке. Тут звучно шипит и пузырится масло под жареным угрем; там неудачливый, бессовестно обдуренный покупатель не в меру громко жалуется на продавца-хитреца. А откуда-то тонко-тонко, едва уловимо тянет-веет чем-то невероятно вкусным – и уже невозможно пройти мимо, не отведав, не попробовав того самого, одуряюще ароматного, аппетитного. И человека занятого, и бездельника - эта рыночная суета неизменно отвлекает любого. Не просто отвлекает: затягивает-засасывает постепенно, почти незаметно.

В последнее время он часто ловит себя на мысли, что и возвращаться вечером домой совсем не торопится. Ведь дома уныло и пусто: выкрашенные светлой краской стены давят, угнетают своей мучительно привычной, давным-давно приевшейся однотонностью, блеклостью. Но больше всего Какаши ненавидит постоянную тишину. Тишину надоедливо звенящую, отдающуюся мерзким гулом в ушах. Тишину, прерываемую лишь тоненьким надрывным свистом кипящего чайника - утром и негромким искристым плеском воды в ванной – вечером. К слову, вечерами дома как-то по-особенному невыносимо. Совершенно не хочется приходить сюда, домой, после затяжных миссий и тяжелых, изматывающих тренировок. И Хатаке уже давно догадывается, почему.

***
Пол неприятно холодит босые ступни. Какаши неосознанно поджимает озябшие пальцы на ногах, ступает осторожно, неспешно. Чуть слышно поскрипывают в такт его шагам половицы. Тяжелые бумажные пакеты с недавно купленными продуктами, щедрыми дарами ненавистного рынка, оттягивают руки нещадно.
- Не желаете ли данго, сенпай?
Пакеты с провизией тут же валятся из внезапно ослабевших рук. Что-то звучно звякает, безвозвратно разбивается где-то в глубине одного из них; заливает содержимым картонное донце: снизу пакета уже обильно течет; все быстрее, все чаще ударяются о кафель тугие молочные капли. И ярко-оранжевые, радужные апельсины прыгают-стучат по полу, катятся во все стороны стремительно.

Почему она пришла в тот вечер, так и осталось для Какаши загадкой. Он лихорадочно пытался сообразить: когда имел возможность видеть ее в последний раз? Быть может, когда Пятая собирала их, джонинов, в своем кабинете после благополучного завершения очередного задания? Или же тогда, еще весной, когда он водил ее в небольшую чайную на окраине деревни? Зачем водил? Да лишь бы хоть немного скрасить одиночество. И ее одиночество, и свое. А еще потому, должно быть, что с Анко всегда было легко и привычно, не напряжно как-то. Необычайно уютно: именно так, как бывает рядом с добрым и верным другом - по-свойски, по-домашнему.
Но дальше дружеских, ни к чему не обязывающих встреч дело не шло. И постепенно, потихоньку замялось все это само собой. Забылось, так, по сути, и не начавшись-то толком.

И он стоит неподвижно в дверном проеме собственной кухни. Хлопает глазами удивленно, неверяще и чувствует себя при этом последним дураком. «Гендзюцу?» - проскальзывает в голове более-менее адекватная мысль. Вот только верить в то, что происходящее – всего лишь навязчивая, донельзя правдоподобная иллюзия, ему самому отчего-то совершенно не хочется.
- Не желаете ли данго, сенпай? – в висках начинает пребольно стучать кровь, когда этот бессмысленный, странный вопрос вновь нарушает только-только установившуюся тишину комнаты.
По лбу стекает искристая капелька пота, переливается и сверкает таинственно в полутьме.
На Анко нет плаща, а обтягивающая сетка развратно просвечивает, бесстыдно выставляя напоказ смуглое, подтянутое тело своей обладательницы. И Какаши отчетливо понимает, что думает сейчас совершенно не о том, о чем следовало бы думать. Понимает, но уже просто не может иначе.
Едва слышное приглушенное шуршание отвлекает от навязчивых мыслей, и он не без усилий переводит взгляд: в руках у Митараши красуется небольшая пестрая коробочка.
Хатаке неосознанно облизывает пересохшие от волнения губы. Затаивает дыхание в немом предвкушении. Он с необъяснимой жадностью следит за ловкими движениями изящных женских пальчиков: смотрит заворожено на то, как они с легкостью приподнимают картонную крышку коробки и тут же юркают внутрь; слышит, как шуршат легкой упаковочной бумагой, ловко шаря по дну в поисках чего-то; и сглатывает невольно, как только они показываются вновь. Между большим и указательным пальцами крепко зажата тонкая деревянная палочка с тремя нанизанными на нее разноцветными рисовыми шариками. И лишь сейчас Какаши выдыхает шумно и со свистом: это оно. То самое, предложенное ему несколько минут назад лакомство - данго.

***
На ее губах – вязкий, тягучий соус. Соус этот невыносимо приторный на вкус: Хатаке осторожно прикусывает нижнюю губу куноичи, втягивает ее в себя и мучительно медленно, с наслаждением посасывает – рот тут же наполняется сладковатым привкусом. И он напрочь забывает о том, что с детства не любил сладкое. Сейчас это совершенно неважно.
Какаши чувствует, как горячие ладошки стремительно скользят вниз по его обнаженной спине; ощущает, как мышцы невольно напрягаются под чужими пальцами. И сердце в груди заходится в бешеном ритме, бьется нестерпимо быстро от этих, казалось бы, простых ласк. Томление становится невыносимым…
- Я так понимаю, данго ты не хочешь? – заговорщицкий, насмешливый шепот обжигает пересохшие губы.
Какаши уже совершенно ничего не соображает: Анко определенно сводит его с ума. Сводит с ума своими бессмысленными, странными и неуместными вопросами. Сводит с ума своим загадочным, не поддающимся осмыслению поведением. Сводит с ума одним своим присутствием.
- Зачем ты пришла? – спрашивает он сбивчиво, тихо.
Спрашивает – и не получает ответа. Митараши смеется. Часто, неровно вздымается при каждом отрывистом смешке ее упругая, пышная грудь. Чуть заметно подпрыгивает и колыхается. Темные, затвердевшие соски дерзко торчат: так и хочется прикоснуться к ним подушечками пальцев, надавить осторожно…
- Неужели и правда не хочешь? – деланно удивленно интересуется она.
И как бы невзначай проходится кончиком влажного языка по двум оставшимся на палочке шарикам данго. Тщательно вылизывает небольшую сквозную щелку между ними - прозрачная, вязкая слюна тут же мешается с ароматным и тягучим соусом. Томно прикрыв глаза, Анко обхватывает розоватый шарик губами и, возбуждающе причмокивая, донельзя развратно посасывает его. И, наблюдая за сим, несомненно, возбуждающим действом, Какаши мгновенно забывает обо всем на свете. Он дышит прерывисто и часто, сбивчиво и рвано. Судорожно хватает ртом кислород, но все равно стремительно задыхается: воздух здесь, в кухне, кажется слишком густым, чересчур тяжелым, застывающим тугими сгустками в легких.
Липкий шарик вскользь касается теперь уже его приоткрытых губ - вязкие светло-золотистые капли размазываются по сухой коже, сразу же впитываются и застывают на ней полупрозрачной блестящей пленкой. И как только Хатаке решает, наконец, откусить кусочек - злополучный шарик неумолимо ускользает, ухает куда-то вниз. Перекатывается по часто вздымающейся груди, скользит все ниже по плоскому, чуть подрагивающему от напряжения животу… и останавливается. Останавливается там, внизу, прямо на стыке разгоряченной кожи и грубой ткани брюк. Анко ловко цепляет пальцами собачку, ведет ее вниз – молния тихонько вжикает и мгновенно расходится. А штаны тут же стаскиваются вместе с бельем и внезапно оказываются на лодыжках.
Член у Какаши уже крепко стоит и обильно течет: ярко-розовая, вылезшая головка сочится вязкими каплями смазки. Митараши бережно проводит по напряженному стволу кончиками пальцев, гладит, чуть касаясь, не двигая кожицу. Дразнит в открытую. Другой же рукой осторожно приподнимает яички, будто бы взвешивая, перекатывает их на ладони медленно. Чуть сжимает: легонько, но довольно ощутимо – с губ Копирующего срывается судорожный глухой стон. И еще один, уже более громкий и протяжный, когда Анко щедро поливает-сдабривает его член остатком соуса для данго, аккуратно отодвигает пальцем крайнюю плоть и с жадностью припадает к обнаженной головке влажными от слюны губами. Кончиком юркого язычка ласкает раскрытую щелку, гладит-обхаживает ее старательно, одновременно нежа в руке мошонку.
Какаши запрокидывает голову и упирается затылком в дверной косяк, инстинктивно подается вперед подрагивающими от возбуждения бедрами, безмолвно настаивая на большем. И Анко послушно открывает рот, с готовностью вбирая в себя липкую, приторно-сладкую плоть. Заглатывает ее почти полностью, практически под самый корень. И мычит что то неразборчиво-удовлетворенное: что именно, Хатаке не слышит. Он по-хозяйски кладет широкую ладонь ей на затылок, поглаживает ласково, почти успокоительно; не без удовольствия вплетает цепкие пальцы в растрепавшийся хвост мягких волос… А через секунду настойчиво надавливает, пропихивая до конца, прямо в глотку – и горячее прерывистое дыхание приятно щекочет лобок.

Минет Митараши делает умело и с чувством, очень уж старательно и с максимальной отдачей. Она точно знает, как продлить удовольствие: прерывает процесс именно в тот момент, когда Какаши, весь взмокший и изнывающий от наслаждения, уже готов, наконец, кончить. Анко же отстраняется с сытой, чертовски довольной улыбкой и, крутанув в пальцах палочку с двумя так и не доеденными шариками, легонько проводит ее острым концом снизу вверх по твердо стоящему члену. Хатаке издает протяжный болезненный стон, неосознанно тянет куноичи за волосы. Его плоский живот вздымается неровно и часто, от чего возбужденная плоть едва заметно подрагивает. Недавняя боль неразрывно мешается с внезапно нахлынувшим наслаждением, когда горячий и влажный язык мягко проходится по только что оставленной «царапине», зализывая-залечивая ее тщательно. И, стоит Митараши снова начать работать ртом, как Какаши тут же кончает с глухим вздохом. Горячая и тягучая сперма заливает ей язык, стекает тонкой, сверкающей в полутьме струйкой по подбородку, застывает белесыми каплями на приоткрытых губах. Анко лишь самодовольно усмехается и нарочито шумно сглатывает. А после - как ни в чем не бывало заедает шариком данго.

Он никогда не понимал эту женщину. Не мог разгадать ее, как бы ни старался, сколько бы ни ломал голову. Анко была слишком сложной, чересчур противоречивой. И до невозможности, просто до безумия странной.

Для нее выйти голой на балкон – нормально и ничуть не стыдно. Признаться в любви – до невозможности глупо и бессмысленно.
Тр*хаться на узкой койке в джонинской общаге – захватывающе и возбуждающе. Заниматься любовью в его двуспальной постели – слишком просто и обычно.
Целоваться взасос посреди оживленной улицы - незабываемо и по-своему романтично. Идти, взявшись за руки, - странно и слишком по-детски.

***
Какаши все чаще ловит себя на мысли, что совершать покупки стало довольно приятным для него занятием. Чего стоит одно лишь посещение лавочки данго: ведь с некоторых пор покупка этих сладостей сделалась для Хатаке чем-то особо важным и почти долгожданным. А некогда ненавистная рыночная суета в какой-то момент и вовсе перестала казаться столь пугающей и надоедливой.

По пыльным конохским улицам он шагает быстро и спешно. Один за другим мелькают по обеим сторонам дороги невысокие, основательные домики спального района. Какаши ускоряет шаг: торопится, все крепче сжимая в руках заветную коробочку данго.
И по неосторожности сталкивается с растерянным, подозрительно раскрасневшимся Ирукой прямо в дверях общежития. Умино неловко расшаркивается и кое-как проталкивается в узкий дверной проем, что-то старательно пряча за спиной. Но от Хатаке ничего не скроется: ни смущение учителя Ируки, ни маленький, наверняка собранный им самим букетик полевых цветов, который он совершенно напрасно пытается спрятать.
И, поднимаясь вслед за Умино по лестнице, Какаши невольно улыбается своим мыслям: кто-то спешит к девушке с цветами, в то время как он заявляется к своей с коробкой данго. А стоит лишь вспомнить, что Анко вытворяет с ним при помощи этих чертовых шариков, как внизу живота собирается тугой, постепенно разрастающийся комок, обдающий жаром все тело.

***
Предупреждать о своем приходе, равно как и стучать в ее дверь, уже давно стало излишним: с некоторых пор у Хатаке есть дубликат. В маленькой комнатке как всегда чисто и на удивление уютно. Первые лучи весеннего солнца льются в приоткрытое окошко, пробиваются сквозь легкие шторки тоненькими бледно-золотистыми полосками света.
Анко еще спит. Посапывает тихонько, размеренно, изредка чуть слышно вздыхает.
«Кто снится тебе, родная?»
Какаши затаивает дыхание и осторожно склоняется над нею, спящей. Спящей и особенно прекрасной во сне: умиротворенной и трогательно-беззащитной, милой. Он проводит кончиками пальцев по ее щеке, очерчивая изящную скулу, наслаждаясь мягкостью и нежностью кожи, ее гладкостью и теплом. Тоненькая голубоватая жилочка бьется-трепещет, кажется, прямо на поверхности. Близко-близко, под самыми подушечками пальцев…
Какаши торопливо стягивает с себя маску и легко, едва ощутимо касается приоткрытых, чуть припухших девичьих губ своими губами. И чувствует, как их уголки мелко-мелко подрагивают: Анко улыбается.
- Ты сегодня рано, - шепчет удивленно, нежно целует в гладко выбритый подбородок.
- Я тебе завтрак принес, - пестрая коробочка с данго предусмотрительно кладется на край кровати.
- Ммм… - Митараши сладко выгибается и, не обращая внимания на предложенные сладости, тянется дрожащими, ослабевшими ото сна ручками к застежке жилета Какаши. – Потом. Давай полежим еще немного...
И он бережно накрывает ее ладони своими, переплетает пальцы, помогает расстегнуть молнию, а затем – снять с себя джонинский жилет и стащить футболку через голову.
Кровати в общаге чертовски узкие и до невозможности скрипучие. Уместиться вдвоем на такой койке ой как непросто, но у них это всегда получается: достаточно просто обняться и потеснее прижаться друг к другу.

И, стоит только Какаши задремать, наконец, - как в дверь стучат. Этак не в меру настойчиво и громко, почти что нагло стучат.
- Лежи, я открою, - вздыхает Хатаке, кое-как натягивая маску. Анко нехотя отпускает его руку и лишь шепчет что-то неопределенно-благодарное в ответ.

Пожалуй, он ожидал увидеть на пороге кого угодно. Кого угодно, да хоть воскресшего Орочимару собственной персоной. Кого угодно, но только не своего утреннего попутчика: не Ируку, все так же сжимающего в руке дурацкий букет цветов. Умино, похоже, и сам совершенно не ожидал подобной встречи: переминался с ноги на ногу неловко, глядел исподлобья подозрительно, оценивающе.

- Что-то хотели, Ирука-сенсей? – равнодушно тянет Хатаке. И уже отчетливо чувствует неладное, невольно напрягается внутренне.
«А может, просто ошибся дверью?»
- Анко-сан дома? – и недавние сомнения тут же отпадают сами собой.
В ожидании ответа Умино неловко ерошит-треплет пальцами свой хвост. Определенно волнуется, и это не ускользает от зоркого глаза Какаши.
- Дома. Передать ей что-нибудь? – произносит он делано спокойно, ровно. На самом же деле внутри все медленно, но верно вскипает необъяснимой злобой, странною яростью.
Ирука пропускает мимо ушей адресованный ему вопрос. Он смешно вытягивает шею, силится заглянуть поверх плеча Какаши и разглядеть, что же происходит там, в глубине комнаты, на самом деле. Но Хатаке непреклонен: нарочно наваливается на дверной косяк плечом, надежно закрывая обзор собою.
- Ты чересчур любопытен, не находишь? – звучит не в меру раздраженно, чуть насмешливо.
Какаши потихоньку звереет, выходит из себя стремительно. Сейчас Умино его просто-напросто бесит. Бесит внезапными, казалось бы, вовсе не свойственными ему настырностью и наглостью.
- Я не уступлю вам, Какаши-сан, - еле слышно цедит Ирука сквозь зубы. Сверлит Копирующего полным ненависти взглядом и все крепче сжимает в руке невзрачный букетик – чуть слышно хрустят под пальцами свежие, сочные стебли.
Молчание тянется долго и мучительно. И им обоим уже кажется, будто не будет конца этой тишине: вязкой, словно патока; одуряюще звенящей в ушах. Хатаке устало прикрывает глаза и делает глубокий вдох.
- Что ж… В таком случае, я не вижу другого выхода кроме как вызвать тебя на дуэль, - тянет задумчиво. - Я бы ударил тебя перчаткой, но на прошлой неделе убрал все зимние вещи.

Ирука смолчал. Развернулся на каблуках и зашагал прочь - звуки удаляющихся шагов вмиг отразились гулким эхом от выцветших стен общажного коридора.
У ног Какаши, изломанный и измятый, лежал маленький букет весенних маргариток.

***
- Зря ты так. Жалко.
Анко неспешно стягивает с палочки зубами очередной шарик. И какое-то время по привычке катает его на языке, гоняет за щекой, прежде чем с нескрываемым наслаждением раскусить, распробовать и посмаковать как следует.
- Он парень неглупый, все поймет, - преспокойно заверяет ее Какаши. В этом он более чем уверен, ведь Ирука действительно славный малый. Просто в этот раз ему не повезло.
Хатаке беспечно закидывает руки за голову и вжимается спиной в подушки – койка натужно скрипит и прогибается под весом двух тел. И на плечо тут же ложится взлохмаченная макушка – кончики коротких темных волос мягко, едва ощутимо щекочут шею.

С Анко по-прежнему легко и уютно, до боли привычно и все так же по-свойски. Анко не задает лишних вопросов и не задумывается о пустяках, что зачастую совершенно не свойственно большинству женщин. Анко никогда не смотрит укоризненно или свысока. Анко может рассмеяться в самый неподходящий момент и преспокойно послать к чертям, а через секунду лучезарно, примирительно улыбнуться и прижаться щекой к щеке доверчиво.
Анко далеко не идеальна: как всегда слишком сложная и чересчур противоречивая. По-прежнему до невозможности, просто до безумия странная.
И временами ему кажется даже, что вся она буквально «слеплена» из недостатков. Недостатков самых разных: больших и маленьких, серьезных и не очень. Недостатков, с которыми мириться крайне сложно, а порою и попросту нереально. Недостатков, все чаще кажущихся такими родными и привычными, близкими сердцу и по-своему дорогими. Недостатков, совершенно неотделимых от нее самой, выглядящих куда важнее многих достоинств.

@темы: Осенний фестиваль 2012: цитаты из фильмов, Fanfiction

---

Работа №6

[Naruto Festival]

Название: Обещаю
Персонажи: Наруто, Джирайя, Ирука, упоминается седьмая команда
Тип: Джен
Рейтинг: PG
Жанр: Быт шиноби, deathfic
Количество слов: 1112
Дисклеймер: Кишимото Масаши единственный и неповторимый
Вытянутая фраза: Загляни в свою душу: ты нечто большее, чем то, кем ты стал. М/ф Король лев
Саммари: Стоит близкому человеку умереть, как ты в корне пересматриваешь своё отношение к нему.
Размещение: Только с разрешения автора

Фанфик был написан на Осенний фестиваль

- Извращенец, ты снова нажрался в сосиску? – возмущённо заорал с порога Наруто. – В комнате опять не продохнуть от перегара и вонючих духов, которыми поливают себя эти уличные девки. Ты что, совсем не боишься подцепить от них какую-нибудь заразу? Бабуля точно не станет тебя лечить от таких болячек.
Узумаки оранжевым метеором носился по гостиничному номеру, распахивая окна настежь и впуская внутрь обшарпанной комнатушки солнечный свет. Джирайя, у которого после вчерашнего нещадно раскалывалась голова, а во рту словно кто-нибудь из особо пакостных биджу устроил туалет, нашел в себе силы только натянуть на голову одеяло и прохрипеть: «Воды».
Наруто материализовался около него со стаканом жидкости несколько секунд спустя. Саннин выхватил стакан у него из рук и опустошил всё его содержимое в два больших глотка, от чего кадык на его шее дёрнулся несколько раз.
- Извращенец, я никак не пойму, почему меня доверили учить такому старому пню, как ты. А вдруг в стакане был яд, а я вообще какой-нибудь вражеский шпион? Сам же учил меня никому не доверять и ничего не есть и не пить из чужих рук.
Разглагольствования ученика, столь же эмоциональные, сколь и громкие, неимоверно раздражали Джирайю. Его несчастная голова после ночных возлияний и так раскалывалась, словно барабан, по которому долго стучал палочками неопытный, но усердный барабанщик. А юный поборник морали словно специально решил загнать своего временного учителя в гроб раньше времени.
- Наруто, уймись. И без тебя хреново, - опрометчиво огрызнулся писатель, чем вызвал ещё больший поток красноречия со стороны Узумаки. Мальчишка припомнил ему все прегрешения за последние три года совместных скитаний. Здесь были и пьянки, и хождение по злачным местам, и пренебрежение обязанностями учителя.
- И не думай, что я буду молчать, когда бабулька спросит, хорошо ли ты заботился обо мне всё это время! – забил последний гвоздь в крышку гроба несчастного саннина возмущённый Наруто.
Во время обличительной речи Джирайя с горем пополам добрался до ванной комнаты и сунул голову под кран с холодной водой. Последние слова Узумаки он дослушивал, уже стоя в дверном проёме и вытирая свою роскошную шевелюру большим банным полотенцем.
- А ещё я скажу ей, что ты эксгибиционист!
В мгновение ока полотенце перекочевало с головы на бёдра писателя.
- И где ты только слов-то таких набрался, оболтус? – удивился Джирайя.
- Да у твоих «девочек» и не такого наслушаешься. А набираться – это ты у нас мастак, - снова вернулся к заезженной теме Узумаки. – Вот посмотри на себя. Все великие страны наслышаны о тебе, как о сильном шиноби, одном из лучших, а кем ты стал? Развратник и пьяница. Ещё и пишешь такую гадость, что читать этот бред могут только такие извращенцы, как Какаши-сенсей.
- Кем я стал? – задумчиво протянул себе под нос саннин. – Не уверен, что сейчас у меня получится тебе доходчиво объяснить. Давай-ка мы вернёмся к этому разговору через пару недель.
Ни в тот день, ни впоследствии эта тема больше не поднималась. А когда через два дня усталые путники вошли в гостеприимно распахнутые ворота Конохи, Наруто и вовсе выбросил из головы всё лишнее. Все его мысли снова сосредоточились на Учихе и различных способах вернуть беглеца в родную деревню.
О Джирайе Узумаки почти не вспоминал. С него хватало противостояния со странным парнем, которого невесть с какого перепуга Хокаге включила в состав их команды. Да ещё вместо Хатаке-сенсея главным в группе назначили стрёмного мужика, которого Наруто после первой совместной миссии и демонстрации его способностей даже начал немного побаиваться.
Время летело незаметно. Долгожданная встреча с Саске оставила болезненный след на сердце Узумаки. Он оказался не готов к тому, что Учиха и в самом деле попытается его убить. Но тот однозначно заявил, что связывающих их некогда уз давно не существует, после чего скрылся в неизвестном направлении.
Наруто был не просто выбит из колеи, а почти раздавлен морально. Так больно ему не было даже в далёком детстве, когда люди ненавидели и сторонились его. Наверное, именно поэтому известие о смерти Джирайи не просто повергло парня в шок, а едва не довело до нервного срыва. В первую секунду он даже не поверил, решив, что это какой-то дурацкий розыгрыш, но встретившись с полными слёз глазами Цунаде, только сдавленно охнул, не в силах вымолвить ни слова.
Какое-то время спустя ноги словно сами привели его в парк, на одной из скамеек которого он когда-то давно сидел с Джирайей. Слёзы крупными каплями катились по полосатым щекам, впитываясь в оранжевую ткань ветровки и оставляя на ней влажные пятна. Но Наруто этого не замечал, как и того, что на скамейку рядом с ним кто-то присел. Только когда ему на плечо опустилась крепкая мужская рука, он нервно вздрогнул и посмотрел влево.
- Ирука-сенсей, - растерянно пробормотал Узумаки, глядя на мужчину, и постарался незаметно стереть со щёк дорожки от слёз.
- Я знаю про Джирайю, о его смерти сообщили в штабе, - тихо сказал учитель.
Около минуты они сидели молча.
- Я хотел, чтобы он присматривал за мной, чтобы увидел, как я стану Хокаге. Но в итоге показал ему лишь самую плохую сторону себя. Я даже заявил ему в лицо, что он развратник и пьяница, а однажды чуть не убил его, не сумев совладать с девятихвостым, - с тихим всхлипом сказал Наруто. Весь его облик в это мгновение выражал тоску и безысходность, даже какую-то надломленность. – А теперь он мёртв, и я уже не смогу попросить у него прощения. Наверное, он был счастлив, когда наконец-то вернул меня обратно в Коноху и снял с себя ответственность за моё обучение.
- Глупый, Джирайя всегда хвалил тебя, - попытался развеять сомнения бывшего ученика Ирука. – Он верил, что ты станешь отличным Хокаге и будешь следовать его принципам. Загляни в свою душу: ты нечто большее, чем то, кем ты стал. И Джирайя сумел это разглядеть. Он и сейчас наверняка наблюдает за тобой с небес, так что будь собой, тем, кого он так любил. Не заставляй его сомневаться в тебе.
Узумаки недоверчиво посмотрел на учителя. Он очень хотел поверить его словам, но боялся, что тот говорит про него такие хорошие слова из жалости. А жалеть себя он никому не позволял даже в детстве, а теперь тем более был не намерен. Но Ирука смотрел уверенно и твёрдо, так, словно действительно верил в то, что только что сказал. И неожиданно тепло разлилось по телу мальчишки, а сердце, словно сжатое тисками после известия о гибели саннина, уже не так сильно колотилось в груди, постепенно возвращаясь к размеренному ритму.
- Спасибо, - как ни пытался Наруто скрыть нахлынувшие на него эмоции, дрогнувший голос выдал его с головой.
Но сенсей лишь молча кивнул в ответ, поднялся со скамейки и медленно пошел по аллее в сторону выхода из парка. А Узумаки запрокинул голову вверх и уставился в ночное небо, на котором уже начали зажигаться первые звёзды.
- Извращенец, даже если ты не смотришь на меня с небес, я всё равно буду следовать принципам шиноби и обязательно стану Хокаге, - тихо прошептал он, крепко сжимая руки в кулаки. – Обещаю.

@темы: Осенний фестиваль 2012: цитаты из фильмов, Fanfiction